Гадалка

       Дурацкий заказ от редактора - обойти нескольких гадалок из объявлений, сделать репортаж. Хожу, как идиот по магичкам со скрытой камерой, делаю испуганное и доверчивое лицо, выслушиваю бред про карму, сглаз, порчу и великую судьбу. Бред.
       Вот еще одна, в темном доме на Рязанском Проспекте. Захожу в темную квартиру, выкладываю помощнице заведомо ложную инфу, иду дальше. Меня вводят в комнату, где царит полумрак, протягиваю намалеванной гадалке с париком фото 'любимой', выслушиваю очередной бред, что мы с ней будем безумно счастливы, если гадалка приворот Черное Венчание проведет. Глупо улыбаюсь, киваю, говорю, что еще подумаю. И тут в комнату входит ОНА. Поднимает на меня взгляд темно-зеленых глаз, которые почти сверкают в темноте. Смотрит словно в душу, немного хмурится, бросает взгляд на гадалку, которая чуть ли не трепещет перед незнакомкой. И тут ОНА начинает говорить, и ее голос отключает меня от управления собственным телом. Не могу ни пошевелиться, ни сказать.
       - Журналист он, Ксения, скрытая камера вон торчит. Девушка на фото американская топмодель, и самое интересное в том, что она даже не в его вкусе, он по своей соседке третий год сохнет. - ОНА говорит ПРАВДУ, и это пугает меня больше, чем внезапное оцепенение. - Охрану позови, обо всем сказанном он забудет, на камере записи не будет, просто на улицу его выставьте. Деньги ему верни, не то заподозрит еще. А мне ехать пора, меня дома ждут.
       ОНА выходит, смотрю вслед на обтянутую модными джинсами и черной водолазкой фигурку, на собранные в хвостик волосы, обычная привлекательная девушка, каких в Москве тысячи....
       ---------------------------------------------------------------
       Дурацкий заказ от редактора - обойти нескольких гадалок из объявлений, сделать репортаж. Хожу как идиот по гадалкам со скрытой камерой, делаю испуганное и доверчивое лицо, выслушиваю бред про карму, сглаз, порчу и великую судьбу. Бред.
       Вот еще одна, в темном доме на Рязанском Проспекте. Захожу в темную квартиру, выкладываю помощнице заведомо ложную инфу, помощница почему-то говорит, что маг Ксения принять меня не сможет, говорит, что во мне лжи много. Хм, может действительно что-то видит, а может просто почувствовала во мне журналюгу.
       Ладно, иду на выход. Выхожу на улицу, почему-то очень рад отснятому материалу. Достаю камеру, просматриваю записи и трехэтажная фраза срывается с губ, за ней еще одна. Камера неисправна, ничего не записалось... вообще ничего. Снова срываюсь на мат и обрываю себя на второй фразе. На остановке маршрутного такси стоит девушка, обычная привлекательная девушка, вот только в отличие от всех остальных ожидающих транспорта, эта смотрит не с осуждением, на ее красивых губах ироничная усмешка. Она ловит мой взгляд и моментально отворачивается. Странная девушка, стоило ей отвернуться, как я забыл ее лицо, а у меня великолепная память на лица, профессиональная память. Но в одном я уверен - глаза у нее зеленые. Не как трава, а скорее болотно-зеленый оттенок, неудивительно, что она носит темные очки - такие глаза запоминаются.
