Зловредный Пес

                Зловредный Пес.

      Мы ищем разум в космосе, а он здесь, только мы к этому привыкли.
      Просто это другой разум, не такой как у нас.
     (Посвящается моей собаке, умнице и очень гордой, даже по отношению ко мне.)
               
                Бахито И.

     Сцена  1.

Просторный кабинет в доме Владимира Кетлера, умершего месяц назад.
Большой письменный стол на нем старинный абажур, библия на краю стола и
телефон, с другого края. Кроме стола, в кабинете находятся легкие кресла,
а сам кабинет освещен дневным светом из огромных окон.
В кабинете расположились в креслах: Дана Гарсиа, племянница Владимира Кетлера
с мужем Лорке, Раин Кетлер, его двоюродный племянник, с женой Сарой, Елена Новская,
дальняя родственница, Генрих Чернов, то же дальний родственник, и служанка Люсита,
проработавшая в этом доме почти восемь лет. Все они указаны в завещании Владимира Кетлера.
За столом сидит нотариус, Арон Найден, душеприказчик завещания Владимира Кетлера,
в руках у него завещание, которое он готов зачитать.
Все внимание присутствующих направленно на нотариуса.
Арон:
- Господа. Я вызвал вас сюда, в этот дом, для того, чтобы огласить вам
  последнюю волю Владимира Кетлера.
  Наследниками по завещанию являются: Дана, Раин, Елена, Генрих и Люсита.
  Согласно проведенной оценке имущества, передаваемого наследникам, стоимость
  его составляет семьсот пятьдесят тысяч долларов.
  Из них рыбачий домик и все что находиться в нем, передается Люсите, а
  так же пятьдесят тысяч долларов на содержание собаки Владимира Кетлера, по
  кличке Пират.
  При условии, что Люсита обязуется, тщательно ухаживать за собакой,
  оберегать от любого насилия и унижения.
  Если, конечно, Люсита примет данное условие и принесет клятву, на Библии.
Все оборачиваются к Люсите.
Люсита, неистово креститься, на глазах появляются слезы, голос дрожит:
- Клянусь.
  Господи, неужели ты услышал мои молитвы.
  Наконец-то я смогу забрать к себе моих детишек.
  Господи, прими душу хозяина с миром, и дай ему место в раю, за то, что не
  забыл бедную Люситу.
  Хозяин всегда был добр ко мне.
  Клянусь Господи, что лучше меня, никто не будет ухаживать за Пиратом.
  Спасибо тебе Господи, и вам хозяин, если вы меня слышите.
Арон, прерывая Люситу.
- Люсита, будьте добры, успокойтесь, пожалуйста.
Люсита, умолкает, но по лицу видно, что она продолжает молиться.
Арон, показывая на библию на столе:
- Раз вы согласны.
Люсита, подходит к столу кладет руку на библию:
- Клянусь, что буду ухаживать и беречь Пирата, и бог мне свидетель.
Арон, указывая Люсите на стул:
- Спасибо.
  Значит, с этим мы уладили.
  Прошу вас.
Люсита, садиться на свое место.
Дана, негромко своему мужу:
- Пятьдесят тысяч, за то чтобы присмотреть за собакой?
  Я бы и сама не прочь.
Арон, продолжает:
- Таким образом, остальным наследникам остается шестьсот тысяч долларов.
  Сюда входят: счета в банке, этот дом и все, что в нем находиться, включая
  картины покойного.
  Раздел этого наследства между наследниками будет производиться поровну,
  между теми, кто выполнит условие, указанное в записке, приложенной мистером
  Кетлером к завещанию.
  В случае если, никто не сможет выполнить данного условия, вся сумма,
  а именно шестьсот тысяч долларов, должна быть передана женскому монастырю,
  на благотворительные цели, для бедных, беспризорных, больных и так далее.
  А теперь внимание господа.
  Прошу вас внимательно выслушать, записку с условиями, которую я вам сейчас
  прочту.
  Читаю.
  Я, Владимир Кетлер, будучи в здравом уме и сознании, составил эту записку.
  Вы, Дана, Раин, Елена и Генрих, выбраны в наследники, потому, что других
  родственников, у меня нет, ну или просто я о них не знаю.
  Последнее, вероятнее всего, так как я вел замкнутый образ жизни и почти ни
  с кем, я имею в виду родственников, не общался.
  Все свое время, я посвящал живописи.
  Мои картины, некоторые, из которых, сейчас стоят не малые деньги,
  позволяли мне жить без особых забот.
  Собаки, своим молчаливым присутствием, помогали мне работать тем,
  что с ними я не чувствовал одиночества, а присутствие кого-либо другого
  раздражало меня.
  Обычно, это были дружелюбные, и преданные существа, с которыми у меня
  складывалось полное взаимопонимание.
  Три года назад, я остался без собаки и мой садовник Курт, принес мне
  взрослого щенка, по кличке Пират.
  Неожиданно для меня, он оказался очень необычным псом.
  Когда я работал, он, так же как и другие псы до него, лежал и смотрел,
  как я работаю, но стоило мне закончить, как он вставал и уходил.
  Причем уходил с таким видом, как будто он сделал для меня одолжение,
  и мне следовало бы его поблагодарить.
  Описать это невозможно, это надо было видеть.
  Собственно говоря, так он поступал со всеми.
  Лежа или сидя, он наблюдал, если кто-то, что-то делал, и уходил когда
  ему становилось не интересно.
  Если я пытался его погладить, он рычал, и отходил в сторону.
  И вообще, он никому не позволял себя гладить, кроме Курта, и то в очень
  редких случаях.
  Пират не отказывался от пищи, кто бы ему не предлагал, но всегда медленно,
  с достоинством подходил, обнюхивал и только после этого съедал, если был
  голоден.
  Зато охрану он нес, как никто другой.
  Обладая великолепным слухом, Пират чутко реагировал на все посторонние
  звуки, и немедленно, молча, направлялся в ту сторону, чтобы выяснить,
  их источник.
  Пират никогда не гонялся за котами, он спокойно подходил к любому коту,
  без шума и лая, и кот сам удирал от него.
  Кроме того, Пират обладал еще одним качеством, за которое, я его весьма
  уважал, и которое, отсутствовало у других щенков, живших у меня в доме.
  Это врожденная культура поведения.
  Никто его не учил, но с самого начала, он никогда не гадил дома, не грыз
  туфли и другие предметы, не тащил со стола, и даже чистил лапы, топчась
  на коврике у двери, при входе в дом.
  В общем, Пират всегда жил по каким-то своим, не понятным мне, законам и
  принципам.
  Все эти три года, я пытался наладить с ним дружеские отношения, что бы он
  хотя бы позволял мне гладить его.
  Но так и не смог.
  Почему?
  Не знаю.
  Вполне возможно, что причина во мне.
  Вот я и хочу представить вам, возможность, доказать это.
  Итак, мое условие.
  Наследство получит тот, или те, кто сможет без насилия и принуждения,
  добиться от Пирата, добровольного согласия, гладить его.
  На это вам отводиться ровно одна неделя, начиная с завтрашнего дня.
  Особо подчеркиваю, без насилия и принуждения.
  Думаю, что приз, в шестьсот тысяч долларов, стоит того, чтобы за него
  изрядно потрудиться.
  Искренне желаю вам всем удачи.
  Владимир Кетлер.
Арон, оглядев присутствующих:
- Условия понятны всем?
Раин:
- А собака привита?
Арон:
- Люсита, что скажите?
Люсита:
- Конечно, привита.
  Да вы не бойтесь.
  Он не кусается, такого никогда не было.
  Если рычит, значит, ему что-то не нравиться, или хочет предупредить,
  о чем-то. 
  А так, спокойный пес.
Арон:
- Есть еще вопросы?
  Нет.
  Тогда Люсита, покажет вам ваши комнаты и познакомит с Пиратом.
Арон, обращаясь к Люсите:
- Люсита, будьте добры, проводите гостей и покажите собаку.
Дождавшись, когда все выйдут, Арон собирает бумаги со стола в кейс, и то же уходит.


