Иванченко А. Путями великого россиянина с. 99-118

Александр Иванченко Путями великого россиянина с 99-118

КНИГА ВТОРАЯ
ТАЛИСМАН АНДИ
«Пройдёт время, и жертвы, приносимые г-ном Миклухо-
Маклаем ради науки и человеколюбия, воссияют ещё одной звез­
дой в созвездии гуманистических деяний России. Было бы поэто­
му непростительно и позорно оставить труды его без внимания
и надлежащего содействия. Должно помнить, что слава, добы­
тая для Отечества разумом и добротой, возвышает оное не мень­
ше славы ратной, воздействием же своим на умы и сердца людей
её превосходит.»
К.Н.ПОСЬЕТ, адмирал, 1882 г., Санкт-Петербург
«Богу было угодно, чтобы Миклухо-Маклай родился в Рос­
сии и в силу этого не зависевшего от него случая стал поддан­
ным русского царя. Но сам факт подданства или гражданства
ещё не даёт достаточно оснований относить успехи какого-то
учёного к достижениям науки данного государства или страны,
хотя, как утверждают марксисты, страна и государство два
разных понятия. Мы, однако, разницы здесь не видим. Знаем же
достоверно: в экспедицию Миклухо-Маклая Россия как государ­
ство не вложила почти никаких материальных средств, поэтому
претендовать на плоды его научной деятельности её право вряд
ли бесспорно.»
С.Ф.ОЖОННОР, 1960г., Нью-Йорк
«В Индонезии вы услышите его имя в самых неожиданных
местах и от самых простых людей. Каждый расскажет о нём что-
то своё, часто фантастическое, и вы, может быть, посмеётесь,
но не смеётесь слишком откровенно, - большинство индонезий­
цев верят легендам, как мы с вами верим историческим фактам.
Многие обижаются, когда их рассказы не воспринимаются все­
рьёз, даже если повторяют вам слышанное из десятых уст.»
ДЖАЙЕТ СУРОТО, d-pecmecme . наук, 1962 г., Богор, о-в Ява
99 ...Уже в пути, твёрдо зная маршрут самолёта, я всё ещё со­
мневался: вправду ли мы летим на Комодо?
Трудно 6t>iJfo свыкнуться с мыслью, что затяжная антиколо­
ниальная индонезийско-голландская война за освобождение За­
падного Ириана- Западной Новой Гвинеи, в которой мне довелось
участвовать на стороне Индонезии в составе советских военно-мор­
ских советников, наконец кончилась, и долгожданное, во что и ве­
рить было устал, пришло: я теперь не офицер по особым поручени­
ям, который до сих пор выполнял только приказы командования, а
принадлежу самому себе. И министр обороны Индонезии генерал
Насутион держит слово: мой адъютант-переводчик лейтенант Анди
Варисаджи остаётся со мной, пока я не побываю везде, куда мне
было нужно и хотелось, но исполнить своё желание не представля­
лась возможность. До тех пор в моём распоряжении, как обещал
министр, также самолёт «Дакота», подобный нашему «ЛИ-2».
Почти фантастика. Я увижу живых мезозойских ящеров. И не
давно известных, а открытых всего несколько десятилетий назад,
когда считалось, что все живые существа на планете уже достаточ­
но изучены и нет больше среди них такого, которое могло бы пред­
ставить собой если не сенсацию, то хотя бы сколько-нибудь серь­
ёзную новость.
История открытия варанов Комодо связана с драматическим
приключением голландского пилота Хендрика Артура Ван Боссе,
решившего в 1911 году перелететь с Явы на остров Сумбава. То
были первые попытки штурмовать атмосферу тропиков. Зное небо
над менее жаркими южными морями таило для только зарождав­
шейся авиации много опасностей. Сильные воздушные течения,
вызванные разностью температур, делали полёт маломощных ма­
шин весьма рискованным. Самолёт часто становился неуправляе­
мым. Так случилось и на этот раз.
Воздушным потоком машину Ван Боссе бросило в пике, вый­
ти из которого пилот не смог. К счастью, самолёт упал в воду вблизи
острова, и лётчик сумел выбраться на берег.
Обессиленный ван Боссе долго лежал на песке, не имея по­
нятия, куда его занесло. Карта в его планшете сохранилась, но что-
нибудь определить по ней было так же трудно, как вычислить скло­
нение небесного светила с помощью одного только секстанта. Ма­
лый Зондский архипелаг - великое множество крохотных островков,
рассыпанных, как бисер, на огромном пространстве где-то у слия­
ния Индийского и Тихого океанов. Все они нанесены на карту не
были, и без чёткого ориентира, которым пилоту служила линия кур­
са, выяснить, где ты находишься, было невозможно. Ван Боссе по-
100 мнил только, что от линии курса машину уносило к западу.
Вдруг перед ним откуда-то появилась омерзительная тварь в
образе гигантского ящера. Он стоял совсем рядом, всего в двух-
трёх метрах. В первый момент пилот подумал, что это галлюцина­
ции или бредовый сон, но вскоре он заметил, как из ближайшего
леска вышли, направляясь к нему ещё две такие же химеры. На­
смерть перепуганный, Ван Боссе вскочил, выхватил маузер.
Рука дрожала, и в ящера он, видимо, не попал, но страшный
дракон все же нехотя отступил. Наверное, когда ван Боссе поднял­
ся во весь рост, чудища просто смутил непривычный вид двуногого.
Как потом оказалось, остров был необитаем.
В полном одиночестве и постоянном страхе (гигантские яще­
ры бродили по всему острову) ван Боссе прожил на Комодо почти
год. По сравнению с Робинзоном Крузо ему было куда труднее. Та­
кая уж закономерность: в реальной жизни всё часто гораздо слож­
нее, чем в самом, казалось бы, невероятном вымысле. Когда, поки­
нув самолёт, ван Боссе плыл к берегу, спички в кармане размокли, и
поэтому он остался без огня. Как он ни старался, вспомнив школь­
ные уроки истории, добыть огонь с помощью двух трущихся пало­
чек, у него ничего не вышло. Бесполезным оказалось и кресало.
Воспитанный на техническом прогрессе авиатор, не представлял,
как им пользоваться, вернее, не знал, какие для этого нужны камни
и каким должен быть трут.