       ----------------------------------------------------------
      
       'Очередной журналюга' - с досадой пронеслось у меня в голове. За что ненавижу эту категорию работников клавиатуры, так за странную особенность памяти - сколько не стирай, все равно в подсознании сохраняется мысль, что именно здесь кроется что-то удивительное. Еще несколько таких энтузиастов и о подработках у Ксении можно забыть. С другой стороны магов и гадалок много, если не Ксения найду другую шарлатанку для подработок. Наконец подъехала маршрутка и я с облегчением вошла в машину, села на место у окна, протянула водителю деньги за проезд. Можно было бы и не платить, но зачем привлекать внимание из-за такой мелочи, тем более в сумке лежали сорок тысяч честно заработанных на магических предсказаниях, так что сегодня обязательно порадую малышку, вот только чем? Я задумалась над извечной проблемой всех родителей, которые пылинки сдувают со своих детей. Подарить игрушку? Но их и так негде ставить же. Новый мультик покупать не хотелось, у Линки был своеобразный вкус, ей подавай только мультики про животных, а вот Шрека мы на дух не переносили, несмотря на полный набор четвероногих в анимашке. Я задумалась, конфеты тоже брать не хотелось, я беспокоилась о ее зубках, в итоге решила заскочить в книжный и выбрать ей энциклопедию про животных, такое моя дочурка обожает. Нужную остановку едва не пропустила, засмотревшись на парочку в конце маршрутки. Девушка ворковала и едва ли не мурлыкала пытаясь привлечь внимание... да, он ей муж, как смешно. Интересно как бы она повела себя, если бы узнала, сколь часто он исполняет супружеские обязанности в чужих постелях. Выхожу из маршрутки и двигаюсь в людском потоке в метро.
       Я однозначно люблю этот город, мне нравится просматривать его жителей. Вот мужчина, чуть сужаю глаза чтобы разглядеть дату на его бирке, да определенно родился 5.09.63 год, время...в одиннадцать примерно, еще не наступил полдень. Мужчина был женат... два раза официально и один раз в гражданском браке жил. Ничего особенного, за исключением страсти к выпивке. Банально. Опускаюсь на эскалаторе, продолжая рассматривать толпу. Как это забавно - мыcли, чувства, идеи, надежды. Те, кто поднимаются, почему-то думают о перспективах и работе, те, кто опускаются, невольно переключаются на проблемы и семью.
      Голова начинает болеть, я понимаю намек и отключаюсь от толпы, не выдерживаю, достаю телефон:
      - Привет, мамина радость, что делаешь?
      На другом конце ликование самого родного в мире существа, и тоненький голосок в ответ:
      - Мамулечка, я тебя люблю. А ты скоро приедешь?
      Сдерживаю глупые слезы, почему-то всегда глаза становятся мокрыми после вот таких искренних детских признаний.
      - Я тебе тоже люблю, сильно-сильно. Дома буду скоро, уже еду, что тебе купить в магазине?
      - Ой, мамулечка, папа приходил, - чувствую, как против воли начинаю крепче сжимать ремень сумки,- он столько всего принес и даже тебе подарок, приходи скорее.
      - Скоро буду, я же сказала, - ну вот опять, ненавижу его, - хочешь новую книжку?
      - А папа много привез, все какие я хотела, я тебе покажу, - она радостно смеется, а я опять вытираю слезы, ну почему мне так больно?
      - Я люблю тебя, малышка, - шепчу в трубку телефона.
      - А я тебя не люблю, а обожаю!
      Она выключила трубку, я бреду сквозь толпу в метро, почему-то уже не хочется идти домой. Там был ОН. Снова. Вхожу в метро, мчусь, покачиваясь, со всеми. Не люблю метро.
      Подарок я ей все же купила, успела забежать в магазин перед маршруткой, надеюсь, он такую же книжку не 'купил'.
    
      - Мам! - растрепанное чудовище в варенье и шоколаде вылетает из детской и повисает на мне, одновременно пачкая джинсы и свитер.
      - Эх, ты, чудо-чудестное, почему не умылась? - подхватываю Линку на руки, начинаю целовать перепачканную мордашку.
      - Потому что нянечка у нее, не квалифицированная! - из детской комнаты выходит мечта всех женщин, вот только я ненавижу и его и его мужественную красоту, и этот повелительный тон голоса, вместе с аурой всевластности. - Здравствуй милая.
      - А у нас в гостях папочка? - спрашиваю я у малышки, игнорируя приветствие, - почему ты мне не сказала?
      У Линки появляется хитрое выражение на личике:
      - А это был наш с папой секрет, мы же тебя удивили?
      - И еще как, - с энтузиазмом соглашаюсь я, - а теперь иди к Светлане и пусть она тебя умоет и переоденет.
      Светлана тут же выползает из кухни, нашего 'папочку' она очень боялась, как и все няни до нее, видимо женщины 'за пятьдесят' в мужчинах разбираются лучше. Мило улыбаюсь, пока няня с малышкой не исчезают в ванной, поворачиваюсь к нему:
      - Какого черта ты тут делаешь?
