Психоз

 - Доктор, Вы скажите, это опасно? C чем может быть связано такое отклонение от психики? Как надолго? И что вообще делать в такой ситуации?

- Молодой человек, понимаете, роды – это тяжелый стресс для многих женщин. И даже если они прошли нормально, без отягчающих каких-то обстоятельств, послеродовой психоз – не такое уж редкое явление в наше время. Давайте еще понаблюдаем Вашу супругу, пусть пройдет какое-то время, постарайтесь ее одну оставлять как можно реже, помогите ей отвлечься как-то… Если такое повторится, будем думать дальше. Возможно… Возможно и без стационарного лечения в клинике не обойтись. Да, да, увы… Не исключаю. Пока я ничего не вижу, никаких нарушений.  По крайней мере, явных. Вы, кстати, зря вернулись, Ваша супруга и от каких-то секретов и разговоров за ее спиной тоже может разволноваться. Ступайте. Надеюсь, все скоро нормализуется. До свидания.

- Спасибо, доктор. Всего хорошего.

 

***

Алла прекрасно перенесла эти вторые роды. Лешка родился с нормальным весом, в срок, она была на седьмом небе от счастья – подарила Даниле сына, наконец. Вероника, которая в день рождения братика тоже праздновала  день рожденья, с серьезным,  деловым видом кутала на пеленальном столике малыша, завязывала синий торжественный бант, весело подмигивала папе в видеокамеру.

Мама наблюдала за детьми и мужем, вдыхая аромат сирени и тюльпанов, подаренных только что, при выписке.

Странно, - думала Алла. – Раньше даже не знала, что тюльпаны пахнут. Интересно…

Еще во время беременности у нее невероятно обострилось обоняние.  Ее участковая врач на жалобы о том, что дышать нечем, сказала свое предположение: «Насколько я знаю, Алла, ты ведь курила всегда. У курящих людей, у всех сильно притупляется это чувство. А сейчас ты просто стала слышать запахи. Так как их слышат, чувствуют все нормальные, ну, то есть, некурящие. Опять после родов возьмешь сигаретку, опять ничего не будет вонять, как ты выражаешься. Успокойся – нормальное явление, паники не делай!»

И она не делала никакой паники. И рада была такой естественной возможности избавиться от дурной привычки. Вот сейчас даже тюльпаны запахли. Здорово!

В тот понедельник она отправила Данилу на работу, Веронику в школу, а сама, накормив малыша и прибравшись в своем маленьком домике, который они все в шутку называли теремком, отправилась прогуляться. Она катила коляску по улице, попеременно останавливаясь, чтобы поздороваться и выслушать поздравления то у одного, то у другого дома. В конце концов длинная улица закончилась, всем копошащимся в своих палисадниках  старушкам  она откланялась и направилась по переулку в сторону лесопосадки. Она с наслаждением открывала для себя вновь как пахнет липа, жасмин и черемуха. Практически изучила обеденное меню всех соседей на сегодня: тут варят щи, тут крутят фарш на пельмени, а здесь, за зашторенными окнами, похоже, самогоночку гонят втихаря. Фу, воняет как! Если навстречу шел мужчина, она, поравнявшись только с ним, могла сразу сказать, курит ли он.

Вот сильно потянуло какой-то гарью и дымом. Но нет, не от сигарет или дешевых папирос. Что-то более серьезное и другое. Она стала как овчарка-поисковик ловить носом воздух. Листья, что ли, жгут? Или мусор…

Но костры, когда уже лето почти в разгаре, а осень не наступила, никто в огороде, распаханном под грядки, не жжет. Что за вонь?

Она остановилась и стала осматриваться по сторонам. Ого! Ничего себе, запах! В той стороне, откуда она ушла уже с полчаса назад, стоял столб дыма. Алла присмотрелась и ужасно перепугалась – где-то там, похоже даже, на их улице,  был пожар. Костры так не горят – столб дыма был окантовкой огненных языков. И даже слышно было уже как трещит, раскалываясь в огне, шифер.

- Господи! – она резко развернула коляску и быстрым шагом пошла обратно. Потом еще больше ускорила шаг. Вскоре шаг перешел в бег – она уже не просто поняла, а видела как горит их домик. До поворота на улицу оставалось метров сто. Высокие кусты акаций на какую-то минуту скрыли от глаз клубы дыма. Уже поворачивая на свою улицу, Алла чуть не уронила коляску с Лешкой – так резко повернула направо.

- Ой, что случилось, Алла?! – испугалась несущуюся на нее молодую мамашу и отскочила в сторону соседка, тетя Аня. – Куда летим-то так, Господи?!

- В голос рыдающая Алла, протянула руку в сторону своего дома, чтобы указать «слепой» тетке на причину внезапной беды.

- Пожар! – выкрикнула она и тут же застыла, как вкопанная. – А…

- Где?! – тоже завертелась на месте тетя Аня. – Ой, где пожар-то?! Аллочка?! Да, что с тобой? – соседка, убедившись, что вся местность по-утреннему спокойная и сонная еще, и все нормально, взяла под руку Аллу и как поводырь пошла вперед, буквально потянув девушку за собой.

