Будьте вы прокляты

                БУДЬТЕ  ВЫ  ПРОКЛЯТЫ.

                Посвящаю  еврейским  детям,убитым  Холокостом.


       Всю жизнь я  вспоминаю  чужую  бабушку. Я вижу,как мы с мамой идем  из детсада  домой через мост,минуя  одну и ту же хатку-развалюшку, у которой  старушечьими руками то и дело  крепились то пошатнувшееся  крыльцо то худая  замшелая крыша,то хилый забор.

     Бабушку  эту оставила родня. "У  НИХ так можно,"--объясняла мне мама. Наша бабушка жила  с семьей моей тёти, а летом -- с нами. Уходя  на всё лето в отпуск, папа  занимался мной, хозяйством и,как говорила  мама,  "склонял бабушку  своей  плебейской риторикой к антисоветской  догме". Мама  была  -- советской.

     Чужая бабушка, свесившись с забора, махала нам издалека рукой, и мы подходили поговорить с ней подушам. Она всегда протягивала мне грушку,или конфету  и часто плакала,приговаривая: "Отаки вони були,земля им пухом,точно таки манисиньки."(В свои четыре года из большого я имела только глаза, напоминая двухлетнего дистрофика.) Мама,как могла,утешала ее ,и разговор перетекал в своё будничное русло. Возвращаясь с работы, мама  была  до предела  утомлена  пациентами,но  ее всгда  почему-то хватало на продолжительные беседы с этой бабушкой. Я крутилась тут же,запоминая своей детской головой,как могла. Я  помню,как однажды чужая бабушка стала внезапно страшно кричать в сторону проходившего невдалеке немолодого мужчины в кепке. Она ,заливаясь слезами гнева,ухватила рейку, бесхозно торчащую в заборе, и кинула в него. Он продолжал спокойно идти своей дорогой.

     Я всю жизнь слышу тот ее крик и помню те ще носить тебе земля".

     Мама  тоже плакала. Бабушка рыдала. Она всегда помнила этого полицая, который стрелял в маленьких еврейских детей на ее глазах. Тогда она сама была еще очень молода.

     И когда сегодня я слышу:"Победителей не судят. Война всё спишет",-- мне хочется кричать тем,кто  отрекся и забыл : будьте вы прокляты до седьмого колена.