Повесть Тридцать три. Гл. 6

 
     Первый год работы в районе отразился в памяти Георгия  нервозной тяжелейшей обстановкой. Вся работа Партийных и Советских органов в то время оценивалась по конечному результату – выполнению планов реализации, в первую очередь, продукции сельского хозяйства, продовольствия. Выполняет район планы, значит там и организационно-партийная, и идеологическая, и другая партийная работа считалась на должном уровне. Не идет план – тут тебе одна за другой проверки из Обкома и множества контролирующих организаций ищут причины, и находят: то срывы в проведении политзанятий, то срывы в школах экономического образования, то в проведении партийных собраний, то в несвоевременной уплате членских взносов. И прочее, и прочее, и прочее.

   Из-за удобного географического расположения (менее сотни километров от областного центра) комиссии ехали в район одна за другой с превеликим удовольствием. Бывали случаи, когда одновременно в районе работали по две-три комиссии. По итогам работы каждой такой комиссии руководителям района предстояла поездка в Новгород, на «ковер», с отчетом о принятых мерах.

  Если говорить по большому счету, то уже к середине года у руководства района была полная ясность: план по продаже районом и молока, и мяса, не будет выполнен, как и в предыдущие двадцать с лишним лет.

  Сломать устоявшееся годами отношение специалистов и руководителей к ведению хозяйства оказалось не таким уж простым делом. Главной целью райкомом было поставлено: набирать тем-пы производства молока и мяса не с первого января, как практиковалось ранее, а с осени – с пе-риода постановки скота на зимне-стойловое содержание. И Первый и Назаров были убеждены, что именно в этот период, потеряв всякую надежду на успех, опускали руки и специалисты и руководители. «Всё равно быть битыми. А вот с Нового года – начнем работать, как следует, поднажмем» – рассуждали они. Именно в этом и была главная ошибка.

  Большинство специалистов сельского хозяйства были убеждены в необходимости экономить корма с осени. По этой причине, на настоящий зимний рацион скот переводили не ранее, как с первого ноября. А в большинстве случаев и это делалось только на бумаге. Ни для кого не является секретом, что уже к концу сентября на полях и пастбищах ничего не остается. А здесь, практиче-ски на всех фермах, кроме совхоза Озерки, скот под кнутами пастухов вынуждали топтать пустые, напитанные холодной осенней влагой поля. Ухватила буренка за день несколько килограммов вы-сохшей травы или подгнившей соломы, на том и довольствуется. После пастьбы на пустых холодных полях полуголодные коровы бежали к фермам, где вместо сытной подкормки их ждали холодная пустая водичка, да бранящиеся доярки с немытыми доильными ведрами. А бранились доярки оттого, что коровы молоко прекращают давать, а значит и заработка настоящего в этот период не будет.

  В течение второй половины сентября Георгий, лично сам, встретился с коллективами более трех десятков ферм, во всех совхозах района. Настроить самих доярок и скотников на кормление скота полноценным зимним рационом уже с первого октября – было главной целью этих встреч.

  Абсолютным большинством работников животноводства такое новшество встречалось «в штыки», утверждая, что если с осени начинать расходовать корма, то уже к марту в совхозе ничего не останется. Беседы были трудными, долгими, но, покидая очередную ферму, Георгий был уверен, что многие доярки теперь придерживаются его позиции, находятся на его стороне.

  В одном из таких разговоров со старшей дояркой Винской фермы, Георгий наконец-то сумел выяснить, в чем находится корень зла. В ходе беседы ему удалось вытащить старшую доярку фермы на откровенный разговор. Происходил он примерно так:

  – … Марья Васильевна, у Вас своя-то коровушка есть?

  – А как же. Без коровы нам сейчас не прожить. Ребятишкам помогать надо. Они в городе жи-вут, семьи свои имеют. Да и привычка. С пятьдесят четвертого года с коровушкой. Без нее нам ни-как нельзя.

  – Марья Васильевна, я знаю, что годовой надой от своей коровушки Вы не считаете. Скажите, в летний период, наверное, утром – литров десять, а вечером – литров двенадцать надаиваете? За день литров двадцать – двадцать пять будет?

  – Да, пожалуй, и побольше надаиваю. Если дни не жаркие и слепни скотине не мешают. Я ка-ждый год государству, почитай, больше трех тысяч литров сдаю. Всё-таки лишняя копейка в доме.

  – А почему же от совхозных коров в самые лучшие летние дни только по полтора ведра в су-тки выходит?

  – Ну, сравниваете! Своей коровушке я после пастьбы, на ночь, две буханочки хлебца в пойло раскрошу. Да и травки подвяленной охапочку подкину. Пробовала сено прошлогоднее давать, охапочку небольшую, с удовольствием съедает. Вот и надаиваю в два, а то и в три раза больше. У коровы молочко на языке. А еще родители учили, чтобы все лето коровушку три раза доить. Я три раза и дою все лето. Пробовала на двухразовую дойку переходить, да коровушку жалко. У нее бед-ной, к вечеру молоко из вымени так и бежит струйками. Лучше, думаю, сама в поле схожу подо-ить, чем ее мучить.

