Там где встаёт солнце

                ТАМ,   ГДЕ   ВСТАЁТ   СОЛНЦЕ.
                исторический   рассказ.
      
   В конце ХV века н.э. на территории Закавказья и Иранского нагорья существовали три
сравнительно крупных государства-княжества. Это, в первую очередь, государство Ак-Гоюнлу, в состав которого входили Южный Азербайджан (кроме Ардебиля), Центральный и  Юго-Западный Иран, Карабах, значительная часть Армении, Курдистан
и Ирак. Вторым было государство ширваншахов, владевших Северным Азербайджаном.
Третьими по мощи были шейхи г. Ардебиля с прилегающими к нему районами (Талыш,
Мугань, Карадаг). Стремясь расширить свои владения и создать обширное государство,
шейхи Ардебиля неоднократно воевали с ширваншахами, но все попытки не приносили
им успехов. Всё изменилось, когда к власти в Ардебиле пришёл шейх Хейдар. При нём
отряды «суфиев» получили чёткую военную организацию и обрели реальную силу. Всё это
тревожило правителей Ширвана. И когда шейх Хейдар, собрав войско, отправился в поход на Северный Азербайджан, ширваншах Фаррух-Ясар попросил помощи у султана
Йагуба Ак-Гоюнлу…      
 
                Часть 1.   
   Как мучительно долго тянется эта ночь!
   Алемшах-бегим выглянула в узкое оконце, находящееся в верхнем ярусе башни. Ночь, которая решит всё – быть её детям при их отце и воспитываться при дворе или же стать изгоями, жить с постоянной оглядкой, опасаясь наёмных убийц. На дворе середина лета
893 г. хиджры.* Ночь тиха и невыносимо душна. Слышен только не умолкающий стрёкот
сверчков.               
    Алемшах-бегим прошла в соседнюю комнату, где спали её сыновья, с тревогой прислушиваясь к каждому шороху на лестнице. В свете прыгающего огня факела еле просматривались их лица. Старший Султан Али (ещё подросток), годовалый Исмаил и только-только родившийся Ибрагим. «О Аллах, не оставь этих малюток сиротами, помоги их отцу одолеть своих недругов!».
    Снаружи послышался стук конских копыт. Казалось, прошла вечность, прежде чем
по каменной лестнице раздался звук торопливых шагов, и в дверь кто-то постучал. Алемшах-бегим отодвинула засов и открыла дверь. Запыхавшийся от быстрого подъёма по лестнице  гонец преклонил колено, но не спешил докладывать. Чувство беды охватило Алемшах-бегим, но она взяла себя в руки и спокойным голосом велела:
   - Говори.
   - Госпожа, - не поднимаясь, ответил гонец, - произошло ужасное. Наше войско сражалось до последнего, но силы были неравными. Мы потерпели поражение. Ваш супруг шейх Хейдар геройски погиб на поле боя.
   Свет померк в глазах Алемшах-бегим. Она застыла, затем спросила у гонца:
   - Пярвиз, ты сам видел, как погиб твой господин?
   - Да, госпожа, - чуть не плача, ответил он. – О Аллах, зачем ты оставил мне жизнь, когда на моих глазах погиб мой господин?
   - Не говори так, Пярвиз. Это грех. Расскажи, как погиб мой супруг.
   - Его окружили десять ширванских воинов. Он отбивался до тех пор, пока вражеское копьё не пронзило его сердце. Вся его охрана была к тому времени перебита и некому было прийти на помощь
*1488 г. н. э.  Далее в рассказе для удобства даты будут указаны по современному
летосчислению, т. е. от рождества Христова (прим. авт.)
   Алемшах-бегим прошла в комнату к сыновьям. Те продолжали спать безмятежным сном. Пярвиз нерешительно вошёл следом.
   - Госпожа, вам с детьми надо уходить отсюда немедленно. Здесь оставаться опасно. Сюда вот-вот явятся люди султана Йагуба, чтобы взять вас под стражу.
   - Йагуба? – Алемшах-бегим удивлённо вскинула брови. – Разве не с войском Фаррух-Ясара произошло сражение?
   - Вы не ошиблись, госпожа. Битва произошла с войском ширваншаха Фаррух-Ясара, но
султан Йагуб отправил свой многочисленный отряд на помощь ширваншаху. Поэтому мы и не могли одолеть явное превосходство противника.
   - Мой брат Йагуб выступил против моего супруга? Но почему он так поступил?
   - Я думаю… простите меня… что ваш брат опасался возрастающего могущества
шейха Хейдара и сделал всё, чтобы руками Фаррух-Ясара избавиться от него. Теперь он      постарается избавиться от его наследников. Поэтому вам, госпожа, не стоит медлить.
   - Да, да, конечно..., - задумчиво проговорила Алемшах-бегим. Она уже приняла решение
и уверенным шагом направилась в комнату, где жила её служанка-христианка
   - София, - обратилась к ней по-гречески Алемшах-бегим, - возьми Исмаила и Ибрагима и спускайся по потайной лестнице на задний двор. Там наготове стоит крытая повозка. Жди меня в ней.
    - А Султан Али, госпожа? 
    - Я сама приведу его. Пярвиз, будешь сопровождать Софию.      
    - Слушаюсь, госпожа.   
    Как только София с детьми в сопровождении Пярвиза ушли, Алемшах-бегим прошла в свою комнатку и достала шкатулку. Как давно она не открывала её! Наверное, не было необходимости. Но сейчас, когда её детям угрожает смертельная опасность, Алемшах-бегим вновь обратилась за помощью к тому, что было спрятано внутри шкатулки. Открыв её, она трепещущей рукой достала христианский образ Богородицы, перешедший к ней от матери-христианки, принцессы Диспины Комнин, дочери властителя трапезундской империи, последнего осколка Византийской державы. Несмотря на то, что Алемшах-бегим с рождения была мусульманской веры, мать дала ей второе христианское имя - Марта, обучила греческому языку и каждый раз напоминала дочери Алемшах-бегим-Марте о том, что в её жилах течёт кровь византийских императоров.                Помолившись за жизнь своих детей, Алемшах-бегим спрятала образ в шкатулку, наспех cобрала необходимые вещи и разбудила Султана Али. Они вдвоём спустились по потайной лестнице на задний двор. Начальник стражи замка, много лет прослуживший её  отцу, султану Узун Хасану, со слезами на глазах прощался со своей госпожой, которая не без горечи оставляла старого, верного воина. 
  - Сулейман, - обратилась она к нему, - может быть, мой брат, султан Йагуб, вышлет за мной свою стражу. Когда они приедут сюда, не оказывайте им сопротивления, а то вас всех перебьют. Но постарайся  как можно дольше удержать их здесь, чтобы я смогла спрятать детей в надёжном месте.
    - А ваш супруг, госпожа?
    - Его нет. Он погиб вчера в сражении против Фаррух-Ясара.
    - О Аллах, - запричитал старик, - за что ты послал на нас столько несчастий?..
    Алемшах-бегим перебила его.
    - Не время, Сулейман, предаваться чувствам.
    - Да, да, - сквозь слёзы прошептал стражник, - простите мою слабость, госпожа. Куда же вы теперь?
    - В Ардебиль. Туда, где правил мой покойный супруг. Лишь там я могу быть спокойна за своих детей. Прощай, Сулейман.
    - Прощайте, госпожа. Да хранит Аллах вас и ваших детей!
    Через два часа после отъезда Алемшах-бегим и детей к замковым воротам на полном ходу прискакала группа вооружённых людей, и их начальник стал требовать немедленно открыть ворота. Их стали открывать, но они не поддались с первого раза. Это была уловка старого Сулеймана, который всячески старался оттянуть время. Когда, наконец, ворота открыли, начальник этих головорезов расставил всюду караулы из своих людей, а сам в сопровождении нескольких подчинённых направился к донжону – главной башне замка. Перевернули всё вверх дном, но никого, естественно, не нашли. Им велели позвать начальника замковой стражи. Подталкиваемый в спину приспешниками главаря, старик с большим трудом преодолел крутую каменную лестницу и предстал перед ним.
