Тренированные алкоголики или пределы возможностей

Вот как Вы думаете? Сколько можете выпить водки? Естественно, под хорошую закуску и в хорошем расположении духа. Пол-литра? А может литр? А кто  может и два. А если с пивом?
Мы с Серёгой тогда не считали. Сидели себе и пили. Конечно, не просто так, а по поводу. То есть, отмечали день Здоровья.
Сели отмечать. Народ, само собой подтянулся, как только прослышал, по какому поводу сидим.
- Мы, - говорят, - тоже хотим, в таком значимом мероприятии поучаствовать и пусть все будут здоровы!
Засиделись по такому поводу, конечно, допоздна. Почти до обеда. И как-то не заметили, что всё, что мы по этому поводу заготовили, вдруг кончилось. А когда всё кончается, мозг одного человека, вдруг начинает работать за двоих: за того, Который уже выпил, и за того, Который ещё выпить хочет. Мысли становятся при этом светлые, а глаза ясные. Огляделся  я вокруг этими ясными глазами и говорю:
-Потенциал денежной массы не совпадает с эквивалентом литража. Литража, господа, на всех не хватает. Мало литража! Поэтому предлагаю литраж водочный, заменить на пивной.
- Правильно,- поддерживает меня Игорёк – сосед по общаге,- затраты минимальные, объём значительный. На всех хватит.
- Ты, Игорёк, взносы на мероприятие вносил? – продолжаю я, делится светлёнными мыслями,- не вносил. Значит, тебе и дуть. Обеспечь присутствующих недостающим литражом.
Игорёк, он потому и Игорёк, что росту в нём практически нет и весу с пол-литра. Простите за сравнение. Но, мы его не обижаем, а наоборот, очень даже любим. Потому, что никто не умеет так быстро материализовывать светлые мысли, как Игорёк.
Не успели мы перекурить, то есть передохнуть, как Игорёк уже с ящиком пива в дверях маячит.
Сели дальше отмечать. И вот здесь, надо отметить, что не прав наш учитель немецкого языка, Гер Крум.
- Вы,- говорит он,- Геры, поздние переселенцы, есть тренированные алкоголики, а водка – это есть ваш национальный напиток.
Здесь я готов поспорить. Не прав господин Крум и вместе с ним извращённое мнение западной общественности. Водка не есть наш национальный напиток, она есть наше национальное достояние. И как любое достояние, мы его свято храним и оберегаем от дурного сглаза. И только поэтому мы, в тот день, перешли на изучение местных достопримечательностей и традиций, одной из которых, как я уже заметил, является питие пива.
Сколько мы всего выпили? 
Может быть, по ящику, может быть по два, на брата. Почему может быть? Потому, что водку я не считал. Да и зачем мне было её считать, если она наше достояние, а кто же достояние полулитрами меряет.
Не очень хорошо начался следующий день. Точнее понедельник. Мероприятие мы проводили, как и положено, в пятницу. Сначала прибежал ко мне на смерть перепуганный Игорёк и заявил, что им заинтересовалась полиция. А точнее наш местный участковый Гер Фукс.
- Вот! Бумажка с печатью!- забегал он из угла в угол, - не простая бумажка – повестка!
Стали мы её читать. Не получается. Руки трясутся, от волнения. Буквы скачут. Надо кого-то на помощь звать. А точнее того, кто в нашем мероприятии участия не принимал. И такой человек, конечно, в нашем общежитии есть. Это - фрау Паулина Карловна Блюменберг.  Она, говорят, и  Воркуту, и Магадан не понаслышке знает. А ещё, говорят, что ей государственные награды, сам Никита Сергеевич вручал, и при этом, на цыпочки приподнимался, чтобы в щёчку её румяную поцеловать. Вот такая вот большая и уважаемая женщина!
- Что, засранцы,- допрыгались? – встречает она нас радостно. И глядя Игорьку прямо в темечко, добавляет:
- А тебе, акурыш ты мой лагерный, давно туда пора
- Куда? – дёргается Игорёк
- Да туда, в лагеря, сынок, в лагеря! Кто ворота, на стоянке разнёс и машины огадил? 
В горле у нас и без того сухо было, а после таких слов Паулины Карловны, язык, что у воблы хвостик: в нёбо впился, не провернёшь.  А она дальше режет:
- Ворота ещё что! А зачем ты, полужмурик, авто чужие огадил?
- Это, в каком смысле огадил? – пытаюсь я начать говорить
- И почему, полужмурик? – вторит мне Игорёк
- Потому, что бродил ты всю ночь по плацу, что утопленник, и на чужие машины гадил. Вот мужики, когда узнают, чьих рук  это дело, станешь жмуриком полным.
Посмотрел я на Игорька мучительным взглядом и жалко мне его очень.
- Вот здесь, Паулина Карловна, - вступаюсь я за товарища,- вы не правы. И я готов с вами поспорить. Как это может такой, акурыш, в смысле человек такого небольшого роста, целую машину огадить, да ещё и не одну?
- А он огадил. Сел за свою сраную тачку, ворота снёс и вряд три машины оцарапал. А потом ещё и обрыгал.
«Фу, Боже мой! – пронеслось у меня в голове, - а я уж грешным делом, совсем, что негожее на Игорька подумал»
- А это, Паулина Карловна, ещё доказать надо! Вы, Игорька, там лично видели?
- А зачем мне его видеть. Я его слышала. Кто у нас, как нажрётся, так горланит на весь двор: нэсэ Галя воду? Вот то, что вы там жрали, он до дому то и не донёс. Всё на соседских машинах оставил.
- Ага, значит, не видели?
- Видела, не видела! Это вы нашему, Геру Фуксу расскажите. Вот тут написано:
Явиться в 13 ноль ноль !
- Я язык плохо знаю, - взмолился Игорёк, глядя на меня, - один не пойду. Пусть сразу в лагеря.
- А ты так с маху и сдулся, – двинула его своим торсом Паулина Карловна, - малёк! Слышать я тебя слышала, а вот, чтобы гадил или за руль садился, не видела. Это уже наши бабки
напридумывали. Так, что идите с Богом, и коли, вины за вами нет, так и боятся нечего.

