Сказка про Жана Свободу

--Папочка, любимый !Я тебя обожаю!--повиснув на шее у отца, сказала маленькая Люба.
--До дня рождения еще далеко, а ты все балуешь её подарками,--нахмурив брови, ворчливо произнесла мама.
--Ниночка, родная, ну это же ребенок!
Но маленькая Люба уже ничего не слышала. Она игралась со своей новой игрушкой.

Отец всегда прятал новые игрушки в шкафчик. Когда она открывала дверцы, малышку тут же захлестывала буря восторга. Она очень любила всех этих мягких зверушек. Их было так много, что на подоконнике детской комнаты едва оставалось свободное место. Среди  всех, у Любаши был свой любимец—белый медвежонок Жан, с которым она больше других игралась и всюду брала с собой.

Но сейчас, ребенок был поглощен новой и самой большой игрушкой. Черная обезьяна - гламурная и бесшабашная, притягивала всё внимание. Серенькая кепка, сдвинутая на бок, закрывала глаз, второй был хитро прищурен. Казалось, она сощурилась от невидимого дыма, исходившего от толстой сигары, торчащей во рту между крупными белыми зубами. Позолоченная, с широкими звеньями цепь, свисала до самой нижней пуговицы кожаной бордовой жилетки, из-под которой виднелось надутое,  как шар пузо. Обезьяну звали Нелли.

   Целый день Люба игралась с нею, совсем позабыв о любимом медвежонке Жане. Но вот наступил вечер, а вместе с ним и время поставить обезьяну на полку со всеми игрушками.  Мама поцеловала дочурку в лобик. Свет в комнате погас и Люба, уставшая за день от забав, быстро уснула.

--Почему здесь так мало места?! Что за неудобство?!—расталкивая всех, стала ворчать огромная, по сравнению с остальными игрушками, обезьяна. Все зашумели и задвигались.
--Простите, но вы только что наступили мне на ногу, обиженно проговорила  лягушка, с  выпученными глазами—большими пуговицами.
--С каких это пор у жаб стали ноги?! Поменьше раскидывай лапки где непопадя! Не будут такими сплюснутыми !Ха-ха-ха,--зло захохотала обезьяна .
--Ой-ё-ё-ё-ёй! Я сейчас упаду!—прокричал поросенок.
--Не бойся, не разобьешься, не стеклянный! Ты ведь плюшевая свинья! Ничего с тобой не станется, если даже и упадешь, подайте ему кто- нибудь лапу!—снова хриплым прокуренным голосом скомандовала она. По подоконнику побежал гул  возмущенного перешептывания.

--Вы единственная, кто здесь курит и мы все задыхаемся от дыма и места вы занимаете очень много,--донеслись откуда-то с  самого угла слова нейлонового мышонка.
--Это мне послышалось? Не пойму, что за противный  писк?!—продолжала обезьяна, задетая  нерадушием зверей. Прошло  пол ночи, прежде чем шум и возгласы недовольства стихли. Всем очень не нравилось дышать  невыносимым удушающим дымом, но никто не хотел больше делать замечания обезьяне, дабы не поднять новую волну переполоха, который был вызван ее появлением.

--Кто это у нас появился?—раздался голос из полумрака. Нелли растерялась. В темноте ничего не было видно, кроме сверкающих глаз, отражающих лунный свет.
--Это я,--с  дрожью в голосе ответила она.
--Как тебя зовут?
--Я-Нелли-Я,--гордо подняв подбородок и торжественно объявила она. Кто-то хихикнул.
--Кто ты?— насмешливо спросил голос из полумрака.
--Я-это мое прозвище. Нелли -Я.
--Не складное у тебя прозвище.

Послышались облегченные вздохи. Из темноты показалась длинная мордочка с черным шариком—носом на конце. За ними, раскосые глаза, в которых блестел свет луны. Рыжий пушистый мех так и переливался ,купаясь в этом белом сете.
--Люсия Хитрица, подданная Польского государства,--протягивая лапку для рукопожатия ,представилась рыженькая лиса, с элегантным шарфиком на шее.—Я приехала из Кракова, где Дмитрий, отец Любы отдал за меня двести злотых в центральном магазине «Cepelia». Нелли с силой сдавила протянутую ей лапку. Глаза Люсии широко распахнулись.
--Извольте быть полегче!— взвизгнула Люсия. Именно этого и хотела обзьяна. Ей доставило бы огромное удовольствие услышать как гордая лисица  взмолится о пощаде,  придави она лапу еще сильнее.

 И снова все замерли. Обезьяна успела навести на всех ужас своей бестактностью за несколько часов и вызвать отвращение. Последующие дни превратились в кошмар. "Я ХОЧУ,Я УСТАЛА,ПОДАЙТЕ МНЕ,КАК Я ВЫГЛЯЖУ,Я НЕ УМЕЮ И Я НЕ МОГУ.Я!Я!Я!»--у всех в ушах звенели эти слова. Еще недавно, дружная и веселая семья игрушек, стала жить в угнетении.