    - Ты знаешь, кто я?
    - Не имел чести быть представленным тебе.
    - Я начальник личной стражи твоего повелителя султана Йагуба. У меня есть его устный приказ - доставить Алемшах-бегим с детьми в его ставку.
    - Почему такая срочность?
    - Это тебя не касается. Так  где они?
    - Госпожа с детьми ещё вчера отъехала.
    - Не дождавшись известия об исходе сражения?
    Начальник личной охраны султана угрожающе сдвинул брови.
    - Так ты скажешь, куда они отправились?
    Сулейман стоял, опустив голову. «О Аллах, как болят ноги. Скорее бы всё кончилось» -
мелькнула мысль у него в голове. И он ответил:
    - В Тебриз. Передай султану Йагубу, что его сестра отправилась в Тебриз.
    Допрашивающий подошёл к Сулейману, оценивающе оглядел его и разочарованно
кивнул головой. В следующее мгновение он вытащил из ножен кинжал и полоснул им по
горлу старого воина. Брызнула кровь. Старик охнул, схватился за горло и медленно стал
оседать.
    - Он солгал, - невозмутимо сказал своим людям убийца, вытирая кинжал. – Нечего им делать в Тебризе. Они, скорее всего, отправились в Ардебиль. Заново обыщите замок. Потом все отдыхайте. С рассветом седлайте коней. Далеко они не уйдут.
    На полпути к Ардебилю преследователи настигли повозку, в которой находились
Алемшах-бегим с детьми и служанка София. Пярвиз был возничим и управлял лошадьми.
Стражники султана Йагуба тут же набросились на него и если бы не вмешательство сестры султана, забили бы беднягу до смерти. В полубессознательном состоянии, со
связанными ногами и руками, верный слуга Алемшах-бегим был взвален на лошадь, и в таком унизительном положении ему предстояло выдержать путь до ставки султана Йагуба. На виду у своей госпожи, её детей и служанки.
    В Тебризе султан Йагуб принял Алемшах-бегим с распростёртыми объятиями.
    - Я приветствую тебя, сестра, в своём дворце. Как доехала? Как мои племянники?
    - Лицемер! – закричала в ответ Алемшах-бегим. – Ты справляешься о здоровье своих
племянников и в то же время посылаешь помощь Фаррух Ясару, чтобы он смог одолеть
их отца!
    Йагуб понял, что притворяться дальше нет смысла.
    - Значит, сестра, ты уже всё знаешь?
    - С твоей помощью сложил голову мой супруг. Но зачем тебе я и мои дети?
    - Пока они дети, они не страшны мне. Но когда подрастут, то станут угрозой моей власти. Воздай хвалу Аллаху за то, что я их не тронул. Но и свободно передвигаться я вам
не позволю. С завтрашнего дня, сестра, тебя с детьми перевезут в крепость Истахр.
    - А потом ты подошлёшь убийц вроде тех, что в твоей личной охране? – с презрением
спросила Алемшах-бегим.
    - Я не убийца. То, что произошло с отцом твоих детей - не моя вина. Твой супруг через
тебя хотел дотянуться до султанского венца. Этого допустить я не мог. Я наследник нашего отца и его трона.
    - Когда мои дети подрастут, как ты объяснишь им смерть их отца?
    - Время покажет, сестра. Время покажет.
    Алемшах-бегим поднялась.
    - Я устала. Прикажи, чтобы меня проводили в отведённые нам покои. У меня есть просьба.
    - Я слушаю тебя, сестра. – Йагуб наигранно изобразил внимание.
    - Завтра, когда нас будут переводить в другое место, отпусти Пярвиза с нами.
    - Я не могу этого сделать. Он сообщил тебе об исходе сражения и способствовал твоему
побегу.
    - Он лишь верный слуга и выполнил то, что должен был выполнить.
    - Я тоже, сестра, выполняю то, что должен сделать.
    - Я знала, что ты откажешь.
    - У каждого в этом мире свои обязанности и своё место.
    - Моё место, как я поняла, в крепости, где я и мои дети проведём остаток своих дней.
    - У твоего супруга шейха Хейдара, да упокоит Аллах его душу, много сторонников. Возможно, после его смерти они захотят, чтобы ты, сестра, возглавила  сопротивление моей власти.   
    - Ты, брат, переоцениваешь мои возможности. Я слабая женщина, не способная
управлять собственными желаниями.
    - Может быть, это и так. Но у тебя наследники всего кызылбашского движения. И те
люди пойдут на всё, чтобы ты согласилась участвовать в этом движении. Вплоть до похищения твоих сыновей. 
    Расчёт Йагуба оказался верным. По тому, как вздрогнула сестра, он понял, что его слова
достигли цели. Йагуб выдержал паузу. Затем поставил точку в разговоре:
    - И пока я не усмирю всех своих врагов, вы будете содержаться под усиленной охраной
в крепости Истахр.
    - Где находится эта крепость?
    - Далеко, сестра, далеко. Близ Шираза.
    - Но это же на другом конце страны! – Алемшах-бегим не могла скрыть недовольство.   
    - Там тебе будет спокойней, сестра. И мне, разумеется.
                Часть  2.
    И потекли дни заключения в крепости Истахр, которые складывались в недели, а недели в месяцы. Чтобы как-то отвлечь старшего сына Султана Али от однообразия
существования и чувства горечи за своё узническое положение, Алемшах-бегим читала ему книги, разучивала суры из Корана, поддерживала в нём желание самостоятельного
чтения тюркских книг, учила греческому языку и латыни. Мальчик воспринимал всё 
буквально с полуслова, и Алемшах-бегим подумала о том, что когда-то астролог, возможно, ошибся, перепутав расположение звёзд. Однажды её супруг шейх Хейдар, желая узнать, что ждёт его сыновей в будущем, вызвал к себе астролога. Учёный, записав данные о мальчиках, ушёл. А через два дня сообщил, что только одного мальчика – Исмаила – ждёт великое будущее. Но его жизнь, увы, будет короткой. Что же касается двух других сыновей, то, по словам астролога, звёзды ничего не показали. А может, и показали, просто старик не хотел огорчать отца. Долго потом сокрушался шейх Хейдар по этому поводу.
    Теперь Алемшах-бегим и вовсе не была уверена в правильном ответе старого астролога.
И великое будущее, возможно, ждёт Султана Али. Но для этого нужно сначала обрести
свободу. А пока правит Йагуб, вряд ли это произойдёт.
    Прошло два года. Однажды охранник, стоявший в карауле у покоев, где поселили
пленников, украдкой передал Алемшах-бегим свиток и прошептал ей:
    - Госпожа, вечером я снова буду здесь в карауле. Мой господин надеется на ваш ответ.
    Пройдя с Софией в свой угол, Алемшах-бегим сломала печать на свитке и развернула
его. Это было письмо от племянника Рустама.
«Уважаемая тётушка! Я очень скорблю по поводу вашего положения и положения моих
двоюродных братьев. Ваше местопребывание до сего времени тщательно скрывается от
всех, но мне удалось разузнать его. Ваш брат и наш дядя Йагуб вконец развалил государство, доставшееся ему по наследству после смерти вашего отца хекмдара Узун
Хасана. Низы на грани бунта, знать недовольна безвольным правлением Йагуба. Если его
не сместить сейчас, то государству Ак-Гоюнлу придёт конец. Но у меня нет той военной силы, которая помогла бы мне в деле спасения страны. Я обращался за помощью к кызылбашским вождям, но без вашего приказа они отказались помочь мне. Ведь пока Султан Али не достиг возраста, позволяющего ему заменить своего погибшего отца, вы, уважаемая тётя, на правах матери и опекунши являетесь главой кызылбашей. Клянусь вам, как только я встану во главе государства Ак-Гоюнлу, вам и вашим сыновьям будет дарована свобода, и вы сможете беспрепятственно вернуться в Ардебиль. Не беспокойтесь о вашем брате Йагубе. Я не собираюсь отнимать у него жизнь, и остаток своих дней он проведёт безбедно в одном из отдалённых уголков страны.
