Последняя встреча

          Это была её последняя встреча с детством. Трудно сказать почему, но всё, что касалось её детских лет, до сих пор всегда было волнительно и незабываемо. Событие произошло совершенно случайно.
          В середине декабря вечером Маня сама вынесла девятидневную дочку на первую прогулку. Муж замешкался, но обещал присоединиться к ним через пару минут. Уже несколько дней на дворе стояла чудная погода. Свежий снег поблескивал в свете фонарей на обочинах дорог, редкие звёзды мерцали в далёком небе города. Лёгкий морозец не мог остудить тёплые щёчки впервые гуляющего под небом младенца. Хорошо и спокойно на душе матери, идущей по чисто выметенному тротуару, и она отважилась прогуляться до дальнего угла дома.
          Из открытой телефонной будки, которая стояла у последнего подъезда, негромко звучал баритон. Мужчина говорил по телефону. Слов Маня не разбирала, но тон разговора, мягкий тембр голоса заворожил женщину. Отчего-то сильнее забилось сердце.  Не сдержав пустого любопытства, она прислушилась к произносимым обыденным словам: «Я собирался ... Хорошо... Не волнуйся...  Недалеко... Буду через десять минут.» Из телефонной будки в светлом ратиновом пальто нараспашку быстро вышел импозантный мужчина. Маня только взглянула и сердце упало в пятки. Она узнала его. Это был Гарик.

В сентябре 1944 года Маня с мамой вернулись из эвакуации в Москву, но их жилище оказалось разрушенным бомбой. Женщину с ребёнком поселили в крошечной комнатке одноэтажного странного строения, половина которого не имело окон и служило складом. Другая половина пестрела прорубленными окнами. В ней размещалась какая-то контора и семейное общежитие. Каждая комнатка общежития была перенаселена вернувшимися из эвакуации жильцами разрушенного дома. Напротив строения стоял семиэтажный дом из красного кирпича. Ребята из кирпичного дома играли перед окнами жилых комнат строения. Маня с любопытством смотрела на их игры. Среди играющих был мальчик с именем Гарик. Он ничем не выделялся среди других сорванцов. Не быстрее других бегал, не чаще других ловил мяч, не отличался особой ловкостью, но поведением был не похож на других ребят.
          Однажды вечером его окликнула мать, он сразу прекратил игру, извинился перед ребятами, улыбнулся и ушёл. Маню его поведение поразило. С тех пор она не могла оторвать глаз от необычного мальчика, следила за каждым его движением, рассматривала его одежду, изучала его походку, запоминала каждую родинку на его чистом матовом лице. Как-то он прошёл очень близко от неё. Она мгновенно рассмотрела, что у него очень красивое лицо, крупные серые глаза, открытая улыбка и ровные белые зубы. Его улыбка, адресованная не ей, вызвала мгновенное потемнение в глазах. Она чуть не упала. С этого дня она  искала повод оказаться к нему как можно ближе, чтобы смотреть на него и не пропустить потрясающую улыбку. Она хотела понять, как он ухитряется никогда и ни с кем не ссориться. Другие ребята постоянно выясняли отношения и дело доходило даже до драк. С Гариком никогда не спорили. Маня не пыталась заговорить с ним, ни разу не слышала его голоса, не хотела участвовать в играх вместе с ним. Она хотела смотреть, умирая от волнения. Неизвестно чем бы закончилась эта история, но жильцов из строения вскоре переселили в обычные дома. Маня влилась в компанию детей нового дома и почти забыла Гарика.
Когда Маню принимали в пионеры, на сбор пришли два горниста. В высоком стройном мальчике грациозно поднявшим горн, новая пионерка узнала Гарика. Земля покачнулась под её ногами, от необъяснимого восторга бешено забилось сердечко, руки и ноги стали ватными. Как она устояла в строю, какие силы удержали её, неизвестно. Не обратив внимания на её пристальный взгляд, Гарик немного поговорил с другими девочками, с её вожатой, улыбнулся и ушёл.

          И вот через десять лет из телефонной будки вышел Гарик в светлом длинном ратиновом пальто нараспашку. На шее пушистый шарф в тон пальто. Он вырос и возмужал, но родинки на правильном чистом матовом лице остались на месте. Маню мигом перенесло в летнее детство, да так, что она чудом удержала дитя в ослабевших руках.Глупое смятение охватило всё её существо. Она с тоскливой надеждой уставилась на мужчину, который тоже обратил внимание на остолбеневшую женщину с ребёнком. Он её не вспомнил. Она хотела что-то сказать ему очень важное, но рот не открывался, слова забылись, не успев появиться. Она была готова на отчаяный поступок, чтобы удержать его, не сознавая зачем ей это. Она хотела подойти к нему, чтобы рассмотреть его лицо, и не могла пошевелиться. Ей ничего от него не было нужно, она обрадовалась тому, что он, её детская любовь, жив, что он есть. Гарик доброжелательно улыбнулся, вежливо махнул ей рукой и ушёл. У него была та же самая замечательная улыбка, у неё тот же самый непонятный восторг при виде её. Но Гарик ушёл, чтобы никогда больше не появиться в её жизни, оставив на память улыбку.
А к ней торопился отец её ребёнка.