III Третий сын. Глава 15. Ключевая находка

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
   
    ЧАСТЬ III. ТРЕТИЙ СЫН.

    ГЛАВА 15. КЛЮЧЕВАЯ НАХОДКА.

   Все мы занялись кто чем, лично я – чисткой картошки. Была моя очередь. Рыжик играл у моих ног завитой в спиральку очисткой. Чикикука на коленях у вконец расстроенного Петрика поедала яблоко.
   - Чего сидишь? Помогай, раз делать нечего, - сказал я ему.
   - Хорошо, - пообещал он и, отдав Чикикуку Рики, покинул меня наедине с картошкой. Не по–товарищески поступил. Вот завтра попросит меня помочь - так ни за что!
   - Я помогу, - вызвался мой очень младший брат, но тут Ната с палубы позвала:
   - Рики, бегом сюда! – и он тоже исчез. Мы с Чикикукой остались в кухне одни, если не считать Рыжика.
   - Ты, - сказал я ей, - лучше всех устроилась. Дуришь людям головы – и весело тебе. Зато картошку чистить не надо, посуду мыть – тоже, убираться – тем более. Ага?
   Всем своим довольным видом Чикикука показала, что ага. Она прыгнула мне на колени и тёмной смешной пушистой мордочкой принялась тереться о моё лицо, отвлекая от важного дела.
   - Ты что прилипла ко мне?
   Чикикука показала, что просто безумно меня обожает.
   - Ладно. Согласен. Я – один твой брат, Рики – другой, а третий кто? Лёка? Мы втроем тебя нашли.
   Она в очередной раз сделала вид, что не понимает человеческих слов. Мне же было жуть как любопытно, кого она считает третьим братом. Я уже спрашивал её, но она принималась вылизывать шубку или убегала.
   - Так – так, это явно не Кохи, - прицепился я. – Это не Кохи, с братьями так не целуются. Кстати, что ты ему наболтала? Ваше судно ещё раньше свернуло в Мекрь, и ты очень горевала, что теперь долго не увидишь Кохи, а тут раз – и такая удача! «Комарик» у пристани.
   Она вылизывала блестящий уже бок и хитро – хитро поглядывала на меня.
   - Инара, - поучал я, погрозив ей пальцем. – Ты слышала о правилах приличия? О поведении в общественных местах?
   - Фффф! – махнула хвостом Чикикука.
   - Ничего не «фф». Штрафы нам сейчас ни к чему. Впереди зима, реки на севере, говорят, покрываются льдом, ты представь. Суда уже не могут передвигаться. Как нам быть? Надо экономить, Инарчик. Надо купить сани и торговать, как это? Обозно.
   Я имел в виду обозы, которые зимой, согласно школьным учебникам, бороздят большие равнинные пространства. Они перевозят рыбу, ткани и прочие товары. Мы говорили о том, что если «Комарику» будет грозить опасность застрять в этих толстых северных льдах, мы забазируемся в каком – нибудь приличном месте, откуда станем делать вылазки на санях.
   - Кошмар! – ахнул я, произведя в уме необходимые подсчеты. – Тут ещё нужны шубы и шапки. Дорогая меховая зимняя одежда! Отчего бы северянам не жить на юге, где можно обходиться просто курткой?
   Инара тихонько захихикала по – чикикукски. Если она из тех мест, где водится снег, её, конечно, не пугают ни льды, ни тяжелые шубы.
   - Ты почему называешь нас своей семьей? – спросил я её. – Рики рассказывал про дом в деревне, дедушку, мужчину и женщину и трёх девочек. Это не твоя родная семья?
   Нет. Это не её семья, но она их любит, понял я. Чикикука сунула носик мне в подмышку и засопела.
   - Почему ты не говоришь? Это колдовство? Как помочь, Инара? Ау! Способ есть?
   Она кусила меня за палец, потом ещё за два. Легонько кусила, как щенок, призывающий хозяина поиграть. Три способа, смекнул умный Миче.
   - Так расскажи мне о них! – воскликнул я. – Или боишься, что тогда тебя заставят чистить картошку?
