Когда ты умер

Когда ты умер.

Как много нового можно узнать, когда ты умер! И это, заметьте, не предположение, а самое что ни на есть утверждение… Хотя до полного утверждения, конечно, ещё далеко, потому что я ещё не знаю наверняка умер я или нет. Есть подозрение, что всё–таки умер, но нет медицинского заключения. Покойник ведь тогда считается покойником, когда на то имеется медицинское заключение. Только доктора обладают исключительным правом убивать людей, в смысле, определять живы люди или уже умерли. Доктора сами люди довольно странные. Я знавал нескольких. Всё бы им опошлить и исковеркать. Алкоголь, говорят, яд, а сами пьют безбожно… И оттого ещё безбожно, что в Бога, подлецы, не верят! Не то чтобы, конечно, совсем не верят, но явно сомневаются. При том настолько явно, что сомнения свои другим навязывают. Вроде как: подумай, был бы Бог (а в их случае бог – с маленькой буквы, потому что не верят) и что? Что это меняет? Что он человеку является? Тебе являлся? Что он какое благое дело делает? Для тебя лично сделал? Что? Тебя создал? Я видел женщину, которая тебя создала… Да и мужчину, создавшего тебя тоже видел – не наговаривай на Бога. Все про Бога любят потрепаться. Это как упражнение для ума. Есть Бог или нет Бога? А какая разница! Что меняется? Вот такие эти доктора паразиты! Говорят, тело человека - биологический механизм. И ведь после такого утверждения резонно предположить, что механизм этот, значит, кто-то создал, потому как всякий механизм должен кто-то создавать, кроме, конечно, политического… там всё случайно происходит. А они, доктора значит, говорят, что никто человеческий механизм не создавал. Что он сам зародился. Что это долгая история. И этот долгий способ самозарождения человеческого механизма называют ещё эволюцией. А сами ведь ничегошеньки не понимают. Глаза у них вроде умные, а сами они тем ни менее ничего не понимают. Парадокс, конечно! И опять же, говорят, что алкоголь яд, а сами пьют нехристи… пьют, а другим запрещают!
Я ведь тоже не от хорошей жизни умер - то есть пока ещё не умер, а только подозреваю, что умер - а оттого со мной такое приключилось, что люди все мне разом опостылели, потому что не осталось в мире вообще хороших людей. Были хорошие, да все вышли… В магазин за алкоголем. А он – яд! В обществе же мелких подленьких людишек – тех, что остались – жить мне совсем не хочется. То есть, не хотелось, если конечно я уже умер. Знать бы этот момент, когда настоящее переходит в прошлое и когда о себе уже можно в прошедшем времени говорить, как о безвременно усопшем! И почему, впрочем, безвременно? Кто это интересно время устанавливает, если Бога-то нет? Эх! Жаль, не могу врачам ввернуть эдакую шпильку. Ну да, ничего! Возрожусь и вверну. Тут, правда, не без нюансов. Тут ведь ещё в каком теле возродишься! А если жуком каким-нибудь колорадским? Кто тебя в этом Колорадо слушать станет? У них и врачей небось нет? Да и по-русски они ни бельмесы… Да и Бог с ними! Врачей нет, значит, Бог с ними. Хотя я этих колорадцев недолюбливаю, потому что американцы… У нас с американцами уже на генетическом уровне взаимная неприязнь. Кто-то скрывает её, а я – нет. Это ведь не моя вина, это всё пропаганда, а от пропаганды никуда не денешься. Иной раз и телевизор смотреть уже не хочется, а приходится. Потому что, что же ещё делать, если хорошие люди вышли и не вернулись, а оставшиеся в шахматы играть не умеют?
Шахматы – великая игра! Величайшая игра современности! Жаль, что не нашей современности, а давно минувшей! Ну да, всё равно великая игра! Теперь люди всё больше глупостями увлекаются. Всё игры у них взрослые… Да вот, и шахматы ведь игра, только с умом. А теперь игры в моде безумные… в смысле, не умные совсем.
