гл. 17. Последние дары Шамбалы

из гл. 16    http://www.proza.ru/2010/05/24/605   

    Итак, последние, оставшиеся перед возвращением домой дни, я решила посвятить знакомству с азиатскими достопримечательностями. В Душанбе мы купили билеты на   двухмоторный самолет, следующий в Самарканд, где собирались прожить пять дней. Мои попутчики, с которыми мне еще не удалось близко пообщаться в походе, уже готовили мне свои «суфийские» уроки. 

    «…Судьба шлет мне новых собеседников и новых учителей. Не знаю, что найду в этом  новом  коллективе: Тамара с Ириной целый день проводят в чайхане, говорят о еде и смеются над нашим Учителем. Хотелось бы  понять, как они «работают на тонком плане»: пока я никакой их работы не вижу,одна болтовня. Очень не хватает нашей четверки памирских «нагвалей», от которых осталось только грустно опустевшее место на полатях территории альплагеря. Сегодня первый день прошел у меня без занятий, без духовной связи с Небом, в обидной суете. Завтра вылетаем в Самарканд».

   Самой близкой по духу из новой компании оказалась Наташа. Мне нравились ее дружелюбие и естественность. Подготовка и учителя у нас с ней были разные, что не мешало хорошо понимать друг друга и иметь схожие точки зрения. Гуревич сразу же принял на себя роль вожака - "хана при гареме из четырх женщин", как любили мы пошутить. Как все евреи, он был не глуп, начитан и умел доброжелательно общаться, умело привлекая наше внимание к скрытой сущности  ситуаций, разворачивающихся у нас по ходу дела. Тамара показалась мне избалованной и эгоистичной. Как я поняла, она совсем недавно встала на Путь, и Мона с  Ириной относились к ней снисходительно. Гуревич  вместе с ними иронизировал над ее отдельными Персонами (проявлениями  личности, которые в их школе рекомендовалось рассматривать как нечто внешнее, не имеющее отношение к Я) и потешались, когда Тамара не «въезжала» в их реплики.

     Я в новой компании "григорьевцев"  чувствовала себя глупее всех - их книг я еще не  прочитала, многого не знала. Надо мной они почему-то не иронизировали. Я  бессознательно приняла на себя самую выгодную роль - неофита, охотно признающего себя незнающим и  ищущего наставников. Не случайно говорят, что слабость - наша наилучшая защита. Чем прочнее мы строим свою крепость перед другими, тем становимся уязвимее. Таня и Игорь по-прежнему держались особняком, они не играли в духовность, а были заняты личными отношениями, не вызывая у нас этим никаких отрицательных эмоций.

   Перелет из Душанбе в Самарканд оставил в душе ощущение выхода из «владений Шамбалы»: та же Азия, но словно что-то существенное и невидимое вдруг покинуло меня: я сразу почувствовала внутреннюю пустоту. Теперь я была только турист, интересующийся достопримечательностями, а вся информация, льющаяся на меня от моих   очередных «учителей» - была всего лишь интеллектуальной информацией. Это ощущение  трудно объяснить, но оно проявлялось во мне абсолютно явственно.

   В Самарканде было холодно. Ярко светило солнце, и все жители были одеты в легкие платья, но дул ветер, и мне все время вспоминался мой, оставленный в Душанбе свитер.  Свои спальники мы  сразу же сдали в камеру хранения, отложив проблему поиска места ночлега на вечер: ночевать планировали прямо на земле, где-нибудь на окраине города.

    Самарканд оказался хорош только в центре, где возле древних мечетей постоянно сновали экскурсионные автобусы. В прочих районах он выглядел как скучный и пыльный город, лишенный всякой зелени, с безликими двухэтажными домами. В древней части центра города располагалась площадь Регистан, с трех сторон окруженная мечетями с голубыми изразцовыми куполами и минаретами. Именно здесь, в городском скверике, где цвели роскошные розы, мы познакомились с местным  садовником, встреча с  которым оставила у меня самое яркое впечатление из всей этой поездки.
 
    В суфийской традиции садовник - это носитель мудрости и наиболее частый персонаж притч. Благодаря Гуревичу, вся наша поездка, проходила у нас под знаком суфизма – эзотерического ответвления ислама. Гуревич то и дело в самых обычных наших происшествиях искал особые указующие знаки и очень интересно толковал их значение. Такой подход мне нравился: я и сама люблю наблюдать за жизнью «сверху», оценивая все происходящее, как зашифрованное для меня послание Небес.

