Проспавший пассажир, вишневая роща и...

            ПРОСПАВШИЙ ПАССАЖИР, ВИШНЕВАя РОЩА И ...

                Бахито И.У.

   Совершенно фантастическая история о том, что в каждом зарыто что-то
                хорошее, особенно в женщине.

                Сцена первая.

Бар в небольшом отеле. Чистенький, уютный бар с десятком столиков вдоль стен
и стойкой у входа. Зеркальная витрина позади бармена, украшена различными бутылками с
фирменными наклейками, вовсе не означающими, что в этом баре имеются эти напитки.
Сверкающая стойка бара отражает желтоватые светильники и бокалы, висящие над стойкой
для просушки. На стойке стоит табличка с именем и бармена Ц Стэн Салим, и просьбой
соблюдать чистоту.
В глубине бара за столиком сидят несколько посетителей, за стойкой бармен,
расставляет бокалы и смесители, а на высоком стуле сидит в одиночестве посетитель,
медленно потягивающий кофе из фирменной кружечки.
Посетитель, лысеющий мужчина лет сорока. Гладко выбрит, лицо с намеком на
восточный тип, с несколько раскосым разрезом глаз, голубого цвета.
Тонкий, с горбинкой нос и узковатый подбородок.
Борис Лим, так зовут посетителя, мрачно смотрит в зеркало за стойкой бара.
Его мысли, в этот момент, выражает голос из-за сцены.
Голос:
- Доигрался, пьянь голубая?
  Это же надо было так набраться, и проспать Тильзиц.
  Раскатал губу.
  Наконец-то твои пьесы выйдут на столичные сцены.
  Размечтался.
  Аншлаги, восторженные отзывы в прессе.
  И вся такая прочая дребедень.
  Чем бы вытрясти эту пыль из башки, раз и навсегда.
  Придурок.
  Нашел с кем пить, да еще до свинского состояния.
  Им ведь что ты есть, что тебя нет, до лампочки.
  Так, приблудный писака, сочиняет чего-то, ну и ...
  Скукота одна.
  Молью пахнет.
  Всем подавай крутых, борцов за счастье, всех и вся.
  И чтобы побольше, стрельбы, мордобития и постельных сцен.
  С одним и тем же концом, симпатичный болван, побеждает кучу
  отвратительных хамов.
  Тут тебе и любовь, и честь, а уж добро ну просто непобедимо.
  Вот так, все просто и наглядно, кто прав, а кто нет.
  Видимо, Натали была права: неудачник, пьянь и бабник.
  Женщины, то же иногда попадают в яблочко.
  После стольких переговоров договорились о постановке твоей пьесы, и то проспал.
  Ёх, надо бы застрелиться, только не из чего.
  И еще этот городишко, мать его.
  Прилизан, как будто утюгом прошлись.
  Все такие порядочные, благовоспитанные.
  Спасибо, пожалуйста, будьте добры, разрешите.
  А где сленг?
  Где, эх, родной матерок?
  Интересно, кто-нибудь здесь пропускает воскресную службу в церкви.
  Хоть бы шлюшка какая попалась, было бы с кем душу отвести.
  Обратный поезд до Тильзица, аж через три дня.
  Это же надо гадость какая!
  А чем собственно, тебе здесь не нравиться.
  Благопристойность, порядок, чистота.
  Чего не хватает?
  Переполненных мусорных бочков?
  Бездомных?
  Попрошаек?
  Наркоманов и шпаны в подворотнях?
  Нет?
  Вот так всегда, это тебе не так, то тебе не этак.
  Сам не знаешь, чего тебе надо.
  В бар входит молодая женщина в форме офицера полиции, проходит к стойке и
садится рядом с посетителем. Среднего роста. Плотная, но стройная фигура.
Светлые волосы и симпатичное, приятное лицо.
Стэн:
- Добрый день Лили.
  Кофе?
Лили:
- Привет Стэн, нет лучше сока.
  Манго.
  Достало меня уже это кофе.
Стэн отходит к дальнему концу бара за соком.
Лили, обращаясь к соседу за стойкой:
- Недавно приехали мистер?
Посетитель:
- Борис Лим, офицер.
  Вчера утром.
Голос:
- А что, она ничего, фигурка в порядке, мне нравиться, особенно лицо.
  Приятное.
  Да и в остальном, все как надо.
Лили, кивнув головой:
- Лили Мак-Кинли.
  Можно просто Лили.
Борис:
- Очень приятно Лили.
Возвращается Стэн, неся для Лили бокал с соком.
Лили, отпивая глоток сока, обращается к Борису:
- Ну и как вам наш город?
Борис:
- Да как вам сказать?
  Если честно, то еще не успел оценить.
  Хотя по первому впечатлению, чистенько, уютно и судя по всему безопасно.
  Нищих, бродяг или цыган, я пока не приметил.
  Кстати, только сегодня узнал, что ваш город называется Вишневая роща.
Голос:
- Будь он неладен.
  Роща.
  Вишневая.
  Ну и где у них, интересно мне знать, эти самые вишни?
  Глаза бы мои этого городка не видели.
Стэн, двусмысленно улыбаясь:
- Видимо здорово приняли перед поездкой.
Борис:
- Ну, кто же будет спорить с профессионалом.
  Признаюсь, было.
Лили, улыбнувшись:
- Вы, случаем, не отстали от поезда?
Борис:
- Совсем наоборот.
  Проехал лишнее.
  Вообще-то я ехал в Тильзиц, а проводник забыл меня разбудить.
  Наверно сам то же проспал.
  Растолкал и в спешке высадил, подлец.
  я даже сразу не понял, что это не Тильзиц.
  А когда дошло, было уже поздно, поезд ушел.
Лили:
- Весело, однако.
  А вы откуда Борис?
Борис:
- Из Иваново.
Лили:
- Вы, наверное, коммивояжер, и много путешествуете?
Борис:
- Почему вы так решили?
Стэн, рассматривая на свет очередной бокал:
- Остальные не знают о нашем существовании, в виду отсутствия