     Сцена  2.

День первый. Утро, восемь часов. Тот же кабинет.
В кабинете все те же, кроме Люситы.
Арон, оглядев присутствующих:
- Все здесь?
  Тогда приступим.
  Мне кажется, будет разумным, составить график, кто и в какое время будет
  заниматься с собакой, чтобы не толпиться и не мешать друг, другу.
  Так как ночью делать это бессмысленно, то получается на каждого по
  три часа в день, с девяти утра до девяти вечера.
  Есть возражения?
Сара:
- В записке Кетлера, указана неделя, а ты Арон, урезаешь нам время до трех
  часов в день.
  По-моему это не справедливо.
Все смотрят на Арона, ожидая его реакцию.
Арон:
- Дорогая Сара, это только мое предложение.
  Единственно чего я хотел, избежать конфликтных ситуаций между вами.
  Но если вы не согласны, я не настаиваю.
  Буду рад услышать от вас другие предложения, но срок неделя в любом случае
  остается в силе.
Генрих:
- Я думаю, Арон высказал разумное предложение.
Лорке:
- Лучшего все равного не придумаешь, мы за.
Арон:
- Елена?
Елена:
- Согласна.
Арон:
- Раин?
Раин, посмотрев на Сару:
- Возражения снимаются, мы то же за.
Арон, посмотрев на часы:
- Ну и прекрасно.
  Осталось определить очередность.
  Предлагаю обсудить это за завтраком, который уже подан.
  Прошу всех пройти в столовую.
Все встают и выходят из кабинета в столовую.
Завтрак окончен и в кабинет входят, Дана, Лорке и Елена.
Дана, Елене:
- Поздравляю милочка.
  Вы первая.
  Желаю удачи.
Елена:
- Спасибо.
  И вам то же.
  Встретимся за обедом.
Елена уходит. Дана и Лорке, остаются.
Дана, вслед Елене:
- Та еще штучка.
Лорке:
- О чем ты дорогая.
Дана:
- Я слышала, как она сейчас разговаривала с Люситой в коридоре, и обещала
  ей еще десять тысяч из наследства, если та поможет ей приручить пса.
Лорке:
- А что Люсита?
Дана:
- Сказала, что постарается.
Лорке:
- Надо немедленно поставить в известность Арона.
Дана:
- Смысл?
  Ты что, не слышал в записке Владимира, что пес позволял гладить себя только
  садовнику, да и то по большим праздникам.
  А Елена никогда не держала дома собак, так что вряд ли у ней что-то
  получиться.
Лорке:
- А это откуда тебе известно?
Дана, презрительно:
- Пока ты дрых, я успела поговорить со всеми.
  И оказалось, что никто, кроме Генриха, не имел дело с собаками.
Лорке:
- Включая и нас.
  Не представляю, как ты собираешься подружиться с этим псом, при твоей
  антипатии к животным.
Дана:
- Значит надо посоветоваться со специалистом.
  В конце концов, они для этого и существуют.
Лорке, язвительно:
- Замечательно.
  И где его взять?
Дана:
- В цирке.
Лорке, насмешливо:
- Дорогая, сегодня ты просто в ударе.
  Одна блестящая идея, за другой.
  Сейчас мы сядем с тобой в машину и поедем искать цирк.
  Питомник специалистов по собакам.
  Эй, люди, кто-нибудь видел, куда уехал цирк?
Дана, протягивая открытый блокнотик:
- Вот так всегда.
  Вместо помощи, дурацкие остроты.
  Своих идей не водиться, а чужие, надо обсмеять.
  Лучше набери номер моей массажистки, ее муж, Марек, дрессировщик.
  Правда, он дрессирует обезьян, да какая разница.
  Собака, обезьяна, верблюд, не все ли равно.
Лорке, роется в карманах, потом указывая на телефон, на столе:
- Мой остался в комнате.
  Может с этого позвонить?
Дана:
- Еще чего, чтобы знали, куда ты звонил.
  Пойду, позвоню, а ты будь здесь.
Дана, уходит.
Лорке подходит к столу и открывает библию.
Затем, осторожно поглядев на дверь, поднимает трубку телефона и набирает номер.
Лорке:
- Виола?
  Привет зайчик.
  Угадала.
  Нет, дорогая, сейчас никак не могу.
  Потому, что я далеко.
  Я то же.
  Скоро буду, не скучай, зайчик.
  Конечно, и я тебя.
  Пока, пока.
  Я перезвоню.
Лорке, осторожно кладет трубку и подходит к открытой библии, сделав вид, что
все это время читал.
В комнату входит, Дана.
Лорке, закрывает библию и небрежно кладет ее на край стола.
Лорке:
- Ну, как?
Дана:
- Он сказал, есть два варианта.
  Первый, посадить его в клетку и не кормить несколько дней.
  А когда, после этого, ты зайдешь к нему с едой, он будет как ручной.
  Но нам проделать такой номер, никто не позволит.
  Второй вариант, найти ему самку.
  После того как они сойдутся, пес разомлеет и его можно будет
  погладить.
Лорке:
- Послушай, обезьяна, все-таки не собака.
  Где гарантии, что с собакой такой вариант проскочит.
Дана:
- Ха.
  Даже у людей так, не то, что у обезьян.
  У вас самцов, кобелиная суть одинакова.
  Есть другие варианты?
  Нет.
  Тогда не мешай.
Лорке, пожав плечами:
- Хорошо, а где мы найдем самку?
Дана:
- Люсита поможет.
  Скажем, что мы хотим устроить для пса праздник.
  Пообещаем ей чаевые, ну и так далее.
  Пошли, переговорим с Люситой.
Лорке:
- Может ты сама.
  Все-таки женщина, женщину быстрее поймет.
  А то подумает еще, что я ей на что-то намекаю.
Дана, язвительно:
- С каких это пор, ты стал таким скромным.
  Только и делаю, что оттаскиваю тебя от очередной швабры.
  А тут на тебе, застеснялся.
Лорке, обиженно:
- Она не в моем вкусе.
Дана:
- Надо же.
  Неужели есть и такие?
Лорке:
- Ну, ты уж совсем меня…
Дана, беря его за руку:
- Все, хватит.
  Пошли.
Дана и Лорке выходят из кабинета.
В кабинет, оглядев его и убедившись, что там никого нет, заходят Раин и
Сара.
Сара, встав перед Раином и уперев руки в бок:
- Раин, у тебя есть хоть какой-нибудь план?
  Или ты думаешь, что будешь ходить руки в брюки, и все само собой
  устроиться в твою пользу?
  Может тебе, деньги не нужны?
Раин:
- Что ты так переживаешь?
  Раз я спокоен, значит, знаю, что надо делать.
Сара:
- Нет, люди, посмотрите на него.
  Он, оказывается, знает, что надо делать.
  И это говорит человек, который в жизни не держал собак.
Раин:
- Не держал.
  Зато, было время, когда я помогал Максу, воровать их.
Сара, удивленно:
- Вот это новости.
  Мой кузен Макс?
  Кто бы мог подумать, что он собачий воришка.
  А гонору, гонору то.
  Вагон и еще тележка.
  Я то, я се.
Раин, обиженно:
- Что тут такого.
  Неплохой бизнес кстати.
Сара:
- Ну и как же ты помогал?
  Стоял на стреме?
Раин:
- Надо же, угадала.
Сара:
- Тут и угадывать нечего.
  На большее, тебя бы не хватило.
  Одно не понимаю.
  Какое отношение имеет опыт стояния на стреме, к нашей ситуации.
Раин:
- Не понимаешь, потому что не воровала собак.
Сара:
- Представь себе, не докатилась до такого.
  Твоего дружка Макса, рядом не было.
Раин, невозмутимо:
- А жаль.
  Тогда бы знала.
  Чтобы собака доверилась тебе, надо дать ей то, что она особенно любит.
  Одни любят жаренную баранью печень, другие свиные сардельки.
  Породистые собаки вообще очень привередливы.
  Обожают деликатесы.
  Обычно Макс старался узнать, что намеченная собака очень любит,
  а потом приманивал ее этим.
Сара:
- Хм…
Раин:
- Так вот.
  Покормлю пса пару дней, тем, что он обожает, и тогда не то, что погладить,
  будет бегать за мной как привязанный.
Сара, задумчиво:
- Ну-ну.
  Не очень то вериться, но надо попробовать.
  А ты узнал, что этот пес любит?
Раин, гордо:
- Это, дорогая, я поручаю тебе.
  Подойдешь к Люсите, поболтаешь с ней по-женски, и между делом узнаешь.
  У тебя это лучше получиться.
  Макс то же своих подружек, подсылал к хозяевам собак.
Сара, вскипев, возмущенно что-то собирается возразить, но в это время раздается
женский вскрик и шум чего-то упавшего.
Сара и Раин тревожно переглядываются. Прибегает Люсита, и набирает номер
по телефону на столе.
Люсита:
- Алло.
  Это доктор Чен?
  Это Люсита.
  Не могли бы вы срочно приехать.
  Да доктор, прямо сейчас.
  Наша гостья упала со стремянки.
  Ой, я не знаю.
  Да доктор.
  Жду.
Люсита, быстро уходит. Раин и Сара даже не успевают спросить у нее, в чем дело.

     Сцена  3.