Складной нож и двенадцатизарядный пистолет фирмы «Ма­
узер» с тремя запасными обоймами - вот всё, чем располагал наш
герой, попав в общество химер мезозоя. Питался он зелёными коко­
совыми орехами, лесными бананами и слегка привяленной на сол­
нце олениной, разнообразя иногда стол яйцами сорных кур, кото­
рых на острове водилось в изобилии. Вообще всевозможной живно­
сти на маленьком Комодо было много: дикие олени, стаи обезьян,
птицы. Но добывать пропитание приходилось нелегко. Едва удава­
лось подстрелить оленя, как к нему сразу устремлялись ящеры. Го­
лодный охотник не всегда успевал отрезать кусок для себя. Есте­
ственные инкубаторы сорных кур ящеры тоже словно сторожили.
Или они откуда-то постоянно следили за человеком. Как только он
находил и начинал раскапывать похожий на термитник куриный ин­
кубатор, драконы уже стояли рядом. На ван Боссе они не покуша­
лись, но привыкнуть к ним или не обращать на них внимания он не
мог. При одном виде громадных ящеров несчастного авиатора бро­
сало в холодный пот.
Ночевал ван Боссе на деревьях, но и там никогда не чув­
ствовал себя в безопасности. Он не раз замечал, как молодые яще­
ры, несмотря на всю внешнюю неуклюжесть, взбирались, резвясь,
на ветвистые смоковницы с ловкостью обыкновенных ящериц.
101 Когда кончились патроны, а вместе с ними и возможность
добывать мясо, ван Боссе принялся строить плот. iHa его сооруже­
ние у него ушло несколько месяцев. Ведь всех инструментов - кар­
манный нож, а сухие стволы бамбука, которым можно было дове­
рить свою судьбу, - тверды, как железо. К тому же! для плота годи­
лись не поваленные ветром бамбучины, почти всегда подгнившие,
а не тронутый порчей сухостой. Его нужно было срезать, обрезать,
подогнать по размеру. И так обработать ни много, ни мало-четыре­
ста стволов. Как раз такое количество бамбука, по расчётам ван
Боссе, требовалось для его плота - десять вязанок по сорок ство­
лов в каждой.
Прочно скрепив лианами вязанки бамбука, авиатор сплёл из
побегов того же бамбука что-то вроде полотнищ для паруса и тента,
выстрогал на всякий случай вёсла и, загрузив плот незрелыми коко­
совыми орехами и дикими бананами, пустился в плаванье - куда
ветер дул и влекло течение.
Приходится только поражаться, как он выжил. Южные моря,
такие чарующие с борта большого лайнера, в действительности
полны коварства, особенно в тропической полосе к востоку от Ин­
дии. Именно здесь зарождаются тайфуны и чаще, чем в любой дру­
гой точке земного шара, свирепствуют всегда неожиданные, словно
возникающие из ничего, но обладающие неизмеримой силой смер­
чи. Лёгкую посудину или небольшой плот эти грознее вихри способ­
ны буквально ввинтить в небо. И никогда не узнаешь, где и в какой
момент их нужно остерегаться. Мореплавателю они угрожают по­
всюду и на открытом водном пространстве, и в, казалось бы, тихих
проливах.
Но южные моря страшны не только этим. Опаснее всего сол­
нце. На каждый квадратный сантиметр земной поверхности (конеч­
но, и всякой другой) в тропиках оно посылает от 600 до 800 калорий
тепла в день. Значит, человеческий организм ежедневно получает
сотни тысяч калорий, и, если он сразу же не будет их отдавать, че­
ловек обречён. Он погибнет от перегрева, как выброшенный на бе­
рег дельфин. Единственное спасение-непрерывно потеть: каждый
грамм пота уносит с собой 585 калорий. Но это значит, что челове­
ческое тело должно очень интенсивно выделять влагу, до четырёх
литров в сутки, и, если потери постоянно не восполнять, смерть на­
ступает от обезвоживания организма.
Кроме редких случаев, когда в расставленные на плоту оре­
ховые скорлупины удавалось собрать немного дождевой воды, ван
Боссе приходилось пить только сок кокосовых орехов, по два ореха
в день, утром и вечером. И за весь день съедать не более четырёх
бананов. Он не знал, сколько продлится плавание, поэтому свои
запасы старался расходовать экономно.
102 Даже если в одном орехе, допустим, 500 граммов сока, это
ещё не чистая вода, в соке её не больше трёх четвертей. Значит,
вместо необходимых четырёх литров ван Боссе выпивал в сутки воды
меньше литра. При таком питьевом режиме под палящим солнцем
тропиков у него, по всем проверенным и множество раз перепрове­
ренным научным данным, на седьмые-восьмые сутки должен был
помутиться разум, а ещё через три-четыре дня его ждала смерть.
Ван Боссе выдержал 57 дней! Когда его плот прибило нако­
нец к большому острову Тимор, он сошёл на берег, конечно, измож­
дённый, едва двигаясь. Он одичал и высох, как мумия, но рассудок у
него оставался ясным, и здоровье в общем пострадало не очень.
Он нуждался только в отдыхе и нормальном питании.
Я рассказываю об этом так подробно потому, что, не ока­
жись ван Боссе «тропическим феноменом», как его потом назвали в
газетах, о варанах Комодо, наверное, не знали бы ещё очень долго.
Хотя он всех убеждал, что они существуют, ему никто не верил. Зато
все восхищалось его одиночным плаванием, и это неожиданно при­
несло ему громкую славу. Но ван Боссе было обидно. Он никак не
мог примириться с мыслью, что его, лейтенанта Королевских воен­
но-воздушных сил Нидерландов, дворянина, считают просто фан­
тазёром, а может быть, даже лгуном.
И вот тут пошла на пользу слава «феномена». С новояв­
ленной знаменитостью пожелал познакомиться генерал-губернатор
Нидерландской Ост-Индии. Ван Боссе пригласили в губернаторс­
кий дворец. «Ага, - подумал он, - этот момент я не упущу». И повёл
дипломатическую игру. Ничего не рассказывая губернатору о гиган­
тских ящерах, на все лады стал расхваливать «свой» необитаемый
остров. Какой там замечательный климат, природа, возможности для
земледелия, рыболовства, одно слово - земной рай. Вот только уди­
вительно, что такое сокровище находится в самом центре одной из
старейших колоний Нидерландов и о нём до сих пор никто ничего не
знал.
- Что ж, - морща лоб, сказал губернатор, - если этот ваш
остров и вправду так хорош, надобно бы его обследовать получше.
Вы не против, если мы поручим вам возглавить экспедицию?
Ван Боссе, разумеется, на это и рассчитывал, однако про­
должал играть. Ответил, как бы раздумывая:
- Если вы находите меня для этого дела пригодным... Я был
бы рад, ваше превосходительство, но мой командир...
