Как я ездил жениться на Марине Влади

    Как я ездил жениться на Марине Влади.

Сидел я однажды на ночном дежурстве и разгадывал кроссворд. Зевота сводила челюсти, кроссворд был утомительный и сложный, кондишн гнал тёплый воздух с диарейным звуком и запахом, дремать было нельзя, мысли в голове не роились и даже не скреблись.


-Деталь, предназначенная для циклического восприятия давления расширяющихся газов и преобразования его в поступательное механическое движение, 7 букв, - прочёл я и начал вспоминать теорию механизмов машин.
- Ну, это, наверное, поршень, - подсказал мягкий мозг и оказался прав.
- Прибор цилиндрической формы, имеющий осевое отверстие, в которое входит сопрягаемая деталь, 6 букв.
- Да втулка, жеж, мать её, - пришла догадка.

 
- Стоп! - подумал я. -  Это на шо же  автор таким образом мне намекает?
 Мысли плавно ушли в известном всем озабоченным холостякам направлении. Посидел я ещё полчасика,  вообразил  разные порнокадры со своим собственным поршнем и вспомнил знакомые втулки. Взбесившееся до безобразия либидо пришлось пристегнуть наручниками к ноге и вернуться к кроссворду.
- Древнее антропоморфическое каменное изваяние, 4 буквы.
- Не может быть! - ахнул я и представил себе та-а-акую  «бабу», но не на четыре буквы, а на все согласные.


Тут я понял, что, несмотря на жару, смертельно хочу бабу, не то застрелюся, и, на всякий случай,  поставил «Беретту» на предохранитель.
Ситуация напоминала анекдот про слона: «Хотеть-то он хотит, да кто ж ему дасть?»
Интернет в то время ещё не завезли, а жлобовидные розы сябитовы,  все как одна переехавшие в Израиль прямо с Малой Арнаутской  и открывшие свои «Давай подженимся»,  брали с клиентов нереальные деньги,  в обмен  пытаясь всучить всякий «неликвид».
И вдруг  на той же странице, где был напечатан этот эротический кроссворд, я увидел столбик анкет людей, желающих познакомиться с лицом (или другой частью тела) противоположного пола. Всё, что для этого было нужно - это дать объявление в газету, заплатить сущий пустяк, сообщить номер своего телефона.


 Объявление, причём оригинальное и привлекательное, для меня проблемы не представляло, а вот с телефоном была неувязочка. По правилам этой службы годились только сотовые телефоны, а они только появились и стоили состояние.
Но я уже завёлся, поэтому прямо с утра пошёл в офис «NOKIA»  и купил мобилу за тысячу двести зелёных американских шекелей.


В объявлении я написал, что  по природе являюсь злостным семьянином, поэтому рассчитываю на знакомство исключительно в серьёзных целях. Подумав, я прибавил себе жалование, рост и убавил возраст. Совсем чуть-чуть. Процентов этак на пятнадцать, не более. Ещё я написал, что с моего балкона открывается вид на Красное море.
Правда балкона у меня не было -  по причине отсутствия квартиры.
 Проживал я в служебной квартире, где у меня была своя каморка. От чертогов папы Карло мою каморку отличало то, что у него был нарисован очаг, а у меня  кондиционер.

 Пожелания мои были более чем скромные.
Я  попросил тех женщин, чей вес превышает рост в сантиметрах  минус сто десять, не беспокоиться, ибо мой телефон не принимает сигналы, исходящие от предметов большого веса.
Второе: предупредил, что на письма без фотографии мой секретариат не отвечает.
 Третье: наивно попросил не звонить дам, чей рост превышает 175 сантиметров.
 В-четвёртых, я сообщил, что преимущество имеют особы, делающие в слове «МАМА» менее пяти ашипок.
Кроме того, учитывая мой режим работы, я просил звонить только ночью.
Согласитесь, что  ничего сверхъестественного я не просил  по сравнению с теми нахалами, которые «грузят» девушек, желающих любви, своими глупыми притязаниями и длинными списками предпочтений.


Боже ж ты мой, что началось через неделю после отправки письма в эту службу?! Моё двенадцатичасовое дежурство пролетало  как любовное свидание. Создавалось впечатление, что все незамужние женщины Эрец Исраэль ждут, не дождутся ночи, чтобы пометить своим звонком  мой мобильник.
Я трещал по телефону по двенадцать часов кряду. Чтобы не спутать барышень, мне пришлось завести специальный каталог с кратким описанием возможных претенденток на поршень. Сам я почти никому не звонил - в этом не было необходимости. Поскольку путешествовать по огромному Израилю я не мог себе позволить, то просто сгруппировал  дам по месту их проживания. Я выбрал трёх барышень, живущих на севере страны. Только не надо думать, что мне понадобились валенки и собачья упряжка.