А что если возродишься женщиной? Страх! У них же всё по-другому совсем устроено – непонятно… Хотя, мужчина, наверное, женщиной возродится не может, потому что разные у нас способы мышления. Что, спрашивается, делать, если возрожусь женщиной и не пойму как у неё… то есть у возможной меня всё устроено. Я имею в виду, устроено в голове. А про остальное устройство вообще молчу – кошмар!
Женщины не любят мужчин, потому что у них комплекс кастрации. Женщины тянутся к мужчинам, потому что у них комплекс кастрации.
Это всё опять же врачи понапридумали, а я вот запомнил. Мне вообще про этот комплекс понравилось, ведь, выходит, что все женщины тайно завидуют мужчинам, потому что… Ну в общем, потому что есть чему завидовать.
Это всё психология. Ещё одна сложновывернутая штука придуманная пьющими докторами. По их мнению, в каждом человеке присутствует эта самая психология, и значит, каждый человек немножечко псих. Это потому что они изначально глядят на человека, выискивая в нём отклонения от нормы. А отклонения-то сколько-нибудь есть у каждого, да и норма, насколько известно, строго не определена. И вообще всё в мире относительно, смотря куда отнести и к чему приложить… Это ещё Эйнштейн придумал. Не спроста ж у него такая сложная фамилия – он с детства ещё мозги упражнял. Спросят у него «как твоя фамилия?». Он говорит: «Эйнштейн». Ему говорят: «Эй… Штей… Как? Чего-то уж больно сложная». А он спокойно так отвечает: «всё относительно». Вот и отнесите на счёт Эйнштейна способность запутать всё до того, что попытаешься понять – мозги могут повернуться. У меня было повернулись… Но это прошло. Не без помощи врачей, конечно. Хотя они только вредили. Безбожники! Один особенно - лысенький такой был, не то чтобы в годах, а просто лысенький - изверг! Всего меня извёл со своей психологией. Дескать, за всем не сам я стою, а моё внутреннее «я»… А у меня-то, что внутри, что снаружи – душа нараспашку всю жизнь была. Никогда-то я ничего не прятал, не темнил, не врал… Ну разве что один только раз и то ради любви… Он мне говорит: «внутри вас есть другой человек». Я ему спокойно так, уверено отвечаю: «нет внутри меня никого больше, потому что я точно знаю, что внутри меня есть, а кого нет». Он лукаво так улыбается - ну нарывается, это уже не впервые - и говорит: «ваша личность только вершина айсберга. В вас больше бессознательного, чем сознательного». А я ему хрясь по лицу. Потому что безбожник и потому что изверг! Я вообще-то людей не бью. Я и крови немножко побаиваюсь. Не то чтобы совсем боюсь… Просто в детстве случай был… с велосипеда упал неудачно. Ну да ладно, даже вспоминать не хочется. Я в полуобмороке до дома доковылял, а мать мне только: «где же ты так рубашку вымазал?» А рубашка вся в крови… ну она потом сообразила, испугалась, конечно, а сначала только о рубашке подумала. Мне тогда немного лет было. Я, наверное, из-за обиды только случай тот и запомнил. А то бы жил иначе и не знал, что крови побаиваюсь и самое главное, из-за чего оно так вышло. Тут ведь опять чудная эта психология. Выходит, что и впрямь сознательного в человеке немного. Сволочь он, человек-то! Это я, конечно, усреднено, про среднестатистическую сволочь… что бы кто чего ни подумал! Да и доктор-то лысенький, пожалуй, прав был по-своему. Ну да я же ему не за неправоту по лицу съездил, а за то только, что безбожник и уж наверняка пьяница... И за статистику опять же. Они же всё усредняют. Да если бы все брились, как они лечат, у всех бы лица были одно на другое похоже, хоть и изрезанные, потому что усреднять – всегда резать и урезать. Это, кажется, умная мысль, хоть и путанная немного. Если бы не умер, довёл бы до ума и записал. А теперь уже и смысла нет. Может быть, в новом воплощении... Да там разве вспомнишь, что до того было. Я же вот точно знал, что был ещё до этой жизни, с которой вот только-только расстался, каким-то хищным животным, может быть, волком или покрупнее… А вспомнить ничего не мог. Мне врач говорит: «Каким животным вы себя представляете?» А я ему отвечаю: «не знаю точно… но когти большие».
