Серое небо

«Почему ты прыгнула?».
Ветер дунул ему в волосы, растрепал их – он остался недвижим, вглядываясь в серую ровную  воду, отражающую хмурое небо – такое же серое и безрадостное, как его настроение последние – дни? недели? месяцы? – с тех пор, как это случилось.
       «Почему ты прыгнула?».
Никто не знал ответа на этот вопрос, даже он, тот, кого она считала самым родным человеком, - это он помнил точно. И думал, дурак такой, что у них двоих все прекрасно…
       «Но ведь у нас действительно всё было отлично!» - он комкал в руке её письмо – одно из последних. – «Ничего у неё плохого не случилось. И я не огорчал её ничем.… Почему же тогда? За что, любимая?»
Он помнил, как они познакомились на вечеринке – девушка с длинными волосами и грустными карими глазами и молчаливый черноглазый парень во всем черном с черными длинными – до лопаток - волосами.
       «Она говорила, что это судьба. Что мы – две половинки одного целого. Что я ей понравился с первого взгляда…».
Она ему понравилась. Много позже она признавалась, что ей было ужасно стыдно, и все же – она вела себя так, что он видел: он нравится ей. Действительно нравится.
Это было безумием; он любил другую – и все же стал встречаться с грустноглазой девушкой. Целоваться. Обниматься. Гулять вместе вечерами по городу. Заниматься любовью жаркими летними днями у него дома. Делиться своими интересами. Играть в компьютерные игры.
Она редко чего-то требовала. Она знала, что он любит другую девушку – и все же однажды сказала: «Я люблю тебя. Глупость, конечно. Ты прости…». И он радовался, потому что она ему нравилась.
        «Мне было спокойно с ней. Я ненавидел, когда она плакала или злилась. У неё была очень красивая улыбка…».
Ветер вновь взметнул его волосы, силясь продуть парня насквозь – но что холодный ветер тому, кто и так изнутри застыл во льду?
        «Я был виноват перед тобой – но ты простила меня…».
Он помнил: однажды он решил умилостивить свою совесть  и расстаться с той, которая любила его, чтобы остаться с той, которую любил сам. Помнил, как, глядя сквозь него, она шагнула к двери на выход…
Но та, кого он любил, отказалась быть с ним. Она боялась его, тепла его рук, его друзей – сатанистов – всего того, что так любила грустноглазая девушка.
         «Но как я гордился тем, что спас её от себя…».
Гордился. Пока она однажды робко, неуверенно не пришла в гости – и не рассказала, что её бьет пьяница – муж.
          «Но вернуться ко мне она отказалась: она всегда была верна тому, с кем она жила…».
Парень вымученно улыбнулся. Автоматически провел по лицу, отводя черные густые волосы.
Она пришла к нему уже потом, несколько лет спустя, когда разошлась с мужем. Она делала вид, что хочет быть одиночкой, но в его объятиях не выдержала и уткнулась ему в шею. И волны тепла, идущие от неё…
          « И несколько недель спустя ты, стесняясь, сказала, что это глупо – влюбляться в кого-то. Тем более – надеяться, что былое вернется. И сказала, что ты чувствуешь себя полной дурой. И я был рад…».
Они снова встречались каждый вечер, и целовались. И обнимались. Гуляли вместе вечерами по городу. Занимались любовью жаркими летними днями у него дома. Делились своими интересами. Играли вместе в компьютерные игры то у него, то у неё. Она редко чего-то требовала…
          « Почему ты прыгнула? Что же я сделал не так?».
Вопрос повис в воздухе. Черноволосый парень оперся о перила моста – и снова замер, разглядывая небо – серое, как вся его жизнь теперь, когда она была мертва…
…
         «Ты не поймешь», - она зажмурилась, - «и не поверишь, пока тебе не скажет моя мать. Но так лучше. Я же знаю, что так будет лучше для тебя! Ты будешь с ней – ты ведь всегда любил её, она ведь – твоя первая любовь, а я – я была лишь на время.…  Надо только оттолкнуться,… а потом она найдет тебя, и утешит, и все будет отлично…».
«…Но я так хочу быть с ним…» - и удар ветра в лицо…
…
    « Может, я пойму, почему ты прыгнула? Мне надо только догнать тебя…».
Он медленно распрямился. Взглянул на серое небо. На серую воду. Улыбнулся навстречу холодному ветру – и стал перелезать через перила. Внизу была вода, ледяная, как пустота в его душе. Еще там было безмолвие. Спокойствие. И путь к любимой.
Надо было только прыгнуть, чтобы все это сбылось…
   «Я знаю, ты меня примешь. Ты всегда принимала меня таким, какой я есть…».
- Эй, парень! Сигарет не найдется?
Он обернулся, все еще держась за перила, но уже почти не в этом мире. Равнодушно взглянул на пьяного небритого мужичка, стоящего на мосту.
- Да. Сейчас.
Чтобы достать пачку сигарет и зажигалку, ему пришлось сесть на перила, затем – спрыгнуть обратно на мост. И встать напротив просителя, протягивая ему требуемое.
- А… Мне бы одну сигарету, - недоуменно пробормотал тот.
- Бери, - парень вложил в его руки оба предмета и снова отвернулся. – Я давно не курю.
   «С тех пор, как ты умерла, ничто не приносит мне радости…».
Он повернулся и проводил задумчивым взглядом пьянчужку, видя в нем посланника небес. Спустился к воде. Зачерпнул ледяную прозрачную жидкость и умыл лицо.
   «Я люблю тебя. Ты всегда рядом со мной, в моем сердце».
И только потом направился к остановке…
 … - Вернулся, Антоша? – Мать выглянула из комнаты, хотя видеть лицо сына – бледное, усталое, безжизненное – не хотелось. – Тебе Анфиса звонила.
Антон кивнул, медленно стаскивая черную куртку. Молча прошел в свою комнату, сел за компьютер и включил музыку – ту же самую, которую слушал с того времени, как позвонил любимой, и ее мать сказала, что Кати больше нет на свете.
Возможно, несколько лет назад он бы обрадовался, услышав о звонке Анфисы – его первой любви. Но сейчас Анфиса могла звонить сколько угодно, потому что все, что осталось ему от Кати – память о том, что эту песню они очень любили. И он слушал все время только ее – песню Владимира Кузьмина «Душа, которая не предаст».