Еще одна ступенька на трудной карьерной лестнице

               Итак, меня взяли на работу в комсомольскую туристическую организацию. Было это довольно давно. И в те времена у нас в стране не было такого количества блестящих офисов с заманчивыми цветными призывами отправиться по всему свету. Это теперь – куда ни плюнь, попадешь обязательно в какую-нибудь фирму или фирмочку. А тогда были всего две государственные организации БММТ «Спутник» /бюро международного молодежного туризма/ и «Интурист». Они-то и посылали лучших и надежных наших соотечественников за границу. Но!... чтобы попасть в вожделенную Болгарию, Польшу, не говорю уже в Англию или Францию, надо было пройти, как теперь говорят, кастинг в Райкоме комсомола или Райкоме партии и ответить на все каверзные вопросы престарелых партийцев о том, кто возглавляет правительство Конго или какая партия выиграла недавние выборы в Эфиопии.
                Не знаешь? Пошел вон! Никакой Чехословакии тебе не видать, пока не прочитаешь все отчеты последних партийных съездов, а если, не дай Бог, начнешь возмущаться, так вообще никогда не попадешь за границу и не сможешь купить жене и любовнице  польские духи или чешские хрустальные фужеры, за которыми гоняются даже жены директоров магазинов.
               А теперь я, простая девушка из народа, странным и непонятным образом оказалась в этом блатном мире. Правда, я вскоре поняла, почему меня взяли на эту благородную должность: зарплата была крошечная. Никакой «золотой» сынок или такая же «блестящая» дочурка какого-нибудь советского бонзы в жизни бы не согласились пахать с утра до вечера за какие-то копейки. А трудиться надо было именно с утра до вечера.
Но это была живая, необычная, иногда непредсказуемая и потому страшно интересная работа. Совсем не похожая на то, что я делала раньше. Кругом – молодые веселые ребята. Меня приняли  хорошо. Как ни странно никакого снобизма не было. Если только не считать моего непосредственного начальника Владимира Александровича.
              Это тот самый «павлин», с которым я познакомилась три года назад, когда он и его друг приезжали  во Дворец молодежи. Тогда он работал в Обкоме комсомола на очень денежной и непыльной должности. Но… произошел прокол и его спихнули в БММТ «Спутник», что, конечно же, было большой его трагедией, потому что успешная  карьера  в комсомоле, а может быть и в партии,  внезапно оборвалась.
             Оказавшись на этой мелкой должности, Владимир Александрович стал усиленно демонстрировать своё руководящее «начало». И нам частенько доставалось от него. Но потом, когда он пообвык, смирился со своей горькой долей, то есть  стал немного спокойней, то перестал пыжиться и придираться по мелочам. Нас было трое: я, Владимир Александрович и Витя.  И жизнь наша  была похожа  на какой-то странный  фейерверк труда и отдыха.
              Идея моей будущей бурной деятельности вначале была непривычной – я с трепетом должна была наблюдать как ловко и умело «референт по подготовке групп выездного туризма» общается с комсомольскими активистами, как он учит  рядовых комсомольцев готовить документы для поездки  за границу, проверять их «на вшивость» (чтобы не случилось чего-то предосудительного и в результате бы не поблек  блестящий авторитет героического Комсомола), как они должны приносить подготовленные списки и паспорта в «Спутник», как собирать деньги, как  объяснять правила поведения за рубежом и еще много всяких тонких подробностей, которые я выучила не сразу, но потом  так же бойко, как и Витька, могла проводить инструкции для простых ребят, внимавших каждому нашему слову, открыв рот.
              Это меня и удивляло, и в то же время  давало какие-то новые ощущения. Я стала больше себя уважать, кое-какие комплексы  улетучились и   жизнь заиграла новыми яркими красками.
             По жизни у меня реакция замедленная, пока я что-то соображу, пока пойму, что надо делать, пока это сделаю – поезд, как говорится, уже ушел и остается только развести руками и говорить: «Ну что такое опять? Что это я, как ворона, щелкаю клювом, когда уже поздно…»
            Но работа в «Спутнике» была настолько непредсказуемой, что мне пришлось кардинально перестроиться.
            Например, группа в Болгарию уже собрана, деньги на болгарские левы обменены, паспорта собраны, завтра уезжать. И вдруг… одна девушка ехать не может. Значит надо буквально за два часа найти ей замену, забрать паспорт, поменять  деньги, перепечатать список, отвезти его в Обком комсомола, зайти к секретарю Обкома (известной теперь Валентине Ивановне, нормальной, между прочим, начальнице), всё снова собрать в пучок и назавтра уже на вокзале готовую группу проводить, помахать ей рукой (в семь утра!) и уставшей, но счастливой  бодро пилить на работу.