                Ваш любящий племянник Рустам Ак-Гоюнлу».
               
    Прочитав письмо, Алемшах-бегим задумалась. Попади оно в руки Йагуба, он тотчас же
приказал бы казнить Рустама как изменника. Так рисковать может только безумец.
    Алемшах-бегим перевела Софии содержание письма на греческий язык.
    - Что скажешь, София? Ты мне столько раз помогала своими мудрыми советами.
    Служанка грустно улыбнулась.
    - Может, это уловка вашего брата, госпожа Марта? Если вы ответите и письмо попадёт
к султану, он обвинит вас в заговоре против него. У нас нет доказательств того, что это
письмо писал Рустам. Вот если бы он предъявил через стражника какую-нибудь вещицу,
принадлежащую лично ему… Вспомните, госпожа Марта, есть ли у Рустама что-то, с чем
он никогда не расстаётся?   
    - Рустам носит на мизинце правой руки перстень с печаткой, который никогда не снимает. Я никогда не видела, чтобы он снимал его.
    - Когда он пришлёт свой перстень, госпожа Марта, тогда вы спокойно сможете ответить ему. Если, конечно, пожелаете.
    София вопросительно посмотрела на госпожу.
    - Не знаю, София, не знаю, - задумчиво ответила Алемшах-бегим. – Может, мне вовсе не отвечать на его послание?
    - Но он, госпожа Марта, обещал вам и вашим сыновьям свободу! За это стоит бороться.
    - Спасибо тебе. Недаром ты София.
    Распахнулась дверь и в комнату вбежали Султан Али и Исмаил. Размахивая деревянными саблями, они изображали поединок. Заметно выросший, не по годам физически развитый трёхлетний крепыш Исмаил яростно, с полной отдачей атаковал
старшего брата, который шутя отражал все его нападки. Султану Али уже надоел этот 
бестолковый поединок, и он наигранно упал на пол, изображая поверженного противника.
Но не тут-то было! Исмаил насел на него и, подняв саблю, закричал:
    - Сдаёшься или нет?
    - Сдаюсь, - ответил Султан Али смеясь.
    Но Исмаилу этого ответа показалось мало:               
    - Моли о пощаде, или я тебя заколю, подлый ширваншах!
    И занёс над Султаном Али саблю. Игра перестала быть игрой и приняла какой-то зловещий характер. Старший брат сбросил Исмаила с себя, поднялся, недовольный поведением младшего брата, стал оправлять свою одежду. Исмаил снова бросился в атаку,
но путь ему преградили руки двух женщин – матери и служанки. Они с большим трудом
увели его в угол комнаты, где Алемшах-бегим попыталась успокоить сына:
    - Исмаил, сынок, успокойся. Это же твой брат Султан Али.
    В глазах мальчика, пылавших огнём, было столько злобы и ненависти, что Алемшах-бегим испугалась за душевное состояние среднего сына.
    - Это не мой брат, а ширваншах Фаррух. И он будет мной побит!
    В объятиях матери ребёнок постепенно успокоился и стал прежним – тихим и заботливым Исмаилом. Казалось, он сам не помнил о той вспышке ярости, которая овладела им минутами раньше. Обсуждая что-то меж собой, братья ушли в свою комнату. Алемшах-бегим проговорила, не отрывая взгляда от двери, в которую вышли её сыновья:
     - София, меня беспокоит эта беспричинная злоба Исмаила, которая не в первый раз
мучит его рассудок. И эта ненависть к ширваншахам. Нет, не сама ненависть. Как сын
убитого ими отца, он имеет право на неё. Но кто ему рассказал, что именно ширваншахи
являются его лютыми врагами? Исмаил постоянно под нашим приглядом, стражникам
строжайше запрещено заговаривать с мальчиками. Да и дети не покидают отведённого
им места для прогулок и игр.
     София промолчала, не зная, что ответить.
     Вечером того же дня Алемшах-бегим передала через охранника своё условие Рустаму.
Ответа пришлось ждать месяц.
    - Почему так долго? – спросила Алемшах-бегим у охранника.
    - Простите, госпожа, но я не мог так просто выехать за пределы крепости, - ответил
охранник, опасливо озираясь по сторонам. -  Полмесяца стража стоит в карауле, остальные полмесяца мы отдыхаем, но из крепости в город выпускают всего на два дня для развлечений.
    - Ладно. Ты принёс то, о чём я говорила?
    - Да, госпожа, - охранник разжал кулак и на ладони Алемшах-бегим оказался перстень.
Несомненно, это был тот самый перстень, который носит Рустам.
    - Когда ты будешь тут в карауле? – спросила она у стражника.
    - Завтра, госпожа. После вечернего намаза.
    - Я передам тебе то, что хочет твой хозяин.
    Алемшах-бегим вернулась к себе, но писать обращение к кызылбашским вождям не спешила. Её мучили сомнения. Она обратилась к Софии, которая возилась с двухлетним Ибрагимом.   
    - Правильно ли я поступлю, София, если напишу письмо к накибам? Не станет ли оно
новой искрой к очередной междоусобице, которая не прекращается на этой земле вот уже много лет?
    - Вы, госпожа Марта, всего лишь хотите возвратить свободу своим детям и вернуть их
в отчий дом.
    - Да, София. Ты, как всегда, права.
   Письмо было написано, скреплено печатью владетелей Ардебиля и передано охраннику.
   Опять потянулись дни томительного ожидания. Прошёл месяц, другой, полгода, год.
Но никаких вестей – ни плохих, ни хороших – не поступало. Это тревожило Алемшах-бегим, и порой она не находила себе места. Тревога усилилась после того, как она заметила, что примелькавшиеся за три года лица караульных исчезли, а вместо них
появились другие. Это означало, что всю охрану крепости сменили. Но кто? Обычная
практика правителей время от времени менять стражу сейчас казалась ей плохим
предзнаменованием. В полном неведении прошёл ещё год.            
    В середине 1492 года в крепость Истахр въехал небольшой по численности отряд при
полном вооружении. Алемшах-бегим в тот момент стояла у окна и увидела, что отряд
проехал вторые крепостные ворота и остановился во дворе у главной башни, где
содержались пленники. Она обратила внимание на то, что пять скакунов были без всадников. Ей пришла в голову мысль, от которой радостно застучало сердце. Неужели
пришёл её час?
    Всадник, бывший во главе отряда, спешился и направился к башне. По тому, как
с появлением гостей засуетилась охрана крепости, стало понятно, что прибывшие - высокого положения. Алемшах-бегим отошла от окна. На лестнице послышались шаги, загремел засов, дверь отворилась, и в помещение вошёл статный воин, облачённый в кольчугу и в шлеме. Золочёная рукоять сабли, прикреплённой к поясу, лишь подчёркивала важность гостя. Он снял шлем и представился:
    - Хатун*, я Хамза-Мирза, везир Его Сиятельного Величества султана Рустама Ак-Гоюнлу. Для меня высокая честь сообщить вам, что отныне вы и ваши дети свободны.
По поручению моего повелителя я должен препроводить вас в крепость Набат, что в
двадцати фарсангах** отсюда и где Его Величество остановился на отдых.
    - А султан Йагуб? Что с ним?
    - Простите, хатун, но больше, чем следует, я не могу сказать. Сообщите, когда будете готовы к отъезду.
    Везир склонил голову и вышел. Привычный звук задвигаемого засова на этот раз не
прозвучал. Огонёк радости померк в глазах Алемшах-бегим. Из смежной комнаты вышла
София с детьми:
     - Госпожа Марта, плохие известия?
     - Напротив, София. С сегодняшнего дня мы свободны.
     - Но почему вы грустны, госпожа? Вы так мечтали об этом дне!