- Показалось, что ли? Чего ты, Алла? Господи, напугала как… Нельзя ж так!

- Алла никак не могла успокоиться. Запах пожарища еще стоял тут рядом где-то, просто дышать не давал. Но стал уже заметно слабее.

- Тетя Аня, я не понимаю ничего. Но я же видела – был пожар! Наша времянка горела, шифер трещал. Не понимаю…

- Придешь домой, почитай «Отче наш», а я тебе водички освященной принесу бутылочку, осталась у меня еще с Пасхи. Успокойся. Не выспалась, видно, с малым, вот и чудится. – она три раза перекрестилась, прежде, чем отпустила Аллу и повернула к своим воротам. – Приду щас, жди.

Вечером Алла не могла дождаться с работы Данилу – целый день держать в себе такое было выше всяких сил. Муж выслушал спокойно, даже отвлекся от телевизора. Но ответил то, что должен в этом случае сказать любой нормальный человек: «Ерунда все это, Алла. Успокойся, не выспалась, померещилось, где-то кто-то что-то жег, наверное. Не бери в голову, дорогая»!

Не брать в голову не получалось. Она только об этом и думала. Не в пустыне же живут, чтоб миражи являлись, не по морю плывут, вроде.

Тетя Аня пришла еще раз со святой водицей, почитала какие-то молитвы, освятила все углы домика.

Второй раз был намного страшнее.

Рано утром в воскресенье, едва дождавшись открытия магазина, Алла отправилась за мукой. Решила блинов напечь пока все семейство спит, а обнаружила, что муки с гулькин нос осталось. Тихонько, чтобы не скрипнуть дверью, Алла взяла кошелек и вышла из дома.

На перекрестке пропустила вереницу машин, и уже на крыльце сельпо почувствовала какое-то смятение, тревогу. Инстинктивно принюхалась – все нормально. Только пыль, поднятая машинами, пахнет дорогой, бензином и выхлопами от фур. И тут мелькнула мысль о том, что в той веренице машин, которым она уступала дорогу, был какой-то красный грузовик.

- Пожарная машина, похоже… - стала напрягать Алла память. Но в магазин вошла, стараясь не думать о плохом, успокаивая себя тем, что и огромные машины могут быть  затянутыми  красным брезентом.

Пока стояла в очереди, почти успокоилась, а едва вышла из магазина, и взглянула в ту сторону, где на горке находилась ее улица и ее дом, бросила пакет с покупками и кошельком и стремглав понеслась через перекресток, ни одной машины в этот раз не пропуская. Она бежала и смотрела, бежала и видела, как пламя судорожными всполохами вырывается из зелени садов в высь, в небо. Она слышала опять этот дикий треск шифера. Она думала только об одном – хоть бы проснулись вовремя, хоть бы Данила успел спасти детей.

Все проснулись от рыданий Аллы. Она плюхнулась в кресло, обхватила голову руками и плакала, плакала…

Теперь уже и Данила и тетя Аня подключились по полной программе. Тетя Аня привела батюшку освятить времянку, Данила повез Аллу к психиатру, а сама Алла стала собирать в эти дни информацию о людях, живших в  доме до них, чем еще больше расстроила и мужа, и психиатра.

История дома ничем «темным» не грешила – здесь жила вполне нормальная пожилая пара. Жила спокойной жизнью, ничем дурным не занимались ни муж, ни жена. В церковь ходили, в Бога верили, да и сейчас живы, просто состарились, уехали в город к детям.

«Пожары» повторялись еще несколько раз.

И, в конце концов, Данила, чтобы уже и самому с ума не сойти, решил, что до конца лета нужно переехать куда-то, чтобы просто сменить обстановку.

Зная, как не захочется Алле переселиться на дачу к свекрови, он все не решался ей это предложить. И когда однажды за завтраком стал, заикаясь и делая паузы, подводить к этому разговор, очень удивился и обрадовался тому, что Алла, оказывается, сама уже такие планы вынашивала.

Тут же  позвонил матери и сообщил ей радостное известие.

Целый день Алла была в хорошем настроении и собирала все необходимое для проживания в чужом все-таки доме.

- Теть Аня! – подошла она к забору соседки. – Можно на минуточку? Будьте другом… тетя Аня, Вы ж знаете, что мы на дачу к Данькиной маме съезжаем до осени, так это… я попросить хотела…

- Ну, говори уж, чего мнешься? Все сделаю.- вытерла руки о фартук и напрягла внимание та.

- Можно я у Вас тут вещи кое-какие оставлю? Только Даниле не надо говорить, ладно?

- О! Тайны у нее какие-то… - удивилась соседка. – Давай, конечно. Тащи. Бомбы там нету ж?!

- Тетя Аня… - смутилась Алла. – Ерунду не говорите. Пожалуйста.

- Неси. Шучу.