- Вздор! - с капризной сердитостью вельможи оборвал гу­
бернатор. Какой, мол, может быть ещё командир, перед тобой - ге­
нерал-губернатор! Его превосходительство явно вдохновлялся. -
Якорная стоянка для фрегата у вашего острова найдётся?
-Да, ваше превосходительство, бухты там прекрасные!
103 - Хорошо, пойдёте на фрегате!
Экспедиция из изыскателей-аграрников была снаряжена по
всем правилам. Понятно, их ждало разочарование. Но только не
ван Боссе. На сей раз, покидая КомОдо, он увозил с собой на Яву
вещественное доказательство - десяток драконьих шкур и двух жи­
вых драконят.
Мир был потрясён.
Генерал-губернатор, однако, всеобщего восторга не разде­
лил. Когда ему доложили о результатах экспедиции, он приказал
разжаловать ван Боссе из лейтенантов в рядовые и уволить из авиа­
ции без выходного пособия. За беспардонный обман властей.
Весь остаток жизни неудавшийся авиатор посвятил изучению
варанов Комодо. Он умер в 1938 году на острове Ява, в Богоре. На
его могиле установлен большой базальтовый камень с любопытной
надписью:
ХЕНДРИК АРТУР МАРИЯ
ван БОССЕ
(16.Y. 1879-3.XI. 1938)
Авиатор - от неуёмной жажды познания;
мореплаватель-одиночка - по несчастью,
первооткрыватель маранов остр. Комодо -
тоже по несчастью;
лютеранин - по крещению;
бессребреник и холостяк - по убеждению;
ЗООЛОГ, ДОКТОР ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК-
в результате обмана,
чтобы не слыть обманщиком.
МИР ПРАХУ ТВОЕМУ!
Снижаясь, самолёт ложится в крутой вираж. Уцепившись за
кольцо над скамейкой, я прильнул к иллюминатору. Вот ты какой,
Комодо! Сразу весь как на ладони. Изрезанные ущельями плеши­
вые горы, равнинные перелески... С высоты природа кажется чах­
лой, на сочную Яву Комодо совсем не похож. Как будто сюда, за
экватор, забросили кусочек северного Марокко. На равнинных мес­
тах там и тут одинокие, с неяркой зеленью кусты, небольшие груп­
пки пальм. У подножий гор - заросли бамбука. Склоны то в чернею­
щих осыпях, то в мелкой кустарниковой поросли, как на горах Кры­
ма. Нигде ни одной речушки. Но какие-то источники пресной воды
где-то, конечно, есть, иначе здесь не было никакой живности и лю­
дей.
На восточной окраине острова к морю прижались хижины -
деревня. Берег там пологий и зелёный, а за селением, со стороны
104 суши, пролегла широкая черная полоса - свежая гарь. Нарочно,
наверное, выжигают растительность, чтобы к деревне не подходи­
ли вараны. Но для людей они, говорят, не опасны. Ящер, привезён­
ный с Комодо в Лондонский зоопарк, настолько привык к своему
смотрителю, что бегал за ним, как собака. На Комодо, однако, были
случаи, когда голодные вараны напали на людей и даже убили од­
ного мальчика.
Две-три минуты, и самолёт, облетев остров, идёт на новый
круг. Земля всё ближе. На одной из полян - стадо каких-то живот­
ных. Похоже, буйволы. Их завезли сюда ещё при ван Боссе, и они
расплодились тут во множестве. И, понятно, стали дикими.
Снова круг, ещё круг. «Дакота» проносится над самыми вер­
шинами гор. Пилоты ищут, где приземлиться.
...Мы увидели его сразу. Едва самолёт коснулся земли. Пер­
вое впечатление трудно передать. Шагах в сорока от морской косы,
на которой посадил «Дакоту» капитан Сувондо, на песчаном берегу
стояло с высоко поднятой змееподобной головой чудовище, как будто
вынырнувшее из глубины тысячелетий. В длину оно было метра
три, в поперечнике, по центру свисающего к земле брюха, - более
метра. Грязно-бурая чешуйчатая кожа на спине, как плотная коль­
чуга. Казалось, она высечена из камня. На непропорционально ма­
ленькой голове, там, где должны быть уши и ноздри, зияли тёмные
провалы. Чудовище стояло против солнца. Его крохотные глазки
поблескивали в отражённых лучах, как две отполированные жёл­
тые пуговицы.
Мускулистая, в жёстких складках шея, широкая, как у амфи­
бии, грудь и мощные, вгрузнувшие в песок короткие лапы.
Самолёт его нисколько не испугал. Огромную, неистово ре­
вущую серую птицу ящер рассматривал, казалось, с любопытством.
Лениво повёл головой, только когда смолкли моторы. И снова зас­
тыл, как отвратительное каменное изваяние.
В моих руках плясал фотоаппарат. Бегая от иллюминатора к
иллюминатору, я лихорадочно щёлкал.
За рукав меня дёргал Анди:
- Туан! Туан, Саша!
(«Туан» - господин.)
Я готов был залепить ему оплеуху.
- Но, туан, у вас закрыт объектив!
Проклятье! И, должно быть, давно кончилась плёнка.
Я не мог перезарядить аппарат спокойно. Пока я с ним во­
зился, варану стоять надоело. Повернувшись, он неторопливо по­
брёл к прибрежным зарослям бамбука. Его толстый, треугольно за­
острённый на конце хвост волочился по земле и резал рыхлый пе­
сок, как соха.
105 Мне казалось, второй пилот открывал дверцу самолёта слиш­
ком медленно. Потом ему непременно нужно было опустить стре­
мянку. Не дождавшись, пока он её закрепит, я прыгнул на землю. За
мной-Анди.
-Хелло, мальчики! - крикнул из самолёта капитан Сувондо.
Показавшись в дверях, он бросил нам два карабина. - Возьмите, не
помешает.
Моя горячность вызывала у него сдержанную снисходитель­
ную улыбку.
Мы помчались догонять варана. Ящер не оглядывался и по-
прежнему не торопился. На нас ему ровным счётом было напле­
вать. Когда до него оставалось метров двадцать, мы сбавили бег и
пошли шагом, стороной. На ходу, наверное, в поисках чего-то съе­
добного, ящер обнюхивал песок. Из его полуоткрытой пасти то и
дело выскальзывал огненно-красный язык. Он был похож на струй­
ку пламени. Я подумал, что сказки об огнедышащих драконах не
так уж далеки от истины.
Мы шли за ним минут пятнадцать. Я несколько раз щёлкнул
фотоаппаратом, но уже без прежнего энтузиазма. Мне хотелось
снять чудовище в той первой позе, во всё его жутком величии.