 
Я взял отпуск на неделю и поехал навстречу с первой втул… э… девушкой  в Хайфу. Кроме географических плюсов, я заценил и её  умение себя преподнести.
Кстати, несмотря на моё строгое предупреждение, ни одной фотки, ни от одной дамы я так и не дождался. Пришлось верить на слово.
-Мариночка, ну, хотя бы опишите себя.
- Ну… Вам нравится Марина Влади?
Мой мозг моментально организовал отрывок из фильма «Колдунья». Сначала  я чуть не взорвался от возбуждения, но затем вспомнил, что Влади снялась в этом фильме, когда ей было восемнадцать лет,  а на совместной фотографии с Высоцким ей было уже за сорок, следовательно, на то время она являлась дамой за пятьдесят.


  - Это в каком же фильме? - хитро спросил я. -  В «Колдунье»  или в «Двоих на диване?»
- А во всех, -  не менее хитро ответила потенциальная невеста.
 Спросить напрямую, сколько ей земных лет, я постеснялся, сел в машину, выжал педаль газа, и отпустил его уже в Хайфе. До недавнего времени в Израиле отсутствовала дорожная полиция в качестве особого подразделения (наподобие ГАИ), а надзор за соблюдением дорожных правил осуществляли обычные полицейские. Стоять на трассе им было скучно, потому  что не было разнарядки сверху, по какому курсу нужно  брать взятки за отсутствие аптечки и огнетушителя. Поэтому я проехал почти всю страну с Юга на Север за пять часов, так и не встретив ни одного полицейского.


Вероятно,  сонные от скуки полицейские впервые увидели пьяного за рулём, когда в страну начали репатриироваться сибиряки, настоенные на девяностоградусных напитках, о которых Менделеев  слыхом не слыхивал. Особенно хорошо эти напитки усваивались организмом, когда их 90; соединялись с 50-ю градусами израильской жары.
В Сибири такого симбиоза спирта с температурой достичь не удавалось из-за  низкой температуры, поэтому местный израильский кайф был уже помесью алкогольного с галлюциногенным. Если бы водитель был в силах приоткрыть глаза, рот или, хотя бы, цыкнуть зубом, офицеру ни в жисть не пришло бы в голову, что перед ним пьяный. Как же можно такое представить, если в правилах написано, что пить за рулём запрещено?


Встретиться с Мариной мы договорились на Нордау, возле фонтана. К её  самоописанию я был настроен скептически, поэтому, когда возле фонтана появилась удачная копия Влади возрастной группы «кому за тридцать»,  я насторожился, пытаясь понять в чём «фишка», и с какой стороны ожидать подляны.
 Для начала я пересчитал у девушки все конечности. Протезов  не наблюдалось. 
 Ноги, о которых принято говорить, что они произрастают из ушей, таки оттуда и произрастали, но сами уши находились на недоступной для меня высоте. Рост у этой копии был около ста восьмидесяти сантиметров вместе с ушами, а ноги обуты в «шпильки», каждая высотой с адмиралтейскую иглу.
Я понадеялся, что эта «каланча» меня не разглядит, но она направилась прямо ко мне.


- Привет, - сказала копия. – У тебя есть время?
- Ес-сес..но, - промямлил я, задрав голову.
-Где твоя машина? - спросила она, оглядываясь  в уверенности, что машина сейчас всплывёт из фонтана.
 Мы двинулись в направлении стоянки, причем за то время, что она делала шаг, мне приходилось делать два.
- Почему она меня ни о чём не спрашивает? - подумал я, открывая перед ней переднюю дверь.
-Поехали в Кирьят Бялик,  желательно побыстрее, - нетерпеливо сказала красавица.
-Зачем? - поинтересовался я.
Она посмотрела на меня, как на душевнобольного,  и возмущённо произнесла:
-У меня очередь к зубному, ты можешь побыстрее?!


-Боже, это не Марина, -  промелькнула у меня запоздалая мысль. - А кто же тогда я?
Но не может же она не знать в лицо человека, который должен отвезти её к врачу.
-  Марина, - вопросительно – утвердительно произнёс я и, сделав паузу, спросил. - Мы знакомы?
-Что?! - подпрыгнула Марина. - Ты разве не этот, ну.. как тебя, ну.., который из этого, из Эйлата?
С одной стороны мне стало легче, но с другой  -  мало что понятно.
-Так это я проехал через всю страну, чтобы отвезти тебя к врачу?  - удивился я. -  Кого-нибудь живущего поближе ты не могла попросить?