     - Не знаю, София. Может, я не готова к свободе. Когда долго сидишь взаперти, сложно
заставить себя думать, что ты уже не пленница. И ещё - меня настораживает то, что Рустам хочет встретиться со мной не в своём дворце в Тебризе, а в крепости Набат.
     - Значит, Рустам добился своего и занял трон вашего брата?
     Алемшах-бегим кивнула головой.
     - И вы опасаетесь, госпожа Марта, что Рустам хочет поменять место нашего заключения?
     - Не знаю, София. У меня мысли путаются в голове. Так или иначе, нам надо собираться в дорогу.
     На следующий день Алемшах-бегим с детьми и служанкой Софией тронулись в путь
в сопровождении охраны. Везир Хамза-Мирза ехал рядом с Алемшах-бегим, подчёркивая
свою учтивость и пытался несколько раз завязать с ней разговор. Но Алемшах-бегим
не имела желания поддерживать беседу. Видя бесплодность своих попыток, Хамза-
Мирза тоже замолчал.
    Тревога не покидала её всю дорогу. И когда на горизонте показалась крепость Набат,
Алемшах-бегим про себя решила – будь, что будет. В конце концов, что она сможет сделать в этой ситуации? Только покориться судьбе.
    Она успокоилась тогда, когда увидела Рустама  выехавшего к ней навстречу из крепостных ворот верхом в окружении большой свиты.
    - Приветствую вас, уважаемая хатун, - поздоровался Рустам, приблизившись к Алемшах-бегим вплотную.
    - А ты изменился, племянник, - сказала она с укором. – Раньше, помнится, ты называл меня любимой тётушкой.
    - Мои чувства к вам с тех пор не изменились, тётя. Изменилось лишь время. Отдохните
с дороги, а вечером мы побеседуем. Мне многое надо сказать вам.
    - Прежде чем я отправлюсь отдыхать, скажи, где мой брат Йагуб.
    - Как вы нетерпеливы, тётя! Я же сказал - отдохните, а потом поговорим.
    - Рустам, не уходи от ответа. Где мой брат? Ты обещал сохранить ему жизнь.
    Рустам много раз представлял себе, как будет происходить его объяснение с Алемшах-бегим, но сейчас он не мог выдавить ни слова. Помолчав какое-то время, он сказал:
    - Ваш брат султан Йагуб решил дать мне сражение.
    - А ты хотел, чтобы он без борьбы тебе отдал свой трон?
  * Хатун – госпожа.**  Фарсанг – старинная мера длины равная приблизительно двум км.
 - Я не рассчитывал на это. Даже проиграв, он продолжал бороться, но уже со своей тенью.
    - Он погиб на поле боя?
    - Вы меня не слушаете, тётя. – Рустам недовольно дёрнул головой. – Он проиграл
сражение, но это не значит, что ваш брат пал на поле битвы. Остатки его жалкого войска покинули дядю, поняв, что бой проигран. Бросили своего государя на произвол. Я принял султана Йагуба с почестями в своём шатре и предложил ему отказаться от таких ничтожных подданных в обмен на безбедную жизнь вдали от столицы. Это было вечером, и я отложил разговор на утро, предоставив вашему брату ночь на размышление. Но утром
выяснилось, что он проявил малодушие и принял яд. История знает множество примеров,
когда государи попадали в плен, и они не лишали себя жизни.
    - Ты ему в том помог, - Алемшах-бегим напала на племянника с обвинениями. – Ты
всегда зарился на трон и Йагуб был этому преградой.
    - Я готов положить руку на Коран, тётя, и поклясться, что не имею отношения к его
смерти, - возмутился Рустам. 
   - Не кощунствуй! – закричала Алемшах-бегим. – Я знаю многих людей, которые клялись на Коране, а потом творили свои тёмные дела.
   - Не путайте одно с другим, тётушка.
   - А с его сыновьями ты так же поступил?
   - Ещё раз повторяю, тётя, что к смерти вашего брата и нашего дяди я не имею никакого
отношения. Что касается его сыновей, то они не стали принимать яда по примеру своего
отца. Вместо этого они целый год чинили мне препятствии на пути к трону. Пока, наконец, не поняли тщетности своих попыток. И сбежали в Истанбул, где нашли приют при дворе султана Байазида  Вели.
     - А если они вернутся отстаивать свои права, да ещё с османами?
     - Не вернутся, тётушка, не вернутся. Я плачу определённую сумму султану Байазиду,
чтобы он держал их подле себя как можно дольше.
     Рустам ехидно улыбнулся. Алемшах-бегим сурово посмотрела на него:
     - А ты коварнее, чем я думала.
     - Не больше, чем другие. Тем не менее, тётушка, я своё обещание сдержал, и вы с детьми на свободе.
     - Завтра мы отправимся в Ардебиль. Пусть они, наконец, воочию увидят отчий дом и
владения своего отца.
     - Я рад за вас, тётушка. Только я должен предупредить об одном обстоятельстве…
     Алемшах-бегим вопросительно посмотрела на племянника.
     - Ардебилем сейчас управляет мой наместник, - спокойно сообщил Рустам, как нечто само собой разумеющееся.
     - Наместник?! – Удивлению Алемшах-бегим не было предела. – Это наследственная земля моего покойного супруга и она всегда принадлежала суфийскому ордену!
     - Времена изменились, тётушка. Пока ваш брат держал вас в плену, орден сильно окреп, но это не прибавило в нём порядка. Многие мюриды вышли из подчинения и
откровенно пренебрегали фирманами не только султана Йагуба, но и своих старейшин. 
Я вынужден был назначить наместника, чтобы знать обо всём, что творится на месте.
     Алемшах-бегим, не дослушав его, повернулась и решительно направилась к выходу.
     - Это ещё не всё, тётушка. У меня для вас есть подарок. Надеюсь, он примирит нас.
     Она обернулась к племяннику.
     - Разве на сегодня недостаточно подарков? - Алемшах-бегим была ещё вне себя.
     Рустам хлопнул в ладоши. Двери отворились, и стража ввела какого-то нищего. Он был
в лохмотьях и от него исходило страшное зловоние. Увидев Алемшах-бегим, он упал на колени и стал всхлипывать. Тётя усмехнулась этой выходке племянника:
     - Очень впечатляет, но вряд ли вид какого-то нищего нас примирит. Или ты хочешь,
чтобы я ему подала?
     - Простите, моя госпожа, что я предстал перед вами в таком виде, - сквозь слёзы
проговорил несчастный.
     Алемшах-бегим вздрогнула. Она когда-то слышала этот голос. Но где? Она стала
всматриваться в лицо незнакомца, густо заросшее волосами, и узнала его. Это открытие ошеломило её.   
     - Пярвиз?
     - Это я, госпожа.
     Алемшах-бегим приблизилась к нему.
     - Ты жив, слава Аллаху. Но почему на тебе эти лохмотья?
     Рустам, вдоволь насладившись сценой встречи, стал рассказывать:
     - Он работал на конюшне вашего брата. Очищал её от конских нечистот. Я вчера
случайно узнал, что он служил покойному шейху Хейдару. И я подумал, что вам, тётя,
было бы интересно встретить тут слугу вашего супруга. 
     - Разве нельзя было его привести в надлежащий вид, а потом представить мне? -
    Алемшах-бегим всё ещё находилась под впечатлением увиденного.
     - Тогда, тётя, его вид не ошеломил бы вас. А мне очень хотелось вам показать, как обращался ваш брат с верными слугами покойного шейха Хейдара.
     - Ну что ж, это у тебя хорошо получилось.
     - Ещё немного, тётушка, и я начну думать, что это я довёл его до такого состояния. 
     - Не беспокойся, дорогой Рустам, у тебя это получилось бы не хуже. Лучше распорядись, чтобы беднягу привели в порядок. Я заберу его с собой в Ардебиль.
     Рустам отдал распоряжение слугам. Оставшись вдвоём с Алемшах-бегим, Рустам
сделал попытку примирения с тётей. В его планы не входило обострение отношений с суфийским орденом.