Подойдя к зарослям бамбука, он немного постоял и скрылся
в чаще. Идти туда я не решился. Я знал, что ударом хвоста варан
острова Комодо способен убить буйвола и может целиком прогло­
тить средних размеров собаку.
Этот ящер - хитрая бестия. На Комодо основной пищей слу­
жат ему дикие олени и яванские кабаны, тоже завезённые сюда ещё
при ван Боссе. Но он никогда не нападает на них открыто. Поэтому
они его не боятся. Забравшись в стадо животных, варан ждёт, пока
они перестанут обращать на него внимание. Затем, улучшив момент,
сбивает с ног того оленя или кабана, который подойдёт к нему на
расстояние прыжка. И делает это с молниеносной быстротой. Жер­
тва не успевает заметить, когда её грозит опасность. Убив живот­
ное, ящер снова выжидает. Пировать начинает после того, как стадо
уйдёт подальше. Вспоров клыками брюхо жертвы, хищник жадно
пожирает внутренности.
Учёные, наблюдавшие варанов на Комодо, пришли к выводу,
что у них сильно развито обоняние. Запах крови они чуют на сотни
метров. Как только ящер распорет брюхо своей жертвы, из чащи к
нему скоро выходят другие его сородичи. При этом заметили, что
некоторые из них спешат на запах крови даже из соседних долин.
От добычи им уже ничего не остаётся. Но они долго не могут успоко­
иться. Кружат на месте недавнего пиршества, алчно внюхиваясь в
оставшееся на земле мокрое пятно.
И ещё одно коварное качество у этого хищника - сравнитель-
106 но слабых животных он словно гипнотизирует. Маленькая макака,
обычно очень проворная, перед ним верещит и вся трясётся от ужа­
са, но бежать не может. Несчастную обезьянку варан заглатывает
живьём, как удав.
- Ладно, Анди, - сказал я, - у нас ещё есть время...
Было сухо и нестерпимо знойно. Раскалённому воздуху море
не давало ни влаги, ни прохлады. Всюду в Индонезии воздух насы­
щен парами, словно в бане, а тут - сушь. Может быть, поэтому здесь
и живут вараны. Ведь они в общем-то обитатели жарких пустынь.
Обливаясь потом, мы поплелись к самолёту. Анди меня уте­
шал:
- У меня есть талисман, всё будет хорошо, туан Саша.
- Какой талисман? - спросил я без интереса.
Он достал из нагрудного кармана гимнастёрки маленькую
фигурку из сандалового дерева.
- Это Сламат Маклай, он нам поможет.
Ещё не успокоившись после встречи с вараном, я не сразу
понял, что Сламат Маклай и есть наш Миклухо-Маклай. Мельком
взглянув на талисман Анди, я только пожал плечами: вот уж дей­
ствительно, несуеверного индонезийца не найдёшь. В магазинах
Джакарты подобные фигурки-талисманы, якобы обладающие все­
возможными магическими свойствами, - один из самых ходких то­
варов. Причём изображают они вовсе не божества и даже не каких-
то святых. Мастера вырезают из сандалового дерева просто леген­
дарных героев, прославивших себя в кто в чём горазд. Но насколь­
ко я мог заметить, в чудодейственность таких фигурок многие индо­
незийцы верят, пожалуй, не меньше чем в бога.
Мы вернулись к самолёту и под ехидные замечания старше­
го лейтенанта Рахмади, второго пилота, принялись строить планы,
как лучше выманить из чащи ушедшего от нас варана. Анди предла­
гал пойти на охоту, застрелить оленя и в удобном для нас месте
подвесить его тушу на дереве. Ящеров тогда соберётся целая стая.
И все будут тянуться к оленю. Кадры получатся замечательные.
Капитан Сувондо молча усмехался. Вся эта затея с варанами
ему, вероятно, казалась пустой забавой. Потом он сказал, как бы
подводя итог:
-Да, мальчики, план гениальный, но пора обедать.
Хотя жара была нещадной, на отсутствие аппетита никто не
пожаловался. Все знали, что из Джакарты Анди захватил ведёрный
термос с отличным холодным пивом.
Расположились в тени крыла «Дакоты» - расстелили на песке
брезент. Полулёжа запивали пивом сушёные креветки с солёными
рисовыми лепёшками. О варанах на некоторое время забыли.
Я смотрел на плывущие по зеленовато-синему шёлку неба
107 ослепительно белые облака и чувствовал себя самым счастливым
человеком на свете. Пусть я больше не увижу варанов, зато надо
мною небо острова Комодо... Комодо, Комодо, звонкое слово - Ко­
модо!
Потом я вдруг вспомнил, что у талисмана Анди округлая бо­
родка. Все другие индонезийские фигурки-талисманы, какие мне
приходилось видеть, обычно безбородые, а если с бородкой, то она,
как правило, клином, продолговатая. Маклай... Это же Миклухо-
Маклай!
-Анди, покажите свой талисман! - от внезапного волнения я
даже вскочил.
Все обернулись ко мне. Поспешно протянув фигурку, Анди
уставился на меня в недоумении. Нет, на Миклухо-Маклая она не
похожа. А борода у него была такая, округлая.
- Вы сказали - Сламат Маклай?
- Да, Сламат Маклай.
- А кто он?
Анди неопределенно развёл руками:
-Человекбыл такой. Щедрый, наверное, раз Маклай. На язы­
ке западнояванских сунданцев это значит «мужчина, который кор­
мит». По-русски можно сказать «хлебосольный». Сламат Маклай -
Добрый Хлебосол.
В душе я засмеялся, но, чтобы не смущать Анди, открывать
ему правде не спешил. Хотелось услышать, что он скажет ещё.
- Он был сунданцем?
- Одни говорят сунданец, другие - балиец. Разное о нём рас­
сказывают. Сами знаете, как люди, у каждого всё по-своему.
- В каком смысле?
- Да в каком! Это же не я или кто, из меня талисмана не сде­
лают. Ну сунданцы хотят, чтобы он был сунданец, а балийцы своё
доказывают. Говорят слово «макан» - «поесть», от которого частич­
но образовалось «маклай», у них тоже существует. Но «мужчина»
по-балийски, как у малайцев, «лелаки», а сунданец скажет «лелай».
- И что же?
- У сунданца получается точно «мак-лай». Два основных кор­
ня составляют одно сложное слово.
- Значит, сунданцы правы?
- У них такая грамматика. Балийцы для сложных слов берут
начальные слоги или слог и букву, а сунданцы - корни. Всё равно
одинаково выходит.