-  Щас! Уже все разбежались гладить шнурки, чтобы меня везти в такую даль! - опять возмутилась девушка и в очередной раз посмотрела на меня, как на пришмеленного. - Я думала, что ты хочешь со мной начать?...
- Какое-то странное выражение, -  подумал я. -  По-каковски это? Спросила бы, хочу ли я с ней кончить, мог бы принять за конкретное предложение, а так… Ну, в общем, это..
- Ну,  конечно хочу,  -  неуверенно проблеял я.
- Ну, яалла, аль а-кефак (так давай, всё путём, по кайфу), -  по-арабски  воскликнула Марина Влади арабо-израильского разлива.


По дороге я выяснил, что живёт она одна и снимает квартиру недалеко от места нашей встречи. По поводу работы и личной жизни она было  начала с реалити, но потом забылась и принялась рассказывать содержание мексиканского сериала.

- Приехали! Жди меня здесь, я скоро, - на бегу сообщила эта молния и исчезла.
Прошёл час. Из подъезда появилась Марина.
- Дай сигарету. Фак, непруха!
- Что случилось? -  спросил я.
- Да  я из-за тебя пропустила очередь, теперь надо ждать.
От такой наглости я настолько опешил, что даже временно онемел. Пока я собирался с мыслями, это прелестное создание в три затяжки втянуло в себя сигарету и исчезло вновь.


 Прошёл ещё час. Из парадной вылетела Марина.
- Факен шит, блинчес!
- Ну, что ещё,  - спрашиваю. -  Очередь не подошла?
-Да подошла, мать её. Он, мениак (арабск.),  не хочет начинать, пока я не заплачу пятьсот шекелей. Одолжи мне, я тебе дома верну.


Приехать в Хайфу жениться без денег,  было бы ещё круче, чем приехать к дантисту без денег. То, что мои деньги больше никогда не вернутся в портмоне, было ясно, как безоблачное израильское небо. Ох, это извечное стремление не выглядеть жмотом в глазах прелестной женщины…

- Ну что, теперь домой? -  спросил я, когда это горе будущего мужа выскочило вприпрыжку из парадной. Собственно, она всё делала вприпрыжку.
-  Не, сначала поедем проведать Жорика.
- Какого ещё Жорика?  - удивился я.
 - Сына моего, - ответила Марина и посмотрела на меня, как на пришибленного ящиком с мацой. -  Ты что, не хочешь познакомиться с Жориком? Он воспитывается в интернате.
-Может в другой раз?  - предложил я в наивной надежде.
-Только заедем в магазин, купим ребёнку  какие-нибудь игрушки, - не обращая внимания на мои глупые слова,  деловито сообщила мать – героиня.


 После нашего посещения в магазине остались полупустые полки. Оружие всех времён и народов, а также автобазы, укомплектованные пластмассовыми грузовиками всех типов, почти в натуральную величину, перекочевали в мой багажник, а мои деньги – в кассу чужого дядьки-продавца. От счастья он даже помог уложить матчасть этого французского легиона в багажник.

Перед тем, как увидеть Жорика, я мысленно прорепетировал общение, произнося: «У - тю- тю, ути - пути и муси – пуси». Когда здоровенный амбал начал разгружать мой багажник, я решил, что это интернатский грузчик. Но он не дал мне возможности ошибиться, заревев, как раненный в яйца слон: «Мама, а где бурекасы? А где шуарма?   Ма-ма-аа!!! Где фалафель?!»  - и он начал трясти мою машину, как пластмассовую.

Потом была срочная примерка у портнихи, час причесона у местного Зверева и ещё что-то, чего я не помню, потому что все мои мысли давно прокручивали отрывок песни: «А шоб не шухерица, мы решили смыца». Моё либидо лежало, свернувшись, как сытый удав,  и хотело, шоб его не трогали.

Наконец мы попали к ней домой в уютную двухкомнатную квартирку. На удивление, для съёмной квартиры она была хорошо и со вкусом обставлена.
Я был страшно голоден, поскольку ни маковой, ни конопляной росинки в желудке не завалялось. У фонтана мы встретились в 12 часов дня, а на часах было уже около 21 часа. Я прошёл на кухню, открыл холодильник, увидел, что он полон, обрадовался и спросил у Марины, не пора ли перекусить.
- Сейчас, я только переоденусь, и поедем в хороший французский ресторан, -  ответила копия звезды экрана.
Мне захотелось взвыть, подняв морду, а ещё больше - хотелось её укусить.
- Давай, хотя бы, съедим по бутерброду,  - захлёбываясь голодными грёзами, сказал я.
- Фи, какая проза,  - заявила девушка. -  Кто же перед рестораном лопает бутеры? Садись в кресло, я приму ванну и переоденусь.
Я обречённо махнул рукой  сел в кресло и задремал.