Однажды, окно в комнате открыли. Все вдыхали свежий летний воздух. Нелли, как обычно, отпускала колкости и  насмешки. Золотистая цепь на черной шее поблескивала на солнце. Пожалуй, она было единственным прекрасным созданием мастера.
С ветки старой ветлы к окну порхнула сорока. Этих птиц всегда манит все блестящее. Цепочка на обезьне стала объектом внимания. Она дернула ее острым клювом. Цепочка слетела. Вместе с ней из окна вывалилась бы и Нелли. Но в последний момент она схватилась за карниз. Толстые лапы  удерживали тело.

"Помогите!»--завопила она. Никто не сдвинулся с места, кроме жирафа Зака. Он опустил вниз длинную шею. Нелли ухватилась и Зак вытянул ее. Кепочка сдвинулась и все увидели  страшный глаз. Видимо, фабричный мастер приделал бракованный глаз и спрятал его под кепку. Теперь обезьяна казалась некрасивой.

Нейлоновый мышонок, Гай, тихо хихикнул. Обезьяна свирепо глянула на него. Гай быстро исчез, спрятавшись за спинами других игрушек. Нелли поправила кепку и уселась на прежнее место. «Безмозглая сорока ! Ай, все равно мне не нравилась эта цепь. Дешевка! Подделка, позолота! Правильно сделала, что избавила меня от лишнего груза.»

Теперь жираф Зак стал единственным другом Нелли. Она рассказывала ему свою философию и учила жить в угоду себе. Но Зак, по прозвищу Дерево, ничего не понимал. Мастера забыли набить ему ватой голову. Она,пустая, раскачивалась при малейшем сквозняке, словно дерево на ветру.

Как-то раз, Нелли подозвала мышонка Гая. Он затрясся от страха, ожидая злобной выходки от Нелли.
--Кто тот белый медвежонок, который все время спит у Любы на подушке и которого она всюду таскает за собой?
--Это Жан. Жан Свобода,--ответил Гай.
--Продолжай! Откуда он? Из какого магазина? Сколько за него выложили?
--Он не из магазина. Эта игрушка появилась на свет, когда для нашего создания не было еще и тканей. Его сшила старая женщина. Когда-то она пошила царю рубаху, рукав которой были короче ровно на миллиметр другого. Царь разозлился и заточил ее в темницу. Там она  сшила из своего мехового воротника Жана, дав ему прозвище Свобода. Перед смертью, она протянула руку с Жаном через решетку и ястреб подхватил его и отнес в гнездо. Что было дальше никто не знает.

--Вздор! Чушь! Вымысел!—расхохоталась обезьяна.
Спустя время, Нелли услышала за спиной голос:
--Здравствуй Нелли, меня зовут Жан.
Гость на подоконнике очень удивил ее. Внутри закикипела ревность. "Этот малыш греется ночами на подушке хозяйки! Ему одному уделяется внимания больше всех! Он такой белый!И вся любовь подарена только ему!"

--Привет Жан! Так давно хотела с тобой познакомиться ,но ты не удостаивал нас своим присутствием здесь, у окна. Не тесно ли тебе там, наш дорогой гость? Я то и повернуться к тебе не могу, посмотреть поближе, какой ты у нас красивый.
--Нет дорогая  Нелли, в тесноте да не в обиде,--весело ответил Жан.
Она прижала его к стене массивной спиной.
--Жан, может правда переночуешь у себя? Там тепло, мягко.
--Нелли, тебе не хочется со мной пообщаться?!
--Ты что, Жан, милый, как можно?!—запротестовала она,--такой редкий гость. Но сама еще сильнее сдавила его, так что он влип в стену.
--Что-то жарковато, тебе не кажется, Жан?
--Я бы наоборот сказал, что прохладно у вас тут под окном,--так же весело ответил медвежонок.

Ее охватила ярость. Сигара в зубах чадила еще сильнее. Она напрягла каждый сантиметр своей туши. Казалось, она еще более увеличилась в размере. Подоконник как будто задрожал. Все зверушки прижались один к одному, как вдруг...Громкий хлопок!!!И все от испуга закрыли глаза. Все замерло и затихло.

Первым свои маленькие глазки открыл Гай.»Ой!»--пискнул мышонок. Остальные стали открывать глаза. Белые мелкие кусочки ватина, падали сверху, словно хлопья снега, осыпая всех. Злого монстра по прозвищу "Я" больше не существовало. Он лопнул, как мыльный пузырь. Остались кусочки легкого воздушного наполнителя. Все стали радостно кричать «Свобода»,а самого Жана подбрасывать выше пустой головы Зака Дерева!