     - Вот видите, тётя, не такой уж я плохой, как вы думаете.
     - То, что ты вернул моего верного Пярвиза, достойно похвалы. Но это нисколько не умаляет того, что ты позволил себе засунуть руку в дела ордена Сефеви. И пока она будет
там, я никогда с этим не смирюсь   
     Не прощаясь, Алемшах-бегим повернулась и решительно направилась к выходу. 
    Как только она ушла, из ниши в углу зала, прикрытой ковром, вышел везир Хамза-Мирза.
    - Ты всё слышал? – спросил его Рустам, нервно теребя  ус.
    Хамза-Мирза молча кивнул.
    - Ну и как?
    - Она опасная женщина, государь. Решение выпустить её на свободу было заблуждением с вашей стороны.
    - Я занял трон с помощью кызылбашей, и они помогли мне при условии, что я выпущу её вместе с детьми на свободу. И я не хочу ссориться с их вождями.
    - Ваша тётя стала вдовой шейха суфийского ордена, и теперь она является его главой. До того времени, пока её старший сын в силу возраста не займёт трон своего отца. Но это не значит, что она лишилась своих законных прав.
    - Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Рустам.
    - В законе Ак-Гоюнлу о престолонаследии чётко прописано вашими общими предками,
что власть за отсутствием наследника у монарха переходит по старшинству по мужской,
а не будет таковых - то по женской ветке династии.
    - И что же это значит?
    - Следовательно, государь, если предположить, что сыновья покойного султана Йагуба
откажутся от своих прав на трон, то он переходит к следующему по старшинству
представителю династии. А это ваша тётя.
    - А как же мои права?
    - Вы, государь, простите за дерзость, стоите в этом списке претендентов на последнем
месте.
    - Но, судя по всему, она не собирается отстаивать свои права.
    - Она, может быть, и нет. Но у неё есть три сына, которые подрастут. И кто-нибудь из них, возможно, захочет воспользоваться своим наследственным правом.
    - И что мне теперь делать?
    - Полагаться на милость Аллаха и терпеливо ждать, когда ваша тётя совершит какую-нибудь оплошность. И тогда руки у Вашего Величества будут развязаны. Нужен всего лишь повод.
    Рустам заметно повеселел, будто тяжёлый камень свалился с его плеч:
    - Зная нрав нашей тёти, я думаю, что такой повод скоро найдётся. Скорее, чем это ты
можешь себе представить, мой верный Хамза-Мирза.

                Часть  3.

     Алемшах-бегим въезжала в Ардебиль под приветственные крики жителей города,
которые, как один, вышли на встречу супруги шейха Хейдара. Особый восторг горожан
вызвала возможность лицезреть наследников шейха – Султана Али, Исмаила и Ибрагима,
которые ехали рядом с матерью, гордо восседая на скакунах арабской породы. В едином
порыве у всех возникло чувство надежды на возрождение былой силы ордена, которая была присуща ему в годы правления шейха Хейдара.
     Наместник султана Рустама не выехал к воротам города встречать женщину, которая
многое значила для жителей Ардебиля и его провинций. Он даже не соизволил выйти для
её приветствия на ступени своей резиденции, бывшего когда-то дворцом шейха. Вместо
этого он возлежал на пуховиках в окружении своих наложниц. В таком виде его и застала
дочь Узун Хасана, когда вошла в зал.
     - А, вот и вы, уважаемая Алемшах-бегим, - сказал разомлевшим от ласк наложниц голосом наместник султана Рустама. -  Я не ожидал увидеть вас так скоро.
     И жестом приказал наложницам оставить его наедине с гостьей. Те с надменными
ухмылками прошли мимо Алемшах-бегим, непристойно виляя бёдрами.
     - Его Величество султан Рустам не предупредил меня о вашем приезде, - пробормотал
наместник, как бы оправдывая свою нерасторопность и продолжая лежать на пуховиках.
    Это были неслыханные дерзость и хамство, которые Алемшах-бегим не могла стерпеть. Даже властители соседних государств, говоря с ней, вставали из почтения и
уважения к её особе.
    - Встать!!! – закричала она наместнику. Блаженная улыбка тут же сошла с его лица.
    - Встать, когда ты говоришь с дочерью султана, внучкой византийского императора
и супругой шейха!!!
    Наместник вскочил, словно ошпаренный и стал расшаркиваться перед Алемшах-бегим.
    - Простите, уважаемая хатун. Я нисколько не хотел вас обидеть.
    Но она уже не слушала его извинений. Повернувшись к двери, в которую сама вошла
несколько минут назад, Алемшах-бегим позвала:
    - Пярвиз!
    При его появлении велела, указывая на напуганного наместника:
    - Возьми и выбрось его за городские ворота. И дай ему ишака. Пусть на нём добирается
до своего хозяина.
    - Стража!!! – истерично закричал наместник.
    - Её нет. Старую охрану я распустила по домам. С этого дня тут будет кызылбашская охрана. Пярвиз, - обратилась Алемшах-бегим к своему верному слуге, - отныне ты будешь
капучибаши.*
* капучибаши – начальник дворцовой стражи.



     Наместник, теперь уже бывший, стал упираться и попытался оказать сопротивление. Пришлось силой выволакивать его из зала.
    Оставшись одна, Алемшах-бегим теперь могла спокойно оглядеть зал, где когда-то её супруг принимал гостей, устраивал диван – совет, на который приглашались все старейшины кызылбашских родов. Здесь он признался ей, что мечтает создать империю,
превосходящую по величине Османскую. Зал с тех пор нисколько не изменился, за исключением небольших переделок и увешан какими-то дешёвыми коврами.
    Через месяц гонец привёз послание от султана Рустама. Племянник в довольно резкой форме обвинял тётю в оскорблении его чести, выразившемся в изгнании  наместника, причём самым неприличным способом, что нанесло непоправимый ущерб
его абсолютной власти. А посему он, султан Рустам, собирается покарать виновных и
восстановить должность наместника.
     В тот же день после вечернего намаза Алемшах-бегим созвала расширенный
диван. Обстоятельства заставили правительницу пойти на этот шаг. Судя по тону
написанного Рустамом письма, назревал военный конфликт, и Алемшах-бегим хотела знать, что сможет противопоставить силам племянника.
     Почти все главы основных кызылбашских родов явились на совет. Разные по могуществу и по возрасту, они в кружок расселись на полу, застеленным  пушистым
ковром и вполголоса переговаривались друг с другом. Это Устаджлу, Шамлу,
Афшар, Каджар, Текели, Хармаданлу, Зулькадар, Байат, Румлу и другие. Четыре года безвластия сказались на манере поведения вождей некоторых наиболее сильных кланов. Самоуверенные, они не только посматривали свысока на других вождей, сидящих рядом с ними, но и держались так, словно их наделили властью шейха. Этого не могла не заметить Алемшах-бегим, которая наблюдала за всеми из потайного окошка в стене. Всё это озадачило её. Правление наместника привело лишь к вседозволенности. И такая власть, никого не контролирующая, их вполне устраивала, и, возможно, они втайне желали возвращения этой султанской куклы. Перед угрозой удара со стороны внешнего врага
нужно было ещё разбираться с внутренними противниками сильной центральной власти.
Ну что ж, тем лучше. Во всяком случае, здесь и сейчас многие раскроют свою истинную 
сущность. И тогда будет ясно, кто с ней, а кто против.
    Алемшах-бегим повернулась к Пярвизу, который неотлучно везде следовал за своей
госпожой и предупредила его:
    - Пярвиз, на всякий случай будь со своими людьми наготове. Надеюсь, что твоя помощь мне не понадобится.