      Он улыбается! Скрестил накаченные руки на мускулистой груди и откровенно нагло ухмыляется мне в лицо.
      - Я тут без чертей, я пришел навестить жену и дочь. Милая, ты меня не поцелуешь? - он делает шаг ко мне, картинно разводит руки для объятий.
      Отступаю на несколько шагов, чувствую, как дрожат коленки. Ненавижу его.
      - Как ты нас нашел?
      Эта тварь улыбается во все тридцать два идеальных белых зуба, держит долгую паузу, заставляя меня почувствовать всю неловкость ситуации. Лишь заметив, как я начинаю бледнеть, милостиво отвечает:
      - Ты наследила, когда журналистика зачаровывала, - я проклинаю себя последними словами, и на кой вообще вмешалась, а он продолжает, - а дальше было просто найти и тебя и малышку. Почему именно Москва?
      - В Самаре и Ярославле ты меня быстро нашел, мне казалось Москва понадежнее будет.
      Он ухмыльнулся, сделал неуловимое движение и я оказалась прижата к стенке, в то время как его руки отправились в путешествие по моему телу.
      - Детка, ну хватит, вернись ко мне. Я скучаю и по тебе и по малышке, сколько уже можно?
      - Руки от меня убери! - стараюсь говорить тихо, чтобы малышка не услышала.
      - Руки, от той, что сводит меня с ума? - он рассмеялся низким приятным смехом, потянулся к резинке и через мгновение мои волосы рассыпались по плечам... Ненавижу его!
      - Уйди! - мой голос сорвался на шепот, потому что его сверкающие глаза приблизились к моему лицу, а губы нашли мои... - Ненавижу!
      - Знаю, - тяжелый вздох и он делает шаг назад. И уже приказным тоном, - Придешь сегодня, в полночь! Это приказ!
      Я судорожно вздохнула, стараясь удержать слезы. Вот так всегда - легкое неподчинение и он бьет наотмашь приказами!
      - Поняла, мой господин! - склоняю голову, надеясь скрыть яростный блеск в глазах.
       - Дарья! - поднимаю голову, смотрю в ненавистные глаза, - я все еще жду...
      - Ты не дождешься!
      - Посмотрим!
      Он поворачивается к ванной, откуда вылетает Линка, бежит, повисает, обняв папочку за ногу.
      - Чудо мое! - он подхватывает малышку, подкидывает вверх, заставляя верещать от радости, потом что-то шепчет в маленькое розовое ушко, и в детских глазках загорается восторг. С грустью смотрю, как она радостно кивает в ответ.
      Не выдержав идиллической картинки угрюмо иду на кухню, завариваю кофе, с наслаждением слушаю как он прощается с дочей, как за ним закрывается дверь.
      - Дарья Николаевна, вы уж простите, - Светлана входит в кухню, виновато сопит, - не знаю, как он двери открыл, я уж милицию собиралась вызывать, а Линка к нему как побежит, и орет так радостно 'Папочка!'.
      - Все нормально, это действительно ее отец... - чувствую, как обреченно сжимается сердце. - Просто не знаю, как он нас нашел.
      - Дурные вы молодые, - вдруг в сердцах проговорила женщина, - умудряетесь влюбляться в сволочей, а потом всю жизнь и страдаете!
      Я всхлипнула! Так много правды в словах умудренной опытом женщины, почему я раньше их не слушала?! Слезы потекли по щекам, уронив голову на сложенные руки, я тихо заплакала... Светлана опешила от подобной реакции, потом подошла, начала меня успокаивающе гладить по спине, а я все плакала и плакала, проклиная свою судьбу... Хорошо, что Линка игралась с новыми игрушками - дети не должны видеть слезы матерей!