  каких либо достопримечательностей.
  А так же ведут трезвый образ жизни.
Борис:
- Отсутствие достопримечательностей, то же достопримечательность.
Лили:
- Обычно к нам приезжают из Касабланки или Кельна, реже появляются китайцы из
  Шанхая, чтобы продать какую-нибудь очередную безделушку.
  А вы вроде ничего не собираетесь продавать?
Лили и Стэн, который перестал рассматривать бокал, с интересом смотрят на Бориса.
Голос:
- Твою мать.
  Что за глупый вопрос.
  Вот возьми и расскажи им все.
  Кто ты, откуда, что и как.
  Терпеть не могу, такие вопросы.
Борис:
- Отчего же.
  Продаю.
  То, что напишу, вернее, то, что наберу на компьютере.
Лили:
- Так вы журналист?
Борис:
- Нет, и даже не писатель.
  Драматург.
  Пишу пьесы, сценарии, ну и другую подобную чушь.
Стэн, с видом знатока:
- Ну почему же чушь?
  Шекспир, то же был драматург.
Голос:
- Черт бы побрал, этого Шекспира и Стэна, вместе с ним.
  Сейчас начнется размазня, кто чего, когда и как написал.
  Нет, это надо прекращать на корню.
Борис:
- Вот, из-за таких, как Шекспир, задумываешься о смене рода занятий.
Лили насмешливо:
- Что так?
Борис:
- Невозможно что-то придумывать, когда все уже придумано и написано.
  Сыграно и переиграно бессчетное количество раз.
  А уж, сколько написано вокруг да около того, вообще не поддается счету.
  И конца и края этому не видать.
Стэн:
- Зато платят, наверное, прилично?
Борис возмущенно:
- Платят?
  Да вообще почти не платят.
Лили:
- А на что же вы живете?
Борис, немного помедлив:
- Знакомлюсь с симпатичными девушками, в основном полицейскими.
Стэн восхищенно:
- Ух ты!
Голос:
- С огнем играешь.
  Загремишь в кутузку, будешь знать, как заигрывать с полицейскими барышнями.
Лили строго:
- Знакомитесь и что дальше, господин ловелас?
Голос:
- А была, не была.
  До поезда еще целых три дня.
  В крайнем случае, как начнет поджаривать, убегу пешочком, огородами.
  Слава богу, не успел пропить аванс.
  В конце, концов, она все-таки женщина, хоть и в полицейской форме.
Борис, выразительно поглядев на бармена:
- Остальные подробности я вам могу сообщить только вечером, за ужином,
  тет-а-тет.
  Без любопытных свидетелей.
  Если вы, конечно, окажете мне любезность.
Лили резко:
- Так, так.
  Даже не знаю, как реагировать.
  Задерживать вас, пока вроде бы нет причин.
  За нахальство, не положено.
  Разве что, за предложение взятки.
  Постараюсь оказать вам такую любезность.
  И предупреждаю, полиция не оплачивает подобные ужины.
Борис:
- Ну что вы Лили, первый ужин всегда за мой счет.
Лили встает, собираясь уходить:
- Первый?
  Вы уверены, что будет второй?
  Ладно, до вечера.
Лили уходит, твердой походкой полицейского.
Стэн, протирая стойку:
- Ну, писатель, ты даешь.
  Разозлил ты ее.
  я бы на твоем месте, собрал пожитки и рванул отсюда.
Борис:
- Чем это, я ее разозлил?
  Она что за мужем?
Стэн:
- Нет, но стерва, еще та.
  У ней, что б все было по закону, как положено.
  И что не так, штраф или даже кутузка.
  Потому, наверное, и не замужем.
  А ты ей, будьте любезны милашка, на ужин, вечерком, поболтать.
  Да, уж.
Голос:
- Вляпался.
  Рви пока не поздно, до вечера есть еще время.
Борис:
- Тогда налей, чего по крепче.
  Хоть голова пройдет.
  А там видно будет.
  Интересно, вечером она то же будет в форме.
Стэн:
- Ага, и с персональными наручниками, для нахалов, драматургов.
Борис:
- Да брось ты.
  Лучше скажи, почему у тебя в баре не сидят девочки, с которыми можно
  свободно пообщаться?
Стэн, с опаской посмотрев по сторонам:
- Что ты имеешь в виду?
Борис:
- А то ты не знаешь.
Стэн:
- Если ты имеешь в виду, проституток, то это у нас строго запрещено.
Борис удивленно:
- Ну да.
  Не поверю, что бы у бармена в заначке, не было пару девочек, для
  постояльцев отеля.
  Признавайся, где ты их прячешь?
Стэн:
- я же сказал, запрещено.
  От двух до пяти.
  И тем, кто платил, и тем, кто давал, и тем, кто участвовал.
Борис:
- Ты это, серьезно?
Стэн:
- Еще как, серьезно, дальше просто некуда.
Борис:
- Вот, дела.
  А я удивляюсь, чего это Лили так на меня взъярилась.
  Наверное, не так меня поняла.
  Слушай, про наркоманов я и не спрашиваю, а как с попрошайками и цыганами?
  Им то же срок дают?
Стэн, раздраженно:
- Ты, что ко мне привязался.
  я тебе что, присяжный заседатель?
  Тебе дали совет сматываться?
  Вот и думай.
  А если хочешь все узнать, так дождись вечера и расспроси Лили, она лучше
  знает, что и как.
  Может после того, немного поумнеешь и перестанешь много спрашивать.
Борис:
- Одного не пойму, а на кой хрен, тогда нужен бар, без девочек?
  Для красоты?
Стэн:
- Для порядку.
  Положено, как во всей Европе, при отелях быть бару.
Борис:
- Кем положено то?
Стэн:
- Тем, кто в нашем городе законы придумывает.
Борис:
- И кто же их придумывает?
Стэн:
- Папочка Лили.
Борис, присвистнув:
- Час от часу не легче.
Стэн, предваряя последующие вопросы Бориса:
- Все писатель, отстань.
  Будешь еще что-то заказывать?
Борис:
- Да нет.
  Пойду, прогуляюсь, может легче станет.


