Юлька и море

Меж плохо закрытых штор пробивался солнечный, уже по-весеннему яркий, луч солнца. Он пригревал Юлькину щеку, играл бликами в ее русых волосах. Солнце словно нашептывал ей в ухо: «Вставай Юлька, вставай. Просыпайся. Сегодня тебя ждет что-то необыкновенное...» Но она упорно не хотела просыпаться. Ей снилось море: теплое, нежное, ласковое. И вода в нем была прозрачная-прозрачная, голубая-голубая, как в рекламе про «Баунти». А на дне переливались разноцветные камушки... Прибой шелестит у ее ног, щекочет пятки... «Юлька, Юлька, - зовет ее кто-то, такой любимый и родной.
Юлька, твою мать... - рявкнул в дверях спальни уже опохмеленный и от этого взбодрившийся дед, и ... море исчезло. Юлька села на кровати, протерла заспанные глаза и , ни капли не удивляясь дедову визиту, заранее предполагая его ответ, спросила:
-Что тебе, дедуль? Червонца опять не хватает?
-Не хватает Юлька, не хватает... Ты уж выручи меня, внучка, в последний раз. Как пенсию получу — все отдам, до копеечки.
-Слышала я это уже...-доставая из кошелька купюру сказала девушка. - Сколько ж вы денег то пропили в своей жизни... Уже не на один бы билет на море хватило!
-Куда?.. На море, говоришь? - переспросил обрадовавшийся и предвкушающий скорую попойку, дед. -А что море?! Был я там после войны, вода и вода, только соленая...
«Ничего то вы не понимаете, глупые... - подумала Юлька. А услышав стук захлопнувшейся двери уже вслух добавила:
-Я все равно его увижу!
За свои двадцать пять лет она не только не видела моря, но и не выезжала дальше областного центра их еще в начальной школе возили туда в цирк. Говорят, жизнь как зебра: полоска черная, полоска белая, потом опять черная, снова белая и т.д. Так вот Юлькина зебра была особенная, она имела всего две полоски. Сначала от рождения и до 12 лет шла белая, а потом, после развода родителей — черная, насквозь пропитанная слезами матери, не жалеющей ни кого кроме себя-любимой, дешевой водкой, которую в неизмерных количествах употребляли ее дед с бабкой. На Юльку, в один час легли не только уход за младшими братьями близнецами Витькой и Санькой, но и  дрова, вода, огород, а «до кучи» еще и дежурства в клубной кочегарке, где сутки через трое подрабатывал дед. Если на день его трезвых сил вполне хватало, то к ночи они иссякали и дабы не разморозить систему, подкидывать уголь в топку и следить за давлением приходилось ей. Кстати сказать в кочегарке ей даже нравилось. Здесь не было того шума и гама, крика и ора, вечно царивших дома, никто не донимал ее упреками и жалобами. Сделав дела, она забиралась с ногами на свободный топчан и читала, читала, читала... Ей не  мешал ни гул системы, ни пьяный храп спящего рядом деда, ни ветер задувавший в треснутое окно кочегарки. Она читала про дальние страны, синие моря и  бездонные океаны. Погружалась в мир кругосветных путешествий, полных приключений, подвигов, чего-то нового и неизвестного.
Доучившись до девятого класса Юлька поняла — надо уносить ноги из  родной деревни. Иначе еще год, два от силы, и она остепенившись и обсидевшись на одном месте, станет похожа на местных теток, бывших в молодости красавицами из красавиц и ставших после замужества одинаково серыми, безликими, скучными. Единственными проблемами волновавшими женскую половину поселка в последнее время были нехватка средств, безудержное пьянство мужиков и разворачивающиеся на экранах телевизора страсти очередного мексиканского сериала. Юлька же хотела быть выше всего перечисленного. Поэтому вопрос о поступлении в училище, находящегося в двадцати километрах от дома, в райцентре, был решен моментально. Конечно, вся эта кухонная готовка, шитье и прочие хозяйские премудрости, мало привлекали девушку, но понимая, что лучшего ей пока не светит она смирилась с предстоящей участью и даже была рада.