    
      От редактора влетело, потому что за остаток дня отснял какой-то неубедительный бред. Сижу в одном из самых элитных ночных клубов, любуюсь парадом абсурда - на верху за столиками сидят акулы российского бизнеса, и презрительно смотрят на толпу выделывающихся под ними девушек. Как покупатели на рынке, еще и временами тыкают пальцами в тех что посимпатичнее, словно на рынке мясо на свежесть проверяют. Противно. Может написать про это репортаж, типа: Как олигархи себе жен ищут. Аншлаг же будет, газету раскупят. А что, идея! Аккуратно достаю фотоаппарат, начинаю незаметно делать снимки. Незаметно - потому что съемки здесь запрещены. Особенно заинтересовала компания накаченных мужиков наверху, я их не знаю. Делаю несколько осторожных снимков, стараюсь запечатлеть высокого темноволосого, с хищным выражением на лице. На этого весь зал девочек пялится, с таким они готовы и за бесплатно и без подарков. Странно, вижу его впервые, а такое ощущение, что уже знаю. Больше часа наблюдаю за ним, понимаю, что он кого-то ждет. Лениво потягивает вино, и ждет, почти не отрывая взгляда от дверей. Близится полночь, смотрю на свою оригинальную копию швейцарских часов, нервно слежу за тем, как стрелка секундная движется к отметке. Вот и полночь. Темноволосый вдруг довольно усмехается, поворачиваю голову к дверям и замираю, как и половина присутствующих мужиков. В танцевальный зал входит девушка, стройная, в облегающем темно-зеленом платье, на высоченных каблуках, с распущенными рыжеватыми волосами. Она красивая, но красивых здесь много, а взгляды притягивает именно она. Магия какая-то! Перевожу взгляд на темноволосого, он весь подался вперед, как тигр перед броском, но его губы отчетливо проговаривают - Танцуй.
      Она вздрагивает, закрывает глаза, словно пытается сдержать себя, затем смело выходит в центр танцпола. Девушки с презрением смотрят, но не трогают, словно подчиняясь немому приказу. Если бы я не пил, точно было бы определение этому феномену всеобщего подчинения, а так мысль постоянно ускользает. Музыка, быстрая ритмичная клубная, сменяется каким-то странным напевом, и она начинает двигаться. Плавно, чарующе, грациозно, вот только слезы, что текут по красивому лицу, так не вяжутся с движениями. Она танцует танец страсти, но при этом, похоже, ненавидит себя. Встаю, не осознавая, что я делаю, медленно подхожу к ней, а потом срываюсь. Резко подбегаю, хватаю за плечи, встряхиваю:
      - Ты что делаешь? Зачем?
      Она открывает полные слез глаза, тихо шепчет:
      - Журналист? Уходи... уходи...
      И я вспомнил ее! Отчетливо вспомнил девушку на остановке, которая не снимала очков, а я знал, что у нее темно-зеленые глаза! Удар... темнота...
    
      Линка спит, сладко посапывая маленьким носиком и прижимая нового тигрика. Светлана спит в соседней комнате. Смотрю на часы - близится полночь! Мне пора.
       Одеваю облегающее темно-зеленое платье, как он любит! Крашусь ярко, броско, как ему нравится! Надеваю туфли на высоком каблуке, как он предпочитает! Стыдно! Всегда стыдно и противно подчиняться, но иначе он заберет Линку. Это его право, право хозяина!
      Проверяю охранные заклинания, ставлю дополнительные и покидаю квартиру. Пока запираю двери, слышу восхищенный возглас и звук упавших ключей - сосед из квартиры напротив оторопело смотрит на меня.
      - Добрый вечер, Виктор Валентинович.
      - Дашенька! Какая вы красавица! На свидание?
      - Прогуляться, - с милой улыбкой отвечаю я, и подходя к лифту, методично стираю это его воспоминание - негоже среди соседей обзаводится поклонниками. Он неправильно поймет!
      У подъезда меня уже ждет машина, черная, как он любит!
      - Удачной ночи, госпожа! - водитель у него из своих, из чертей. Любит он темных!
      Я молчу в ответ... говорить не хочется, плакать нельзя... он хозяин, его право вызвать...