                Сцена вторая.


Тот же бар. Почти все столики в зале заняты. Слышна тихая, спокойная музыка. Люди за столиками чинно и благопристойно поглощают ужин, негромко беседуя между собой. Официантки, в белых передничках, неторопливо разносят заказы, желая при этом приятного отдыха.
За дальним столиком сидит Борис в ожидании Лили. На столе лежит букет роз.
В зал входит Лили в строгом, темно коричневом, костюме, скорее подходящим для деловых встреч, а не для вечернего ужина.
Оглядев зал и увидев Бориса, направляется к его столику.
Борис, встает и пододвигает стул Лили:
- Добрый вечер.
Лили, садится на стул, напротив Бориса:
- Надеюсь, он действительно будет добрым.
Борис, не садясь, берет букет и протягивает Лили:
- А это, чтобы он был добрым.
Лили, понюхав розы:
- Очень мило, спасибо.
Борис садиться на свой стул, напротив Лили, подзывает официантку и,
совместно с Лили, делает заказ.
Официантка уходит.
Борис:
- А давайте заново познакомимся.
Лили:
- Зачем?
Борис:
- Да как-то не так у нас вышло знакомство.
  Неправильно, слишком официально.
  Вот Стэн даже предрек, что вы придете с персональными наручниками для меня.
Лили:
- Не вижу необходимости.
Борис:
- Чего, нового знакомства?
Лили:
- Наручников.
  А Стэн трепло, вы не больно его слушайте.
Борис, встав и кивнув головой:
- Борис Лим, драматург.
  Для друзей, просто Бор.
Лили:
- Лили Мак-Кинли, полицейский города Вишневая Роща.
  Можно просто Лили.
  Кстати, вы уже зачислили меня в друзья?
  Не рановато ли?
Борис:
- Раз мы уже познакомились, то можно, наверное, и на ты.
  А насчет друзей, я как-то привык зачислять всех в друзья, а потом,
  подавляющее большинство, само собой выпадает из этой категории.
  Ну а такую, симпатичную женщину как ты, просто грех не иметь в друзьях.
Лили:
- Очень похоже на лесть, но приятно.
  Хорошо, побуду пока в твоих друзьях.
  Интересно, а враги то у тебя есть?
Борис:
- Враги?
  Это очень большая редкость.
  Врага надо заслужить.
  Враг тот, кто тебя ненавидит.
  У кого ненависть настолько сильна, что он готов пойти на все, чтобы  расправиться с тобой.
  Все остальные, просто завистники и мелкие пакостники.
  Они радуются, когда у тебя неприятности, злословят за твоей спиной, могут
  при случае подставить подножку или оговорить.
  С ними можно примириться, договориться, пойти на взаимные услуги.
  А с врагом нет.
  На компромиссы он не пойдет, или он, или ты.
  Другого варианта с врагом не бывает.
  Вряд ли кто-нибудь меня ненавидит, по крайней мере, я таких не вижу.
  Так что врагов у меня нет, к сожалению.
Лили:
- Почему к сожалению?
Борис:
- Потому, что ненависть врага, как и любовь к женщине, наполняют жизнь
  энергией и смыслом.
  Заставляют тебя, действовать, думать, переживать, чувствовать, быть всегда
  начеку, то есть жить полной жизнью.
  И еще потому, что значит, нет во мне ничего такого, что можно ненавидеть.
  Не дорос до таких высот, не сделал в жизни ничего такого, достойного ненависти.
Приходит официантка, приносит ужин и, расставив тарелки, и приборы уходит,
пожелав приятного аппетита.
Борис, разливая вино в бокалы:
- Предлагаю выпить за любовь.
Лили:
- Ты же говорил о ненависти, причем так красочно, что я уже приготовилась немедленно
  стать твоим врагом.
  И вдруг тост за любовь.
Борис:
- Потому и за любовь.
  Мне совсем не хочется быть объектом твоей ненависти.
Лили:
- Тогда за любовь.
Отпив из бокалов, Лили и Борис, принимаются за ужин.
Лили:
- Скажи Бор, а ты действительно пишешь пьесы?
Борис:
- Вот она полицейская хватка.
  А вдруг не писатель?
  А вдруг аферист какой-нибудь?
  Или того хуже, наркоторговец?
  Как проверить?
  Жуть.
  Следующий раз запасусь бумажкой, с большой печатью от полиции Иваново, хотя
  будь я наркоторговцем, такая бумажка у меня обязательно была бы.
Лили, обиженно:
- Запасись, запасись.
  Бывают, знаешь неприятные моменты, когда бумажка ну очень даже нужна,
  а под рукой, как назло, ничего нет.
  Только полицейские дела здесь не причем.
  Просто мне нравиться театр, и я первый раз разговариваю с человеком пишущим
  для театра пьесы.
  Конечно же, мне интересно, какой он, как он мыслит, откуда берет темы, как
  пишет.
  Потому я и пришла.
Борис:
- Извини.
  я, кажется, нахамил.
  Даже не знаю, как выкрутиться.
  Все что хочешь, я полностью в твоем распоряжении.
  Только учти, я не настолько известен, чтобы фонтанировать именами
  театральных знаменитостей и описанием аншлаговых постановок.
  Как пишут другие, я то же не знаю, как-то не интересовался.
  Могу поделиться только своим личным опытом.
Лили, отходя:
- Ладно, принято.
  Заглаживай свою вину.
Борис:
- Как я мыслю?
  Сам не знаю, наверное, больше от эмоций, чем от здравого смысла.
  Темы, сами возникают, время от времени.
  я их не ищу.
  Просто ни с того, ни с сего приходят в голову.
  Хотя нет, приходят, когда я с чем-то сталкиваюсь, таким, что мной
  воспринимается иначе, чем преподноситься.
  Ну, то есть, я начинаю чувствовать или понимать, что это все не так.
  Вот попробуй, объясни, то, чего нет в языке.
  В общем, если ты меня не поняла, то оставим это до лучших времен.
Лили:
- Отчего же, не поняла.
  Знакомое чувство, что-то не так, что-то неправильно, а что, сразу и не  разберешь.
  Пока не наткнешься, на какую-то мелочь, на которую сначала не обратила внимание.
Борис:
- Ну да, где-то примерно так.
  Вот, а пишу я вообще по идиотски.
  Чаще всего начинаю писать, даже не представляя себе, чем закончу.
  Очень редко, знаю концовку, и начинаю подводить все остальное к этой концовке.
  Да, ну вот опять тумана напустил.
  Слушай не мучь ты меня этими вопросиками.
  Не знаю я толком, как это у меня получается.