    Капучи-баши ушёл. Алемшах-бегим ещё раз осмотрела внешний вид Султана Али, стоявшего рядом, сделала незначительные поправки в одежде. Сегодня первый выход наследника перед главами всех кланов, и он волновался. Глядя сыну в глаза, Алемшах-бегим давала последние наставления:
    - Для того, чтобы стать настоящим правителем, сынок, никогда не показывай свои слабости и будь твёрдым в любой ситуации. Прислушивайся к мудрым советам, отгоняй от себя глупые. Не гневайся по пустякам. Не отвечай, не подумав.
    Султан Али понимающе кивал. Когда они вышли к старейшинам, ишиккапучибаши –
церемониймейстер - объявил:
    - Правительница Алемшах-бегим и наследник Султан Али!
    Все встали и застыли в поклоне. Алемшах-бегим с сыном прошли в глубину зала, где стоял трон с высокой инкрустированной спинкой. Как только правительница села на    него, все присутствующее тоже расселись по своим местам. Рядом с матерью на малом троне расположился четырнадцатилетний Султан Али. На голове у него был кызылбашский тадж – чалма с двенадцатью красными полосами и большим рубином в середине. Этот тадж, как отличительный знак принадлежности его хозяина к суфийскому
ордену Сефеви, был введён отцом юного Султана Али – шейхом Хейдаром.               
Все роды, находившиеся в подчинении ордена, по-другому назывались кызылбашами -
по цвету этого головного убора.
     После короткой молитвы Алемшах-бегим зачитала послание от султана Рустама
Ак-Гоюнлу. Ропот прошёл среди присутствующих старейшин. Правительница подняла
правую ладонь. Гул стих.
     - Уважаемые старейшины, мне хотелось бы знать, что можно противопоставить силам
Ак-Гоюнлу.
    Первым по старшинству взял слово глава рода Устаджлу.
    - Нам не известно, уважаемая хатун, сколько сабель собирается выставить против нас
султан Рустам. Между сказанным в послании и осуществления  сказанного есть разница. Может, это всего лишь способ привести нас в трепет.
- Мой человек при дворе Ак-Гоюнлу прислал с почтовым голубем записку, в которой
сказано, что отряд из трёхсот всадников выступит из Тебриза после джумы, - спокойно
ответила Алемшах-бегим.
    Такая осведомлённость в сведениях поставила всех старейшин в тупик. Слово взял глава клана Текели:
    - За время правления султанского наместника городская казна совсем опустела. Да ещё
и неурожайные годы сократили наши доходы вдвое.
    - Удивительное дело, - вставила Алемшах-бегим. – Почему-то неурожайные годы пришлись на то время, когда тут сидел наместник. Мне известно, что при наместнике
в городскую казну поступала четверть доходов. Остальная часть оседала в ваших сундуках!
    - Все доходы шли на строительство мечетей, многие из которых до сих пор не достроены за неимением средств, - поддержал Текели вождь Шамлу.
    - Строительство мечетей – хорошее дело. Но в мирное время. А когда враг угрожает
ордену и городу, то разговоры о строительстве неуместны.
    - Чтобы собрать и вооружить триста всадников, потребуется неделя, уважаемая хатун.
    Терпению Алемшах-бегим пришёл конец. Кровь византийских императоров закипела
в ней:
    - Мой супруг создал чёткую военную систему и мог за два дня собрать под знамёна ордена тысячу сабель. Теперь вам нужна неделя, чтобы кое-как вооружить три сотни
всадников! За четыре года безвластия вы развалили всё, что создавал годами шейх Хейдар!
    Страсти разгорались. Поддерживающие Алемшах-бегим, сцепились в перебранке
с теми, кто препятствовал делу защиты ордена. Правительница вновь подняла правую ладонь, призывая к тишине. Спорившие постепенно утихомирились. Алемшах-бегим, видя разногласия между главами родов, решила пойти на крайние меры.
    - Как известно, султан Рустам мой племянник, - спокойным голосом сказала она, оглядывая присутствующих. – Я смогу заключить с ним перемирие. Но после перемирия я создам счётную группу, которая займётся проверкой доходов каждого из сидящих здесь. И как выплачивался налог ушр и закят, который по чьей-то прихоти исчез неизвестно куда, вместо того, чтобы быть отданным обездоленным семьям.
    Испуганный шепот прошёл среди старейшин. Алемшах-бегим знала, куда направить
свой удар. Первым не выдержал глава клана Устаджлу:
    - Позвольте заверить вас, уважаемая хатун, что через неделю триста всадников будут
готовы выступить в поход. Но позвольте и спросить, кто возглавит это воинство
и поведёт его в бой? У нас, к сожалению, нет достойного полководца, способного это сделать.
    Правительница задумалась. Вот уж чего она не ожидала, так этого вопроса. В наступившей тишине раздался голос Султана Али:
    - Я поведу их. Как это делали мои предки и мой отец.
    Смешки прошли по рядам старейшин. Кем этот мальчишка возомнил себя? Глава клана
Устаджлу, сдерживая улыбку, спросил наследника:
    - Ваше желание, принц, достойно уважения. Но одного лишь его недостаточно для управления отрядом из трёхсот всадников. Чтобы одержать победу, необходимо знание военного искусства. Обладает ли наш принц этим качеством?
    Устаджлу обвёл взглядом всех старейшин. Те согласно закивали головами. Наступил момент, которого боялась Алемшах-бегим. Но Султан Али не растерялся:
    - За месяц, проведённый в Ардебиле, я обучился верховой езде и умению владеть  саблей. И в оборонительном поединке, и в атакующем. Как наследник своего отца,
я обязан взять знамя ордена и повести отряд в бой. Потому что моя жизнь принадлежит кызылбашам, и для меня великая честь быть с ними в одном строю. Но этот отряд должен выступить не через семь дней, а через три. Чтобы встретить противника на полпути к Ардебилю, подальше от городских стен. Это требуется для безопасности ордена и жителей города.
     Приближалось время второго вечернего намаза, и Алемшах-бегим закрыла совет. Поклонившись правительнице и наследнику, старейшины потихоньку стали покидать зал. Речь юного наследника произвела на них впечатление. Многие, выходя из зала,
восхищённо обсуждали обращение Султана Али. Но были и такие, кто скептически оценивал его полководческие способности.
    Алемшах-бегим сидела на троне неподвижно. В её глазах светилась гордость за своего
сына. Наконец-то у ордена Сефеви есть глава! Если бы только Хейдар мог видеть это!
    Через три дня отряд из трёхсот всадников под предводительством Султана Али выезжал из главных  ворот Ардебиля. Толпы жителей провожали их. Алемшах-бегим стояла у  дворцового окна и взглядом провожала отряд. Рядом с ней стоял семилетний Исмаил, который теперь не отходил от матери ни на шаг. Перед тем, как выехать из города, Султан Али обернулся и помахал им рукой. При виде этого у Алемшах-бегим защемило сердце. Она в ответ махнула  ему, но сделала это как-то неуверенно, будто прощалась с ним навсегда. Она отогнала ужасную мысль. Лишь Исмаил непосредственно, по-детски долго махал вслед брату. Когда отряд скрылся из вида, Алемшах-бегим устало отошла от окна. Служанка София стояла рядом с удручённым выражением лица.
    - Ты тоже волнуешься за моего мальчика, София?
    София неуверенно кивнула головой:
    - Да, госпожа Марта. Я тоже разделяю с вами ваши переживания. Но сейчас меня больше беспокоит состояние маленького Ибрагима.
    - Что с ним?
    - Не знаю, госпожа Марта. Это началось два дня назад. Сначала кашель был редким. При этом мальчик был подвижным и играл с Исмаилом. Вчера кашель усилился, ребёнок
почти весь день был вялым. А сегодня он вовсе не захотел вставать с постели. Ой, госпожа Марта, я так боюсь!
   София всхлипнула.
   - Успокойся, София. Я сама взгляну.
   Алемшах-бегим решительно прошла в комнату, где спят сыновья. Ибрагим лежал бледный и временами покашливал. Увидев мать, грустно улыбнулся. Алемшах-бегим взяла крохотную ладонь сына в свои руки и стала её гладить.