            Я долго не могла работать быстро и также быстро соображать. Владимир Александрович меня ругал и обзывал дурой. Витя защищал и помогал советами. Но потом, когда я въехала, оказалось вдруг, что я могу тоже на хорошей скорости соображать и давать так много вариантов решения задач, что могла бы переплюнуть и начальника! И, конечно, ему  опять это было не по нраву и он  громко говорил мне: «Слишком ты умная, помолчала бы, когда старшие говорят!».
            В первые дни  меня буквально потряс один эпизод. Контора наша находилась на втором этаже обычной гостиницы. На первом этаже находился ресторан. Там нам кормили  за небольшие деньги  комплексным обедом (типа бизнес-ланчем). Довольно вкусно, кстати.
И вот мы сидим, рассказываем анекдоты, хохочем, и вдруг открывается стеклянная дверь  и в ресторан входит мужчина… босиком и в телогрейке. К нему на крейсерской скорости мчится метрдотель. И пытается оттеснить бродягу к входной двери. А тот на чистом финском языке громко и отчетливо кричит: «Дайте водки, гады! Всего на фиг раздели ваши русские сволочи. Джинсы сняли, ботинки кожаные австрийские, пальто почти новое и оставили на улице. Я чуть не помер от холода. Дайте хоть согреться!»
             Этот горячий эмоциональный текст перевела нам переводчица, которая обедала вместе с нами. Она крикнула мэтру: «Это наш. Из Финляндии. Оставьте его. Дайте водки, я потом оплачу».
            Водки дали, финик успокоился и пошел в свой номер досыпать и переживать во сне страшную историю про алчных русских алкоголиков.
           Я была в шоке. А мои коллеги веселились, как дети. Оказывается, это довольно-таки привычные истории. Целыми автобусами, благо недалеко, финики приезжают в Ленинград, чтобы предаться чисто мужским забавам, потому что в Финляндии сухой закон и водка там на вес золота. Часто автобусы из нашего гостеприимного города  везут довольных, но буквально полуодетых лесорубов и матросов на их милую суровую Родину.
           Вот какие подробности узнала я, благодаря своей новой работе. Было еще много чего смешного и забавного. Но эти тонкости туристической работы, думаю, многим известны, поэтому  не буду на них останавливаться.
           На следующий год, когда я уже поднабралась опыта, начальник отечески положил пухлую руку мне на плечо и сказал: «Готовься, мать, поедешь с группой в Чехословакию. Группа  пэтэушников, с ними едет двое преподавателей. Не пропадешь. Детишками будут они заниматься, а ты будешь наслаждаться экскурсией и руководить процессом».
          К этому времени мне уже исполнилось 28. Хотя девушка я мелкая, и мордашка детская, характер уже сложился. Особенно после того, как я возила по необъятному Советскому Союзу группы болгарских туристов. И я не очень взволновалась. Ну что ж Чехословакия, так Чехословакия.
         Два руководителя из ПТУ -  женщина лет сорока и мужчина далеко за пятьдесят, немного удивились, что их посылают так далеко «с этим ребенком». Но потом, когда увидели, как ловко я собрала в одну кучку стадо подростков, как строго с ними разговаривала про «заграницу», как умело раздавала команды и быстро отвечала на все вопросы, прониклись ко мне симпатией, и в поездке уже обращались ко мне на «Вы» и с уважением воспринимали всё, что я говорила.
         До границы мы ехали на поезде. Я всё время спала, потому что никаких приключений не ожидалось. Дети слушались воспитателей, а я копила силы для  «руководства группой вдали от Родины».
        В каком-то маленьком приграничном городе нас пересадили в роскошный Интуристовский автобус, и мы покатили по гладким дорогам гостеприимной страны. Первый город – Баньска Быстрица. В ресторане ужин с … пивом. Дети 16-17 лет, которым в Ленинграде это было запрещено, стали бросать на нас вопросительные взгляды: что, мол, делать-то? Я пожала плечами, сама я пиво не очень любила, но здесь так принято, пьют все,  даже маленькие дети. Так что решайте сами.  Пожилой воспитатель взял высокую кружку, попробовал, решил, видимо, что не очень крепко и кивнул – пейте. Дети взорвались бурными радостными восклицаниями.
            Но кроме этого казуса был еще один. На столе возле тарелок лежали две вилки и два ножа. И что с ними делать? Все опять стали смотреть на меня. Хорошо, что я читала много книжек, и в трудную минуту они всегда меня выручали!. Вот в одной из них и было написано, что вначале берутся те, что подальше (для салата), а потом оставшиеся – для горячего. Я показала это на пальцах, как в немом кино. Все поняли и вздохнули с облегчением, дети мне заулыбались  благодарно, а воспитатели опять с уважением на меня посмотрели: вишь, пигалица, а столько всего знает. Я только покивала головой. То ли еще будет!