   Она боялась нехороших людей, которые только и ждут, когда она воспользуется каким-нибудь способом. Плохие люди преследуют нашу Чикикуку. Она прячется от них и не хочет попасться. Говорить с немой зверушкой – это ужас что такое. Я почистил полведра картошки, наблюдая удивительные пантомимы.
   - Знаю! – сказал я. – Найдём такой красный камень и поговорим по – человечески.
   В глазах Чикикуки мелькнул такой страх, что я впервые сообразил, что ей это занятие тяжело или неприятно.
   - Один раз, - взмолился я. – Единственный, когда ты расскажешь мне о способах тебе помочь и о плохих людях. Пожалуйста.
   Шипя и ворча, Чикикука забилась под скамью. Даже ради этого ей не хотелось использовать разговор через камень.
   - Ладно, - пошёл я на попятный. – Когда в следующий раз отправишься на свидание с Кохи, прежде чем целоваться, оставь мне записку. Простую записку. Человеческую.
   Видно Инаре, зацикленной на красных камнях, такое и в голову не пришло. Она вылетела из–под скамьи, обняла меня лапками и всем своим видом изобразила немыслимый восторг и согласие. А потом погрустнела и дала мне понять, что записки не будет. Плохие люди – это не шутка. Помогать ей не надо.
   Тут прибежал Петрик с древней, заляпанной и обгрызенной книгой в руках. Я на его месте не хватал бы так древности и не таскал их по судну. Ещё развалятся – Хрот не переживёт.
   - Анчутка! – сказал он мне. – Это вторая магическая книга. Которую дал мне Хрот. Которую я держал под подушкой, чтобы потом почитать. Я не отдам её Хроту обратно, нет – нет. Ты не можешь себе представить, до чего эта книга полезная. Ваша с Рики красная – это не то. Там всё чересчур серьезно. А здесь, - он похлопал по корешку, - всё то, что может в хозяйстве сгодиться. Смотри.
   Он принёс ещё один нож и забормотал заклинание, одновременно очищая картофелину. Я расхохотался: очистки в ведре зашевелились, взлетели в воздух и облепили Петриков кулак.
   - Петрик наколдовал большую картошку, - объяснил я зверушке.
   - Ой! Что–то не то.
   Он стряхнул кожуру. Мы с Чикикукой с интересом наблюдали, чем же закончится.
   Петрик начал снова и отпустил нож. Тот завис в воздухе и быстро справился с подлетевшей к нему картофелиной.
   - Ага! – потёр руки Петрик. – Теперь ты. Заклинание называется «Избавление от шкурки».
   Я попробовал – и мой ножик проделал за меня мою работу.
   - Ого! – восхитился я. – Что там ещё есть?
   Поглядывая на старательно, но немного медленно работающие ножи, мы с Петриком углубились в книгу. Чикикука сунула туда же свой любопытный свинячий носик.
   - «Если ваш каменный пол стал щербат» - читал Чудила. – Это нам ни к чему. «Подземные потоки обычно не мешают спать, напротив, убаюкивают своими журчащими звуками. Но бывают такие дни…»
   - У нас не такие дни. Давай дальше, - поторопил я.
   - «Как отвадить чужую кошку от вашего жилища». «Как приучить котёнка ходить в определенное место». Зачем ходить? – не понял Чудила.
   - Зачем, зачем. В туалет.
   - А – а. Жаль, что Рыжик у нас уже того. В определенное место. Так. «Чтобы ваша кошка не сбрасывала колокольчик». 
   Мы уставились на Рыжика.
   - У нас есть колокольчик? – спросил Чудила.
   - Да, у Рики есть.
   - Тащи.
   - Нет – нет, - испугался я. – Будет везде звенеть, и на нас наругаются.
   - Жаль. «Никогда не ломайте задумку природы. Если котёнок дик и от диких родителей, он не станет ручным».
   Мы опять обернулись к Рыжику. Он не дик. Он очень ласковый.
   - Просто какое–то пособие по котоводству, - заметил я.
   - Анчутская подземная книга, - с гордостью произнес Чудила и продолжил: - «Никогда не ходите в Ревущий Холод. Ибо, если вы неосторожны, сломаете себе конечности и шею».