- Так кто же он, балиец или сунданец?
Анди резко взмахнул рукой:
-Делать людям нечего! Он дал Индонезии имя, всей стране,
а не какому-то отдельному острову.
108 - Вот как!
-Да, когда вернёмся на Яву, я вам покажу. Слово «Индоне­
зия» он придумал в обыкновенной деревянной беседке, она стоит в
Богорском ботаническом саду. В Джакарте только одна улица Сла­
мат Маклай-рая, а в Богоре беседки, аллея, которую он сам поса­
дил. .. Там есть что посмотреть...
Анди опять грешил против истины. Имя Индонезии Маклай
не придумывал и вряд ли такую задачу перед собою ставил. Но воз­
никло оно всё же при его участии.
Вся история Колумба, Магеллана и многих других морепла­
вателей средневековья связана с поисками путей в легендарную
Индию - сказочно богатую южную страну, о которой рассказывали
чудеса. Однако, где она находится, никто не знал, поэтому вновь
открытые заморские страны, чем-то похожие на заветную мечту,
называли Индиями: Вест-Индия, Ост-Индия, Островная Индия...
Потом на общей карте Островной Индии, куда географически вхо­
дила почти вся островная Юго-Восточная Азия, включая Филиппи­
ны, Британское Борнео, португальский Тимор и всю Новую Гвинею
с прилегающими к ней островами, появилась ещё Нидерландская
Индия, вобравшая в себя около десяти тысяч островов Малайского
архипелага, Молукки и западную часть Новой Гвинеи (Западный
Ириан, или теперь-Ириан Джая), то есть государственную терри­
торию современной Индонезии.
За три с половиной века голландского господства Нидерлан­
дская Индия знала много народно-освободительных войн. Вспых­
нув на одном острове, восстания обычно распространялись на дру­
гие острова. Но проходили они везде под одним флагом - знаменем
порабощенной нации. Призывая народ на борьбу с чужеземными
захватчиками, вожди восстаний провозглашали единство своей стра­
ны, какой она и была в XII 1-ХY веках, будучи объединённой в могу­
щественную империю Маджапахит. (Кроме большей части совре­
менной Индонезии в состав империи Маджапахит входили также
теперешняя Малайзия и южные районы Филиппин.) Очевидно, ещё
тогда на здешних островах начался процесс формирования вели­
кой нации с единым государственным языком, управлением, во мно­
гом общей культурой и т.д.
Продолжить сплочение коренного населения страны в еди­
ную нацию - такую первоочередную цель ставили перед собой пат­
риоты. Голландские колонизаторы, однако, прекрасно понимали, что
это неизбежно повлечёт за собой и объединение всех народно-ос­
вободительных сил, против которых им не устоять. Поэтому, чтобы
не допустить национального возрождения на покорённых островах,
109 они разделили всю страну на 282 «автономных» султаната и 16
колоний, каждая из которых официально считалась как бы отдель­
ным государством лишь вассально зависимым от верховной власти
генерал-губернатора Нидерландской Индии, наделённого полномо­
чиями вице-короля. Кроме назначенных им коронных голландских
губернаторов, районных резидентов и так называемых «советников»,
эти «государства» имели туземные «правительства», местную по­
лицию и даже пограничные войска. Иными словами, было сделано
всё, чтобы создать у отдельных групп коренного населения иллю­
зию самоопределения и навсегда закрепить в их сознании убежде­
ние, будто между ними нет ничего общего, а потому не может быть
никакого единства. Султанатам и «государствам» якобы для боль­
шего «охранения этнической самобытности и автономного самораз­
вития» не полагалось вступать друг с другом даже в дипломатичес­
кие отношения, но воевать - сколько угодно.
На Яве, например, на территории бывших мелких княжеств
Матарам Джокьякарта были созданы два султаната, которые гол­
ландцы милостиво взяли под свою умиротворяющую опеку, но, тем
не менее, так же милостиво позволяли им воевать то за никогда не
существовавшие между ними «исторические» границы, то чтобы
выказать свои «национальные» амбиции. Особенно прославил себя
ратными подвигами «владыка» Матарама Паку Бувоно II, объявлен­
ный голландским сусухуманом - султаном над султанами. Ему вну­
шали, будто султан соседней Джокьякарты Хаменгку Бувоно I по
сравнению с ним - плебей и должен поэтому находиться у него в
вассальной зависимости. Того же, Хаменгку Бувоно, исподтишка
убеждали в обратном, будто плебей-то как раз Паку Бувоно, он-де
узурпатор, незаконно присвоивший себе титул, который по праву
принадлежит ему, Хаменгку. И вот за престиж своих дутых сюзере­
нов, одинаково невежественных и нелепых в своих притязаниях на
божественное величие, Матарам и Джокьякарта годами бились на­
смерть. Неукротимый Паку Бувоно довоевался до того, что вынуж­
ден был бежать из своей столицы Картасуры в глухую деревушку
Соло (теперь город Суракарта - один из важных культурных цент­
ров Явы), да и так доживать там свой незадачливый век.
Понятно, подобные междоусобицы приносили народно-ос­
вободительному движению огромный вред, нередко делая органи­
зованные выступления против колонизаторов невозможными. Раз­
жигая ничем не оправданную вражду между коренным населением
островов, голландцы этого, естественно, и добивались. И тут им
здорово помог известный английский учёный Альфред Уоллес, тот
самый, который одновременно с Чарльзом Дарвиным и независи­
мо от него открыл закон естественного отбора. Вернее, обширную
статью о закономерностях выживания видов Уоллес написал рань-
110 ше, но Дарвин опередил его со своей публикацией и потому пожал
лавры первооткрывателя. Однако если Дарвин, чьё учение породи­
ло полигенизм - расистскую теорию, разделившую человечество на
низшие и высшие расы, сам полигенистов никогда не поддерживал,
то Уоллес был и до последних дней своей жизни оставался убеж­
дённым расистом, искавшим биологическую неравноценность меж­
ду людьми всюду, где только мог. Именно он, Уоллес, восемь лет
путешествовавший по островам Малайского архипелага, подал, как
оказалось, голландцам идею о будто бы значительном биологичес­
ком превосходстве яванцев над жителями Суматры, а балийцев -
над яванцами. Эту «идею» генерал-губернатор Нидерландской Ин­
дии ван Лансберге, мнивший себя жрецом этнографии, и взял по­
том за основу для своей собственной «теории» о «коренных этни­
ческих, исторических и структурно-общественных различиях меж­
ду туземными племенами Малайского архипелага».
