Самый страшный паразит

   
     Белый пушистый снег, кружащийся в ореолах фонарного света, поблескивающий в разноцветных прямоугольниках городских окон, способствует появлению новогоднего настроения. Приятно наблюдать  сквозь морозные узоры обледенелого стекла, сжимая руками нагретый батареей подоконник, за большими белыми хлопьями, медленно падающими вниз, и, если долго смотреть, то начинает казаться, что не они падают, а ты взлетаешь вверх к черному небу, расшитому звездами.

     Она вышла на улицу и долго бесцельно бродила по людным веселым проспектам. Она равнодушно оглядывала шикарные витрины дорогих магазинов, она не хотела ни чудесных нарядов, ни заманчиво искрящихся украшений. Для кого ей наряжаться теперь?
      О смерти Андрея ей сообщили месяц назад, но до этого дня были еще два мучительных месяца, пока Андрей лежал в больнице. Он был в коме, ничего не понимал, не чувствовал и, пожалуй, Лида испытывала большую боль, чем он. Она приходила в широкий светлый реанимационный зал, тихо садилась у изголовья кровати, брала руку Андрея в свои ладони и шептала: “ Ты должен жить Андрюша, ты должен…» Лиду ни на секунду не покидала уверенность в том, что Андрей будет жить, будет снова здоровым, будет с ней. А он умер. Сначала просто невозможно было смириться с мыслью, что его нет больше, эта мысль была чужеродна и непривычна. Лида плакала, она не могла ни есть, ни спать, она тоже хотела умереть.
     Через неделю после его смерти Лида поняла, что хуже, чем в эти семь дней ей уже не будет никогда. Эта мысль немного ободрила ее, она вышла на работу и почти уже не плакала, только изредка, по ночам.
      Когда счастье слепит нам глаза, мы не замечаем вокруг ни радости, ни горя, и даже  заметив, не можем оценить их величину. Лиде навстречу шли люди, кто весел, а кто и навеселе, в воздухе витал запах морозной хвои, и казалось, что вся боль и все горе, какие только могут быть в мире, сосредоточилось в Лидиной душе.
       Однако это было не так.
       У стены, прижавшись к водосточной трубе, плакал маленький ребенок. На нем не было шапки, хотя мороз стоял нешуточный, и его белые кудри искрились в неверном свете старого фонаря. Лида подбежала к нему.
- Ты потерялся, малыш, замерз совсем? Нам нужно найти твою мамочку…
Ребенок внимательно посмотрел на Лиду. Он сразу утер слезы и, взяв ее за руку, произнес уверенно и тихо:
- Пойдем со мной.
Лида, безмерно удивленная, последовала за ребенком.
     Они пошли сначала вдоль улицы, свернули в темную подворотню. Снег нежно хрустел под ногами, загадочно искрился. Звуки  проспекта становились все тише и сдавленней, а вскоре почти пропали.
      Лида забеспокоилась.
- Куда мы идем?– спросила она у малыша.
- Я покажу тебе чудо, – просто ответил ребенок.
- Малыш, ты, возможно, простудился и болен, тебе теперь нужен покой, пойдем ко мне, я напою тебя чаем и мы найдем твоих родителей…
- Не следует искать то, что найти невозможно, я не замерз и не болен, но я вижу следы болезни на твоем лице, - отвечал ребенок.
Лида остановилась и встала на колени перед ребенком. Она осторожно взяла его за плечи и повернула лицом к себе. Затем заглянула в его глаза. Под широкими бледными веками, обрамленными длинными золотистыми ресницами, покоились зеленоватые, прохладные озера, она видела в их глубине нечто, похожее на дивный сад. Там, на ветвях пышнокронных деревьев, щебетали редкой красоты птицы, там цвели и благоухали прекрасные цветы, по камням журчали водопады, воды их искрились и мерцали в ярком солнечном свете, а выше виднелись белоснежные, тонущие в пушистых облаках, горные вершины. Лиде казалось, будто она ступает босыми ногами по мягкой нежной траве. Стебли цветов были так длинны, что не нужно даже наклоняться, если пожелаешь вдохнуть аромат цветка. Лепестки яркие, сочные, капли воды, поблескивая, скатывались по их бархатистой поверхности. Меж гигантских цветов выступали стволы плодовых деревьев, нежный ветерок время от времени пошевеливал их листву. Лида склонилась над бегущим со стороны водопада ручейком, зачерпнула в ладонь его серебристой воды и удивилась, что она так холодна, а потом поняла, что у нее в ладони просто горсть снега.
    Малыш смотрел на нее и не двигался с места.
- Это была лишь часть того чуда, которое я хотел показать тебе.