      Вопреки моим ожиданиям машина привозит меня в клуб. Придется идти... есть призрачная надежда, что он не сделает это на глазах у всех... Прохожу мимо фейс-контроля, меня пропускают без слов, хотя это не его люди. Вхожу в шумный клуб, оглядываю девушек, становится грустно. Вон та, с подвеской из фальшивых бриллиантов, надеется, что на нее клюнет один из властителей бизнеса, и тогда ее ждет сладкая жизнь... Не будет у тебя сладкой жизни, девочка... Ждет тебя изнасилование, потом вернешься домой, поймешь, что ждешь ребенка, ляжешь на аборт в грязный частный кабинет, к неопрятной тетке, и не будет у тебя больше детей... А тебе всего шестнадцать... Возле колонны призывно танцует брюнетка в белом... красивая... и замуж выйдешь за олигарха, как мечтаешь... и жить будешь красиво три года на Рублевке... а потом выгонит он тебя, а ребенка себе заберет... и ни один суд тебе не поможет, девочка...
      Тошно... тошно видеть чужие мечты и знать, что они будут разрушены... как мои... Ищу его взглядом и замираю, потому что мой хозяин одними губами приказывает: 'Танцуй!'
      Теперь он контролирует всех, и девушки расходятся, пропуская меня в середину танцпола... Как противно, как мерзко, но выбора нет... Подхватываю ритм и начинаю танцевать, чувственно и страстно... как он любит... По щекам текут слезы, я закрываю глаза, чтобы не видеть тех, кто смотрит на меня... Чтобы не видеть, как ОН смотрит на меня... И вдруг меня ктото хватает за плечи, нервно встряхивает!
      - Ты что делаешь? Зачем? - гляжу на знакомого журналиста, понимаю, что он посмел прикоснуться ко мне, когда хозяин смотрит, и чувствую страх... страх за этого смелого человечка, который рискнул остановить безумие, не поддавшись ему.
      - Журналист? Уходи... уходи... - шепчу ему, с ужасом глядя, как к нам подбегает охранник и бьет его резиновой дубинкой по голове...
      Дыхание перехватывает, когда у самого моего уха раздается такой ненавистный голос:
      - Завела себе любовника? Тварь! Иди за мной!
      Разворачиваюсь и следую за его широкой спиной, уже зная, что меня ждет наказание... Но я выдержу, я все выдержу, только бы он не отнял Линку... Он ждет, открыв дверцу машины, покорно прохожу мимо, сажусь на сидение... Черный дорогой автомобиль увозит меня в темноту...
      - Посмотри на меня, - он нарушил молчание первым.
      Медленно поворачиваю голову, поднимаю взгляд на его глаза и вздрагиваю от страха - он не простит журналиста! Моя вина состоит уже в том, что меня кто-то захотел защитить...
      - Раздевайся! - приказ, не допускающий возражений...
      Медленно опускаю лямки платья, затем лямки бюстгальтера. Он смотрит насмешливо, искривив губы в насмешливой полуулыбке... Он наслаждается ситуацией... его не смущает что мы не одни... Его это никогда не смущало...
      Расстегиваю бюстгальтер, он протягивает руку и приходится отдать кружевное творение ему. Его рука ложиться на грудь, медленно он обводит пальцами сосок, затем почти бросив меня на спинку сидения, он прикасается к груди губами... Вот только сегодня он не хочет ласкать, и я вскрикиваю от боли... Он улыбается, он доволен, ему нравится причинять боль... особенно тем, кто не подчиняется приказам... как я...
      Автомобиль резко затормозил у особняка окруженного лесом. Мой хозяин в этот раз не стал унижать и позволил одеть платье. Выхожу следом за ним из машины, поднимаюсь по ступеням в дом. Он открывает двери и во всем доме тут же вспыхивает свет. Возле входа низко склонились две белокурые девушки - его любовницы. А когда выпрямились в глазах у обеих слезы - они ведь не знают кто я... Когда то я была как они, только я ждала его стоя прямо, и при встрече бросалась на шею с радостным визгом... Им это не позволено... Один взгляд хозяина и обе исчезают в коридоре...
      - За мной! - краткий приказ уже мне.
      Он идет в гостиную, вальяжно устраивается на диване из белой кожи, ленивым движением включает музыку.
      - Танцуй!
      Одно движение и столик между диванами исчезает, оставляя пространство для меня. Я выдержу, я сильная... начинаю плавно двигаться под музыку, уже зная какой приказ будет следующим, и только судорожно вздрагиваю, услышав ненавистное:
      - Раздевайся!