День третий. Десять вечера. Тот же кабинет. В кабинете сидит в кресле Дана,
в белом шелковом халате, и читает книгу.
Правая нога, ниже колена, у ней забинтована.
Входит Генрих:
- Добрый вечер.
  Не спиться?
Дана:
- Ага.
  Решила почитать, иногда помогает.
Генрих:
- Ну, как нога?
Дана:
- Нормально, совсем не болит.
  Врачи сказали, что собака была привита, так что ничего страшного.
Генрих:
- Странно, с чего бы ей тебя кусать?
  Может, вы чем-то ее сильно разозлили или испугали?
  Насколько я могу судить из своего опыта, домашняя собака кусает в
  исключительных ситуациях.
  Обычно она лает и только делает вид, что готова укусить.
Дана:
- Сама не понимаю.
  В начале все было спокойно.
  Они с Пиратом познакомились, обнюхались и вроде бы остались довольны друг
  другом, а потом этот пес что-то сделал ей и самка пулей, бросилась от него.
  Я оказалась у ней на пути.
  Она застряла у меня между ног, начала протискиваться и укусила.
  Наверное, подумала, что я, ее специально держу.
  Знаешь Генрих, я вообще начала бояться этого Пирата.
  Недавно Елена, теперь я.
Генрих, удивленно:
- Елена?
  Она уже просто упала со стремянки.
Дана:
- Не все так просто.
  К стремянке то ее подвел Пират.
  Она хотела его погладить, а он повернулся и медленно пошел.
  Елена за ним.
  Пес пришел в библиотеку залез на стремянку и стал лаять на книгу.
  Чтобы узнать, на что он лает, Елена поднялась на стремянку и начала
  вытаскивать книгу с полки, не удержалась и упала.
  Вдобавок, книга, которую она пыталась достать, упала ей на голову.
  Сотрясение мозга и пять дней постельного режима.
  Хорошо еще обошлось без переломов.
Генрих:
- Надо же, а я и не знал.
Дана:
- У меня такое впечатление, что тебя вообще наследство не интересует.
  Собакой не занимаешься, пропадаешь где-то, даже вечерами.
  Наверное, ты и так обеспечен.
Генрих:
- Ну не скажи.
  Деньги мне бы не помешали.
  Все дело в том, что Пират, очень, своеобразный пес.
  Думаю, вряд ли кто-нибудь сможет его приручить за неделю,
  если Кетлер не смог этого сделать за три года.
  Но после того, что ты рассказала, надо будет попробовать.
  Интересно, что скажет Ник.
  Это мой давний знакомый.
  У нас общее хобби, фотография.
  До сих пор мы переписывались и обменивались по почте снимками.
  А теперь выдалась возможность и пообщаться.
  Как раз сегодня мы договорились встретиться.
Генрих, посмотрел на часы:
- Извини, Дана, мне уже надо идти.
Дана, улыбнувшись:
- Конечно.
  Желаю приятно провести вечер.
Генрих уходит. Дана остается и продолжает чтение.
Раздается шум и крики. В кабинет вбегает испуганный Лорке, а за ним, разъяренный Раин.
Лорке обегает вокруг письменного стола, отгородившись им от Раина.
Раин:
- Иди сюда мерзавец.
  Будь мужчиной.
  Все равно я достану тебя и порву на части.
Лорке:
- Только попробуй, тронь.
  Засажу за решетку.
  По судам затаскаю.
Дана, подбегая к Раину:
- Эй, вы что взбесились.
  Раин, прекрати сейчас же.
  Успокойся.
Раин, Дане:
- Успокойся?
  Сейчас ты то же взбесишься.
  Угадай, кого я застал в постели у Сары.
  Твоего муженька, дорогуша.
Дана, глядя на Лорке:
- Что!
  Ах ты кобель сивый.
  Да я тебе сама сейчас…
Лорке:
- Да подождите вы.
  Дайте объяснится.
  Захожу я к себе в спальню, хочу прилечь, а подушки нет.
  Смотрю, по коридору идет Пират с моей подушкой.
  Я за ним, а он заходит в комнату Сары.
  Вхожу в комнату, а там, в лунном свете спит совершенно голая Сара.
  Белая, светящаяся лунным серебром.
  Манящая, к себе как сирена.
  Венера, ей богу, прекрасная спящая Венера.
  Ну, виноват, не сдержался.
  А какой настоящий мужчина смог бы устоять?
Раин, еще более озверев:
- Венера?
  Он еще будет расписывать мою голую жену.
  Сволочь.
  Трус, не примазывайся к мужчинам.
  Убью гаденышь.
Раин, бросается с криками за Лорке, тот убегает от него вокруг стола.
Они обегаю с шумом круг вокруг стола, и останавливаются на прежних позициях.
Раин:
- Не хочешь добром, жалко свою морду?
  Ладно.
  Тогда, как говориться, око за око, бабу за бабу.
  Иди сюда детка.
Раин хватает Дану и начинает сдирать с нее халат.
Дана, одной рукой держа халат, а другой, отталкивая, Раина, возмущенно:
- Ты что, вообще свихнулся.