    - Пярвиз! – позвала правительница. Тот показался в проёме двери. – Сходи в город, найди хакима Бахрама. Он живёт за базаром. Это лучший лекарь из всех, которых я знаю.
    Через час хаким Бахрам уже был во дворце. Пярвиз провёл его в детскую. Поклонившись Алемшах-бегим, лекарь подошёл к мальчику. Он долго осматривал Ибрагима. Закончив осмотр, сказал:
    - Уважаемая хатун, никаких явных признаков какой-либо болезни или простуды я не
обнаружил. Я приготовлю снадобье, которое уменьшит кашель, а может, и вовсе его
прекратит.
    - Хорошо, ступай, – ответила Алемшах-бегим. – Мой капучибаши заплатит тебе.
    - Что вы, уважаемая хатун. Детей я лечу бесплатно – будь то наследник трона или ребёнок бедняка.
    Вечером Бахрам лично принёс лекарство. Через два дня мальчику от этой смеси стало легче, а на третий день кашель прекратился. Алемшах-бегим с Софией радовались.
Радовался и Исмаил, который носился вокруг постели брата. Но радость оказалась
кратковременной. На четвёртый день после отъезда отряда во дворец примчался гонец. Он
сообщил, что кызылбашский отряд разбил войско Ак-Гоюнлу, остатки которого
в беспорядочном бегстве вернулись в Тебриз. Но самого султана Рустама Ак-Гоюнлу на
поле боя не было.
    - А мой сын Султан Али? – с тревогой спросила у гонца Алемшах-бегим.
    - Простите меня, хатун. Мне больно об этом говорить. Он умер по возвращении в
Ардебиль от полученных  колотых ран. Это большое горе для вас и для ордена.
    У Алемшах-бегим помутнело в глазах. Едва отпустив гонца, она успела только крикнуть: «София!» и упала на пол без сознания. 
    Всех жителей Ардебиля потрясла смерть наследника. Город погрузился в траур. Между имамом  соборной мечети и улемами возникли разногласия по поводу того, как и где следует предать тело погребению. Всех шейхов ордена Сефеви по традиции хоронили
в мавзолее Сефи ад-Дина, основателя ордена. Проблема заключалась в том, что Султан Али по малолетству не был официально возведён в ранг шейха. После долгого обсуждения улемы решили: учитывая статус погибшего и то, что он принял смерть в бою, как истинный воин, похоронить его в мавзолее Сефи ад-Дина рядом с отцом - шейхом Хейдаром. 
    Прошёл месяц. Однажды Алемшах-бегим зашла, как обычно, перед сном к детям и
Исмаил, глядя на неё, сказал задумчиво:
   - Ана,* у тебя все волосы на голове стали белыми. Почему?
   - Так случается, сынок, когда приходит большое горе.
   - Ана, когда я вырасту, то отомщу за смерть отца и брата.
   Мать потрепала его по волосам, и, поцеловав обоих сыновей в лоб, вышла из комнаты.
   Через неделю, на тридцать седьмой день траура, Пярвиз пришёл к правительнице чем-то
встревоженный:
    - Госпожа, опять прилетел почтовый голубь с сообщением от нашего человека в Тебризе.
    - Что в послании?
    - Там написано, что султан Рустам до окончания траура не станет ничего предпринимать. Но он всему Тебризу пообещал, что по истечении этого срока ваша голова и головы ваших сыновей украсят ворота его столицы.
    -  Вызови во дворец старейшину рода Устаджлу, - распорядилась Алемшах-бегим.
    Была глубокая ночь, когда глава клана Устаджлу пришёл во дворец.
    - Султан Рустам Ак-Гоюнлу опять затевает против нас военные действия, - без лишних
слов начала правительница. - Как только истечёт срок траура по моему сыну. Мы сможем дать ему отпор или нет? Мне нужен честный ответ. 
    - Сможем, уважаемая хатун, но не сейчас. Тот отряд, что вы послали против конницы
Ак-Гоюнлу месяц назад, понёс большие потери, включая наследника. На сегодняшний день не представляю себе, как можно противостоять войску Ак-Гоюнлу.
    - Рустам всенародно в Тебризе обещал выставить на воротах города мою голову и головы моих сыновей. Что же мне теперь делать?
    - Покиньте с сыновьями Ардебиль.
    - Это всё, что ты можешь мне посоветовать? После смерти моего супруга я только и делаю, что прячусь с детьми. Сначала от Йагуба, потом от Рустама. Кто будет следующим? Я стала вдовой, потеряла старшего сына. Сколько это может продолжаться?
 
* Ана – мама (азерб.)
    - Не ради себя вы покинете Ардебиль, а ради своих сыновей и сохранения династии.
Вчера я встречался со своим родственником – правителем Лахиджана. Он проездом
остановился на день-другой в Ардебиле. Он сможет вас укрыть.
   - Ему можно доверять?
   - Можно, уважаемая хатун. Он несколько раз оказывал помощь вашему покойному супругу.
   - Как его зовут?
   - Мирза Али из рода Каркия.
   - Кажется, я знаю его. Мой супруг несколько раз упоминал это имя.
   - Крепость в Лахиджане достаточно мощная, уважаемая хатун. И может выдержать
длительную осаду. Но, я думаю, до этого дело не дойдёт. У Рустама нет средств, чтобы
брать штурмом крепость. И самое главное, уважаемая хатун, ваш переезд должен быть
под строжайшим секретом. Не зная, где вас искать, Рустам будет ловить ветер в поле.
   После поминовения Султана Али на сороковой день Алемшах-бегим с детьми и Софией
под покровом ночи отправились в Лахиджан. Их сопровождал сам Мирза Али с охраной.
В дороге у Ибрагима вновь открылся кашель, но Мирза Али успокоил мать, заверив, что
у него тоже есть знающие лекари. Верный Пярвиз тоже был в сопровождении, но как
только его хозяйка въехала в ворота лахиджанской крепости, он вернулся в Ардебиль. (Его возвращение было заранее обговорено с Алемшах-бегим). Во дворце ему было опасно появляться - там оставались его недруги, которые выжидали удобный случай для расправы с ним. В отсутствие правительницы это было вполне реально. Пярвиз поселился у своего родственника – старого чеканщика, но был в курсе всего происходящего во дворце, так как регулярно встречался с человеком из рода Устаджлу.
   Тем временем в Лахиджане Ибрагиму стало совсем плохо. Лекарь, которого рекомендовал Мирза Али, ничем не мог помочь мальчику. А когда при кашле вместе со слюной появилась кровь, лекарь обречённо развёл руками.
   - Уважаемая хатун, - обратился он к отчаявшейся матери ребёнка, - я изучал медицину
во многих странах. И то, что я сейчас вижу, в Европе называют чахоткой.
   - Есть ли от неё исцеление? – Алемшах-бегим умоляюще сложила руки.
   - К сожалению, нет. Один случай выздоровления из десяти. Остаётся только уповать
на милость Аллаха.
   - Аллах уже давно обошёл своей милостью мою семью, - убитым голосом ответила она.
   Семилетний Ибрагим умер в священный месяц Рамазан 1495 года и был похоронен в Лахиджане, вдали от земли, где покоились его предки.
   Прошло два года, и в 1497 году в Лахиджан пришло известие о том, что сын султана
Йагуба принц Эльвенд вернулся и с помощью османских отрядов отвоевал у Рустама свой трон - трон султана Ак-Гоюнлу. Мирза Али, ежедневно навещая Алемшах-бегим, как-то
поделился с ней своими опасениями по поводу возможной измены со стороны охраны:
    - Я уже и стражу менял несколько раз, но меня не покидает это чувство, уважаемая
Алемшах-бегим.
    - Вы переутомились, дорогой Мирза Али, - успокаивала его вдова шейха Хейдара. – Вы
слишком усердно выполняете порученное вам дело. Вам следует немного отдохнуть.