  Просто пишу, потому что хочется, и потому что, получаю от этого удовольствие.
Лили:
- Ага, кажется, добрались до сути.
  Не для чего-то или кого-то.
  А потому что хочется.
  Или может от того что, надо чем-то заниматься.
Борис:
- Не без того.
  В конце концов, я делаю то, что у меня более всего получается.
Лили:
- Кстати, не ты ли стряпаешь сериалы для телеящика?
Борис:
- Да ты что?
  Для этого надо иметь очень хорошее здоровье.
Лили:
- А, мне кажется, легче, легкого.
Борис:
- Ну да.
  Скажешь, легко.
  На трезвую голову такое, не напишешь.
  Значит, сначала надо набраться, как следует, чтобы в голове было побольше дури,
  а потом писать очередную серию.
  И так почти каждый день.
  Месяц, второй, третий и все, ты алкоголик, как минимум, с циррозом.
  Правда, говорят, что дело прибыльное.
Лили:
- Бор, а ты о чем пишешь?
Борис, замявшись:
- Ну, как тебе сказать?
  Каждый раз о разном.
Лили:
- Ну, например.
  Какой-нибудь из твоих сюжетов.
Борис, немного подумав:
- Например, жил был, в Римской Империи, один честный и храбрый боевой офицер.
  По службе он попадает в Иудею, и случайно, становиться прокуратором.
  Да, правильно, Понтий Пилат.
  Так вот.
  Там же он знакомиться с бродячим пророком и целителем Иисусом,
  который вылечивает его от лихорадки, или чего-то такого,
  практически вытащив из могилы.
  И Пилат, помня о своем долге, прикрывает Иисуса.
  Негласно конечно, так как в открытую ему этого делать нельзя,
  по политическим причинам.
  Но приходит время, и Иисус становиться, крайне неудобен как римлянам,  так и своим.
  Понтий Пилат пытается спасти Иисуса, но от него отказываются все, и
  родственники, и друзья, да и сам Иисус разочарован в людях.
  Он не смог воспрепятствовать казни  Иисуса, и потому, как честный малый,
  отказывается от должности прокуратора, считая, что не выполнил свой
  служебный долг.
  Отпустил отпетого преступника, а безвинного приговорил к жестокой казни.
  Он уходит в действующую армию, где вскоре погибает в бою.
Лили:
- Довольно оригинальная трактовка.
  Хотелось бы почитать.
Борис:
- Не проблема, пришлю.
Лили:
- А почему ты решил, что Понтий пытался спасти Иисуса?
Борис:
- Знаешь, меня поразила его фраза - Тогда я умываю руки.
  В переводе на современный лад, то это звучит примерно так.
  Все, ребята, я иссяк.
  Вы все козлы упрямые, которых невозможно сдвинуть с места.
  Делайте, что хотите, но без меня.
  Я лично, не желаю участвовать в вашей дурости.
  То есть, если он дошел до такой фразы, значит перед этим изрядно
  помучался с теми, кому это было сказано.
  Вообще-то, прокуратор, в некотором смысле, то же полицейский.
Лили:
- Бор, а про полицейских, ты что-нибудь писал?
Борис:
- Меня только там не хватало.
  Писано и переписано.
  Лучше уж я напишу о тебе, но не как о полицейском.
Лили с улыбкой:
- Да?
  Польщена.
  Однако ты рискуешь.
  Арестую и посажу в карцер.
  Пока не напишешь, не выпущу.
Борис:
- Вот и получишь описание серых стен и жидкой похлебки, а так же
  жестокой тюремщицей, которая издевается над бедным узником.
Лили:
- Ну, уж нет, не хочу быть жестокой тюремщицей.
  Так что ты обо мне напишешь?
Борис:
- Это уж куда кривая выведет.
  я же тебе объяснял.
Лили:
- Не увиливай.
Борис:
- Клянусь, вишнями, города Вишневая Роща, не увиливаю.
  Просто я и в правду не знаю.
  А чтобы ты хотела?
Лили:
- Какая страшная клятва.
  Притом, что, здесь нет ни одной вишни.
  Но за неимением другой, и эта сойдет.
  Вот, а чтобы я хотела?
  Хотела бы, чтобы ты написал обо мне всю правду.
  Кто я?
  Какая?
  Что во мне плохого, а что хорошего?
Борис:
- Однако.
  Не хило.
  Ты меня с психоаналитиком не путаешь?
  Видишь ли, писатель правду не пишет.
  Он пишет так, как он видит и чувствует или, в крайнем случае, констатирует.
  И это может, неожиданно, оказаться правдой, но чаще всего, это только
  фантазии, игра ума, его переживания, его эмоции.
  То есть что-то приближенное к действительности.
Лили:
- Опять увиливаешь, Бор?
Борис:
- Значит правду?
  Правда она, знаешь ли, очень неприятная, очень колючая, и очень неудобная  вещь.
  Да и потом, как ты себе это представляешь?
  Если ты сама не знаешь, какая ты, то, что же обо мне говорить?
  Лучше я напишу, какой я хотел бы тебя видеть.
  Договорились?
Лили:
- Нет.
  Это не интересно.
  Это любой может.
  И вообще это буду не я, а кто-то другой.
  Как это ты выразился, приближенный к действительности.
  А может и вовсе не приближенный, если твоя кривая не туда выведет.
  Разве не так?
Борис, задумчиво:
- Логично.
  Значит решительно правду?
Лили:
- Правду, и только правду.
Борис:
- Так, так.
  В таком случае, тебе придется пройти тесты.
  Довольно непривычные и даже жесткие.
  Согласна?
Лили, немного подумав:
- Согласна.
Борис:
- Тогда пошли.
Лили:
- Куда?
Борис:
- Ко мне в номер.
Лили, возмущенно:
- Ну, знаешь.
  За такое предложение, очень даже легко по физии схлопотать.
  Тоже мне, тестировщик.
Борис:
- Поздравляю, это был первый тест.
  И вот тебе первая, правда.
  Ты в основном мыслишь общепринятыми шаблонами.
  Пойти в номер?
  Ассоциация постель.
  Ассоциация проститутки.
  А вдруг кто-нибудь увидит?
  Не думаю, что ты боишься, все-таки офицер полиции, знакома с каратэ.
  И даже не то, тебя испугало, что ты переступишь через нормы морали.
  А сплетни, что ты была вечером в номере гостиницы, с мужчиной.
  Так?
Лили, нехотя:
- Допустим.
Борис:
- Переходим к следующему тесту?
Лили:
- Да.
Борис, вставая:
- Идем.
  Если не хочешь, чтобы все в этом зале узнали о тебе то же, что и я.
  Или может ну ее, эту правду, к чертям собачьим?
  Жила же ты до сих пор без нее.
Лили, помедлив:
- Ладно, пойдем.
Борис и Лили уходят из зала.