      Платье опадает к моим ногам... Продолжаю танцевать, закрыв глаза, чтобы не видеть его взгляд, чтобы не слышать, произнесенное почти шепотом:
      - На колени!
      Нет! Только не это... снова... Открываю глаза, смотрю в жестокие глаза, и просьба срывается с побледневших губ:
      - Пожалуйста... только не так... прошу тебя...
      Он подался вперед, с затуманенными от страсти глазами, в которых проглядывала ненависть:
      - И так, и по другому, и по третьему! И здесь, чтобы мои охранники и слуги могли увидеть! На колени!
      Вздрагиваю, зябко обхватив голые плечи руками... Знаю, что все будет как хочет он, но не могу сдержать горького вопроса:
      - За что ты так меня ненавидишь?
      Его лицо искажает гримаса ярости:
      - Ты предала меня, Дара! Ты была единственной... и предала! Ты хотела свободы, так получи за нее расплату! Тварь! - затем что-то в его взгляде меняется, - но ты можешь этого не делать, только попроси... и вернись! Вернись ко мне, Дара!
      Вернись... Какое простое слово, но в нем так много боли для меня...
      - Нет... Сегодня ночь твоей власти, но завтра будет новый день, день в котором не будет тебя! Будь ты проклят, но я заплачу за свою свободу... Я сделаю так, как ты хочешь, потому что сегодня ты хозяин!
      К черту все... сегодня я сделаю, как хочешь ты, пусть это мерзко и противно... пусть твои любовницы будут подглядывать... мне все равно... Ты стонешь от удовольствия, но не закрываешь глаза, потому что тебе нравится смотреть... Тебе всегда нравится смотреть... Но тебе этого мало, тебе мало моего унижения, ты хочешь почувствовать и мою боль...
    
      Я открыла двери квартиры, тихо зашла и вздрогнула от крика Светланы.
      - Дарья Николаевна... я проснулась, вас нет, а тут...
      - Линка спит? - хриплым голосом спрашиваю, потому что горло саднит и пересохло...
      - Да, спит... Дарья Николаевна... это он?
      По моим щекам текут слезы... Он выставил меня из дома на рассвете... В порванном платье, которое я едва успела надеть... Босиком, без нижнего белья, не позволив даже умыться... Впрочем, как и всегда... Пришлось идти к дороге, находить того, кто согласился довести истерзанную жертву изнасилования до дома... Врать, всегда трудно для той, кто видит правду... Но лучше лгать или ворожить, потому что его слуги следуют за мной и если на меня нападут по дороге домой... виновата буду только я! О, да, меня спасут и доставят к нему... а он не умеет испытывать жалость. 'Если на тебя напал насильник, значит, ты его спровоцировала и будешь за это наказана!'. В прошлый раз наказание длилось пять суток... без перерыва... Теперь я была умнее... Взгляд в зеркало и слез становится больше - на теле шрамы, засосы, губы, распухшие и искусанные, на спине следы плети... он умеет доставлять боль... А еще запах, его запах... он душит меня...
      - Я в ванную, - пытаюсь сказать, но слышится лишь шепот, - и не надо ничего говорить...
      Она и не говорит, только молча плачет, зажав рот рукой, чтобы не разбудить малышку. Я тоже буду плакать потом, когда отмоюсь, стараясь не орать от боли едва мыло коснется царапин и порезов, когда смогу лечь и обняв подушку кричать о ненависти, боли и ужасного чувства безысходности...
    
      Очнулся я в больнице, куда меня привезли менты обнаружив на мусорке... Я выжил, но сотрясение мозга получил... Меня долго расспрашивали, что случилось, но вчерашний день выпал из памяти совсем... Только почему-то мне кажется, что едва я закрою глаза, вижу красивую девушку, которая плачет... Я так хочу помочь, но не знаю чем...
    
      - Мам! Мама! Ну, мамочка! - Линка скачет на мне, приходится вылезти из-под подушки
       - Ну чего? Привет, солнце? Давно не спишь?
      - Даааааа! - она скачет на кровати, а я улыбаюсь, чтобы не показать как мне больно от каждого скачка.
      - Так, а где Светлана?
