Из жизни ненастоящего Полковника

   Полковник сидел за кухонным столом и ел кукурузную кашу. Тут необходимо сразу же внести ясность. Полковник был Полковником, а не полковником. Фамилия ему такая от предков перешла. Поэтому к службе он не имел никакого отношения. В том смысле, что он был Полковником,  даже не служа в армии. У него вообще было освобождение от службы, «белый» билет, в связи с проблемой со стопами. При этом Полковник обладал не банальным плоскостопием, которое встречается часто и густо. Нет, у него был диаметрально противоположный случай – «конская стопа». Говоря простым, не медицинским, языком, у Полковника был очень высокий подъем. Настолько высокий, что обувная промышленность, выпускающая армейские сапоги, таких не производила – лекал не было. А в стандартный сапог нога лезть не желала, застревала на полпути. Будь Полковник девушкой, с его подъемом можно было бы вообще не носить туфли  на шпильках.

   Посещая присутственные места, Полковник любил со значением представляться. Военизированная охрана на входе, заслышав значительное звание, вытягивалась во фрунт, козыряла и уважительно пропускала внутрь.

   Горячая каша исходила вкусным паром. Полковник вытягивал, сложенные трубочкой губы, словно тянулся с жеманным поцелуем, и дул на ложку. Каша не была мамалыгой из кукурузной крупы, какую готовят молдаване и румыны. Полковник готовил кашу из цельных зерен по собственному рецепту. В течение трех дней зерна замачивались для размягчения. Чтобы кукуруза не закисла, воду приходилось периодически сливать и менять на свежую. Зато каша из размоченной кукурузы варилась на диво быстро. Готовую кашу Полковник сдабривал маслом и поливал сахарным сиропом. Прием пищи для него был словно праздник. Поскольку подготовительный процесс был достаточно долгим, то и трапезничал Полковник один раз в три дня.

   В распахнутое по случаю жары кухонное окно влетела ворона и бесцеремонно спланировала на стол. Она прошлась туда-сюда, постукивая когтями по ламинированной столешнице. Взглянула на Полковника, склонив по-птичьи голову набок, и утвердительно произнесла:
   - Жрешь, заррраза!

   Безмерно удивленный, но не потерявший достоинства хозяин квартиры ответствовал:
   - Жрать – дело свинячье. Я – кушаю.

   - Жрешь, заррраза! – Удовлетворенно повторила ворона и требовательно произнесла. – Каррр-межка!

   Полковник понял, что птица голодна. Он зачерпнул полную ложку сладкой кукурузы и высыпал перед вороной, постучав ложкой по столу и зачем-то произнеся:
   - Цыпа, цыпа, цыпа!
 
   Ворона презрительно каркнула, прыжком оказалась в центре тарелки с кашей и принялась споро склевывать зерна. Полковнику ничего не оставалось, как подъедать рассыпанное на столе.

   Подчистив тарелку, нахалка вместо благодарности удовлетворенно произнесла свое, видимо любимое: «Заррраза!» и взмахнув крыльями, скрылась в комнате. Ошеломленный Полковник лишь проводил ворону взглядом.

   Отсутствовала гостья недолго. Несколько минут спустя она вновь влетела в кухню. На шее ее болталась фамильная гордость нескольких поколений Полковников – карманные часы. То ли брегет, то ли репетир – потомок в этих тонкостях не разбирался – вполне рабочий. Корпус часов и цепь из чистого золота. Толстая витая цепь придавала вороне вид магистра оккультных наук. Каркнув напоследок «Заррраза!», ворона вылетела наружу.
   Довольно быстро придя в себя, жертва наглой кражи бросилась к окну. И хотя Полковник жил на седьмом этаже (квартира №26  в доме 66/6, что по улице им.Жертв Перестройки) и видно было далеко окрест, вороны нигде не было.

   Пропажа часов, конечно, расстроила, но больше Полковник был поражен самим фактом говорящей вороны. Ладно бы – попугай, им, учитывая пиратское прошлое, положено, но ворона! Пройдя в комнату, Полковник порылся в многотомной старинной энциклопедии Брокгауза и Евфрона – тоже унаследованной – и обнаружил, что способностью произносить слова и даже целые фразы обладают вОроны. «Ворон – птица вещая!» - всплыло в памяти. «И вороватая», - добавил он от себя.

   Прошло несколько дней. Полковник шел по двору, как вдруг услышал знакомый голос, прокричавший:
   - Заррраза!

   Навстречу шел известный любитель птиц, орнитолог-самоучка, пенсионер Волозов. На плече пенсионера с достоинством восседала ворона. Точнее – ворон. А из кармашка волозовской жилетки свисала толстая крученая золотая цепь похищенных часов.