  Убери лапы, скотина.
Лорке, фальцетом:
- Оставь в покое мою жену.
Раин:
- Ну, уж фиг.
  Ты поимел мою жену, теперь я поимею твою.
Дана, продолжая бороться с Раином:
- Лорке, ты сделаешь что-нибудь или нет.
  Звони немедленно в полицию.
Лорке, хватая трубку и угрожая ей Раину:
- Отойди от нее.
  А не то сядешь за изнасилование.
Раин, продолжая сдирать халат с Даны:
- Звони, звони.
  Это ты сядешь за изнасилование.
Лорке, держа трубку в руке, однако, не набирая номер:
- Не докажешь.
  Сара не сопротивлялась.
Дана, опять натягивая халат, воспользовавшись тем, что Раин остановился:
- Действительно.
  Что-то я не слышала криков о помощи.
Сара, в цветастом халате, появившаяся незаметно во время борьбы:
- Раин, ты набьешь этой сволочи морду или нет.
Раин, все еще держа Дану:
- Сара, почему ты не кричала и не отбивалась?
Сара, спокойно:
- Да откуда я знала, в темноте, что это не ты.
  Сам виноват.
  Не надо было шататься ночью не известно где, когда тебя жена ждет.
  Я что ж, не имею права спать, так как мне хочется, из-за того, что
  этому озабоченному, своя жена приелась.
Дана, пытаясь вырваться, из объятий Раина:
- Кто говорит?
  На своего посмотри, что он вытворяет.
  Сейчас же забери его от меня.
Сара:
- И не подумаю.
  А ты притворись спящей, может легче будет.
Дана, отчаянно вырываясь, из рук Раина:
- Слышал Раин.
  Она же только притворялась спящей.
Раин, с удвоенной энергией начинает сдирать халат с Даны:
- Ничего.
  Сейчас рассчитаюсь с твоим муженьком, а с ней потом разберусь,
  никуда она не денется.
Лорке, наконец, набравшись смелости, бросается к Раину и пытается вырвать
Дану из его рук. Сара бросается на Лорке и колотит его по спине.
Слышны выкрики, ругательства и пыхтение.
Появляется Арон, в пижаме. Он с удивлением смотрит на них:
- Что тут происходит?
Но никто не обращает на него внимания, в пылу борьбы не заметив его появления.
Арон подходит к столу и бьет кулаком по нему:
- Прекратите сейчас же.
Тяжелая библия лежащая на краю стола, от удара подскакивает и падает ему
на ногу.
Арон, держа ушибленную ногу руками и прыгая на одной ноге:
- Уй, уй.
  Кто положил сюда эту чертову книгу.
Все останавливаются и смотрят на Арона. Лорке подходит и уважительно поднимает книгу
и кладет ее на стол:
- Это библия Арон, а не чертова книга.
  Выбирай выражения.
Лорке, застывает, смотря на женские тапочки, в которых пришел Арон:
- Эй, а почему ты в тапочках моей жены?
Арон, все еще прыгая на одной ноге:
- Да пошел ты со своими тапочками.
  Ой, как больно.
  По-моему у меня перелом.
Лорке, смотрит на ноги своей жены:
- Дана, почему ты в чужих тапочках, а твои у натариуса?
Сара, злорадно хихикнув:
- Ты опоздал Раин.
  Я с самого начала подозревала, что у них с нотариусом не все чисто.
  Вот как нынче дают взятки.
Дана, грозно:
- Что?
  Ах ты тварь, подстилка.
Лорке, в ярости, бросается на Арона:
- Задушу гада.
  Конец тебе адвокатишка.
Сцепившись, и ругая друг друга, Арон и Лорке падают, и катаются по полу.
В это время Сара, хватает Дану за волосы:
- Я тварь?
  Это ты тварь, взятка ходячая.
  Я тебе все волосенки повыдергаю.
Дана в ответ, то же хватает Сару за волосы. Они треплют друг друга,
ругаясь и вскрикивая от боли.
Раин пытается влезть между женщинами, чтобы растащить их.
Но потом отвлекается на катающихся по полу Арона и Лорке.
Он подбегает к ним и начинает раздавать оплеухи, то одному, то другому,
в зависимости от того, кто оказывается на верху:
- Это тебе.
  А это тебе, паразит.
  Это опять тебе, сволочь.
  А это снова тебе.
Дана вырвавшись от Сары, подбегает к столу, хватает библию и лупит ей Раина:
- Получи скотина.
  Хам.
Сзади на нее, с криком набегает Сара, и они втроем, включая, Раина,
падают на Арона и Лорке.
На полу образовывается барахтающаяся, пыхтящая от усилий и ругающаяся куча.
В кабинет входит встревоженная шумом Люсита:
- Что за шум?
  Ох, святая Мария, они же поубивают друг дружку.
Занятые друг другом, никто не обращает на нее внимания.
Люсита, подбегает к телефону и набирает номер:
- Полиция?
  Приезжайте скорее.
  Тут дерутся.
  Как дерутся?
  Господи, ну как можно драться.
Люсита, протягивает трубку перед собой:
- Сами послушайте, как дерутся.
 
