его любимой игрой были слова

Я затыкала ледяными пальцами уши и сорванным голосом в тысячный раз умоляла его замолчать, но он подходил ко мне, разжимал руки и продолжал,
продолжал говорить, и я ненавидела его за это.

Неслись камни в горной реке - они несутся с горным потоком, задевая пороги, но не застревая в них; они несутся вперёд, подскакивают и ударяются друг об друга, и слышится грохот несущихся вод и безжалостный перестук камней.

Так же и его слова, гонимые неумолимым потоком сознания, неслись вперёд, подскакивая на порогах - и в этот момент его слова ударяли в грудь волной, отзываясь мучительной болью, срывали дыхание и могли делать всё что угодно: он мог убить словами, мог возродить, мог и убить и возродить сразу, подобно проклятому птице-фениксу, он мог подарить хрустальную лёгкость внутри, крылья, веру в бумажных журавликов и прекрасный мир, а мог швырнуть вниз, разбивая об ужасы тёмных улиц. Камни слов сталкивались в воздухе - скакала интонация, он то срывался в пронзительный крик, то в сорванный шёпот, его голос то слабел с каждой секундой, то набирал силу, обороты, и гремел на всю комнату, на всю твою вселенную, руша стены или бережно собирая их заново; он задыхался, у него горели глаза и топорщились непослушные волосы, а по слушающим вновь ударяла волна, снося их к чёртовой матери, и они тонули, задыхались, умирали, возрождались...

А потом он падал без сил куда придётся, выжатый до последний капли, отдавший всё, что только мог, тем, кто его слушал, а я опускалась рядом с ним на колени, потрясённая, опустошённая, с внутренним миром, ехидно решившим встать с ног на голову, и хотелось попросить его никогда, никогда больше не говорить ни слова, замолкнуть навек.

Он вытворял словами то, что редкий человек мог сделать армией, магическим даром и оружием, я не представляла, что может произойти, если его вдруг выпустят говорить - он был абсолютным оружием, оружием массового поражения. И никакой Истинной Речи, чтобы договориться с деревьями, животными и ветрами - он говорил, просто говорил, и от его слов смолкали ветра, зацветала веточка сирени и умирал последний червь. Словно всем людям, которым прописали в книге судеб быть великими ораторами, переписали сценарий жизни, сделав их немыми, а всю силу их голоса, все их способности, которым не суждено было воплотиться, слили в один сосуд и влили ему в глотку. Я давно уже запуталась, кто он и откуда, но он просто не мог существовать, его существование было само по себе опасно, я не понимала, как мироздание могло допустить его существование - из-за его слов рушились целые города, воцарялся мир в самой середине кровавой бойни, воины переходили на стороны своих противников и враги становились друзьями.

Его приходилось учить не тому, как говорить, а тому, как молчать и отвечать кратко, иногда казалось, что он сам не понимает, что он творит и на что он способен. Он словно не понимал, что играет с нами, как с марионетками, дёргая за ниточки своими словами, заставляя раз за разом уничтожать свою вселенную и рождать новую, из его слов.

Я пыталась заткнуть уши, а он не давал мне этого сделать, и говорил, говорил, говорил, и теперь я понимала, почему Мастер так им дорожит.
Совершенное оружие массового поражения.
Рождённый, чтобы убивать и возрождать словами.