Алла притащила сумку. Небольшую, но довольно тяжелую, застегнутую на многочисленные «молнии».

- Вы только в сухое место где-то поставьте, ладно. Там бумаги нужные.

- Бумаги. Ага. – подтвердила, что задание понято, соседка.

Вечером семья переехала к Данилиным родителям, в уютное дачное местечко.

Дела пошли на поправку. Алла уже через пару недель совсем почти забыла про свою «болезнь». Успокоилась, повеселела. Старикам про все рассказали в деталях. Те, к удивлению молодых, отнеслись к такому происшествию слишком серьезно.

Однажды к ужину отец Данилы пригласил какого-то важного мужчину. Вида важного. Тот оказался председателем сельсовета. Поселок, находящийся в его подчинении,  – очень перспективный пригород.

Молодым объявили, что есть шикарная возможность продать их хибарку и купить участок намного ближе к городу. Ну и к накопленным уже частично средствам на строительство нового дома, можно взять кредит, можно и их, стариков, слегка «потрясти», чтобы съехать с того «аномального» места.

Все кроме самого Данилы были за. Алла как раз - в первую очередь. А он, бедняга, не мог представить, как сейчас, когда он столько всего намастерил на участке, так реставрировал домик-теремок, такой сад развел, бросит все. Дело-то не в доме, в Алле, в ее голове. Послеродовой психоз, это очевидно.

Но родители нарычали на своего упрямого сыночка, и он сдался без боя.

На следующее же утро поехали смотреть участок. Всем понравилось все. Данила успокоился тем, что этот немалый кусок земли был не гол, довольно еще не старый вишневый сад ровными рядами занимал добрую половину территории.

Тут же написали какое-то заявление, пригласили председателя на ужин, чтобы отблагодарить. Как положено.

Дети мирно сопели, надышавшись лесом и азоном после прошедшего сильного дождя. Взрослые сидели в беседке за шашлыком, пивом и мелкокалиберными интеллигентными рюмочками с хорошей водкой.

- Смотри, смотри! – зашептала свекровь сыну.

А Данила и сам уже напрягся минуту назад – Алла стояла в сторонке, за мангалом,  и потягивала носом ночной воздух, поворачиваясь попеременно в разные стороны.

После слов матери он встал, подошел к ней и что-то зашептал, успокаивая. Но Алла от этого только разрыдалась и стала буквально задыхаться.

- Тихо, тихо, Алла! Детей испугаешь! Не плачь. – успокаивал он жену. – Надо нам, все-таки, ехать в клинику, милая. Ну, все ж было хорошо. Успокойся. Я здесь. Не пугай постороннего человека, прошу. Неудобно.

И Алла, видно, сама себе дала какую-то установку, вернулась в беседку. Хоть и не щебетала весело, как полчаса назад, но была спокойна, тиха.

За председателем приехал водитель. Тот откланялся, сказал, что с утра ждет в конторе для последующих формальностей по оформлению земли.

Алла не сомкнула глаз, но утром поехала вместе с мужем в сельсовет.

- Тетя Аня, думаю, расстроится, когда узнает, что мы съезжаем. Как ты…

Данила прервал жену, так как промяукал мобильный.

- О! Легка на помине! Надо ж! Тетя Аня звонит.

- Аллллё! – игриво ответил Данила. – Алё, теть Аня! Говорите.

- Данила, а это… Алла там рядом?

- Да. А что такое?

Алла напряглась.

- Ты ей не говори сейчас. А то она и так вся никакая… Это… Ты подготовь там ее, и сам…

Данила притормозил у обочины. Алла, напряженная, как парашютист перед выбросом из самолета, глядела на мужа распахнутыми глазами, молчала.

- Да, говорите Вы! Не волнуйтесь – все тут нормальные!

- Это… Не успели, короче мы… Ночью хата ваша… это… сгорела, Данила! Сгорела! Как спичка, за пять минут. Молния попала, гроза сильная была. Пока позвонили в пожарку, пока приехали они, уж и спасать нечего было.

После паузы минуты в три, Данила очнулся.

- Ну и хрен с ней! – так рявкнул в трубку, что Алла  вжалась в сиденье. – Понял, тетя Аня. Спасибо, что позвонили. Ничего страшного. Сами не переживайте только. Новую построим. Ну, все, до связи, Анна Михална. До свидания.

- Теремок сгорел наш. Молния попала. Не волнуйся, котик, ладно? Прости меня, Алюсик мой милый… - он чмокнул жену в щечку и стал заводить машину, выключив аварийку.

Долго ехали молча.

- Проблема только одна – все ж документы наши, бумаги мои… ой, сейчас набегаемся, восстанавливая… Ну, ничего, ничего… Ты не плачешь? – нарочито  строго и,  стараясь изо всех сил держать и себя и Аллу в руках, спросил он.

- Не плачу, Даник. Честно. – Алла вытерла рукавом блузки слезы и улыбнулась. – Документы и все самое ценное я тете Ане сдала на хранение, не переживай.