   Чикикука вдруг запрыгала, привлекая моё внимание, а потом упала на спину, закрыла глаза и высунула язык. Мы едва не решили, что ей плохо. Но зверушка вскочила, подползла ко мне на пузе, подняла мордочку и жалобно заскулила. При этом улыбалась во всю свою чикикукскую пасть. Я кое-как догадался, что означает эта пантомима: как при выходе из большой пещеры я упал, ударился головой и потерял сознание, потому что ошалевшая от одиночества Чикикука не вовремя изъявила желание стать моим домашним питомцем.
   - О! – вскричал я. – Не знаю, как называлась та пещера, куда мы забрались с Мальком, но мы там точно чуть всё не переломали. Там было холодно и ревуще. Да, Чикикука?
   Она с радостью подтвердила, что да.
   - Вы будете слушать? – рассердился Петрик. – «В доме Ожидания вы можете провести некоторое время, дабы поклониться Великому Неизвестному. Но когда на небе Навина с сестрой своей Ви светят над спинами гор, Неизведанное затянет вас в своё ненасытное нутро, стоит лишь встать на ступеньку ниже». Ты что орёшь, Миче?
   - Что я ору? Ты видишь, я прав, эта пещера была Ревущим Холодом. Да ты же там был, ты, можно сказать, вытащил Лалу Паг из ненасытного Нутра. А меня бы оно затянуло, как пить дать. Я встал на ступеньку ниже, и если бы не верёвка…
   - Ты дашь читать или нет? – рассердился Петрик. – Итак.
   - Что?
   - Всё.
   - Всё?
   - Про пещеру закончилось. Ты заметил? Это что–то вроде рецептов и полезных советов. Такое собирают домохозяйки, а потом отдают в переплетную мастерскую. Или это древний ежедневник. Нет. Дневник. Из тех, что ведут девчонки любого возраста.
   - Я заметил. Листы исписаны разными почерками и разные по качеству. Некоторые вклеены или пришиты. Интересная находка, между прочим. Таких, насколько я знаю, ещё не бывало. А ты хочешь утаить её от общества. Нечестно, Чудилка.
   - Итак, - снова сказал Петрик, махнув на меня рукой. – Что здесь? «Заговор на рассыпчатую кашу», «Чтобы пещерник не сердился», «Заклинание Пути» - ты его знаешь. Смотри, Миче, а это я знаю: «От больного зуба». «Живая Швабра» - лёгкое мытьё полов». «Хозяйке в помощь: заколдуйте кусок мыла при стирке». Хм. Покажем девчатам. А это – для Малька: «Почти вечная кисточка». «Отмена кухонных заклинаний» - это зачем? «Надёжный подгузник»… Миче, да как я могу расстаться с этим? Общество переживёт.
   Страницы, исписанные разными почерками, вдруг сменили другие. Один-единственный человек заполнял древнюю толстую книгу далее и почти до самого конца. Мы без труда вычислили, что это женщина, получившая «дневник» в наследство от бабушки или мамы: бумага в ту пору была дорогой редкостью. Начала она свои записи ещё подростком с заклинания «Привлечь внимание мальчика». Тут встречались и мелко-мелко написанные тексты песен в уголках страниц – просто клад для Хрота и Лалы. И расплывшиеся от слёз пометки на полях – тоже мелко для экономии места: «Я совсем ему не нравлюсь!», «Подлец! Расстанусь с ним! Оказывается, он любит Пазу». «Узнать заклинание для успокоения сердца после несчастной любви» – и само заклинание, выведенное чётко и крупно. Между переживаниями подростка мелькнуло печальное упоминание о начале Мрачных времён: «Как хочется солнца! Где же оно?  Увидеть его над морем – и ничего больше не надо! Светлая Эя, если ты позволишь вернуться теплу, я откажусь от желания любить, клянусь! Я не видела солнца с четырёх лет. Я почти не помню его. Я мечтаю о нём, вижу его во сне! Верни его, Эя, прошу тебя! Очень холодно, сыро, мы так устали. Люди даже боятся заводить детей. Мама сказала, что у нас не будет маленького братика, а мы его так хотели! Неужели солнце не выглянет никогда - никогда?» Потом девушка встретила настоящую и взаимную любовь, стала строить планы на будущее и, подобно бабушкиным предкам, собирать рецепты и заклинания, полезные в быту, вперемешку с восторженными высказываниями о избраннике, описанием обрядов анчу: свадебных и для удачной беременности и родов – это очень интересно! Время от времени женщина вспоминала о солнце – и читая эти слова, мы с Петриком утирали слёзы. Это очень понятно. Я люблю солнце просто фанатичной любовью. Как без него можно жить? Хорошая полоса в жизни хозяйки дневника кончилась вскоре после рождения первого сына.