            Поселили меня, как руководителя группы в однокомнатном люксе, с огромной кроватью с периной вместо одеяла и ванной размером с мою комнату дома. Ванна стояла на львиных ножках, висели пушистые полотенца и на полочках лежали крошечные разноцветные мыльца. А вот туалета… не было! Я обошла весь номер. Нигде ничего. И что теперь? Ходить  в гости «по маленькому», а если еще что приспичит? Тогда как?
            Я снова обошла комнату. Буквально каждый сантиметр стен я ощупала руками и… Господи, какая радость, я обнаружила на стенке недалеко от дверей в ванную, крошечную пипочку, нажала на неё, затаив дыхание,  дверка и открылась. А там благоухающий туалет и все остальные принадлежности, о которых теперь все знают, а тогда это было  настоящее потрясение от того,  что можно превратить   не очень  привлекательное место в  настоящую сказку.
            Да, но «шоков» было еще много. После ужина мы пошли осматривать городок. И хотя все наелись и напились, к тому же были разморенные и уставшие от поездки,  местная экзотика невольно поменяла наше настроение: стоило только увидеть в кондитерской невиданное мороженое в высоком бокале,  сверху с бананом, манго, шоколадом, сливками и  еще какой-то нахлобучкой. Не многие устояли, чтобы не попробовать. Я, конечно же, была в первых рядах и честно скажу:  такого вкусного мороженого я не ела больше нигде.и никогда!
Потом на автобусе нас долго возили по Чехии и  по Словакии. Показывали роскошные дворцы, замки в горах и лесах, музеи, великолепные готические церкви в Праге, в Братиславе и в других городах. И что меня поразило больше всего - это то, что  маленькие городки ничуть не уступали по красоте и комфорту большим городам. Всё ухожено, красиво, такие же кафе и очаровательные пивнушки. Такие же улыбчивые и доброжелательные люди. И много магазинов с чешским хрусталем, о котором мечтала половина Советского Союза и который дома можно было купить (или достать) только по большому блату.
            Но всё хорошее когда-нибудь кончается.  Закончилась и наша увлекательная поездка. Все были счастливы. Я тоже. Никаких приключений не случилось, дети, несмотря на свой «трудный переходный» возраст вели себя безупречно. Эксцессов не случилось и с местным населением, хотя это была 10-я годовщина ввода советских танков в Чехословакию. Всё было тихо, мирно, симпатично.
             Начальнику, так было принято, я привезла подарок - хрустальную вазу с перламутровым напылением. На что он мне сказал: «Ну, мать, не ожидал от тебя такой пошлости. Ведь ты у нас девушка со вкусом. Как ты могла мне купить эту гадость».
            А мне нравилось, что она вся блестит и переливается. Я ведь Галка, родная сестра вороны, а они обожают всё блестящее.
           Ну, не угодила. Что ж теперь вешаться? Я опять стала смеяться (я всегда так делаю, когда не знаю, как выкрутиться из ситуации). Он понял, что я так и осталась дурочкой и … простил. На этом всё кончилось.

            Потекли опять трудные будни советской туристической деятельности. Вите доставались группы в Венгрию, Индию, Югославию… А мне милая моему сердцу Болгария, ГДР и Чехословакия.
            Будете смеяться, но и мы, как простые комсомольцы, должны были ходить на парткомиссию в Райком партии и рассказывать всякий бред, чтобы нам подписали характеристику на поездку. Когда я должна была поехать с поездом Дружбы в ГДР, старый партиец спросил меня: «А зачем Вы туда едете?» А я-то готовила ответы про Владимира Ильича, про съезды Компартии и такой простой вопрос застал меня врасплох. С трудом я собрала мысли в  кучку и ответила, что я должна знать «куда наше молодежное Бюро «Спутник» посылает комсомольцев, уточнить маршрут, условия, чем кормят и всё такое прочее.»  Он, вроде, понял, но как-то  не очень ему это понравилось. Вид был насупленный и недовольный. Однако пропустили.
            И я через год работы поехала в ГДР. Вагонов было десять. Народу – 300 человек. Мне досталась группа спортсменов-дзюдоистов. Интересно, что в группе был спортсмен, который потом стал тренером Владимира Владимировича. Команда была отличной, дисциплина – в крови. Никаких эксцессов. Все меня слушались, и время пролетело просто волшебно. А было это, мои дорогие, Рождество, то есть 25 декабря.
           Не буду рассказывать про наш восторг от немецких гостиниц и огромного ассортимента колбасы на ужин. Правда, вся колбаса была нарезана такими тонкими кусочками, что буквально просвечивала и поэтому  спортсмены мои не наедались. Хлеба давали мало. Зато всегда было пиво. И на завтрак, и на обед, и на ужин.