  – Вот сейчас вторая половина сентября началась. Чем Вы свою-то коровушку кормите? Всё те же две буханочки хлебца, да охапочку травки?

  – Вот уж не скажите! Сейчас не лето. Сейчас все четыре буханочки уходит. Да и комбикорма за сданное молоко выдали. Я их горячей водичкой в кадушке ошпарю, они постоят, набухнут. Вот такой каши ведерко дам. Картошку, мелочь варю. Через недельку первый стожок сена начнем. В поле то, что она за день насобирает? Ничего!

  – Вот, Марья Васильевна, мы и подошли к тому, что не только личный, но и совхозный скот – тоже пора начинать подкармливать, а точнее – начинать кормить по полноценному зимне-стойловому рациону. Чтобы коровушки от бескормицы раньше времени в запуск не ушли. У Вас-то своя корова в запуске месяца полтора отдыхает?

  – Стараюсь, чтобы полтора месяца отдохнула, да не всегда получается. Вот в прошлую зиму: доит и доит, не сбавляет. Я уже решилась на разовую дойку перейти, так вечером она так реветь начала, что сердце разрывается. Пошла, подоила. Через силу в феврале запустила, а к восьмому марта она уже телочку принесла. Мартой назвали! Три недели всего и отдохнула. Жалко!

  – А в совхозном стаде, я уверен, что опять к седьмому ноября половина ваших буренок в запуск уйдет. Вы будете доказывать, что в этом году у вас спланированы ранние отелы. А отелы, как всегда, начнутся в конце февраля, в марте. У ваших совхозных коров отпуск по четыре месяца, как при коммунизме. Это ведь не дело?

  – Всем понятно, что не дело.

  – А чтобы они раньше времени в запуск не ушли, что нужно? Я думаю, что кормить их нужно.

  – Ясное дело, – согласилась доярка, – что кормить надо как следует.

  – Так почему же Вы не кормите их, а держите весь октябрь на сырой холодной водичке? От такого рациона не только скотина, а и человек может раньше времени «в запуск пойти».

  – Не разрешают. Говорят, что в совхозе кормов мало заготовлено. К весне ничего не останет-ся.
  – Это кто же такое говорит?

  – Зоотехник говорит, бригадир говорит, директор говорит, – начала перечислять Марья Ва-сильевна, – все говорят. Я им сама растолковывала, что заморенной с осени скотине после отелов и до самой середины лета не выправиться. А на теляток и смотреть больно. Они, бедные и на ножках стоять не могут. Им бы молочка вволю дать. Так некоторые не только пить, а и сосать не могут – сил нет. Так и погибают. А заморенные с осени коровы после отела по несколько дней встать не могут. И у них силенок нет. Вот и жди от таких коровушек молока. Не будет у таких заморенных коров молока!

  – Марья Васильевна. Оказывается, что Вы лучше меня понимаете то, о чем я пытаюсь Вам втолковать битый час. Может быть, Вы еще что, неизвестное мне подскажете. Для меня все это не ново. Помните, в прошлый раз я Вам рассказывал, что сам в деревне вырос. Мать всю жизнь дояр-кой отработала. Только коров тогда доили вручную. Еще пацаном не один раз приходилось за нее двенадцать коров доить. Корма разнести не сложно, а подоить двенадцать коров!? Правда, другие доярки помогали.

  – А, была-не была! Скажите прямо, секретарь райкома: если с осени будем скот кормить, как следует, и наши коровы доиться будут, то, сохраните ли нам в зимний период доплату за этих коров, как платят за уход недойного стада?

  Только после вырвавшейся у доярки этой фразы, Георгий понял, может быть, самое главное. Оказывается, дояркам в зимний период выгоднее ухаживать за недойным стадом, нежели получать зарплату от выхода продукции. Доярка получала зарплату за уход недойной коровы ровно в два раза больше, чем за надоенные, от той же коровы, два-три литра молока. Работы меньше, а зарплата больше!!!

  Своим открытием Георгий вечером поделился с Первым. Его удивление было ничуть не мень-ше, чем у Георгия. Недоумевающими глазами хлопал и начальник управления сельского хозяйства, и его специалисты.

  В корне пересмотрели порядок оплаты труда работникам животноводства в зимний период. На каждой ферме был вывешен рацион кормления скота. А срыв в доставке кормов к фермам было признано расценивать, как грубое нарушение производственной дисциплины. Персональную ответственность несли за это лично директора совхозов и главные специалисты.

  Не все шло гладко, как хотелось бы, но самый важный результат заключался в том, что в районе удалось сломить годами устоявшуюся дурную привычку специалистов по мнимой экономии кормов. Где-то дела пошли несколько лучше, где-то из-за упорства специалистов и, особенно бри-гадиров старой закалки, всячески старались с осени экономить корма.
 
    Ежедневный контроль положения дел на фермах, посещение их во время утренних и вечерних доек отнимал много сил и нервов.