Действительно, что нам бояться, если невинные мы.   

- А ты, Игорёк, где ночью то был? - решил всё же убедиться я
- Дома спал, гадом буду! Танюха не даст соврать.
- Да. Танюха не даст. Она за тебя скорее кому-нибудь в морду даст. Не зря про вас маленьких говорят…  Ладно, пошли.
Участковый наш, Герр Фукс – человек  очень высоко - нравственный и очень вежливый.  Был. Пока не заселились, на вверенной ему территории, мы - выходцы из стран СНГ, о существовании которых, он, возможно, никогда и не подозревал. Жил себе человек спокойно, всегда чисто выбритый и подтянутый. Нёс свою благородную службу: детишек через дорогу переводил, за порядком на автостоянках смотрел. Но вот нагрянула перестройка, а вместе с ней нагрянули, на его голову, и мы.
- О нет! Не дай Бог!  – обрадовался он, увидев нас. Схватил сигареты, фуражку  и мигом выскочил на улицу.

- Мы, Герр Фукс,- говорю я ему, - пришли удивиться. По какому поводу Вы хотели нас видеть? Ведь вроде виделись на той неделе.

- Виделись, - забегал он, не хуже Игорька, - два месяца назад виделись, когда вы двигатель меняли, прямо на стоянке у супермаркета - вот ему. И пальцем в Игорька тык.
 Месяц назад тоже виделись, когда вы бреднем по нашей речке прошлись, тоже с ним. И опять в него пальцем.  А теперь он уже сам, в пьяном виде, по стоянкам  машины бьёт и ворота рушит.

Сказал вот так всё, как-то напряженно. Кобуру на ремне поправил, на Игорька ещё раз глянул и  твердым  шагом направился в кабинет.

- За наручниками пошёл, - зарычал где-то за спиной у меня Игорёк, - гадом буду, но платить  не стану. В лагеря пойду.

- Не скули! – только и успел я сказать, как Герр Фукс уже назад вернулся и жестом, понятным на всех языках, пригласил нас пройти.

