ВКП б-с, батенька!

   Владимир Ильич очень завидовал Льву Троцкому. Во-первых, потому что того очень любила Надежда Константиновна. И будь ее воля, давно бы ушла ко Льву. Только вот беда -  взаимности не чувствовала, да и молодой Ульянов, когда она к нему в Шушенское приезжала, очень уж ласков и обходителен был с нею.

   Но главная причина зависти крылась в пышной шевелюре Троцкого. Из-за своей плешивости Ленин испытывал даже некую ущербность. Но виду не показывал. Только говорил все Троцкому:

   - Послушай, Левушка, а сбрей-ка ты на фиг свои волосы. Куда как хорошо без волос – мысли светлые сразу в голову приходят. Опять же вше тифозной разгуляться негде. Да и потом, нас уже двое с Котовским. Присоединишься, и создадим движение большевиков-скинхедов.  Сокращенно – ВКП(б)-с. Да-с, батенька! Уж то-то мы развернемся тогда.
 
   Однако Троцкий все отнекивался под всякими благовидными предлогами. То, что жалко было расставаться с шевелюрой – понятно. Но ведь скинхеды – это те же черносотенцы. А ну, как и сам попадешь под выполнения плана по сокращению численности еврейского населения. Досадно это было Левушке.

   А тут еще Троцкому в голову хорошая идея пришла развязать красный террор. Вождь мирового пролетариата голову себе о стену разбил от расстройства, что не его эта идея.

   Известное дело – где зависть, там и до подозрений недалеко. Бывало, сидят за жестяной кружкой чая без сахара, но со ржаными сухарями, Ленин и спросит:

   - А вот скажи мне, Левушка, чего это ты себе такой псевдоним несуразный придумал?  У тебя такая фамилия революционная – Бронштейн. Прямо непробиваемый защитник, почти Илья Муромец. Типа, броня крепка и танки наши быстры. А так, от твоего псевдонима, извини уж, так и несет троцкизмом, - и знаменито, по ленински,  прищурится.

   Но Лев тоже не лыком шит. Пенсне на переносице пальчиком поправит и встречно ответствует:

   - Ну, у тебя, Вовик, псевдоним тоже не пойми какой! – Владимир Ильич, как известно, был простым и добрым и соратникам дозволял обращаться к себе вот так, по-простецки. Но, ясное дело, не при стечении народа.

   - Не понятно, это какой же такой Ленки ты будешь? Вот будь ты Лёнин – тут все понятно, был в Шушенском такой охотник-промысловик Лёнька, с которым ты в тайге неделями пропадал.

   Владимира Ильича от такой догадки даже передернуло, затаил на Троцкого смертную обиду. Но вида опять же не показал, выдержанный был Вождь. Сказал только:

   - А давай-ка, Левушка, мы с тобой в Швейцарские Альпы на вакацию отправимся. Красота там необычайная. Безлюдно. Отдохнем. Представь, солнце в чистейших ледниках лучиками играет, - и улыбнулся лучисто.

   - Нет, - отвечает ему Троцкий, - на ледниках склизко, упасть и повредиться можно.
   - А мы с амуницией пойдем, Левушка. С веревками, да альпенштоками. И проводник хороший имеется. Все детство с козами в горах бегал. Да, знаешь ты его, - это наш Коба.

   - А ледорубов я того пуще боюсь, - не соблазнился на это Лев. – Уж больно острые, пораниться  - как два пальца об асфальт. – И, спасаясь от ленинского доброжелательства, сбежал. Далеко, в другую часть света.

    Однако красный революционный ледоруб его и там настиг.