Ян Роман. Эмма и море

Эмма (часть первая)

Ковбойская шляпа, платок с восточным орнаментом и два зонта, один черный с металлическим конусом, второй аляповатый и без чехла.
Интересно, давно они у меня? Особенно этот, с конусом.
Летний клатч, фонарик, карандаш для глаз, влажные салфетки, визитка, мелочь, пыль и сонная моль. Где ключи? Где чёртовы ключи? Где то, ради чего четыре кованные балеринки замерли в глубоком реверансе, изящно оттопырив ножку? Им горестно и нестерпимо служить опорой для этих тряпок. Сколько ещё никчёмных, проходящих петлей нагрузит их тяжестью своих нош? Все они здесь случайно, марионетки в руках ленивой кукловодки, которая никак не научится всё хранить на своих местах!!!
Ну сколько можно себе обещать? Такси ждёт меня уже 5 минут. Ещё 3 и ай-лю-лю.
Ну, где они могут быть? Сумка, полка, балеринки. Старина Оккам, ты был неправ.
Замок, ботинки и трюмо. Свет мой, зеркальце, намекни, хотя бы…
Мне хочется курить и чтобы всё поскорее закончилось. И этот панический поиск, и тревожное ожидание, и обида на саму себя. Чёрт с ними. Оставлю открытой дверь.
Таксист вызывает диспетчера и говорит ему «мы встретились». Это звучит как-то монументально и торжественно. Я готовлюсь сказать ему «да»…
- Куда ехать будем?
- К морю.
- Куда именно?
- Всё равно, лишь бы моря было много, а людей мало.
- Только туда будете ехать?
- Да, только туда.
Мы неспешно катимся по городу, и меня постепенно отпускает напряжение и тревога. Я думаю о том, что ключи должны быть обязательно дома, ведь как-то я открыла вчера дверь и попала домой.
В прощальном взгляде таксиста мне удаётся уловить невольный интерес к моим дальнейшим планам, но пляж абсолютно пустынный и он остаётся ни с чем.
А я остаюсь с горсткой мыслей, которые нужно бы хорошенько пропесочить.
Песок такой холодный…на всём побережье нет и щепотки сухого песка. Море глубоко укрыто туманом, нет ни горизонта, ни берега, ни неба. Впереди меня мутный сизый смог. Мне кажется, что если я приближусь к нему ещё на пару шагов, он оторвёт меня от земли и растворит методом холодного ядерного синтеза, такое всё вокруг однородное. И только волны вырываются из этого монолита, обозначая границу осязаемого. Я раскидываю руки по сторонам и вдыхаю полной грудью пустоту.

«Когда ты уже повзрослеешь?», - не устаёт интересоваться мой отец. Он непреклонен и суров с этим своим «когда?». Уже больше 20 лет оно отпечатывает на мне свой ход. Я много раз режиссировала этот момент: отец грозно взирает на дочь с высоты своей необратимости, дочь задиристо вскидывает голову вверх, ветер швыряет ей волосы в лицо, и она гордо констатирует: «я повзрослела, папа!». Эта сцена меня привычно умиляет, и я улыбаюсь себе. Волна накатывает на берег и прячется в запределье. Меня вновь накрывает печаль и тоска.

Что я здесь делаю? Где я должна быть, с кем? Все мои начинания оказались несущественными, мечты растворились в безликой каждодневности, и дома мне ни плохо – ни хорошо. Никак. Прав мой отец, пора взрослеть, собирать камни, шкафы-купе и конструктор «до 3-х лет». Конец играм в «скрытый потенциал».
Я брожу по набережной, в этом тихом и уединённом месте. Мне хорошо здесь, но не покидает ощущение неизбежности. Ещё минут 40 и начнёт темнеть. Пора.
Море отпускает меня так же непринуждённо, как и приняло. Холод уже пробрался к кончикам пальцев и скоро я перестану их чувствовать совсем. Надо спешить.

Дорога, твёрдая, блестящая и абсолютно прямолинейная. Прильнула с двух сторон к пунктиру и манит. Неожиданно я вдруг очень ясно понимаю, что ушла бы по ней навсегда… прямо сейчас, без сожалений и оглядок. Стала бы частью тяжелого и влажного «белым-бело», надетого на серый блестящий стержень, по которому костным мозгом прошёлся пунктир.
И тут мой взгляд выхватывает пёструю кляксу на сером асфальте. Размокший отрывной листок, чудом прикипевший к поверхности. Я наклоняюсь к нему, тяну за уголок и через секунду он уже в моей ладони. Нотка торжественности звучит высоко в кронах деревьев, я разворачиваю листок и читаю:

http://in-yan-han.net
логин: ...
пароль: ...