Портрет 3

- Я ухожу навсегда, и больше ты меня никогда не увидишь, - грозно сказала Катя и дернула ручку двери.
Ручка с первого раза не поддалась: она была тяжелая, металлическая и часто заедала, так что приходилось всегда по нескольку раз крутить ее в разные стороны. Катя же, напротив, была мягкая и податливая – не в смысле слабохарактерная, а просто добрая, прислушивающаяся, исполнительная. То есть если бы ее попросили прыгнуть со скалы или спустить с горки детскую коляску, Катя бы этого, конечно, не сделала. Но будь она на месте дверной ручки, то открывалась бы гораздо быстрее.
- Вот прямо сейчас ухожу! – уже более грозно сказала Катя и дернула ручку сильнее. Со второго поворота внутри металлического шара что-то странно щелкнуло.
- Ну вот, как всегда, - произнесла Катя и тихонько пнула ногой дверь. Железная дверь ответила сухим молчанием. Катя присела на корточки и стянула с макушки резинку, державшую крохотную белую кульку. Волосы растрепались и закрыли глаза.
Никуда ни от кого Катя уходить не собиралась. Все это – угрозы, рывки, метания – были лишь частью ее трепетных мыслей. В жизни она вряд ли смогла бы уйти от кого-то именно так: резко, громко, железно. Да и отношений у нее не было таких, чтобы получалось разругаться вдрызг. Расходились всегда или мирно, или сумбурно, или никак. Катя всегда казалась спокойной и не способной уйти, громко хлопнув дверью.
Зато двери с грохотом частенько захлопывались в ней самой – когда никто не видел, когда никто не мог заметить этого решительного блеска в глазах. Внутри нее жила настоящая буря, и каждый раз, когда что-то шло не так, в голове появлялась дорога.
Дорога вела высоко вверх, желтая, песчаная с мелкими камушками, она тянулась на самую высокую в мире скалу. Над дорогой свирепствовал ветер, нагоняя серые очерченные углем тучи, свистел и путал, засорял песком тонкие белые волосы. Катя шла по этой дороге быстро, упорно. Мелкие камушки больно врезались в голые ноги, обветренные губы растрескивались, глаза слезились от ветра, но она шла, потому что нужно было дойти до вершины именно так, страдая, но не подавая виду. Последние шаги давались особенно тяжело: все сильнее ветер, все круче подъем.
И вот, наконец, дорога оборвалась, и Катя поставила разбитые ноги на маленький клочок ровной земли, которым заканчивалась скала. Она была на вершине, а все остальное уже не имело значения. Катя присела, свесила ноги и стала вслушиваться: где-то далеко внизу ругались и мирились люди, звонили телефоны, с грохотом захлопывались двери. А изнутри наружу рвалась какая-то безудержная радость, и сама Катя не понимала, откуда эта радость взялась.
Долго сидела она на обрыве, а когда ветер утих, поднялась, дошла до шкафчика, в котором хранилась всякая бытовая мелочь, из верхнего ящика достала отвертку и стала разбирать металлический шар дверной ручки. Скоро должны были прийти гости. Вряд ли они знали, что совсем недавно Катя побывала на вершине самой высокой в мире скалы. Да и Катя почти сразу об этом забыла.

На портрете: Катя Слепцова.
http://vkontakte.ru/id3167278