Публикуя в 1879 году в Батавии свои «учёные изыскания»
отдельной брошюрой, ван Лансберге наукообразным языком ут­
верждал в ней, ссылаясь на Уоллеса, будто все «противоречия и
конфликты между чуждыми друг другу народцами и племенами ар­
хипелага вытекают из того положения, при котором биологически
более развитые этнические группы сталкиваются с менее развиты­
ми, в которых видят неправомочных конкурентов на жизненные блага,
подлежащих если не истреблению, то подчинению». И это, мол, не­
избежно, поскольку таков закон естественного отбора, якобы «оди­
наково управляющий растениями, животными и людьми». Поэтому-
де «определить каждому из народцев подобающее ему место, огра­
див одних от уничтожения или порабощения другими», могут только
голландцы как высокоцивилизованная нация, владеющая архипе­
лагом и призванная благотворно опекать население страны, вве­
ренной ей Проведением».
Судя по всему, с брошюрой ван Лансберге Миклухо-Маклай
был знаком. 11 февраля 1883 года на борту русского корвета «Ско­
белев», стоявшего на рейде Батавии, он дал интервью корреспон­
денту батавской газеты «Ява боде» Э.К. Лиаану, который спросил
учёного, что он думает по поводу дискуссии вокруг вопроса о том,
возможна или не возможна единая нация на островах Малайского
архипелага.
«В колониях Нидерландской Индии, - сказал Маклай, - я на­
хожу две более или менее определённые антропологические расы,
малайскую, тяготеющую к общему стволу монголоидов, и мелане­
зийскую, или негроидную, в состав которой наряду с папуасами Но­
вой Гвинеи входят, несомненно, также негритосы Филиппин и неко­
торые племена континентальной Малакки. Две расы, но учитывая
общность социальных интересов практически всех туземцев от Явы
111 до Новой Гвинеи, а также повсеместное объединяющее влияние
малайского элемента, я не решился бы назвать даже такое малое
число наций. Уоллес и Лансберге, на мой взгляд, правы лишь в том,
что население всего архипелага нельзя отнести к одной националь­
ности. Но это не значит, что большое число разнообразных племён
и народцев не могут составить единой нации. Я имею в виду, разу­
меется, то отличие, какое существует между понятиями «националь­
ность» и «нация», но которого многие никак не желают признать.
Однако ж вряд ли кто сейчас рискнул бы сказать, что в Северной
Америке такая страна, как Соединённые Штаты, в государственном
отношении не являются единой нацией, хотя населяют её люди раз­
ных национальностей. Они различны с точки зрения этнолога, но
как нераздельный общественный организм положительно представ­
ляют единую нацию в глазах правоведа, поскольку нация есть поня­
тие не этнолого-антропологическое, а всегда - социальное.
Национальности возникли путём объединения соседствую­
щих племён, родственных по антропологическому типу, языку, куль­
туре, верованиям. Это - этнос, или люди одного однородного наро­
да, как греки, французы, итальянцы... У наций же механизм и при­
чины их возникновения совсем иные. Вперёд всего здесь строится
всё на общих социальных интересах, побуждающих людей, этни­
чески и антропологически часто абсолютно различных, объединять­
ся в единое сообщество для устройства исторически необходимой
государственности. Этнически оно может быть однородным или
неоднородным, но, как бы не разнились отдельные этнические груп­
пы, внешние различия не могут помешать им составить единую на­
цию. Как сказал ещё в XIII веке яванский писатель Тантулар, нация
- это «бхиннека тунггал ика» - «единство в многообразии».
В этом смысле для образования государства, а значит, и на­
ции у туземного населения здешних голландских колоний, я думаю,
есть все основания и достаточно причин».
Теперь, целое столетие спустя, маклаевское определение
понятий «нация» и «национальность» уже не открывает нам ничего
нового. Ну, конечно же, всё правильно. Да, но не так полагали сто
лет назад, тем более колонизаторы, провозгласившие грабительс­
кий лозунг «Разделяй и властвуй!». Нациями имели право назы­
ваться преимущественно народы Европы, да и то не все, а только
составляющие основное население независимых государств. Румын,
к примеру, признали румынами лишь во второй половине XIX века,
когда они образовали свою монархию, объединившую несколько
одноязычных придунайских княжеств. Что же касается колониаль­
ных стран, даже таких гигантов, как Индия, то всё их население не­
пременно разделялось на племена и народцы, называть которые
нациями считалось нелепостью, а с другой стороны было опасно,
112 так как тем самым они бы уравнивались с европейцами. Во всей
Восточной Азии только японцы, не давшие подчинить себя чуже­
земцам, оставались народом и нацией. Китайцы же с тех пор, как
попали в зависимость к англичанам, несмотря на свою великую мно­
гочисленность, именовались «китайско-маньчжурскими народцами».
Трудно сказать, как официальная правительственная газета
«Ява боде» отважилась опубликовать интервью, направленное про­
тив политики собственного правительства. То ли редактора заворо­
жила всемирная слава Маклая и он не очень вникал в смысл его
слов, то ли в редакции никто кроме автора, это интервью перед
публикацией не читал. Скорее всего, так оно и произошло.
На борту корвета «Скобелев» Э.К. Лиан был 11 февраля по­
здно вечером. Затем, чтобы успеть дать материал в завтрашний
номер, ему нужно было ещё ехать 30 км из Танджунг-Приока (порт
Батавии) в город. Значит, в редакцию он вернулся заполночь, когда
газету в типографии уже заканчивали верстать. В таких случаях вновь
поступивший срочный материал идёт, как говорят журналисты, «с
колёс», часто без предварительной редакторской читки и правки.
Обычно до крайности к тому времени уставший дежурный редактор,
чтобы не задерживать печатников, вынужден доверять автору, тем
более автором на сей раз был хотя и малоопытный начинающий
репортёр, но сомневаться в его благонамеренности не приходилось:
отец Э. К. Лиана - полковник К.Р Лиан - исполнял тогда должность
управляющего яванской колониальной полицией.
Словом, утром 12 февраля «Ява боде» появилась в продаже
с интервью Маклая на первой полосе. И в тот же день его перепеча­
тала в своём вечернем выпуске единственная легальная газета ме­
стной яванской буржуазии «Бинтанг Тимур», выходившая в Батавии
на голландском языке.
Приведённые русским учёным слова Тантулара «бхиннека
тунггал ика» («единство в многообразии») в «Бинтанг Тимур» анш­
лагом шли через всю полосу, тоже первую, а само интервью набра­
ли таким шрифтом, что оно заняло три четверти полосы. Остальное
место также отводилось перепечаткам из «Ява боде» - информа­
ция об усмирении очередного восстания на Суматре.