    Садовник прибился к нашей компании сам и начал с того, что подарил каждой из женщин - Тамаре, Ирине, Наташе и мне - по розе, причем, всем разного цвета. Мы приспособили их к своему платью  или прическе и совершенно по-разному обошлись с полученным даром. Розы, по мнению Гуревича, являются символом учения, духовного дара, пришедшего свыше к человеку. Ирина и Тамара, подходящие к Учению исключительно с точки зрения логики и интеллекта, тогда интуитивно прикололи свои цветки к прическе. У Тамары эта роза вскоре после прощания с садовником упала и потерялась.  Действительно, Тамара впоследствии недолго пожила в идеях эзотерики и, выйдя замуж, полностью погрузилась в обычную жизнь. Наташа, эмоциональная и абсолютно нелогичная, укрепила свою розу на груди. Что касается меня, то я очень долго продолжала держать ее в руках. Духовный путь и его философия на протяжении почти всей моей жизни служили мне необходимым для жизни инструментом обретения смысла жизни.

    Дни в Самарканде проходили не только в наших умных разговорах, но и в осмотре древних памятников, вроде тамошнего монастыря Гур-Эмир. И все-таки больше всего времени мы отдавали поеданию разной пищи в чайхане - ароматного плова или безумно вкусной жареной рыбы , наваленной аппетитной горкой без всякого гарнира. Самаркандский базар  мало чем отличался от Душанбинского, разве что - возрастом: это был один из самых древних базаров Средней Азии.

    Место для первой ночевки искали долго: хотелось остановиться вблизи воды и так, чтобы, проснувшись утром, мы со своими спальными мешками не оказались на глазах у изумленных горожан! Такое нашлось только в четырех километрах от города, недалеко от водохранилища. Холодный ветер ко сну на земле не располагал. Нам повезло: мы нашли теплушку рабочих, закрытую на ночь на простенький, навесной замок. Аккуратно сняв гвозди, которыми был навешен замок, мы проникли внутрь и прекрасно выспались в своих мешках на деревянном полу и под крышей, а утром все вернули на прежнее место.

   Последние два дня в Самарканде мы оставались только втроем - я, Наташа и Гуревич,  остальные вылетели в Душанбе - там их ждал самолет в Ленинград. Именно в те последние дни внутри меня что-то насторожилось по отношению к Наташе, столь симпатичной мне по горному походу. В ней присутствовало какое-то слишком легкое порхание по жизни и умение вписываться в любой коллектив, никого и ничего не принимая всерьез - этакий  созерцатель, играющий в духовность, но не берущий на себя никакой ответственности. Мой ум тогда еще не находил объяснений изменению моего отношения к ней, и это меня напрягало. От постоянного принятия пищи и нашей возвышенной болтовни мне начало нездоровиться: я с нетерпением ждала нашего возвращения в альплагерь.

     Как только местный самолет коснулся земли в Душанбинском аэропорту, произошло реальное чудо - я снова почувствовала себя абсолютно здоровой и радостной. А еще у меня было ощущение, что я прилетела домой, на землю, которая меня ждала. В чайхане на рынке, куда мы пошли обедать, меня кто-то схватил за руку, - это был наш Олег! Он до срока сбежал с Сиамы, не прижившись в новой  компании. Настроение окончательно исправилось. В последние дни в Душанбе мы все в качестве приятной прогулки сходили в Душанбинский Ботанический сад, жутко понравившийся мне своей дикостью и первозданностью -мы валялись там на траве при полном безлюдье, совсем, как недавно жили в горах!

     Пришел грустный день отлета домой. Наши ряды совсем поредели - Наташа, Гуревич, Мона, Володя, Олег да я, - все остальные уже улетели в Ленинград. Нагруженные  рюкзаками и сетками с дынями, 11 октября мы поехали в аэропорт. Моя неудача с покупкой еще в Ленинграде обратного билета, послужила причиной тому, что прилетев в этот удивительный мир с самой первой нашей группой йогов, я последняя его покидала.

    «.. Все вокруг словно удерживает меня на этой земле, вплоть до того, что при  проверке багажа у меня, единственной из всех нас, потребовали доплатить за избыточный вес ручной клади, что на какое-то время отделило меня от нашей группы. В результате я села в самый последний автобус, подвозящий пассажиров на борт самолета. Все наши уже были на местах».

     Самолет приземлился в Ленинградском аэропорту глубокой  ночью. Метро уже не работало, и я, живущая неподалеку, предложила нашим переночевать до утра у меня. Как мы и привыкли в походе, все прямо в одежде улеглись поперек на мой широкий диван и мгновенно отключились. Путешествие закончилось.

    Мы были водопадом, арчею и скалой,
    И с нами жили рядом и мудрость, и покой.
    Друг другу, как умели, несли любовь и свет,
    Не зря к единой цели мы шли так много лет.

    Шагали вереницей опасною тропой,
    А ночью в крике птицы ловили «Гошин» вой.
    В нас все переменилось, с души отпала грязь,
    И с Небом укрепилась таинственная связь.

    Связались прочной нитью шестнадцать чудаков, -
    Мне каждый был Учитель, мне каждый был урок!

        в гл.18  http://www.proza.ru/2010/06/01/850