Горькое счастье

«За что же мне это все, Господи? – вытирая покатившуюся по щеке слезу, подумала женщина. – Что же я в своей жизни сделала не так?! Разве я его не любила? Все для его счастья делала… Зачем же он меня так?! Ты слышишь, Господи?..» На протяжении всей ночи женщина плакала и молилась… Ее же не слышал никто… Лишь сирень скребла в окно своей зеленой веткой, да в углу в свете луны сиял золотом лик изображенного на иконе Христа.

Часть 1. Витяка
Когда Анна сообщила мужу о своей беременности, первое что он сделал – ободрал в соседском саду куст белой сирени и осыпал жену этими нежными ароматными кистями буквально с головы  до ног. Потом, сложив руки рупором и прижав их к ее еще совсем плоскому животу, кричал: «Сын, здравствуй!», а Анна смеялась, смеялась, смеялась… Все родные, близкие и просто знакомые, глядя на Анютин живот, упорно искали у нее талию, сетовали на выступившую на лице пигментацию и утверждали, что в семье Сорокиных непременно родится дочка. Они с супругом улыбались в ответ, кивали, молча соглашались с чужими предположениями, но твердо знали, вернее чувствовали, что, пиная маме под правый бок, на свет просится их красавец-сынуля.  Так оно и вышло. Зимой 1970 года Анна Сорокина родила замечательного мальчишку весом почти  четыре килограмма и ростом 55 см. «Назови его Витькой…» - было написано в записке, которою вместе с букетом гвоздик передал молодой маме супруг. О том, как удалось мужу достать цветы в феврале, для Анны навсегда осталось секретом, а вот просьбу мужа она выполнила – Виктор Михайлович Сорокин  стал новым жителем их провинциального городка.
С первого месяца своей жизни Сорокин-младший показал свой непростой характер: он наотрез отказывался спать через каждые три часа, как делали это все нормальные младенцы, кричал по ночам, будя своим пронзительным криком даже собак на улице, а если и успокаивался, то лишь на время, пока уставшие родители стояли возле него словно по команде «Смирно!». Стоило им лечь, крик начинался вновь. Бессонница длилась полтора года, но это было только начало.
- Витенька, сыночек, ну съешь хоть ложечку… - тыкала ложкой в и так перемазанную кашей мордашку сына Анна.
- Витюха, сын! Ну-ка открывай рот! – командовал Михаил. Все было напрасно. В конце концов, каша оказывалась на столе или еще лучше - у матери на юбке, отец, бросив ложку на стол, уходил курить, а голодный ребенок начинал орать, стучать своей маленькой ладошкой по столу и упрямо требовать «Ням-ням». Кстати «ням-ням» было одним из немногих слов, которые Витенька научился говорить к трем годам. Еще у него неплохо получалось «мама», «бух» и, почему-то, «брысь». Врачи все волнения родителей упорно развеивали, утверждая, что их малыш полностью здоров и нужно подождать еще немного. Да и действительно со стороны порой казалось, что Сорокин-младший, все понимая, молчал просто так – назло родителям.
Однажды к Сорокиным приехал погостить дальний родственник и, вручая в подарок малышу огромную игрушечную машину, спросил того:
- Так ты есть Витька?
На что мальчик, немного призадумавшись, словно вспоминая что-то, вдруг ответил:
- Ага, Витяка…

Часть 2. Первые 100.
Прозвище прицепилось к нему навсегда. Витякой он был в детском саду, где любил привлекать к себе внимание воспитателей и нянечек почти взрослыми рассуждениями и неожиданными поступками. Он просто умилял взрослых своей непосредственностью… Наверное не было и дня, чтобы его, голубоглазого, с милейшими ямочками на щеках, кто-то из воспитателей, да и просто посторонних людей не угостил конфетой. Этим он не раз вызывал негодование и злобу сверстников.
В школе Витяка также был в центре внимания. В начальных классах он горстью конфет собирал себе «друзей». В старших практически никогда не делал домашние задания, но двойки получал исключительно редко. Его любили все: родители, учителя, девчонки… Лидерство было у него в крови. Словно магнит он притягивал к себе сверстников. Одни с ним дружили, потому что им были по душе его глупые, а иногда и жестокие шутки. Другие, в глубине души завидуя его успеху, достатку, хотели почувствовать себя такими же.  Сорокины всегда баловали свое чадо новомодными шмотками, подарками. У одного из первых у него появились джинсы, магнитофон. Витяка рос, а вместе с ним росли его запросы и по окончанию восьмого класса родители подарили ему мотоцикл…
На этом спокойная жизнь семьи Сорокиных закончилась. Теперь вечерами Виктора дома было просто невозможно найти. О его визите домой после школы напоминала лишь небрежно брошенная на пол сумка с учебниками. Чаще всего она валялась там до утра.
Зачем мы мы купили ему этот мотоцикл? - переживала Анна. - Сегодня опять из школы звонили. Жалуются учителя: на уроки перестал ходить... Поговори ты с ним построже.
Да в его возрасте все уроки прогуливают... - отмахивался от жены, но встретив ее встревоженный взгляд, спохватывался. - Поговорю, поговорю...
Но, как и всегда, разговора с сыном у Михаила так и не выходило. Отпрыск находил тысячу причин увильнуть от нравоучительной беседы. А если тема его поведения и затрагивалась на семейном совете, что было крайне редко, Витяка, с возгласом «Достали!» бросив ложку на стол, уходил из дома. Однажды, после очередной попытки родительских нравоучений, он просто не пришел домой ночевать. Анна всю ночь просидела на крыльце в ожидании сына, а увидев его утром живым и здоровым расплакалась, бросилась к нему навстречу. Остановил ее ударивший в нос резкий, неприятный до тошноты запах дешевого портвейна.
Ты что, пил? - удивившись и до последнего надеясь на то, что ей все показалось, спросила она сына.
Ну а если и пил, то что? - с наглой ухмылкой ответил «ребенок». - Мне уже не пятнадцать...
И действительно: два месяца назад ему исполнилось 17.