      - А ее папа выгнал! - доча радостно прыгает, а я чувствую, как сердце сжимается от ужаса.
      - За что? - этот хриплый голос точно мой?
      - Он скаааазал она не комитентная, воть! Мама, идем завтракать, папа тортик принес! И новую тетю нянечку!
      И тут я слышу его шаги, его величественную поступь хозяина. Он входит в мою комнату, а я отворачиваюсь, чтобы не видеть этого надменного лица.
      - Лина, - властный голос и доча тут же бежит к нему, слышу ее визг, когда он подхватывает малышку, подкидывает ее к потолку. - А теперь беги завтракать, там Таисия о тебе позаботится, потом гулять пойдете. Нам с мамой поговорить нужно.
      - А вы долго будете разговаривать? - ее такой серьезный вопросительный тон.
      - Долго-долго, - со смехом отвечает 'папочка', - и на очень серьезные темы. Нам мешать нельзя, хорошо? И если будешь умничкой, с меня тигренок, живой. Хочешь?
      Детское восторженное 'Дааааа!' и удаляющийся топот маленьких ножек. Линка... не уходи... Он запирает двери, и я понимаю, что кошмар еще не кончился. Рывок - и одеяло улетает куда-то далеко...
      - А раньше ты спала обнаженной... - он наклоняется, и от моей пижамы остаются разорванные куски ткани.
      - Твоя ночь закончилась, - пытаюсь закричать, но слышится лишь хриплый шепот, - закончилась!!!
      Его дыхание на моей истерзанной спине, и полный злобы голос:
      - Я изменил правила, детка. Я твой хозяин и в моей власти менять правила!
      Молча плачу в еще влажную от утренних слез подушку, стараясь не вскрикивать, когда его пальцы проходятся по свежим ранам... И с ужасом жду когда хлопнет входная дверь, захлопнется за Линкой и ее новой няней, и этот звук станет началом нового кошмара...
      - Мамочка, мы ушли! - крик Линки, довольный, радостный, счастливый...
      Хлопнула дверь... Вот и все...
      - Встать!!! - я подчиняюсь команде отданной безжалостным голосом.
      Он в сером шелковом костюме. Такой красивый и самодовольный... когда-то я любила его... когда-то я замирала от одного его взгляда... Когда-то он смотрел на меня с нежностью...
      - Я вчера хорошо развлекся, - он обходит меня вокруг, осматривая царапины, раны и ссадины. Он смотрит так, как радуется художник расписанному полотну, он смотрит с самодовольной улыбкой...
      - Больно? - насмешливый вопрос... я молчу в ответ.
      - Я задал вопрос, Дара!
      - Да, господин, мне больно...- снова невнятный хрип, говорить больно...
      - Ммм, кажется, я немного повредил твое горлышко, - он хватает за подбородок стальными пальцами, заставляет смотреть на себя. - Дара... какая ты жалкая сейчас... Но в отличие от тебя... я хочу еще!
      Только не снова... Приходится просить:
      - Господин, мне плохо, я не могу больше... - полу хрип полу стон, и снова слезы из глаз... Слезы скатываются на истерзанную грудь, и я вздрагиваю от боли...
      Он усмехнулся, прекрасно поняв, что я чувствую. Затем нежно обнял, погладил по волосам и прошептал:
      - Милая, я вижу как тебе плохо. Я же не изверг, хорошая моя. Я уйду, а ты восстанавливайся, тебе сейчас отдых нужен, - он целует в висок, а я уже знаю, что он скажет дальше. - Но раз ты так плохо себя чувствуешь, я забираю Лину, она не должна видеть мать в таком состоянии, да и гувернантку я подберу ей более способную следить за моей дочерью...
      Рыдания сотрясают меня, но я держусь из последних сил:
      - Нет, мне уже лучше... - только бы не плакать, потому что слишком больно, - господин, я сделаю, как ты скажешь!
      - Женщины, - его довольная улыбка уже приговор для меня, - вы такие переменчивые. Поцелуй меня!
      Некоторые кошмары преследуют нас и после пробуждения... В моей жизни кошмар преследовал меня всегда... Но хуже всего то, что он считает себя вправе... Ведь я предала его...