Дальше, на двух внутренних полосах, газета яванцев помес­
тила семилетней давности статью «Н.Н. де Миклухо-Маклай и его
взгляд на природу человечества», взятую из либерального батавс-
кого журнала «Де Стюв» и написанную его научным редактором
Иоганном ван Реннефтом, который ещё в 1873 году, читая впервые
опубликованные в журнале «Natuurkundig Tijdsehrift» (и вообще об­
народованные впервые) антропологические заметки Маклая о па­
пуасах Новой Гвинеи, обратил внимание, что они полностью опро­
вергали всё до сих пор известное о папуасах от полигенистов, и по-
113 том в течение многих лет был одним из самых ревностных популя­
ризаторов маклаевского антирасизма. Это он, Иоганн ван Реннефт,
любитель наук и автор язвительных фельетонов о нравах голландс­
ких колонизаторов, ещё при жизни Маклая стал первым в мире се­
рьёзным миклуховедом, который гораздо раньше европейских све­
тил понял истинный смысл и цели научной деятельности русского
учёного и дал ей, может быть, несколько вольное, но в принципе
верное толкование. Благодаря ван Реннефту почти со всеми труда­
ми Миклухо-Маклая, опубликованными в Батавии в 1873-76 годах,
в Нидерландской Индии смогли познакомиться не только люди об­
разованные, но и просто грамотные, прежде всего грамотная часть
коренного населения страны.
«В «Вартабхакти», подпольная типография которой кочева­
ла по кампунгам вокруг Джокьякарты, я начал сотрудничать почти со
дня её основания в 1893 году, - вспоминал в своих мемуарах клас­
сик индонезийской реалистической живописи Абдуллах Сурио Суб-
рото. - Ван Реннефта на Яве тогда уже не было, его выслали из
Нидерландской Индии десять лег назад, сразу после известного скан­
дала с газетой «Бинтанг Тимур». Но его статьи и брошюры, переве­
дённые на малайский, яванский и сунданезский языки и доступно
разъяснявшие научные открытия Маклая в области человеческой
природы, продолжали оставаться для нас важным источником идей
и фактов, позволявших вести нашу борьбу за расовое равноправие
не риторически, а подкрепляя национальный патриотизм высоким
авторитетом науки. У народа, за триста лет рабства приученного
видеть в каждом европейце, особенно голландце, чуть ли не сверх­
человека, но в силу своих вековечных традиций ещё более почита­
ющего учёность, только такая доказательная пропаганда равенства
и могла иметь успех. И здесь помощь, оказанная нашему движению
ван Реннефтом, заслуживает, несомненно, безоговорочного призна­
ния.
К сожалению, и самый благородный труд популяризатора не
всегда получает должную оценку. Наши читатели, совершенно обо­
готворив Маклая, всеми возможными путями находили способы при­
сылать ему в редакцию сотни писем, словно это был некий умуд­
рённый ходжа, стоявший во главе газеты. Но ни разу, ни в одном
письме не упоминался ван Реннефт.
Чем объяснить такое положение, не берусь судить. Быть мо­
жет, в отличие от Маклая, которого читатели принимали, очевидно,
за яванца, ван Реннефту не хотели простить его голландского име­
ни...».
Хотя вечерний выпуск «Бинтанг Тимур» за 12 февраля 1883
года был сверстан в основном из материалов, взятых из правитель­
ственного официоза «Ява боде» и либерального, но пока не вызы-
114 вавшего у колониальных властей никаких претензий журнала «Де
слов», подбор перепечаток и то, как в газете яванцев они подава­
лись читателю, говорили сами за себя. Это была уже откровенная
крамола, причём крамола, авторами которой выступали не тузем­
ные бунтари, а сами же господа голландцы, в том числе сын высо­
копоставленного полицейского полковника, осуществлявшего так­
же цензурный надзор за всей яванской прессой.
На следующий день батавская газета «Ньювс ван ден Даг»,
принадлежавшая голландским торговцам и биржевикам, потребо­
вала всю редакцию «Бинтанг Тимур» повесить, Иоганна ван Рен-
нефта выдворить из Нидерландской Индии вон, Миклухо-Маклая
на Яву больше не пускать, а редакторов «Ява боде» и «этого сопля­
ка» Э.К.Лиаана отправить в тюрьму кормить вшей. Полковника же
К.Р.Лиаана, по мнению «Ньювс ван ден Даг», следовало выгнать из
полиции с позором.
Воинственный орган торговцев и биржевиков поддержали не
менее непримиримые газеты «АИД де Преангербоде», «Сурабайсх
хандельсблад» и даже обычные умеренные «Индисхе Гиде» и «Де
локомотиф».
Шум был настолько велик, что о нём заговорили в Европе.
При этом Миклухо-Маклай, в то самое время в третий раз шедший
на русском корвете к северо-восточным берегам Новой Гвинеи,
наверное, и не подозревал, с какими страстями обсуждалось в ев­
ропейской печати и научных кругах его мимолётное батавское ин­
тервью...
- Ну да, я давно твержу, что Уоллес вместе с Лансберге по­
рют чепуху, - сказал профессору Фридриху Мюллеру Адольф Бас-
тиан - председатель Берлинского географического общества и друг
Маклая. - Древняя империя - и вдруг какие-то народцы, разрознен­
ные племена! Наш коллега Маклай, безусловно, прав, именно на­
род, имеющий все основания представлять собой единую нацию.
Тучный Мюллер хохотнул:
- Островоиндийцы!
-Действительно, - подумав, согласился Бастиан. - Бред ка­
кой-то - Островная Индия!
(«Островная Индия» переводится как «Островная Вода», что
и правда звучит нелепо.)
- Ты предлагаешь что-то другое?
- Предлагаю? Почему предлагаю? Впрочем... Гм... У малай­
цев есть отличное слово «нусантара» «островная родина». Хоро­
шо, а?
- Неплохо, но голландцы на это не пойдут. Если они пере­
именуют свою часть островной Индии в Нусантару, тогда, избрав
115 для неё туземное название, будут вынуждены признать и туземную
нацию. Можешь не сомневаться, не попасть в эту твою ловушку ума
у них хватит.
Бастиан собрался было что-то возразить, но, как часто с ним
случалось, с неожиданным восторгом воскликнул:
-Эврика! Индонезия!..
И, немного поостыв, засмеялся:
- Она учёный вариант того же словесного бреда, зато не при­
дерутся. И всё равно лучше - Индонезия, индонезийцы! Красиво, а?
Нет?