                Сцена третья.

Обычный номер в средней гостинице. У окна торшер, журнальный столик с телефоном,
графином с водой и двумя бокалами. Рядом расположены два кресла.
У стены диван, в углу, на подставке телевизор. Напротив дивана проход, в виде арки,
в небольшую спальню. В углу у входной двери, дверцы, стенного одежного шкафа.
Другие двери, ведут в туалет и в душевую.
В номер входит Борис, а за ним Лили. Борис подходит к торшеру и включает свет.
Лили, закрывает за собой дверь и останавливается посреди комнаты.
Борис, скидывает пиджак в кресло и садится на диван.
Лили, смотрит некоторое время на Бориса, а потом:
- И что дальше?
Борис:
- Теперь надо раздеться.
Лили, грозно:
- Что?
Борис, не обращая внимания на ее тон, спокойно:
- Надо раздеться.
  Совсем.
  Сбросить все лишнее, оно тебе мешает.
Лили, сжимая кулаки и шагнув к Борису, гневно:
- Еще чего?
  Может и в постельку сразу прыгнуть?
  Ты совсем оборзел Бор.
  Так я тебя сейчас мигом приведу в чувство.
Борис, так же спокойно:
- Успокойся, пожалуйста.
   В постельку тащить тебя никто не собирается, тем более, в том, что ты сможешь
   постоять за себя, я ни сколько не сомневаюсь.
  я же тебя предупреждал, какими будут тесты.
   Ну, так как?
Лили, немного помедлив:
- Хорошо.
  Будем считать, что это действительно необходимо.
Лили, начинает раздеваться, аккуратно укладывая свои вещи в свободное кресло.
Оставшись в трусиках и бюстгальтере, оборачивается к Борису.
Борис:
- Совсем.
  Пожалуйста.
Лили, зло, посмотрев на Бориса, снимает, трусики и бюстгальтер, бросает их небрежно в то же кресло. Затем подбоченись и, уперев правую руку в бедро:
- Не видел голых баб?
  Любуйся.
Борис, не обращая внимания на тон Лили, все так же спокойно:
- Принеси, мне, пожалуйста, стакан воды.
Лили, резко:
- я тебе не официантка.
Борис, мягко:
- Прошу тебя.
Лили, идет к журнальному столику, наливает воду в стакан и подает Борису.
Борис берет у Лили стакан:
- Спасибо.
  А теперь скажи, что ты чувствуешь?
Лили:
- Чувствую, как сильно чешутся руки, проучить кое-кого.
Борис:
- Это и ежу понятно, я о другом.
  Кто ты сейчас?
  Ты чувствуешь себя полицейским?
  На тебе нет хорошо пригнанной формы, и нет тяжести пистолета на поясе.
  Нет ничего из полицейских аксессуаров.
  И все-таки, ты полицейский.
  У него твердая, уверенная походка.
  Он придирчиво оглядывает собеседника, что бы тот почувствовал его
  превосходство и власть.
  И чтобы он сразу понял, этот захочет, помилует, а захочет, накажет.
  За что, не проблема, у каждого найдется, если хорошенько потрясти.
  Ну, в общем, ты сама знаешь, каким должен быть полицейский.
  Но полицейским даже не пахнет.
  Я, например, не чувствую.
  Походка не та, да и взгляд, ну совсем не полицейский.
  А может, ты сейчас та дамочка, которая пришла недавно в бар?
  Самоуверенная.
  Любимая дочурка влиятельных родителей, одетая вроде как скромно,  но дорого.
  Походка, в стиле, вы еще должны соответствовать мне, что бы я на вас
  обратила внимание.
  Когда она стоит, то не оглядывается вокруг, это для нее не интересно,
  разве только обнаружиться, что-то особенное.
  Выражение, почти всегда, безучастное и равнодушное.
  Движения ее чуть замедленны, что должно выражать, чувство собственного
  достоинства, но выражает на самом деле, повышенное чувство самомнения.
  Ей обычно уступают дорогу, но редкие мужчины оборачиваются в след.
  А зачем, с такими лучше не связываться.
  Так этого тоже нет.
  Зато есть просто женщина.
  Разозленная, но все равно очень симпатичная.
  Такой, какой, тебя создал бог.
  Как сказано, по образу и подобию своему.
  А что может быть прекраснее?
  По мне, так лучше, на свете, ничего не бывает.
  И не будет.
  Ты хотела знать кто ты, какая ты?
  Как видишь, все дело в тряпках.
  От них зависит кто ты сейчас, а не от тебя самой.
  Одеваешь форму, и ты полицейский, с ног до головы.
  Одеваешь одно из своих дорогих платьев, теперь ты светская дама.
  Снимаешь все, и ты просто женщина.
  Собственно, не только у тебя так.
  Большинство из нас, по жизни, играют в переодевание кукол.
  Так что, не мучайся.
  Выбирай, кем ты хочешь побыть и натягивай нужные тряпки.
  Вот такова она, вторая, правда, милая.
  Все, тест окончен, можешь одеться, дать мне по физии, и гордо уйти.
Лили, проходит, и садиться в кресло, прямо на пиджак Бориса, свободно закинув, нога на ногу:
- Ну, уж нет.
  Во-первых, я не вполне согласно с твоим полицейским и дамочкой.
  А во-вторых.
  Теперь ты разденешься, а я посмотрю на твою походку.
Борис:
- Без проблем, но это ничего не даст.
  Потому что я уже все знаю.
  А еще потому, что одетый я или раздетый, всегда останусь писателем.
  Проверено.
Лили:
- Ладно, допустим.
  Не раздевайся, так и быть.
  Значит, ты в любом виде остаешься писателем?
  Может, поделишься своим секретом?
Борис:
- Естественно.
  Все зависит от того, кем ты больше всего хочешь быть всегда.
  К примеру, ты.
  Кем бы ты хотела быть?
Лили, немного подумав:
- Ну, скажем женщиной.
  Да, точно, женщиной.
Борис, улыбнувшись и кивнув головой:
- Во-первых, мой тебе совет, по возможности, чаще раздевайся и ходи голой.
  Смотрись в зеркало и приучи себя, любоваться этой женщиной, и восхищаться.
  Во-вторых, и это самое главное, тебе нужно запомнить, нет, вернее не
  запомнить, а вжиться в фразу:
  Женщина, создана для удовольствий и любви.
  Ну-ка, повтори.
Лили, повторяет:
- Женщина создана для удовольствий и любви.
Борис, поморщившись:
- Еще раз.
Лили:
- Женщина создана для удовольствий и любви.
Борис:
- Что-то не так.
  Повтори еще раз, чуть громче.
Лили, громче:
- Женщина создана для удовольствий и любви.
Борис, немного подумав:
- Нет, женщина здесь, слишком обобщенно.
  Ты не можешь говорить за всех женщин, ты можешь говорить только про себя.
  Давай-ка, заменим женщину, на я.
  Скажи так: я создана для удовольствий и любви.
Лили:
- Я создана для удовольствий и любви.
Борис:
- Теперь, выдели я.
  Сделай на нем акцент.
  Ведь это ты про себя говоришь.
Лили, выразительно:
- я создана для удовольствий и любви.
Борис:
- Уже лучше, но все равно, не то.
  Не убедительно.
  Как-то пошленько получается и пусто.
  Чего-то не хватает.
Борис, встав с дивана и пройдя немного по комнате:
- Ага.
  Понял.
  Ты не чувствуешь смысла слов: удовольствий и любви.
  Вот что.
  Опять шаблонные ассоциации.
  Женщина, удовольствия, любовь.
  Это может быть только секс, или просто совокупление.
  Правильно?
Лили, сцепив руки за колено и чуть подумав, растягивая слова:
- Ну, в общем, да.
Борис:
- Скажи, а когда тебе целуют руки, ты получаешь удовольствие?
Лили:
- Да.
Борис:
- Тогда представь себе и почувствуй.
  Как ты получаешь удовольствие, когда тебе целуют нежно руки.
  Как ты получаешь удовольствие, когда тебе что-то дарят, с любовью смотря в
  твои глаза, и ожидая твоей реакции.
  Как ты получаешь удовольствие, когда тебе радостно машут рукой из толпы в
  назначенном для свидании месте, и все оборачиваются на тебя.
  Как тебя обнимают, нежно целуют в щеку, а потом в шею и спрашивают как дела,
  когда ты приходишь домой с работы.
  Ты говоришь нормально, а сама думаешь, да пошли бы они все на ...
  Я дома и со мной он, мое чудо, а все остальное по боку.
  Как ты получаешь удовольствие, когда ночью в постели его рука обнимает тебя,
  а твоя голова лежит у него на груди, ты слышишь его мерное сопение, и тебе
  покойно и безмятежно.
  Как ты получаешь удовольствие, когда утром выходишь к машине, открываешь
  дверь и видишь на своем сиденье букет свежих цветов.
  Как ты получаешь удовольствие, когда держишь у груди ребенка, в котором
  воплотились и ты, и он, твой любимый.
  И многое, многое другое, о чем можно рассказывать бесконечно.
  Удовольствие еще большее, когда и ты любишь его, этот источник, твоих
  удовольствий, и ощущаешь, его любовь к себе.
  Разве ж не для этого ты создана, Лили?
  Тогда скажи, так, чтобы все в мире поняли и поверили, что ты создана,
  для удовольствий и любви.
  Любви, без которой, всех этих удовольствий, просто не может быть.
Лили, закрыв глаза, чувственно:
- Я создана для удовольствий и любви.
Борис:
- Хорошо.
  А теперь встань и заяви громко всем, что отныне, раз и навсегда, будет так.
Лили, встает, вытягивается, раскидывает руки в стороны и громко произносит:
- Я создана для удовольствий и любви.
Борис, восторженно:
- Отлично.
  Все так и есть, именно для удовольствий и любви.
  А как звучит, как звучит.
  Повтори, пожалуйста, еще раз.
Лили:
- Я создана для удовольствий и любви.
Затем подходит к Борису, кладет ему руки на плечи и глядя в глаза, тихо:
- Я создана для удовольствий и любви.
Борис, нежно беря ее руки в свои, улыбаясь:
- Ты самая обаятельная женщина в мире, Лили.