А ещё животные – друзья человека… Ну только те, конечно, которые не враги. С животными тут вроде всё проще, чем с людьми. По человеку иной раз и не скажешь сразу  друг он или недруг, а с животным сразу всё понятно. Животных надо любить, потому что если не их, то кого же тогда? Женщину, например, любить нельзя. От такой любви одна только зараза - во всех смыслах… И врачи иногда от такой любви рождаются. А они безбожники! Значит, и Богу такая любовь, когда безбожники рождаются, неугодна. А я в Бога верю… наверное. Это всё врачи меня запутали и наплодили во мне сомнений. Они и ещё Эйнштейн этот проклятый. А я ведь ему доверял. До сих пор ещё относительность эту помню… или не помню уже? Опять сомневаюсь! На то и относительность!
А жизнь и смерть, интересно, относительны? Скорее нет, чем да… Хотя, кто знает. Уж точно не врачи. Мне давно было любопытно посмотреть, что там, за чертой. И теперь, когда я сам, кажется, уже за этой самой чертой - даже странно… В общем, после смерти не так уж всё и плохо. Здесь темно и сухо. Правда, немного тесновато, но ведь сколько за всю историю в мире покойников было – не хватает значит на всех пространства… И хотя пространство это в своей относительности вроде как должно быть бесконечно, ан нет, вышел казус, не хватило… Или это только кажется, что тесно, потому что сугубо индивидуальное восприятие. Интересно, после смерти я уже перестал быть индивидом или ещё нет? И какое время я буду ещё им являться? Много вопросов! После смерти даже интересней, чем при жизни. Но это, разумеется, пока всё в новинку, а там глядишь и наскучит, когда во всём разберёшься и привыкнешь… А точнее, только привыкнешь, потому что разобраться во всём тебе и при жизни-то не дали бы, не то что после смерти… Здесь вообще другая территория - запредельная! Здесь так просто одной только логикой не возьмёшь. Здесь сам Эйнштейн бы растерялся… А впрочем, где-то здесь он уже и должен был растеряться… Или переродился уже? Нет! Его на комиссии по перерождению спросили бы: «Как фамилия?.. Как-как? Эй… Штей… Да ну вас! Следующий!» И не переродился бы.
Интересно, это всегда теперь так будет или что-то ещё изменится? Хотелось бы, чтобы изменилось, потому что в такой тесноте начинают ноги затекать… И хотя терять-то уже вроде как нечего, а всё-таки неприятно. И звуки ещё слышу… Это уже небесные? Или ещё земные? Голоса вроде как знакомые… Ну да, мне да них уже нет никакого дела. Может, назад зовут? Так я не вернусь, и не зовите. Что мне там с вами делать? Телевизор смотреть? Рекламу и пропаганду? Нет. Может кто в загробном мире умеет в шахматы играть… Ведь ушли же эти, умные, куда-то… Ушли и не вернулись. Обязательно найду их, если ещё не переродились.
Звуки-то какие настойчивые. На сонм ангелов не очень-то похоже. Это всё Гёте с ангелами намудрил. Думал, что сонм, в смысле, хор, а тут – разноголосица. И не зовите. Не вернусь. В смерти освобождение.
А вот, кажется, и свет. Есть, значит, переход в другой мир. Значит, и Бог есть, ну или что-то относительное вроде Бога…
Врачи? И вы тут? Безбожники! Как же?.. И санитары? Перебор!
Кто в шкаф залез? Я умер! Выдайте заключение! Потому что без заключения нельзя… Вы же за этим?
И не просите… Не вернусь! Нечего-нечего! Что мне там?.. В палате шумно… А у меня размышления… И в шахматы никто играть не умеет. Только без насилия! Безбожники! Дайте же человеку умереть спокойно! Изуверы! Нехристи! А ну как я вас сейчас!.. Нет-нет, это я погорячился!.. Не надо уколов!.. Что же вы… Не пожить, не умереть по-человечески…
Вытащили. Довольны? Реанимировали, стало быть. На то ведь и врачи. И что теперь дальше? И как теперь?..
Что? На обед котлеты с пюре?.. Ну разве что ради этого только и стоит жить.

27 мая 2010.