- Иди сюда, помоги мне, - послышалось из спальни.
Я зашёл в спальню и зажмурился  как от солнечного света. Марина стояла у большого зеркала спиной ко мне, совершенно голая,  и тянула себя за соски. Она защипывала их между средним и указательным пальцами, натягивала, а затем отпускала. Возвращаясь в исходное положение, соски хлопали, как аплодисменты, хотя этого не могло быть. Во всяком случае, я такое видел первый раз.

 
Очевидно, её сын-амбал сразу начал питаться шуармой, потому  что среднего размера, великолепной формы грудь не только не была обвислой, но даже слегка задиралась вверх, как у девчонки. Как у всех блондинок,  при хорошем освещении на бархатистой коже еле виднелся золотистый пушок. Она успела неплохо загореть, и на высокой попке остались следы от двух верёвочек.
-  Что? - хотел спросить я, но вместо звука послышалось граммофонное шипение.
- Поцелуй мою грудь, -  попросила она.


Я обнял её за талию и поцеловал в шею. От неё  пахло то ли La Nuit Paco Rabanne, то ли, может,  Paloma Picasso, но настолько ненавязчиво, что аромат сливался с третьим, морским. Так пахнет Аркадия, Отрада, Ланжерон ранним утром после ночного шторма. Тем неповторимым запахом, которым пахнет только Чёрное море. Это запах водорослей, йода и счастья. Да, в юности море имеет запах счастья.
 Это влекущий дурман белой акации, сопровождающий трамвай, идущий в Аркадию. Это дух, исходящий от корзин с дарами «Привоза», заботливо собранных моими молодыми родителями и тётушкой с дядей, которых уже нет. Это аромат молодой картошечки с укропом, сваренной на примусе, первых огурчиков и зелёного лучка. Это запах кожаного мяча со шнуровкой,  которым играют родители, а мы с братьями визжим и просим разок ударить.


 А потом, вдруг,  этот запах  куда-то уходит. Даже не так. Ароматы водорослей, йода, акации и всего остального… Они остаются, и ты даже их чувствуешь, но сопутствующее им счастье принадлежит  уже совсем другому мальчику.
И вот я, взрослый дядька, живущий между двумя морями, которые ничем не пахнут, стою, зарывшись лицом в водопад из морской воды, целую в шею женщину по имени Море. Потом мы ложимся, я целую её грудь и чувствую, что чувство детского счастья накатывает, как маленькая волна, уходит в море, пропуская следующую, и нежно смывает с тела песчинки лет.

В ресторан на Мошав Германи  мы попали только в полночь. Он был пуст, но ещё открыт. Хозяин, француз из Марокко, увидев Марину, заулыбался так, что чуть не потерял зубной протез. Я понял, что она здесь частая гостья. Мы были настолько голодны, что запросто могли бы на двоих съесть фаршированного слона. Первым делом моя спутница заказала бутылку Сhateau Mouton-Rothschild 1982 года. Увидев это, я хотел брякнуться в обморок, но передумал и махнул рукой. В дальнейшем обсуждении кулинарных извращений участвовали только Madame Влади и официанты – бл*ди.


 Всё что я запомнил, это нога ягнёнка в дижонской горчице, камбала в сырном соусе и морские гребешки. Салаты я не запомнил, потому  что их приносили непрерывно, и все они были разные, а я их автоматически поедал. Чуть погодя, Марина заказала ещё бутылку Шато 82 года, потом мы пили коньяк и начали целоваться. Часов до 3-х ночи. Один официант стоял и смотрел на нас, а другой дремал за столом. Марина сказала, что на чай надо дать десять процентов от съеденного и выпитого.


 Счёт я оплатил кредитной картой,  потому что наличных денег в таком количестве в природе не бывает. Мы взяли такси и поехали домой заниматься хулиганским, экстремальным сексом. Утром я поднялся, выпил бутылку кефира и начал одеваться. Я посмотрел на свою неутомимую спутницу. Кажется, наконец,  она уморилась. Колдунья ровно дышала своим фарфоровым, кукольным носиком. Одеяло сбилось, и наружу выглянула её бесконечная ножка с фарфоровыми розовыми ноготками.


Я наклонился и поцеловал её в фарфоровый же лобик. Не открывая глаз, она сказала: «Приезжай ещё».
К другим невестам я не поехал - не хотел после ресторана есть бутер. Я ехал навстречу непахнущему Красному морю и думал: «Такие женщины мне пока не по карману».
За горизонтом уже виднелась полоска эры интернета с бесконечными сайтами знакомств.

©  Эдуард Штейнгольц
24.05. 2010 г. Хайфа, Израиль.