Освободившись от бремени домашнего хозяйства Юлька расцвела и похорошела. Наконец-то она почувствовала себя свободной. Благодаря усердию и трудолюбию ей быстро удалось выбиться в число стипендиатов. Пусть деньги были и небольшие, но они свои. Подкопив, она умудрялась покупать себе довольно неплохие вещи, которые, благодаря ее прирожденной аккуратности и чистолюбию носились не один сезон. Если приехав в небольшой городок учиться она поначалу даже на улицу в свободное время не выходила, то на втором году обучения освоилась, стала походить на истинную «горожанку». У нее появились подруги, на нее стали обращать внимание молодые люди. Она, как и многие ровесницы, ходила на дискотеки и вечера, встречалась с ребятами и даже пыталась убедить себя, что пришло время влюбиться... Но сердце оставалось непреклонным. Не один из поклонников не сумел зажечь в ней того удивительного огня, от которого бросало в дрожь, хотелось кричать и быть сумасшедшей, того который издревле считался животворящим и называли любовью.
Как она не старалась по окончании учебы устроиться в городе, все вышло наперекор ее желаниям — все таки пришлось вернуться в деревню. Сначала умерла мама. После очередного загула (а они в последнее время стали регулярными) она просто не проснулась утром. Эта трагедия серьезно подорвала бабушкино здоровье. От частого употребления самопального алкоголя ее старческое сердечко и так частенько пошаливало, а тут и вовсе случился у старушки удар: отнялись ноги и речь стала невнятной. Одному деду ничего не пришло. В свои семьдесят семь он обладал удивительной, не по своим годам прыткостью и радостью. В поисках желанных ста грамм мог обежать деревню со скоростью пятнадцатилетнего подростка.
Вернувшись домой Юлька сначала ужаснулась запущенности и бедности родной обители. До этого приезжая в деревню раз в месяц  она почему-то не заостряла на этом внимание. Теперь же ей то и дело мозолили глаза заношенные, неоднократно латанные куртки братьев, постоянно перед глазами были засаленные, кое-где порванные обои, облупившаяся краска, потрескавшаяся, давно не беленная печь. У них не было даже телевизора... Старенький черно-белый рекорд дед давно продал соседке-самогонщице.
Устроившись поваром в школьную столовую Юлька во что бы то ни стало изменить жизнь своих близких. И в какой-то степени ей это удалось: она сделала ремонт в их маленькой, до этого убогой квартирке, подтянула братьев по школьным предметам, уговорила врача местной больницы поместить бабушку в стационар на лечение... В вечной беготне и хлопотах она забыла о себе. Ее день начинался рано, заканчивался поздно... Она «воевала» с дедом и его друзьями, копала,  сажала, колола дрова... Но не отчаивалась.
В то утро, когда ее «морское путешествие» во сне прервал дед она собиралась отправиться в райцентр навестить братьев - учащихся того же училища где когда-то училась сама, и прикупить продуктов на  городском рынке — там дешевле. Радовавшее глаз солнце куда-то исчезло. Ему на смену пришла непогода: навалил мокрый снег, поднялся ветер... Она стояла на остановке, противный автобус упорно не хотел показываться на горизонте. Ее куртка намокла, в ботинки тоже стала пробираться сырость... Поглядев на часы Юля вздохнула и собралась идти домой. Но тут возле нее тормознула машина:
- Девушка...- открыв дверь окликнул ее мужчина. - Садитесь, подвезу...
«А, была, не была! Ехать то все равно надо» - подумала Юлька и направилась к авто.
В салоне было тепло и уютно, играла музыка. Они ехали молча. Она изредка бросала взгляды на водителя: красивый профиль, легкая седина на висках, карие глаза. Вдруг девушка поймала себя на мысли, что может ехать так вечно, но... пора было выходить. Как же не хотелось ей возвращаться в привычный мир, полный снега и серых домов.
Да-а, погодка... - грустно вздохнул мужчина. А улыбнувшись добавил: - Сейчас бы на море...
... Годовщину своей свадьбы они с Олегом отмечали в Ялте. С моря дул теплый ветер... Шелестел прибой... И вода в море была чистая и прозрачная.