     Сцена  4.

День восьмой. Тот же кабинет. За столом сидит полицейский Симон
Гильберг и что-то пишет в блокноте. Рядом в кресле, в банном халате,
сидит Генрих.
Симон:
- Господин Чернов, значит, вы находились на берегу, возле обрыва.
  Что вы там делали?
Генрих:
- Фотографировал.
  Видите ли, я увлекаюсь фотографией, и как раз снимал предзакатный
  пейзаж.
Симон:
- А вы видели на обрыве мадам Новскую?
Генрих:
- Да.
Симон:
- Она была одна.
Генрих:
- По крайней мере, я, никого рядом не видел.
Симон:
- Что было дальше?
Генрих:
- Потом, краем глаза, я уловил, что с обрыва что-то упало в воду.
  Когда посмотрел вверх, то там уже никого не было.
  Я сразу понял, что произошло несчастье, скинул одежду и прыгнул
  в воду.
  Плаваю я неплохо, но когда доплыл до Елены, рядом с ней уже был
  пес, Пират.
  Она держалась за его ошейник.
  Я подхватил ее, и мы выплыли на берег.
  Вот и все.
Симон:
- А что пес?
Генрих:
- Как только я подхватил Елену, он поплыл впереди, выбрался на берег,
  и убежал.
Симон:
- Скажите, а когда мадам Новская, стояла на обрыве, пес был с ней?
Генрих:
- По моему нет.
Симон:
- А где же он был, если оказался возле мадам Новской до вас?
Генрих:
- Понятия не имею.
  Слушайте Симон, почему такой пристальный интерес к этому случаю?
  Елена ведь сама сказала, что никого рядом не было, что у ней
  просто закружилась голова.
Симон:
- Видите ли.
  Городок у нас небольшой, спокойный.
  Все на виду.
  Особых происшествий, а тем более преступлений не было.
  И тут вдруг началось.
  То врача вызывают, то полицию, то кто-то падает, то драка.
  Мадам Новская уже падала со стремянки, а теперь чуть не утонула.
  А ведь она из тех, кто имеет право на наследство Кеттлера.
  И как, по вашему мнению, в такой ситуации, должна реагировать полиция?
Генрих:
- Наверное, вы правы.
Симон:
- Я рад, что вы понимаете.
  Нам лучше самим разобраться, пока не пошли сплетни по городу.
  Ну что ж, пожалуй, на сегодня у меня все.
Симон, собирает бумаги, встает, и уходит:
- Приятно было познакомиться господин Чернов.
Генрих:
- Мне то же.
Генрих остается в кабинете. Входит Елена. У ней бледное лицо, лоб, туго
забинтован, повязкой. Она медленно садиться в кресло рядом с Генрихом.
Генрих:
- Как себя чувствуешь?
Елена:
- Как утопленник.
  Кстати, я не успела тебя поблагодарить за вчерашнее.
  Спасибо.
Генрих:
- Не стоит.
  Пирата не забудь.
  Если бы не он, могло быть хуже.
  Он что был с тобой на обрыве?
Елена:
- Нет.
  Откуда он взялся, не знаю.
  Когда меня потянуло на дно, я вдруг нащупала что-то под рукой и схватилась.
  Оказалось, что это ошейник Пирата.
  Так я и держалась за него, пока ты не подплыл.
Генрих хотел что-то спросить у Елены, но в это время заходят Раин и Сара.
У, Раина оцарапано лицо.
Раин, Елене:
- Привет.
  Как ты?
Елена:
- Нормально.
Раин и Сара осматривают пол в кабинете.
Раин:
- Ребята вы не видели здесь мой портсигар?
Генрих:
- Нет.
Елена:
- Раин, что это у тебя с лицом?
Раин, недоуменно смотрит на Елену.
Сара, тихонько Раину на ухо:
- Она ничего не знает, придумай что-нибудь.
Раин:
- Фикус упал.
Сара, закатив глаза к потолку, тихо:
- Идиот.
Генрих:
- Может кактус.
Раин:
- А ну да, точно, кактус.
В это время  кабинет входит Арон. Он опирается на палочку, а правая нога
у него в гипсе. Хромая и опираясь на палочку, он проходит к столу, открывает
ящик и собирает бумаги в папку.
Арон, угрюмо:
- Добрый день.
Елена:
- Арон, на тебя то же что-то упало?
Арон, продолжая собирать бумаги:
- Профессиональные издержки.
Сара, сложив руки ладошками и закатив глаза:
- Упало слово божье и воздало грешникам, по делам их.
Арон, зло:
- И тебе воздастся, за язык твой.
  Если не удержишься от греха.
Сара, закрывая рот рукой:
- Молчу.
Елена, Арону:
- А что с наследством?
Раин:
- Монашки будут довольны.
Арон, мрачно, закрыв папку и сунув ее под мышку, уходя:
- Надеюсь, больше никогда не увидимся.
Арон, уходит.
Сара, ему вслед:
- Грубиян, а еще нотариус.
  Да все они жулики.
Елена:
- Раин, у тебя есть сигареты?