    Приехавший из Ардебиля Пярвиз привёз неутешительные вести. Новый султан Эльвенд
Ак-Гоюнлу грозится кызылбашским вождям большой войной в отместку за то, что они
помогли когда-то Рустаму одолеть султана Йагуба, а самого Эльвенда принудили
к бегству. Более того, Эльвенд всюду рассылает шпионов, чтобы узнать место, где
скрывается Алемшах-бегим с сыном. Мирза Али после этого известия приказал удвоить караулы и вдвоём с Пярвизом они проверяли часовых, непосредственно карауливших покои Алемшах-бегим. В середине 1499 года Мирза Али, как обычно, пришёл навестить хатун. Но на его стук в дверь никто не ответил. Почуяв неладное, Мирза Али приказал стражнику выломать дверь. Каков был его ужас, когда он увидел лежащие на кровати бездыханные тела Алемшах-бегим и Софии. Посиневшие лица женщин явно указывали
на отравление. 
    - Кто приносил им еду?! – закричал Мирза Али в лицо охраннику.
    - Осман, - невозмутимо ответил тот.
    - Найдите мне его! Я прикажу с него с живого кожу содрать!
    Охранник даже не пошевелился.
    - Османа уже нет в крепости, - с ухмылкой ответил он.
    - Нет? Откуда тебе это известно? И почему ты ухмыляешься?
    Страшное подозрение мелькнуло в голове Мирзы Али. Он пристально вгляделся в лицо стражника:
    - Я тебя не знаю. Откуда ты здесь взялся? 
    - Вам большой салам от моего хозяина султана Эльвенда, - проговорил шпион Ак-Гоюнлу и воткнул свой кинжал по самую рукоять в живот Мирзы Али.
    - Стража, - прошептал правитель Лахиджана и упал на пол.
    В этот момент в комнату, ни о чём не подозревая, вошёл Пярвиз и увидел кровавую сцену. Не давая ему опомниться, убийца набросился на него с кинжалом. В борьбе Пярвиз
успел вытащить из ножен свой кинжал и теперь оба противника перекатывались по полу,
стараясь прикончить друг друга. Проснувшийся от шума Исмаил стоял в проёме двери
своей комнаты и с ужасом в глазах смотрел на происходящее. Он не мог понять, что
происходит: мать и София лежат на кроватях без движения, правитель Лахиджана весь в крови на полу, Пярвиз с кем-то борется в смертельной схватке.
     Молодой и сильный враг стал одолевать Пярвиза, силы которого таяли на глазах.
Сделав усилие, Пярвиз бросил свой кинжал к ногам Исмаила. Старый воин понимал, что
в этой борьбе ему не одолеть противника. Исмаил поднял с пола кинжал и взглянул на
Пярвиза. Тот едва заметно кивнул головой, и  в этот момент получил удар кинжалом в
грудь. Руки верного слуги ударились о пол, и он затих. Глядя в лицо Пярвизу, противник торжествующе улыбнулся. И он не сразу понял, что произошло дальше. Лишь ощутил толчок в спину и сильную боль под лопаткой. Шпион взглянул через  левое плечо и с ужасом увидел торчащий из собственной спины кинжал. Сзади него стоял
двенадцатилетний  подросток, за чьей жизнью он, собственно, и проник в крепость. В следующее мгновение его безжизненное тело упало на Пярвиза. Исмаил скинул на пол тело врага и приподнял голову своего верного слуги. Тот ещё дышал, но каждый вдох давался ему с трудом.
   - Принц Исмаил, беги отсюда. Эльвенд узнал, где ты находишься, и пошлёт новых
убийц
   - Я тебя не брошу, мой верный Пярвиз.
   - Через несколько мгновений моя душа покинет  тело. Рана моя смертельная, и я боюсь, принц, что не успею тебе  всё сказать. Слушай внимательно. Во дворе стоит
мой конь. Садись на него и скачи туда, где встаёт дневное светило. Через два дня пути повстречается поселение, где тебя будут ждать верные ордену Сефеви кызылбаши.
Сделай всё, принц, чтобы вернуть себе трон предков.
    Пярвиз замолчал. Он был мёртв. Исмаил поцеловал его в лоб. Подошёл к кровати,
на которой лежала мать. Он долго смотрел на её посиневшее лицо, пока шум снаружи не привлёк его внимания. Исмаил выглянул в окно. Стража суетливо бегала по двору. Должно быть, охрана узнала о проникновении в крепость шпионов Ак-Гоюнлу и все были заняты их поисками. Медлить было нельзя. Он поцеловал мать и Софию и выскочил из комнаты. Стараясь быть незамеченным, Исмаил пробрался мимо караула и вскочил на
коня, о котором говорил Пярвиз. Охранник упорно не желал открывать подъёмные ворота.
   - Без приказа правителя не имею права, - стоял на своём стражник.
   - Я принц Исмаил, меня хотят убить люди Ак-Гоюнлу. Твой правитель убит ими. И если
ты сейчас не откроешь ворота, то я тебя тоже убью! – закричал Исмаил.
   Растерявшийся охранник стал лихорадочно крутить ворот. Как только ворота приподнялись наполовину, Исмаил верхом на коне выскочил из крепости и помчался навстречу своей судьбе.


                ПОСЛЕСЛОВИЕ.

      Тринадцатилетний Исмаил сумел объединить кызылбашские кланы. Его появление
предварили тщательно распространяемые среди простого населения слухи о приходе
«скрытого» имама в образе юноши, чтобы защитить бедняков от эксплуатации феодалов. Всюду встречаемый, как избавитель от гнёта, Исмаил сумел
в короткий срок собрать войско и двинуться с ним в сторону Ширвана. Ширваншах
Фаррух-Ясар, вначале не придававший серьёзного значения этому воинству, встревожился лишь тогда, когда начался массовый исход беднейших слоёв населения
Ширвана к Исмаилу, тоже видевших в нём освободителя от засилия землевладельцев. Но когда Исмаил  после кратковременной осады  овладел Шемахой (в тот момент Фаррух-Ясара не было в столице), ширваншах почувствовал, как под ним зашатался трон. Наспех собранное Фаррух-Ясаром войско встретилось с кызылбашами  в местности Джабани. Произошло сражение, в котором силы ширваншаха потерпели поражение, а сам он был убит. После этого поражения государство ширваншахов не смогло оправиться и надолго попало в зависимость от кызылбашей. Овладев Ширваном, Исмаил в 1501 году начал войну с Эльвендом Ак-Гоюнлу. Решающая битва между двоюродными братьями состоялась в местечке Шарур недалеко от Нахчывана. Не доверяя своим воинам, а также чтобы исключить возможность их бегства с поля боя, Элььвенд приказал за их спинами поставить заслон из верблюдов, связанных между собой цепями.
Но и эта мера не спасла войско Ак-Гоюнлу от разгрома, а сам Эльвенд спасся бегством.
Исмаил торжественно вступил в Тебриз и провозгласил себя шахом. Ему было на тот момент четырнадцать лет. Так было основано государство Сефевидов со столицей в Тебризе. Государство ширваншахов в полной вассальной зависимости от Сефевидов просуществовало до 1538 года, когда при сыне Исмаила – шахе Тахмасибе I (1524-1576) была ликвидирована власть ширваншахов, и Ширван был окончательно присоединён к державе Сефевидов, как северная провинция. Как и предсказывал астролог, шах Исмаил I прожил короткую жизнь и умер в 1524 году в возрасте 37 лет. 

               
                Примечание.
 
Узун Хасан – правитель гос-ва Ак-Гоюнлу с 1453 по 1478 г.г.
Йагуб – правитель гос-ва Ак-Гоюнлу с 1478 по 1490 г.г. Сын Узун Хасана.
Рустам – правитель гос-ва Ак-Гоюнлу с 1492 по 1497 г.г. Племянник Йагуба.
Эльвенд – правитель гос-ва Ак-Гоюнлу с 1497 по 1499 г.г. Сын Йагуба.
Фаррух-Ясар – ширваншах. Правил Ширваном с 1465 по 1500 г.г.