Гаснет свет.
Свет включается. Тот же номер. На диване, укрывшись пледом, сидят Борис и Лили,
втянув свои ноги на диван под плед.
Лили прижалась к Борису, обнимающему ее рукой за плечи, а голова лежит на плече у Бориса, глаза ее закрыты.

Лили, не открывая глаза:
- О чем-то думаешь?
Борис:
- Как ни странно, ни о чем.
  И не хочу ни о чем думать.
  Начнешь думать, обязательно выплывет какая-нибудь пакость.
  Которую надо решать.
  Что-то для этого делать, придумывать какие-то планы.
  Напрягаться.
  Не хочу.
Лили, открывая глаза и смотря в окно:
- Смотри уже утро.
  Бор, а ты женат?
Борис:
- Для тебя это важно?
Лили:
- Да нет.
Борис:
- Был.
Лили:
- Я так и подумала.
  И кто кого бросил?
Борис:
- Конечно она меня.
Лили:
- Что так?
Борис:
- Потому что я неудачник, пьяница и бабник.
Лили:
- Это она так сказала?
Борис:
- Ага.
Лили:
- И всего то?
  Неудачник.
  Это исправимо.
  Пьяница.
  Излечимо.
  Бабник, похуже, но то же, искоренимо.
  Так что, ничего страшного.
Борис:
- Рифма мне понравилась.
  И как же ты собираешься искоренять?
  Шею сломаешь?
Лили:
- Нет только пару ребер.
  Да не тебе.
  Тому, кто будет путаться у меня под ногами.
Борис, улыбнувшись:
- Настают суровые времена террора.
  Слушай, а кто твой отец?
Лили, встрепенувшись:
- Так, так.
  Ну Стэн, трепло несчастное.
  Дождется, я с ним разберусь.
Борис:
- А причем тут Стэн.
Лили:
- Да только этот сводник, мог тебе сказать про моего отца.
Борис:
- Ты хотела сказать сутенер?
Лили:
- Нет, сводник.
  Сутенер, продает проституток за деньги.
  А Стэн, сводит наших светских котов и кошечек, когда у них начинается зуд.
  Не бескорыстно конечно.
  Чаще за деньги, но иногда за покровительство.
  Вечно за него кто-то хлопочет, когда его начинаешь прижимать.
Борис, удивленно:
- Надо же.
  Никогда бы не подумал, что так можно зарабатывать.
  Ну и кто же твой отец?
Лили, недовольно:
- Скажем так, он далеко не последний человек в городе.
Борис:
- Ладно, не хочешь говорить, не надо.
  Надеюсь, не начальник полиции.
  Кстати, я что-то не заметил у вас попрошаек, наркоманов и всего такого.
  Как-то, даже непривычно.
Лили:
- Бор, ну зачем тебе это?
Борис:
- Собираюсь стать мэром, какого-нибудь захудалого городишки, наводненного
  попрошайками и наркоманами.
  И этот пункт станет первым в моей программе.
  Избиратели, будут плакать от восторга и тут же единогласно выберут меня.
  Так что, поддержи мою кандидатуру, чем можешь.
Лили:
- Уже можно смеяться?
  В общем, одни уехали сами, других попросили уехать, а у тех, кто остался
  оказались проблемы с законом.
Борис:
- Ну, я примерно так и предполагал.
  Представляю себе, что значит попросили.
Лили, резко:
- Бор, я не хочу об этом говорить.
  Не хочу, потому что, это касается близких мне людей.
  У меня нет права обсуждать их, тем более за их спиной.
Борис, нежно целуя, Лили в щеку:
- Все, все.
  Успокойся милая.
  Не хочешь, значит, не будем.
  Ты сегодня идешь на работу?
Лили:
- Нет, не мое дежурство.
  Интересно, а сколько времени?
Борис, дотянувшись до кресла и достав из пиджака часы:
- Без пяти десять.
Лили:
- Ой!
  Я же должна была в десять быть у отца.
Лили вскакивает с дивана и начинает поспешно одеваться.
Борис, молча наблюдает, как Лили одевается.
Лили быстро одевшись, достает косметичку и поправляет макияж, затем
оборачивается к Борису, и кокетливо:
- Ну, как, сойдет?
Борис, оглядев ее, грустно:
- Лучше не бывает.
Лили, присаживается возле Бориса на край дивана, озабоченно:
- Бор, что с тобой, почему так грустно?
Борис:
- Не знаю.
  Наверное, потому, что ты уходишь.
Лили, целуя Бориса в щеку:
- Я вернусь миленький.
  Разберусь, во всем и вернусь.


                Сцена четвертая.