    Дальше следовали указания, как лечить разнообразные болезни. Причём, болезни всё больше простудные или такие, которые возникают в суставах и прочих органах после долгого охлаждения. После тяжёлых эпидемий. Довольно много листов было посвящено этому. Похоже, молодая волшебница, сменившая на посту собственную заболевшую маму, только и делала, что лечила родителей, сестёр, тётушек, дядюшек и племянников, сына, мужа и всех тех, кто обращался за помощью. И наконец (оцените находку: никто никогда не видел письменного упоминания об этом): «Солнце Миче: правила использования». Мы с Петриком переглянулись, разом оставив надежду утаить такую ценность от общества.
   - «Солнце Миче: правила использования», - потрясённо повторил я, не веря своим глазам. – С ума сойти! О чем речь, Чудилка? О том волшебном устройстве, что мой тёзка принёс в пещеры из своих странствий? Из странствий по другим мирам в поисках божественной мудрости?
   - Ну–ка, ну–ка, давай поподробнее. – Петрик углубился в чтение. Чикикука забралась ему на плечо.
   - «Повернув ручку влево, потрясите предмет, в который заключено солнце. По вашему дому разольются свет и животворящее тепло, рождённые прямо из воздуха. Чтобы погасить солнце – поверните ручку вправо и хорошенько стукните предмет сверху кулаком». Это всё, Миче. Это всё, Чикикука. Видите, солнца заключали в предметы. Для красоты, наверное. Ставили на буфет…
   - Да–да, - подхватил я. – У этого Миче должно было быть целое производство. Хоть какая–то мастерская. Судя по всему, солнца  пользовались спросом – народ здорово отсырел. Что ты там читал про все эти болезни?
   - Их было много, - сообщил Петрик, перевернув страницу назад.
    Перевернув страницу вперёд, мы убедились, что проблем со здоровьем у бедной женщины и её родни не убавилось после покупки солнца, несущего свет и тепло, а как раз прибавилось. Однако, болезни стали совсем другими, уже не простуды.
    - Слушай. «Способ задержать выпадение волос». «Чтобы зубы не крошились». «Улучшить зрение», раз, два, три, четыре – восемь рецептов. «Вернуть упругость кожи». «Улучшить цвет кожи». «От нарывов на руках». «Чтобы кожа рук преждевременно не старела». «От ранних морщин». «От постоянной усталости». «От желудочной хвори»… Я не могу это читать. Это невозможно! Несчастная женщина, она же совсем молодая! Надеюсь, с её семьёй ничего такого… О нет! «Чтобы у мужа вечером оставались силы». «От постоянного беспокойства младенцев». «Чтобы детские кости были крепкими». «Чтобы ребёнок спал ночами». «Чтобы кошка могла выкормить хотя бы одного котёнка и не сдохла».
   Мы с Петриком переглянулись. Вот не повезло несчастной хозяйке ежедневника! До приобретения солнца Миче она была вечно простуженной, кашляющей и чихающей особой, а потом… Ну, вы сами видели. А мы прочитали на полях печальные даты: волшебница, самоотверженно бьющаяся за здоровье близких, в короткий срок потеряла двух подруг, маму, сестру, отца… Чернила снова расплывались от слёз. Чикикука показала нам, что от этой древней трагедии она в обморок падает.