Часть 3. По наклонной.
Заканчивался май. Выпускники, выслушав напутственные речи учителей и родителей, оставив навсегда в памяти прощальную трель школьного звонка, спешили на берег Унжы встречать рассвет. Среди них был и Витька Сорокин. Высокий, красивый — тайная любовь и мечта всех местных девчонок  - он, давно мечтая расстаться с нудной школьной жизнью, спешил стать взрослым.   Костер, музыка, танцы... Смех и слезы уже немного захмелевших, то-ли от вина, то-ли от теплой благоухающей ароматами природы майской ночи, одноклассниц... Откуда появилась на столе водка, никто не понял, (еще накануне ребята договаривались пить лишь красное), но желающие попробовать «адское зелье» все же нашлись. Одним из первых был Витяка...
Отец, увидев утром своего пьяного, в грязной одежде и с синяком под глазом сына, хотел было отвесить ему хорошую затрещину и уже занес было руку...
Тронешь — убью... - зло сквозь зубы процедил парень. Его взгляд был полон ненависти.
Жизнь пошла своим чередом. Учиться Виктор наотрез отказался, поэтому год до армии пролетел довольно быстро. Домой он приходил только спать, зачастую в заметном подпитии. О том, как и с кем проводил время, родителям никогда не рассказывал. Когда Виктора забрали в армию, мать вздохнула с облегчением, дескать, за два года службы сын одумается, дисциплина заставит посмотреть на жизнь с другой стороны... В принципе так оно и вышло, вернулся Витяка возмужавшим, повзрослевшим. Устроился работать водителем. Начал встречаться с девушкой.
...На свадьбу сына Сорокины  стали откладывать деньги очень давно и как только тот объявил о скорой женитьбе, купили в подарок молодым двухкомнатную квартиру. Виктор с Татьяной такому подарку обрадовались и стали обустраивать семейное гнездышко. Вот только общего языка свекровь и невестка не смогли найти. Татьяна постоянно обижалась и жаловалась супругу на пренебрежительное отношение со стороны его родительницы, а Анне Николаевне казалось, что девушка любит только себя, ухаживает только за собой и вдобавок ко всему не умеет готовить. После работы женщина, приготовив уйму всяческих яств, мчалась навестить сына. В гостях она сразу же принималась за мытье грязной посуды, если таковая имелась, а увидев на полу мусор, хваталась за веник, чем очень раздражала невестку. В семье Сорокиных младших все чаще и чаще стали происходить скандалы. Все чаще и чаще Виктор стал приходить домой «под шофе». Вскоре пьянки стали постоянными, домашние конфликты - тоже... Через семь лет совместной жизни семья распалась, и Виктор, оставив квартиру жене и сыну,  перебрался жить к родителям.
Михаил Алексеевич Сорокин, супруг Анна Николаевны и отец Виктора, умер от сердечного приступа пять лет назад. С того дня жизнь женщины превратилась в ад: теперь заступаться за нее стало некому, а сын, потеряв от вина человеческий облик, превратился в тирана. Каждое утро женщины начинается с мысли о том, в каком состоянии и настроении будет ее сын и чаще всего предчувствие ее не обманывает... Он требует от матери полного подчинения, а на упреки и замечания в свой адрес отвечает рукоприкладством. Когда-то он был молодым и красивым, нравился женщинам. Теперь же этот ничего не добившейся в жизни человек, неудачник и эгоист по своей натуре, внушает окружающим лишь страх и отвращение. Но несмотря на все он по-прежнему для матери счастье — единственное и самое дорогое. Но... очень уж горькое.