Просторный кабинет отца Лили, Леона Мак-Кинли. В конце кабинета стоит
большой письменный стол с резным креслом, в котором сидит сам Леон Мак-Кинли.
На столе стоит абажур и письменные принадлежности. Возле стены, ближе к столу
несколько кресел. Кабинет освещен светом из большого окна с тяжелыми занавесями,
обрамляющими окно. Леон Мак-Кинли просматривает какие-то бумаги, лежащие на столе.
В кабинет почти бегом входит Лили, подбегает к отцу и целует его в щеку.
Лили:
- Привет па.
Леон, мрачно посмотрев на Лили:
- Ты что себе позволяешь?
Лили, присаживаясь на край стола:
- Да ладно тебе.
  Ну, опоздала немного.
  Бывает.
Леон:
- Я не о том.
Лили уже серьезно:
- Так, так.
  Уже доложили.
  С комментариями.
Леон, вставая с кресла и прохаживаясь по кабинету:
- Ты понимаешь, что делаешь?
  В какое положение меня ставишь?
  Что такое на тебя нашло?
  Какая муха тебя укусила?
  Куда делось твое воспитание?
  Ты конечно взрослый человек и можешь поступать по своему усмотрению,
  но надо же учитывать, что существуют нормы поведения.
Лили, подходит к окну, садится на подоконник и оттуда молча наблюдает, как Леон
ходит по кабинету.
Леон:
- Забыла, что уже обручена?
  Кстати твой Эдвардс, дожидается тебя в библиотеке.
  Как ты собираешься объяснить ему свои похождения?
  Ума не приложу.
  Лили, ты даже не представляешь себе, как ты меня огорчила.
  Ну что молчишь?
Лили:
- Жду.
  Когда ты успокоишься, и мы сможем нормально поговорить.
  Без нервов и без истерик.
  Сядь, пожалуйста.
  Разговаривать, когда ты бегаешь по комнате, просто невозможно.
  Все совсем не так, как ты себе представляешь.
Леон, хотел резко ответить, но потом, взяв себя в руки, подходит, и садиться
в кресло рядом с Лили:
- Хорошо, давай объяснимся.
  Рассказывай.
Лили:
- Что рассказывать?
Леон:
- Как тебе, это представляется.
Лили:
- Не надо разговаривать со мной таким тоном, если не хочешь поссориться.
  Мне сейчас очень нужно, чтобы ты меня выслушал и постарался понять.
  С кем же еще я могу поделиться?
  Ведь ближе тебя у меня никого нет.
Леон, поворачивает кресло и садится лицом к Лили, и уже другим тоном:
- Извини.
  я слушаю тебя.
Лили:
- Па, ты очень любил маму?
Леон:
- Очень.
Лили:
- А мама тебя?
Леон:
- Думаю то же.
Лили:
- А ты целовал ей руки?
Леон:
- Да.
Лили, показывая пальцем на шею возле уха:
- А когда она приходила домой с работы, ты целовал ее сначала в щеку, а потом в
  шею, вот сюда?
Леон:
- Она не работала, но когда я приходил вечером домой, то целовал.
Лили:
- А цветы и подарки ты ей дарил?
Леон:
- Конечно.
Лили:
- И она получала удовольствие, когда ты целовал ей руки, целовал ее шею, дарил
  цветы?
Леон, с грустью:
- Мы любили друг друга.
Лили:
- Вот, и я хочу того же.
Леон, немного помолчав:
- Кто он?
Лили:
- Писатель, вернее драматург.
Леон:
- Хорош писатель, носитель культуры, по пьянке проспал свою станцию.
Лили:
- Ты и это знаешь?
  Ну и очень хорошо, что проспал.
Леон:
- Я хотел бы знать, что он из себя представляет.
  Кто он вообще такой.
  Что у него есть, сможет ли обеспечить тебе то, к чему ты привыкла.
Лили:
- А я ведь знала, что ты именно об этом спросишь.
  Не о том, что у меня с ним и почему.
  Разве это сейчас главное?
  Когда вы познакомились с мамой, у тебя то же почти ничего не было.
  Не было такого положения, не было таких денег.
  И это не помешало вам пожениться.
  Почему?
Леон, вставая с кресла и подходя к столу:
- А он что, предложил тебе руку?
Лили:
- Пока нет.
  Пока.
Леон:
- Доченька.
  Ты меня сегодня не просто удивляешь, ты поражаешь наповал.
  Ты же всегда была умная и серьезная девушка.
  И вдруг такое легкомыслие.
  Ведь ты его знаешь всего сутки.
  Только не говори мне про любовь с первого взгляда.
  Мы с твоей мамой были знакомы до женитьбы, почти год.
  Сейчас другие времена, но не до такой же степени.
  Да, в то время я был простым клерком, с скромным жалованьем.
  Но у нас с ней, как-то все ладилось и мы были счастливы.
  А потом два подонка, наркомана, убили твою маму из-за пяти
  долларов, и я поклялся очистить этот город от грязи.
  Тебе тогда было шесть, а Фрицу, четыре.
  Чтобы выполнить свою клятву, я всеми способами стал создавать себе  состояние.
  И я его создал.
  Пусть даже не совсем праведным путем.
  Зато, благодаря этим деньгам, я стал мэром, и как видишь,
  сдержал слово, город чист.
Лили:
- Ты знаешь мое отношение к тому, как это делалось и делается.
  Но я не вправе судить.
  Потому, что ты мой отец, и потому что не мое это дело, судить.
Леон:
- Я знаю и очень ценю.
Лили, глядя в окно, тихо:
- Око за око, зуб за зуб, ребро за ребро.
  А кто превысит, с того спроситься.
  А кто простит, то и ему проститься.
  Так кажется сказано.
  Только кто знает, как не превысить.
Леон:
- Ты что-то сказала?
Лили:
- Нет, это я так, про себя.
Леон:
- Так вот.
  Это я к тому, что деньгами и положением в обществе нельзя пренебрегать,
  если хочешь чего-то добиться в жизни.
  Да, любовь это прекрасно, это замечательно.
  Но когда приходиться выбирать между ними, надо хорошенько подумать.
  Ты всегда жила, не зная, что такое ободранные, дешевые, съемные квартиры,
  постоянная нехватка денег, даже на самое необходимое, и самое главное,
  отсутствие, каких либо перспектив это изменить.
  Беспросветная тоска, не говоря уже об унижении.
  Ведь ты об этом ничего не знаешь.
  Работа в полиции, это твоя прихоть, вполне могла бы обойтись без нее.
  А теперь взвесь, сможет ли твоя любовь, компенсировать нищету.
  Я, конечно, помогу тебе, но кормить твоего писателя до конца жизни ...
  И еще.
  Дорога обратно, тебе будет закрыта.
  Не то что, ты не сможешь вернуться, нет, мой дом всегда открыт для тебя,
  а я всегда рад тебя видеть.
  Просто, отношение тех с кем ты сегодня на равных, с кем дружишь,
  с кем общаешься, будет уже другое.
  Одни тебя будут жалеть, другие презирать, третьи злорадствовать, но так
  как сейчас уже не будет.
  Они всегда будут помнить, что он человек, не из нашего круга.
  Ты станешь изгоем.
  Поверь мне, я их хорошо знаю.
  К тому же Эдвардс, неплохой парень, достаточно обеспечен, и то же любит тебя.
  Вы с ним прекрасная пара.
  Есть все основания полагать, что у вас будет хорошая семья.
  Зачем же все ломать?
  Смысл?
Лили:
- Эдвардс?
  Да, неплохой, знать бы еще, где у него кончается любовь ко мне и
  начинается любовь к твоим денежкам.
Леон:
- Не без этого конечно, но в остальном то, все нормально.
Лили:
- Нет, па.
  Ненормально.
  Потому, что меня в этом, вашем спектакле, нет.
  Есть моя оболочка, которую зовут Лили, а меня нет.
  Все довольны, все тут.
  Ты доволен, что выдал свою дочь за подходящего жениха.
  Эдвардс доволен, что женился на дочке мэра, и его денежках.
  Остальные то же довольны, свадьба, гулянка, демонстрация нарядов и
  драгоценностей.
  Но рано или поздно обязательно аукнется, и расплачиваться буду я.
  За то, что была дурой, и постеснялась сказать нет.
Леон:
- Эмоции, Лили, это только эмоции.
  Пройдет.
Лили:
- А если не эмоции?
  А если не пройдет?
  Если я не хочу половину любви, или сколько ее там останется от денег?
  А если я создана не для этого?
Леон:
- Интересно, и для чего же ты создана.
Лили:
- Для удовольствий и любви, па.
Леон, озадачено:
- Для чего, для чего?
Лили:
- Не для того, о чем ты подумал.
  Ой, не надо.
  я же по глазам твоим вижу, о чем ты подумал.
  Уж лучше меня, тебя никто не знает.
Леон:
- В таком случае, о чем я должен был подумать?
Лили:
- О маме.
  Которую ты любил, и которая любила тебя.
  я то же создана, для того, чтобы мне целовали нежно руки, как ты маме.
  Чтобы мне дарили цветы и подарки.
  Чтобы когда я приходила с работы, меня обнимали и целовали, сначала в щеку,
  а потом в шею, и чтоб я забывала в это время, о всех своих неприятностях.
  И чтобы у меня были свои Лили и Фриц, от того которого я люблю.
  И чтобы он меня любил, не вперемежку с чем-то, а только меня.
  И чтобы было многое, многое другое, доставляющее мне удовольствие, потому
  что это будет исходить от того, кто меня любит.
  А самое главное, что я, люблю его.
Леон:
- Да...
  Ну, писатель ...
Лили, грозно:
- Только попробуй, тронь его, и мы с тобой враги.
  Навсегда.
Леон, примирительно:
- Ладно, ладно.
Лили:
- Дай слово.
Леон:
- Уже дал.
  Знаешь что.
  Давай прервем пока наш разговор.
  Сейчас ты на гребне волны романтизма, а в нашей жизни необходим здравый
  смысл и практичность.
  Должно пройти немного времени, чтобы и я подумал, и ты бы спустилась с облаков
  на грешную землю.
  Хотя должен признать, что романтика, то же может быть практичной.
  Ну, кто бы в те времена, когда я был клерком, поставил хотя бы цент,
  на то, что я сколочу состояние, стану мэром и сдержу свое слово.
  В общем так.
  Берем тайм аут, на несколько дней.
  Почистим перышки, отряхнемся, оглядимся.
  А потом решим.
  Но ты должна воздержаться от общения с писателем и соблюдать нормы приличия.
  Да, и не делай резких движений, особенно с Эдвардсом.
  Пусть пока, все остается как есть.
  Договорились?
Лили:
- Да.
Леон:
- Тогда иди к Эдвардсу.
  Он и так тебя заждался.
Лили, подходит к Леону, целует в щеку:
- Па, только не затягивай.
Лили выходит из кабинета.
Леон, глядя вслед дочери, сам себе:
- Ну и что думаешь, старый хрыч?
  Что думаю, что думаю!
  Думаю, мою малышку прихватило, такой я ее не видел.
  Природу не обманешь.
Леон, немного помолчав:
- И не купишь.