   Чудилка не упустил случая опять поведать нам о печальной судьбе рыбаков Някки, и даже больше того - рыбачек, у которых в последние несколько лет наблюдается ухудшение здоровья, сходное с описанным в книге, но я попросил его оставить эти рассуждения на потом.
   Мы долистали до страницы, где было написано: «Шестнадцатый поворот с последовательностью направо – налево при спуске вниз из дома Ожидания или колодца Пустоты. Дальше – прямо. Быть осторожной в ответах. Советы бесплатно не даёт. Лекарство бесплатно не даёт. Только в обмен на солнце Миче».
   - О чем речь? – спросил Чудила. – Кто–то собирает коллекцию солнц?
   - Собирал, - напомнил я. – Может, ему нравились предметы, в которые заключены солнца?
   Петрик перевернул страницу. И что же? «То самое лекарство».
Это был один из последних рецептов: приклеенный под названием текст на клочке серой бумаги, написанный другим почерком – мелким, ровным, чётким.
   Дальше всё пошло хорошо: женщина справилась с болезнями, вылечила семью и занялась хозяйством на всю катушку. «Как заколдовать иглу для вышивания праздничного узора на куртке мужа». «Заклинание, чтобы ребёнок не брал предметы, стоящие наверху». «Чтобы не обжёгся». «Чтобы котята не воровали провизию». «Нож – самопил и ножницы – саморезы». «Перемещение чайника в пространстве».
   Мы были рады за мою неведомую предку. Страшное время миновало, и жизнь наладилась. Волшебница не потеряла сына и теперь ждала второго ребёнка. Судя по истории с солнцем Миче, Мрачные времена подходили к концу, стало теплее. Но, прежде, чем они закончились, рукой подростка, второпях, то тут, то там, были вписаны заклинания «Чтобы понравиться девочке», «Чтобы чубчик не кудрявился» и «Как забыть плохую девочку и встретить хорошую». К задней обложке изнутри была приклеена ещё одна серая бумажка. Исписанная, как рецепт, добытый в обмен на Мичино солнце, почерком мелким, чётким и ровным – тем же самым. Что–то вроде молитвы. Клочок, оборванный по краям, затертые буквы. Им часто пользовались.
     «Всем… Эя…и к тем, кто…блуждался и заблуждается милость яви… исцеление… но и снисхождение… и смири наш гнев к неразумным… не дай возродиться тому, что ныне – добыча живых двух огней. Но если однажды… беда… повторенье… тот, кто все испытанья… и поступит, как должно… пусть доброе сердце сделает правильный выбор… избавит от зла навсегда. С тем, кто надвое страх и судьбу разделил, да будет заранее твоё благословение, Эя».
     Внизу было приписано рукой хозяйки книжки: «Чтобы всё хорошо было».
   - Понятно, - кивнул Петрик. – Кто–то, любитель солнц, дал женщине эту молитву. Видишь слово «исцеление»? Чтобы телесное исцеление подкреплялось духовным. Бедняжка много пережила. Но вот смотри, что пишет: «Говорят, в Восточном пределе Нтоллы видели солнце. Видели солнце! Кто его видел? Это же чудо. Говорят, два дня его видели на рассвете, и второй раз оно светило дольше. Неужели увижу и я? Завтра поднимемся на перевал и будем ждать». «Солнце светит всё чаще! Всё время! Так не бывает! Там, внизу, уже зацветают растения и вода чуть теплее! Хочется на простор, хочется к свету! Говорят, в Новой Някке удивительно хорошо. Наши внуки станут жить при солнце! Я куплю себе настоящую лодку, красивое платье и новый дневник…». Мне кажется, семейство всё-таки переселилось на простор. Видишь, какие заклинания: «От скрипа уключин», «Самополивающая лейка» и «Чтобы котята не охотились за цыплятами». Не под землёй же живут цыплята. Бедные анчу! Понятно, что после стольких лет без солнца, они уже не могли находиться в пещерах.