           Дружелюбные девчонки из других групп, видя мучения голодных дзюдоистов стали их подкармливать, отрывая от себя кусочки редкого для неискушенных «зовьетонионок» салями и зельца. Настроение сразу же изменилось, и  теперь мы и улыбались чаще и даже… заводили небольшие «курортные романы».
          Один из наших юных спортсменов очаровал немецкую девчонку-переводчицу. Да так серьезно, что, когда мы прощались, она плакала на его плече навзрыд. Он сам, видимо, не ожидал такой глубины чувств и был все три дня, пока мы ехали обратно в Советский Союз, печальным и задумчивым.
         Но это было потом.
         А сейчас – Рождество! Весь Дрезден сверкает и переливается. На деревьях переплетены тысячи маленьких лампочек. Мы это видим в первый раз и восхищаемся, как дети. На улице прохладно, недавно выпал снег, но никто из аборигенов не надевает шуб и дубленок, ходят в легких куртках, без шапок и шарфов. Везде понаставлены  временные каркасные домики, там жарят немецкие колбаски и пекут прелестные на вид вафли. Едят всё это на….. бачках для мусора! То есть столиков практически нет, но эти высокие металлические бачки такой чистоты и свежести, что могли бы победить в конкурсе на лучший столик для перекуса в Советском Союзе.
           Вафли на вкус были похожи на трамвайные билеты, которые мы иногда съедали, если цифры были «счастливыми». В общем, гадость, но на вид привлекательно.
          С колбасками я не стала проводить эксперимент. Поверила на слово, что они «ничего».
          Вечером нас ждет банкет  в большом зале гостиницы. Придет «правая рука» Эриха Хоннекера (по-нашему президента тогдашней ГДР) и будет нас поздравлять с праздником. Всех «руководителей» групп посадили  в центре зала, за большим овальным столом. Я сидела с краю и всё время вертела головой, потому что мне было интересно, что в том краю зала происходит, а что делают мои подопечные, а что несут на большом блюде… В общем, занималась своим обычным делом: раскрывала пошире глаза, и даже иногда и рот, чтобы не пропустить самого интересного.
         Ну и, конечно, пропустила. После выступления Руководителя нашего поезда дружбы и ответного слова Первого секретаря  Союза свободной немецкой молодежи Эгона Кренца, грянула музыка. Это был вальс Штрауса «Голубой Дунай». Мой любимый. Я начала вздыхать и ждать, когда выйдет какая-нибудь пара на скользкий пол и начнет кружиться в волшебном вальсе, и не увидела, что меня приглашает … ну не принц, но тоже не простой пастух из сказки. Вы догадались, конечно, что это был именно он, Эгон Кренц.  Как я не упала в обморок от страха – отдельный разговор, но он так крепко меня держал за руку и за спинку, что я летала за ним, как пушинка. Росту он был большого, почти как Петр Первый, руки здоровые. Так что, по сюжету,  не должно было быть никаких вывихов и падений.  Однако, приняв перед этим на грудь, он так кружил и таскал меня по залу, что я едва  не скончалась.
        Но всё равно так приятноооо было, что он выбрал именно меня и что все смотрят на нашу пару. И что, наконец-то, я получила свою толику славы и известности.
         Потом ко мне подходили и говорили одно и то же: «Ну как, жива еще? Молодец, мы тобой гордимся: не упала, не запищала, в общем не подвела! Теперь руки не мой и талию, где он тебя держал, это ведь  к удаче. Не каждой девчонке так везет».
         Вот такой был у меня дрезденский дебют. К сожалению, на мою личную жизнь это не повлияло. Кроме робких приставаний одного из дзюдоистов, не случилось ничего интересного, никто не предложил мне ни дружбу, ни любовь. Все бегали, высунув язык, по магазинам и на всякие глупости не обращали внимания.
         Нас повезли в  Саксонию на игрушечном маленьком поезде с таким же чудесным маленьким паровозиком. Мы ехали, как зайцы из мультфильма, по четверо в вагончиках, ели какие-то бутерброды, смеялись, пели «Голубой вагон бежит, качается, скорый поезд набирает ход…» Было так весело, легко, прекрасно… Мягкая немецкая зима, много пушистого снега, красивые невысокие горы, огромные ели,  домики с красными крышами,  какая-то сказочная природа и  мы – молодые, полные счастливых ожиданий, довольные, что оказались в этом необыкновенном месте.

           Если бы кто-то сказал тогда, что через 15 лет ГДР исчезнет, что СССР развалится, что Грузия и Украина – самые любимые наши соседи  - вдруг станут врагами, - точно бы решили, что человек сошел с ума.
          …. Вернулись мы в Ленинград каждый со своим настроением и впечатлением от поездки. Но думаю, что НИКТО не пожалел, что был в ГДР на Рождество…


                Продолжение следует.

Ведь именно  «Спутник»  сыграл главную роль в том, что я так удачно вышла замуж.