Раин, достает из кармана пачку, протягивает Елене.
Она берет одну, прикуривает от зажигалки Раина, и отходит к окну:
- Спасибо.
Сара, Генриху:
- Если хочешь, Раин может поделиться своим гардеробом.
  Вряд ли твою одежду отстирают.
Генрих:
- Ты уже в курсе?
  Спасибо.
  Я попросил Люситу купить мне новую.
Раин, удивленно посмотрев на Сару:
- Не понял.
  В курсе чего?
Сара:
- Генрих угодил в выгребную яму.
Раин:
- В какую яму?
Сара, посмотрев на Раина:
- О господи.
  Яма, в которой дерьмо, неуч.
Раин, смеясь:
- Да?
  Ну, ты даешь.
  Вот повезло.
Генрих, обиженно:
- Очень весело.
Сара, сама, сдерживая смех:
- Раин прекрати.
Раин:
- Да нет, серьезно.
  Есть такая примета, если наступил на дерьмо, то будешь при деньгах.
  А тут не просто наступил, можно сказать искупался.
  Деньжищи то, какие тебе светят.
  Так что, радуйся.
Генрих:
- Могу показать дорогу к яме, что бы ты то же порадовался.
Сара:
- Как же тебя угораздило?
Генрих:
- Решил прогуляться за домом.
  Видимо это была старая яма, ее просто присыпали, а я как-то не обратил
  внимания.
Раин:
- А я то думаю, чего он в банном халате, купался что ли.
Сара:
- Все Раин, нам пора.
  Мы собственно хотели попрощаться.
  Приятно было познакомиться.
  Будете поблизости, заходите.
  Адрес знаете.
  Пока Генрих.
  Елена, пока.
Елена, обернувшись:
- Пока.
Сара и Раин, уходят.
Елена снова поворачивается к окну.
Генрих:
- С тобой все в порядке?
Елена, нервно мнет в руках окурок сигареты, поворачивается от окна к
Генриху:
- Лучше бы ты меня не вытаскивал.
Генрих:
- Ты это серьезно.
Елена:
- Как никогда.
  Я так надеялась хотя бы на часть наследства.
  Или на крайний случай, занять у того, кто его получит.
  И что?
  Ничего.
  Последняя соломинка и та обломалась.
Генрих:
- Не стоит так огорчаться.
  Я думаю, изначально были поставлены невыполнимые условия.
  Так что, ты ни в чем не виновата.
  Просто забудь и считай, что ничего не было.
Елена:
- Забудь.
  Что забыть?
  Кучу неоплаченных счетов?
  Что мой дом могут отобрать, если суд не примет во внимание двух
  малолетних детей.
  Что меня уволили по сокращению.
  Несмотря на то, что я дура, согласилась переспать с шефом,
  чтобы меня не увольняли.
  Скотина.
  Мразь.
  Забыть, что я сижу без работы и без денег, и мы живем только на
  жалкое пособие для детей.
  Забыть, что еще год назад, пока мой муж не погиб в автокатастрофе, было
  все нормально, была семья, был дом, было будущее, а теперь все пошло
  прахом.
  Ни настоящего, ни будущего.
Генрих:
- Извини, я не знал.
  Очень сожалею.
Елена:
- Ну да, конечно.
  Все сожалеют, все понимают.
  Родственники моего мужа, то же сожалеют, но вот беда то,
  помочь ничем не могут.
  У самих оказывается проблемы.
  Друзья, куда-то исчезли, наверное, то же искренне сожалеют.
  Вдали.
  Сожалеют в банке.
  Сожалеют адвокаты, сожалеют судьи.
  Даже пристав сожалеет.
  Если бы можно было обменять все сожаления на деньги, я, наверное,
  была бы миллионером.
  Черт бы вас всех побрал, с вашими сожалениями.
  И Кеттлера то же, с его идиотским завещанием.
  Мог бы просто, по-человечески, разделить между нами наследство.
  Так нет, решил соригинальничать, приплел сюда своего зловредного пса.
  Чтоб ему перевернуться в гробу.
Генрих:
- Даже не знаю, что тебе сказать.
  Если бы у меня были деньги…
Елена:
- Лучше уж ничего не говори.
  Итак, тошно.
Генрих:
- А знаешь, ведь Пират провел меня, так же, как и тебя.
Елена:
- Что ты имеешь в виду?
Генрих:
- Я стоял во дворе, когда он вдруг зарычал и побежал по тропинке за дом.
  Мне показалось, что там кто-то есть.
  Решил посмотреть и пошел за ним.
  Так и шел, пока не провалился по пояс.
  Еле отмылся.
  Одежду, как видишь, пришлось выкинуть.
Елена:
- Неужели ты думаешь, что это он специально?
Генрих:
- Не уверен, но думаю да.
Елена, задумавшись:
- Бред какой-то.
  У тебя разыгралась фантазия.
  Это просто пес и ничего больше.
  Да теперь это уже не важно.
  Ладно, Генрих.
  Мне то же пора.
  Может, когда-нибудь увидимся.