   Петрик произнёс это вполне спокойно, а я заорал, как бешеный, оглянувшись и увидев, что делается. Петрик вскочил, Чикикука заверещала. Заголосил и повар, как раз вошедший на кухню. Было от чего всполошиться: ножи, что чистили картошку, продолжали снимать стружку со скалки прямо в воздухе. Или, согласно заклинанию, избавлять её от шкурки. Потому что клубни закончились. Вокруг валялись хорошо почищенные толкушка, деревянные ложки и поварешки, разделочная доска, солонка и прочие предметы, которые хоть как–то можно было очистить.
   Сбежались все.
   - Я не могу! – кричал наш повар. – Дурацкие волшебники разорили мою кухню!
   - Я не могу! - схватился за голову полицейский. – Куда завела меня моя несчастная судьба!
   - Стой так, - гавкнул на него Кохи. – Хрот, глянь, какой талант, какая выразительная мимика! Друг мой! Тебе надо быть артистом! Повтори этот жест!
   - Повтори этот жест, - орал я Чудиле. – Стой так – ты мне что–то напоминаешь.
   - Иди к чёрту, Миче, - ругался Петрик. – Не до тебя. Где заклинание «Отмена кухонного чего–то»?
   - Эй, зачем притащили на кухню древность? Эй, ножи подбираются к книге! – взвыл Хрот. Ну да, у книг тоже есть шкурка. Обложка называется. Петрик понесся по кухне кругами, прижимая к груди древний дневник. Ножи – за ним.
   - Дайте им что–нибудь пожрать, дайте им что–нибудь другое, – пищала Лала, а Чудила на бегу лихорадочно листал страницы.
   - Дурдом, - сказал полицейский и вышел из кухни, закрыв дверь прямо перед его носом. Бум! Петрик сналету врезался в дверь. Древность упала, ножи свернули за ней, Хрот бросился на неё животом, чтобы спасти, придавил руки Петрика, потянувшиеся за книжкой, Чикикука носом подкатила под Хротов бок своё недогрызенное яблоко, и ножи занялись им.
   - Отдай книгу, - рычал Чудила, – там заклинание нужное.
   - Не отдам. У нас полное судно волшебников ненужных. Им смешно! Ха–ха, – Хрот покосился на почти дочищенное яблоко. – Караул!
   - Сделайте что–нибудь! – взывал Петрик под визг девчонок. Лалу и хохочущего Рики я прятал за собой.
   Что–нибудь сделал Малёк. Он прыгнул, сотрясши судно, и придавил подошвами дёргающиеся лезвия.
   - Хрот, отдай ему книгу. Чудила, немедленно действуй!
   Хрот ослабил хватку, Петрик начал лихорадочно теребить страницы и выкрикивать заклинание. Фшшш! Сгорели ботинки Малька. А может, испарились. Только пар пошёл или дым. Лёка остался в носках на дрыгающихся ножах.
   - Дай сюда, - я отобрал книжку у растерявшегося Чудилы и нормально прочитал заклинание.
   Ножи дёргаться перестали. Предметы, ожидающие избавления от шкурки, упали кто куда. Упал и Рики. Уже у него сил хохотать не было, и ноги не держали. Малёк сказал, заговариваясь от возбуждения и тыча в Чудилу пальцем:
   - Ты! Возмущишь мне ботинки.
   - Возместю, - пролепетал Петрик.
   - Ещё поутру я не знал, что коварной судьбою буду заброшен в подобный  бардак!  –  разглагольствовал полицейский. Он как раз снова появился в кухне, картинно держась за лоб.
   - Отчего я не директор театра? – всплеснул руками Кохи. – Ты бы уже играл у меня в труппе. Правильно ли ты выбрал профессию, друг мой? Давай повтори тот же текст, но чуть больше естественности.
   И Кохи весело подмигнул Петрику. Соглядатай заметил это.
   - Моргайте – моргайте, - сердито произнес он, и это вышло у него как нельзя более естественно, - только если Петрик Тихо попытается бежать, семья его друга Миче Аги будет немедленно выслана из столицы, как и он сам.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2010/06/03/1125

   Иллюстрация: использованы фотография автора с ником Константин (Яндекс.Фотки) "Свет свечи как свет души":
http://fotki.yandex.ru/users/nemo-men/view/229342/?page=0
и моя фотка "Хрустальное небо".