- Это было или мне показалось? - прошептала Лида.
Он не ответил, только сжал ее руку и потянул за собой.
     Они шли дальше, углубляясь во дворы–колодцы. Света вокруг становилось все меньше и меньше, и мрак окутывал их полностью, когда они остановились у старой деревянной двери. Ребенок поднялся на цыпочки, дотянулся до дверной ручки и потянул дверь на себя. Она отворилась, тяжело заскрипев, и из-за нее пахнуло плесневелой сыростью и  гнилым деревом. Лида неуверенно ступила на старые скользкие ступени.
- Куда ты ведешь меня? Мне совсем ничего не видно.
- Не бойся, - произнес малыш, – я пойду вперед и буду твоим поводырем.
Он стал быстро подниматься вверх, и Лида тогда заметила, что на нем одета одна лишь длинная рубашка, обшитая странной каймой, отбрасывавшей свет вокруг. Малыш бежал по ступенькам, почти не касаясь их босыми ногами, и Лида едва поспевала за ним. Наконец они вышли на крышу. Здесь было несколько светлее, нежели внизу. Над головой раскинулось широкое небо, в котором отражались блики городских огней. Малыш ловко вскочил на парапет и смело посмотрел вниз.
- Не делай так, - вскрикнула Лида.
- Не бойся, я не упаду. Подойди ко мне, посмотри, как красиво там внизу.
Лида подошла, и села на парапет спиной к пропасти.
- Меня не восхищает, то, что я вижу там, раньше вся эта красота имела смысл, и имело смысл мое присутствие среди нее, ведь я жила ради Андрея, я жила в нем, а он жил во мне. Наш ребенок, который, впрочем, так и не успел появиться на свет, стал бы нашим продолжением, продолжением нас, но все оборвалось так неожиданно. Прежде я шла по жизни, опираясь на плечо Андрея, а теперь я одна в этом гигантском мире, я стою у ста дорог и не знаю по какой идти, и ни одна из них не привлекает меня.
- Сегодня ты видишь этот мир в последний раз, последнюю ночь ты живешь в нем. Наступит утро и тебя не будет уже,- сказал малыш.
- Я умру? – спросила Лида.
- Да, - ответил ей удивительный ребенок,- но, я вижу, ты огорчена этим.
- Нет, вовсе нет. Для чего жить мне теперь? Я не способна быть полезной человечеству, не способна приносить добро в мир. Мое сердце умерло давно, еще задолго до этой ночи. Я смотрю на этот город точно сквозь пелену, я забыла радость, я забыла горе.
- Дай мне руку, - попросил малыш.
Они встали на самый край парапета; внизу, далеко под ними, шумели городские улицы. Ветер легко колыхал полы их одежды. Небо казалось близким.
- Бог любит детей своих и не заставляет их перенести страданий больше, чем они способны. Скоро тебе станет легко, потому что душа твоя вырвется из тела и окажется рядом с той душой, с которой должна быть, – голос ребенка звучал громко и уверенно, - пойдем вперед, туда, где тебя уже ждут.
Лида осторожно шагнула, ожидая, сорваться в пустоту, но, сделав несколько шагов, поняла, что может идти по воздуху.
« Я, наверное, уже умерла, раз могу летать, точно ангел. О, какая это чудесная смерть. » Лида сначала ступала медленно, потом быстрее, а потом стала кружиться в воздухе, точно дельфин в море. Огни города поплыли и смешались, а потом пропали. Вместо них впереди показался дивный сад, тот самый, что Лида видела в глазах ребенка.
 

     Ее нашли второго января, замерзшую, на крыше старого дома. Знакомые Лиды нередко говорили потом: « Господи, какая ужасная смерть! » Но они, конечно, были не правы. Смерть Лиды – это не конец, это начало вечного единения с тем, кого она так любила в этом мире.

     Для чего мы любим? Для чего мы ищем в жизни человека, с которым хотим быть вечно? Любовь, учат нас с детства, – лучшее чувство, рождающееся в сердце человека, любовь созидательна. Отчего мы так охотно верим в нее, отчего мы все хотим обрести ее? Любовь – это чудо.
 
      Любовь – это когда ты не принадлежишь себе. Любовь – это когда ты делаешь поступки необъяснимые с точки зрения здравого смысла и логики. Твои эмоции не подвластны тебе, ты не способен контролировать свои мысли. Любовь – это когда ты живешь в другом человеке. Любовь вселяется в сердце, точно паразит, заставляет весь организм работать в своем режиме, перестраивает его. Умирая, она отравляет нас своими токсическими продуктами разложения, умерев сама, убивает и человека, в котором жила.
      Я говорю о настоящей любви. Именно о той, о которой втайне мечтает каждый.