    Сцена  5.

Комната в домике Генриха. В комнате две двери, одна входная, а другая дверь,
ведет на кухню и в другие комнаты. Возле входной двери окно.
В комнате небольшой стол, несколько стульев возле него, у стены стоит диван
и книжные полки.
Дверь открывается и входит Генрих с пачкой газет, из почтового ящика.
Подойдя к столу, он начинает перебирать корреспонденцию, пока ему не попадается
письмо в обычном конверте.
Генрих, вскрывает конверт:
- Надо же, от Люситы.
Генрих разворачивает листок и читает вслух:
- Дорогой Генрих.
  Я решилась написать вам, так как мне больше не к кому обратиться.
  Мне нужен ваш совет.
  Дело в том, что пять дней назад, исчез Пират.
  Клянусь перед богом, что я не давала ему никакого повода обижаться
  на меня, и честно выполняла все свои обязательства.
  Ума не приложу, куда он убежал и почему.
  Я боюсь, если нотариус узнает, то потребует, чтобы я вернула деньги.
  Но их у меня уже нет.
  Вы образованный человек, не то, что я, посоветуйте, как мне лучше
  поступить.
  Пожалуйста, ответьте по быстрее.
  Люсита.
  Чуть не забыла.
  Недавно приезжала Елена и попросила ваш адрес.
  Я ей дала.
  Если этого не следовало делать, то прошу извинить меня.
Генрих, складывает листок обратно в конверт, затем достает с полки
листок бумаги и ручку. Садиться за стол и готовиться писать:
- Чего она разволновалась?
  Кому теперь нужен этот пес?
  А нотариусу тем более, не до него.
  Значит так.
  Дорогая Люсита.
  Очень рад был получить от вас письмо.
  Ваше беспокойство по поводу Пирата, на мой взгляд, напрасно.
Раздается осторожный стук в дверь. Генрих, подняв голову от письма:
- Входите, открыто.
В дверь входит Елена. Генрих удивленный ее появлением, встает и растерянно:
- Елена?
Елена:
- Здравствуй.
  Я могу войти?
Генрих:
- Конечно.
  Проходи, садись.
  У тебя все в порядке?
Елена проходит, и садиться за стол, напротив Генриха.
Елена, волнуясь и спотыкаясь на словах, видимо заранее подготовленной речи:
- Ты, наверное, удивлен моим появлением, но мне просто некуда больше
  деться.
  Мой дом и почти все, что в нем было, описано судебным приставом.
  Никто не хочет принять меня с моими малышами, даже на время.
  Единственный на кого я еще могу наедятся это ты.
  Я в отчаянном положении Генрих.
  Мне просто зверски не везет.
  Ни работы, ни дома, и двое малолетних детей на руках.
  Как только узнают о детях, тут же отказываются брать меня на работу.
  Ну что мне делать, идти на панель?
  Пожалуйста, Генрих, разреши нам пожить у тебя немного, пока я не найду
  работу.
  Нам не много надо и мы тебя совсем не стесним.
  У меня нет денег, оплатить жилье, но я могу убирать в доме, стирать и
  готовить.
  Я все отработаю.
  Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя и где-то зацепиться.
  Я встану на ноги, обязательно, должна встать.
  Только помоги мне.
  Вот.
Елена, опускает глаза, и помолчав, краснея, тихо:
- И даже, если хочешь…
Генрих, подходит к Елене, и присаживается на корточки, чтобы взглянуть ей в глаза:
- Я хочу, чтобы ты и детишки пожили у меня, столько, сколько надо, и без
  всяких условий.
  Место не так много, но я думаю, уместимся.
Елена, встает и начинает нервно рыдать, прижавшись к груди Генриха:
- Господи, как я устала.
  Спасибо тебе, Генрих.
  Господи, ну я же просто слабая женщина.
  За что ты меня так испытываешь?
  Ты же знаешь я не одна, что у меня малые дети.
  Неужели они в чем-то виноваты.
  Извини Генрих.
  Мне так стыдно, так стыдно.
Генрих:
- Ну-ну.
  Успокойся.
  Все уже позади.
  Ты просто на взводе.
  Ничего.
  Пройдет.
  Кстати, а где дети?
Елена, вытирая слезы на щеках рукой:
- В машине.
Генрих:
- Ну, так веди их.
Елена, направляясь к выходу:
- Сейчас.
Слышится шум хлопанья дверей автомобиля и входит Елена с двумя
дорожными сумками, за ручки которых держаться хорошенькие мальчик и
девочка.
Генрих, подходя к Елене:
- Давай мне сумки и держи малышей.
  Пошли, покажу вашу комнату.
  Отдохните, устали, наверное, особенно дети.
  Если захотите поесть, скажи, или сама посмотри что-нибудь на кухне.
Они проходят в дверь, ведущую к остальным комнатам.
Генрих возвращается в комнату, подходит к столу:
- Интересно, смог бы я быть хорошим отцом?
  А почему бы нет?
  Тем более таким малышам.
  Ну, размечтался.
  Так что там Люсита.
Генрих садиться за стол и берет ручку в руку.
В это время раздается звук, как будто, кто-то скребется во входную дверь.
Генрих:
- Это еще что такое?
Подходит к окну и смотрит, кто скребется.
Затем проходит обратно, и садиться за стол.
Генрих:
- Если верить своим глазам, то это Пират.
  Что тебе надо зловредный пес?
Раздается двойной лай.
Генрих, немного подумав:
- Ты хочешь, чтобы я тебя впустил в дом?
Раздается одиночный лай.
Генрих:
- И не подумаю.
