Со слезами на глазах...

Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна
Идет война народная,
Священная война.
 
   Децибелы из огромных динамиков на Театральной площади ощущаются скорее не через слух, как и сама песня. Они просто пробивают каждую частичку тела. Мощный хор почти 70 летней давности. Хор людей, большинства из которых уже нет.
   А сейчас 9 мая 2008 года. Я стою со своей девушкой. Здесь стою. И слышу их. И все вокруг меня замедляется, становится как картинка на экране… Вот несколько баков походной кухни. Люди рвутся, толкают друг друга, хватают пластиковые стаканчики и тарелочки – отведать «боевого» чайку и кашицы скушать. Утомились парад наблюдать. Только проехал последний танк – рванулись к Театральной площади. Крики, паренек в форме на баке-кухне объясняет, что походной пищи не осталось. Кончилось все. Люди недовольно перемещаются к соседнему: «Опять придется в конец очереди вставать…» 

Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать! 
 
 9 мая сейчас. Праздник. А вон там, ковыляют через дорогу черные бесформенные мешки. Блестят, отсюда видно – вся грудь в медалях. Дед под руку с бабкой. Охапка гвоздик в одной руке, бабка – в другой. Чуть отставая от них, плетутся еще несколько таких мешков. И поток людей, который их плавно огибает, устремляясь к походной кухне и обещанному концерту. 

Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отребью человечества
Сколотим крепкий гроб.   

Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,—
Идет война народная,
Священная война! 

   К глазам подкатываются слезы. Смотрю на Нее: с широко распахнутыми глазами она, так же как и я, кривит губы в легкой улыбке-недоумении, а в глазах слезы. В недоумении. Как можно было забыть? Этих людей. Даже в день ИХ победы. Да и саму эту победу нарядить в глупые краски танков по площади и концертов никому не нужной самодеятельности. Краски россыпей огней салютов в вечернем небе и безумной толпы на земле. Вот он наш праздник. ИХ невозможно понять. 60 лет прошло с лишним. ИХ можно только почувствовать. И страшно это сделать. И обидно.
   Заглядываю в небо, чтобы Она не видела моих слез. Стараюсь их проморгать, стереть с лица это недоумение. И за самого себя стыдно как-то. Жил себе, жил. 9 мая ходил на парад, смотрел салют. И ничего не понимал. А тут вдруг понял. И разрыдаться бы, обнять этих стариков, которых единицы остались. А стыдно. Даже слез показать стыдно…
  Вставай, страна…