- Сколько Вы вчера выпили спиртного, и какого именно? – спрашивает нас вкрадчиво врач, вроде как, судебный.   

- Да мы только пиво, - объясняю я

- А это мы сейчас проверим, - ухмыляется,  и на Гера Фукса хитро поглядывает

«Вот теперь, похоже, попали!»,- задавило у меня где-то в желудке, - «кто же считал, сколько и чего?»

Вытянул он из бедного Игорька целых три пробирки крови и с сытым,  злорадным видом  удалился.

Стал нас Герр Фукс по всем инструкциям и правилам спрашивать: не мы ли это, случайно, на стоянке ворота разрушили? А точнее, вот он. И опять в Игорька пальцем.  Так как, по показаниям некоторых, был это именно он.

Упирались мы, как могли. Вернее я, так как Игорёк, быстро запутался в своём «немецком», и затих.

Тут, вдруг, возвращается этот Дракула, в образе  врача и говорит:

- Крови мне мало.
- Это, в каком смысле? – спрашиваю
- Мало, - говорит, - крови. Анализы не получаются.  Давайте ещё и у него возьмём, - и на меня   жадными глазами смотрит. 

« Ах, вот как? Значит крови вам мало? - задымило у меня в голове,- да нате, пожалуйста, подавитесь!»

Уж, чего - чего, а этой жидкости у меня в организме предостаточно. На нас двоих с Игорьком хватит. Только вот неизвестно, чего там сейчас больше: моей крови или баварского пива с нашей водкой в придачу.

Время пошло. Ждём анализы и с Гером Фуксом дальше препираемся:

- Так, был?
- Нет, не был
- Я не тебя спрашиваю
- Ну, был, только не совсем
-Это, что значит?
-Это значит, что он дома был, а на стоянке не был
-А на машине ездил?
-Ездил, но не совсем
-Пусть он ответит
-Он не знает
-Как это не знает?

Бесконечная история! Но прервал её неожиданно врач:

- А он и не может знать.

Подошёл так тихо к Игорьку, аккуратно за руку взял и пульс слушает

Наступила тишина. 

- Судя по анализам крови, помер он ещё два дня назад! А вот он, - и на меня пальцем,- возможно сегодня ночью.

Сидим мы, друг на друга смотрим и не знаем, что думать. Первым вскочил наш Гер Фукс:

- Это, как так?

- А вот так,- сник вдруг наш врач. Опустился на стул и стал Игорька с ног до головы разглядывать:

- У него, содержание алкоголя в крови свыше 5,5 про миле. А это значит, что ночью, где-то не меньше 7,5 было. Судя по его росту и весу - покойник. Не мог он там быть и тем более на машине ездить.

- Стоп! - не унимается Гер Фукс, - а этот?
- А, этот?  У этого и сейчас ещё почти все восемь. Труп двойне.
 
«Вот незадача!» - читаю я, на лице участкового, гримасу

- А ну ка, на воздух, живо!- выпихивает он нас в коридор. Я естественно ухо к двери:

- Что? Никак?
-Никак. Ни один судья не пропустит. Судя по крови - передоз и полная кома. То есть, ноль эмоций, ноль движений. Ничего не выйдет. Не могли они там быть. На кладбище могли. А там нет. Это даже не алкоголики – живые мертвецы. Хоть катафалк заказывай.

- Не может быть!
- Может! Вот я, недавно, передачу смотрел.…  И пошёл трепаться про каких-то зомби и  вуду.

Вышли мы на улицу, закурили.

- Ну, что в лагеря? – вздыхает Игорёк жалостливо
-Нет, Игорёша! – обнимаю я его,- в ларёк! И пусть все будут здоровы!

Участковый нас, конечно, потом ещё не раз на ковёр вызывал. Всё пытался определить пределы наших возможностей. И даже Паулину Карловну пытался в свидетели привлечь. Но мы, то есть и Паулина Карловна само собой тоже, свои секреты не выдаём. И предела, у наших возможностей, тоже нет.  Так как мы и сами ёще не определили – где они эти наши пределы.