Один из вечеров

Байки про Ивакина

ОДИН ИЗ ВЕЧЕРОВ

Июльский жаркий вечер. Ни ветерка, ни облачка. Жужжит мошкара. Мычат коровы, которых усталые пастухи гонят домой с гиканьем и свистом. Мы сидели в беседке, курили, играли в шахматы, говорили обо всем на свете. Тут из-за угла вынырнул Ивакин с магнитофоном в руках и упрямым, твердым шагом пошел мимо нас.
– Ивакин! – крикнул кто-то из наших, но тот не отозвался.
Крикнули еще раз пять, прежде чем Ивакин, наконец, свернул к беседке и вошел к нам:
– Ну что вы делаете? – с искренней обидой сказал он, – я хотел обмануть ломы! – Так он называл накатывающую на него непреодолимую лень. – Они шли за мной, а я схитрил и прошел мимо. Все, теперь они настигли меня… – он лег на лавочку.
Посыпались шутки. И только один Маслеников с ненавистью поглядывал на лучезарно улыбающегося Ивакина. Дело все в том, что вчера вечером Ивакин разыграл с ним злую шутку. В одном кармане у него лежал арахис, а в другом – козий горошек. Попотчевав друга сперва арахисом, Ивакин с честным лицом дал ему неотличимые от арахиса в шоколаде козьи катышки.
Впрочем, чудачества Ивакина стали для нас нормой, неотъемлемой частью жизни. Когда ему было лет пятнадцать, он вдруг заявил, что уйдет жить в лес, и чтобы приучить себя к спартанскому образу жизни, начал пить воду из луж. На наши доводы:
– Она же грязная, схватишь букет болезней…
Он отвечал снисходительно:
– Чем грязнее, тем лучше. Вы думаете в лесу вода чище?
К счастью, его заход продлился всего две недели, заразу он никакую не схватил и в лес не ушел, причем, причиной послужили бабушкины пирожки с картошкой и с мясом. Он не в силах был отказаться от этого лакомства.
– Чей магнитофон? – ни с того, ни с сего спросила я, вспомнив, что у Ивакина магнитофона сроду не было.
– Японский…– сонно пробурчал парнишка.
– Откуда взял? – снова спросила я.
– Из дома…– последовал ответ.
Дальше я расспрашивать не стала, – знала, что бесполезно. Это был один из тех летних вечеров, которые обычно заканчивались перебрасываньем колких шуток, похлопываньем друг друга по плечу, пожеланьями увидеть во сне табун голых женщин и исчезновеньем в темных подъездах, из которых еще долго слышались крики и смех…