(Для словосочетания «Индонезия» Бастиан взял те же сло­
ва, что и в «Островной Индии»: санскритское «инд» - «вода» и гре­
ческое «несос» - «остров», что в буквальном переводе даёт лишь
перестановку слов - «Водяные Острова».)
- Что ж, пожалуй, - с бюргерской рассудительностью одоб­
рил Мюллер1 и взял на себя все расходы по изданию новой геогра­
фической карты Юго-Восточной Азии, на которой отныне (карта выш­
ла в 1884 году) Нидерландская Индия будет именоваться Индонези­
ей. И только внизу под этим словом ещё шесть десятилетий придёт­
ся писать: «Нидрл.», то есть колония Королевства Нидерландов.
Так родилось имя Индонезии, ставшее не только новым гео­
графическим термином, но и сыгравшее огромную роль в жизни и
дальнейшей судьбе страны.
Теперь все 282 султаната и 16 «государств» голландских ко­
лоний не только географически, но и юридически превращались в
одну страну, ибо за ней и голландцами, и всем просвещённым ми­
ром было признано одно общее название - Индонезия, что само
собой подразумевало единую страну, а значит, и единый народ -
индонезийскую нацию, каждый представитель которой с полным
правом сейчас мог сказать: «Я - индонезиец».
Для сплочения всех сил народно-освободительного движе­
ния под одним общим знаменем это имело едва ли не самое важное
значение. И спустя полвека голландцы в этом убедились. Когда в
1945 году, уже не способные сохранять свои колониальные владе­
ния в Юго-Восточной Азии, они попытались, применив прежний
принцип раздела Нидерландской Индии, создать на территории
1
- Профессор Берлинского университета Фридрих Мюллер, близкий род­
ственник знаменитого ботаника Фердинанда Мюллера, будучи крупным учёным-
натуралистом и общественным деятелем либерального толка, в то же время яв­
лялся богатейшим колониальным плантатором, который только на голландской
Яве имел более двух тысяч гектаров каучуконосов. Это, однако, не мешало ему
постоянно против голландцев фрондировать.
116 Индонезии семь «автономных» штатов и девять марионеточных «го­
сударств», а также закрепить автономию султанатов, ничего у них
не получилось.
17 августа 1945 года на многолюдном митинге в Джакарте
индонезийский народ устами своего первого президента Ахмета
Сукарно торжественно заявил:
«Мы, индонезийская нация, настоящим провозглашаем не­
зависимость Индонезии...» и, разумеется, неделимость и единство
страны.
Одно, но великое слово объединило в единую нацию сотни
разноязычных племён и десятки народов. Бхиннека тунггал ика -
единство в многообразии!
Видимо, потому, что мой рассказ касался истории их страны,
и Анди, и капитан Сувондо с лейтенантом Рахмади слушали меня с
искренним интересом. Было видно, что почти всё в нём для них было
если не откровение, то волнующая новость. Но та его часть, где речь
шла о Бастиане, им явно не понравилась.
- Слово придумал! - не удержался обычно деликатный ка­
питан Сувондо. - Дайте мне идею, докажите, что она верна, и я вам
сотню слов придумаю.
- Конечно, - подхватил Анди, - Маклай всё разжевал, оста­
валось только мозгами немного пошевельнуть...
Он хотел добавить ещё что-то, но его оборвал лейтенант
Рахмади. Вдруг зло:
- Всегда так, индонезиец сделает, а кому-то лавры.
Я даже растерялся.
- Вы не верите, что Маклай был русским?
- Маклай - русский! Почему же тогда он Мак-лай?
Значит, не поверил.
После неловкой паузы пришлось мне начинать новый рас­
сказ.
Почему действительно Миклухо-Маклай был Маклаем, а не
Миклухой-Сидоровым или Миклухой-Петровым, у нас тоже пока
мало кому известно. Сам Маклай о происхождении своей фамилии,
такой странной для русского человека, и дальней своей родослов­
ной, за исключением краткого перечисления ближайших родствен­
ников по отцовской и материнской линиям, ничего не писал, а его
биографы, особенно зарубежные часто сочиняют ему родословные
каждый на свой лад, представляя русского учёного то шотландцем,
то евреем.
117 Австралийский журналист Франк Сидней Гриноп, шотландец
по национальности, издал в 1944 году в Сиднее книгу «Who travels
alone» («О том, кто странствовал в одиночку»), в которой, в частно­
сти, писал:
«Пётр Великий не только посылал молодых людей учиться
за границу, но также приглашал в Россию искусных мастеров из Гол­
ландии и Германии, Франции и Англии, из Шотландии...
Русские историки до сих пор уделяют большое внимание
шотландцам, которые в те далёкие времена осели в России. Их было
тогда много, покинувших свою поистине несчастную родину, кото­
рая, несмотря на всё своё мужество и длительную борьбу за неза­
висимость, теряла все шансы на успех... Среди этих людей нахо­
дился и архитектор, которому Пётр Великий поручил составить про­
ект Царского Села. Для шотландца Камерона это была большая
честь. Потом архитектор Камерон и другие шотландцы смешались с
запорожскими казаками на Днепре, переженились и обрусели. Вот
почему среди русских появились такие фамилии, как Стюарт, Лес­
ли, Маклай... В имени Миклухо-Маклай нет ничего славянского, и
легко представить, что «Миклухо» - «Маклуре», а «Маклай» - «Мак-
лей»...».
Итак, по Гринопу, Маклай - шотландец. Но откуда у автора
такая уверенность? На этот вопрос Гриноп прямо не отвечает, одна­
ко в своей книге не раз ссылается на дневники Маргариты Роберт-
сон - жены учёного, которая его родословную наверняка знала очень
хорошо. Да, но во всех дневниках М. Робертсон шотландцы упоми­
наются лишь в одной записи от 14 августа 1888 года: «Я нахожу. Что
среди русских встречается много шотландских... фамилий... Есть
Лесли, Стюарты, Маклинги и т.д. Очень любопытно...»
Как видите, разница велика. О шотландском происхождении
своего мужа М. Робертсон не говорит ни слова. Кроме того, шотлан­
дские фамилии она встречала среди русских, а вовсе не среди за­
порожских казаков, смешаться с которыми шотландцы никак не
могли, так как в Россию их пригласил не Пётр I, а Екатерина II в
1779 году. Запорожская же Сечь по её монаршему повелению была
разрушена и полностью уничтожена осенью 1774 года.
Но, может быть, Гриноп пользовался какими-то другими ис­
точниками, нам неизвестными? Нет, они-то как раз и вся скрытая за
ними подоплёка нам известны.