  Чтобы ты здесь опять начал вытворять свои штучки?
  Пусть меня считают психом, но раз ты здесь, то я точно знаю,
  чьи это проделки.
  Это ты завел Елену на стремянку в библиотеке, а Лорке заманил
  к спящей Саре.
  Ты поменял тапочки у Арона и Даны.
  Не вздумай отпираться.
  Я сам видел, как ты тащил их в зубах, правда, тогда я подумал,
  что это тапочки Люситы, и ты несешь их ей.
  А кто привел меня к выгребной яме?
Слышится повизгивание.
Генрих:
- Что-то я не понял, ты сожалеешь, или смеешься?
  Ну что молчишь?
  Хорошо, будем считать, что сожалеешь.
  Кстати.
  Не ты ли помог Елене упасть с обрыва?
  А?
Слышится негромкое рычание.
- Как понимать это, твое рычание?
  Не ты?
Снова раздается рычание.
Генрих:
- Значит не ты.
  Ладно, поверим на слово, то есть на рычание.
  И вот после всего, этого, ты приходишь почему-то ко мне.
  Чем тебе не понравилось у Люситы?
  Решил, что со мной будет легче?
  Не будет.
  Думаю тебя, в принципе, понять можно.
  Я бы то же разозлился, если бы ко мне навязывались в друзья, только
  для того чтобы отхватить куш, а потом наплевать и забыть.
  Честно говоря, не знаю, чтобы я сделал на твоем месте.
  Наверное, то же, что-нибудь подобное.
  Кому же понравиться быть рулеткой?
Раздается одиночный лай.
Генрих:
- Ты то же так считаешь?
  Прекрасно.
  И ты решил доказать нам, что нельзя с тобой так обращаться?
  Что ты такое же разумное существо, как и мы?
Раздается одиночный лай.
Генрих:
- Может быть ты и прав.
  В конце концов, наши предки не один век существовали бок о бок.
  Они жили вместе, сражались вместе и умирали вместе.
  Добровольно.
  Столько лет.
  Значит, это был не просто союз, значит, было и есть, у нас что-то
  общее, связывающее нас, роднящее.
  Вам бы надо золотой памятник поставить, за то, что вы, где-то там,
  на генном уровне, сохранили это общее и свою преданность человеку.
  А вместо этого, люди пренебрежительно посматривают на какую-то,
  извини за выражение, псину, возле своих ног.
  Стыдно так относиться к своим старым друзьям.
  Ведь еще не известно, смогли бы люди выжить, не будь рядом такого друга.
  Единственного преданного друга и множество врагов.
  Мы ищем разум где-то там, в далеком темном космосе, а то, что рядом не
  замечаем, или не хотим замечать.
  И это, наверное, приведет к тому, что когда-нибудь наши пути разойдутся,
  по разным цивилизациям.
  Хорошо, если при этом мы не станем врагами, но прежней дружбы, не будет,
  так это точно.
  И когда, человеку опять понадобиться верный, надежный друг, готовый
  сражаться с ним рядом, он никого не найдет, и останется один, и вспомнит,
  и раскается в своем эгоизме и высокомерии, но вернуть обратно ничего
  не сможет.
  А вы, своими добрыми от природы глазами, будете молча наблюдать за гибелью,
  тех, кого вы когда-то любили и охраняли.
  Вот такое получается грустное пророчество.
  Да что там говорить?
  Судя по тому, как ты разобрался с нами в доме Кеттлера, тебе ничего
  объяснять не надо.
  Представляю, как ты удивился, что так легко можно стравить, вроде бы
  умных и образованных, людей.
  Хорошо, а если бы среди нас, нашелся хоть один здравомыслящий?
  Умеющий, сложить дважды два.
  Загремел бы ты в собачий ящик, в лучшем случае.
Раздается повизгивание.
Генрих:
- Смеешься?
  Считаешь, что таких нет?
  Значит я не в счет?
Генрих прислушивается, но не слышит никаких звуков из-за двери.
Генрих:
- Молчишь?
  То-то.
  Видимо у вас, уже начинается фобия на людей.
  Но то, что я сказал, положения не меняет.
  Если по правде, то я тебя побаиваюсь.
  Не знаю почему.
  И тут уж ничего не поделаешь.
  Так что не скребись в мою дверь.
Раздается двойной лай.
Генрих:
- Не лай.
Снова раздается двойной лай.
Генрих:
- Прекрати, все равно не поможет.
Опять двойной лай.
Генрих:
- И долго ты собираешься лаять?
  Ну, хорошо.
  Я впущу тебя, но учти, я здесь хозяин.
  Это мой дом, и ты будешь подчиняться во всем мне.
Слышится рычание.
Генрих:
- Что такое?
  Ты еще смеешь мне ставить условия.
  Это не я к тебе пришел, а ты ко мне.
  Уходи.
Двойной лай.
Генрих:
- А что ты хотел?
  Что ты здесь будешь хозяйничать, а я буду у тебя на побегушках?
Рычание.
Генрих:
- Уходи, я тебе сказал.
Двойной лай.
- Вот ведь кусок упрямства.
  Ну, хорошо.
  Все-таки, если бы ты вовремя не доплыл до Елены, неизвестно,
  была бы она с малышами сейчас здесь.
  Кроме того, надо же кому-то охранять нас.
  Но учти, в нашем общем доме, мы должны уважать друг, друга,
  быть терпимы и терпеливы, и никаких подлянок, даже, если тебе что-то
  очень не понравиться.
  Такой договор тебе подходит?
Одиночный лай.
Генрих:
- Надо ли понимать, что да?
Раздается тройной лай.
Генрих, встает со стула, подходит к входной двери и распахивает ее:
- Входи.

                Конец.
 

12  марта  2009 года.  Бахито И.У.