Читая Стерна
Полулежа в плетеном кресле, которое так умно подпирает спину, уложив ноги на второе, словно тоже специально скроенное для опоры ноющей косточки, с привязанным к ней капустным листом на лучшей, из имеющихся, левой ноге, - ведь должна же быть расплата за счастье старости, - хозяйка старого дома читает сочинение Лоренса Стерна и с нетерпением переворачивает страницы, чтобы поскорее узнать развязку любовного приключения дяди главного героя, тихого, смирного и застенчивого капитана Тоби Шенди, подкупающего своей непритворной добротой, который даже мухе, прилетевший к его тарелке, говорит: - Лети, милая на волю, ведь ты все равно опоздала к обеду.
"Дядя Тоби поклонился миссис Водмен так, как мужчине полагается кланяться женщинам в лето господне тысяча семьсот тринадцатое, затем, повернувшись кругом, направился бок о бок с ней к дивану и в двух простых словах - хотя не прежде, чем он сел, - и не после того, как он сел, - но в самое то время, как садился, - сказал ей, что он влюблен. Миссис Водмен опустила глаза на прореху в своем переднике, которую тогда зашивала, в ожидании, что дядя Тоби скажет дальше, но последний был вовсе лишен способности развивать тему, и любовь, вдобавок, была темой, которой он владел хуже всего, поэтому, признавшись миссис Водмен в любви, он ограничился сказанным и предоставил своим словам действовать самостоятельно."
Хозяйка старого дома тоже опустила глаза, прервав чтение, чтобы самой, вслед за вдовой Водмен, глубже прочувствовать прелесть наивного и честного признания дяди Тоби. Глаза требуют дела, и тогда она отправила их, одних, в сад. Но взгляду надо пройти сквозь золотое крылечко, заново построенное в прошлом году, на верхней ступеньке которого сидит, тоже золотой, ретривер Риччи. Его передние ноги стоят ступенькой ниже, отчего он сутулится, а голова опущена и со спины пес напоминает белокурую девочку, печально смотрящую вдаль. Сердце женщины наполняется нежностью...
...К мужу, сделавшему ей предложение, как подобает мужчине в лето господне тысяча девятьсот шестьдесят шестое и подарившему ей этот рай, к собаке, направившей ее взгляд туда, где этой ночью раскрылись ирисы. Чуткий пес, перехватив его в пути, повернул голову, приподнялся и посмотрел, - сначала на свою хозяйку, потом на большого шмеля, который прощался с жизнью возле закрытого окна террасы, потеряв надежду на свободу.
- Зачем нам чужие? - спросили преданные глаза.
Бедняга шмель! Проползи пару метров и лети на волю! Но нет. И женщина говорит ему: - Милый, не отчаивайся, к своему обеду ты не опоздаешь.
Накрыв шмеля пледом, чтобы не куснул, она выносит его в сад, пересаживает на цветок ириса. Он, словно нехотя, перебирается, вцепившись в шерстяную ткань пледа последней лапой. Переселившись, неожиданно резво обхватил передней парой край лепестка, присосался к его лицевой стороне, а с изнанки, передней левой подпирал тонкий шелк лепестка, чтобы не прогибался. Женщина была уверена, что шмелю требуется лишь пыльца, а увидела, что он высасывает влагу из свежего цветка. Через короткое время взлетел. На голубой поверхности лепестка осталась крошечная потертость - обеденный след шмеля.
Что же дальше? А ничего, женщина возвратилась к Стерну.
21 май 2010
Свидетельство о публикации №210052700639