                Сцена пятая.


Железнодорожный вокзал города Вишневая роща. Перрон. На одной из скамеек,
в ожидании поезда, сидит Борис Лим. У его ног стоит дорожная сумка.
На перроне, кроме него почти никого нет. По лицу Бориса видно, что его настроение
оставляет желать лучшего.
Раздается четкий, строгий, с полицейскими интонациями, голос диктора:
- Объявляется прибытие скорого поезда Монреаль, Тильзиц, Иваново.
  Поезд прибывает согласно расписания.
  Стоянка поезда десять минут.
Затем, милый, кокетливый женский голосок:
- Зубная паста аллигатор создана на основе последних научных достижений.
  Сохраняет ваши зубы в течении двадцати четырех часов.
  Друзья, не забудьте взять с собой в дорогу пасту аллигатор.
Снова голос диктора:
- Повторяю.
  Объявляется прибытие скорого поезда Монреаль, Тильзиц, Иваново.
Воцаряется тишина. На перроне все так же пусто. Никто кроме Бориса не ждет поезда.
Появляется Лили с небольшой дорожной сумкой, в джинсовой куртке, джинсах и кроссовках.
Подходит сзади к скамейке, на которой сидит Борис и ставит свою сумку на скамейку.
Борис оборачивается и от удивления встает.
Лили, огибает скамейку, и садиться радом с сумкой:
- Куда едем?
Борис, садиться рядом:
- Извини.
  Я думал так будет лучше.
Лили:
- Ничего, бывает.
  Только почему такая спешка.
  Вдруг взял и сорвался.
  Не попрощался.
Некоторое время они сидят молча.
Борис:
- Пойми, я уже проходил это.
  Все хорошо в начале, а потом появляется усталость в глазах и холодок.
  Усталость, от скитания по дешевым квартирам, от необходимости
  экономить на всем и делать вид перед подругами, что все хорошо.
  Маска с беспечной улыбкой на лице днем, и слезы жалости к себе по вечерам.
  Потом неприязнь и упреки в неспособности, как другие зарабатывать
  большие деньги, в лени и в пьянстве.
  А потом откровенная ненависть и презрение.
  Что было в начале уже забыто, остается только вежливо попрощаться друг с
  другом и разойтись по своим норкам.
  И здесь ничего не поделаешь, такова жизнь и мы вынуждены барахтаться в этой
  луже.
  Единственное, что я умею, и чем могу зарабатывать, это писать.
  Не много, но для одинокого мужчины хватает.
  Я был бы бессовестным эгоистом, если бы потянул тебя с собой.
  Такая жизнь не для тебя.
Лили:
- Понимаю.
  Тем более что это мне это уже говорили недавно.
  Ну, или примерно то же.
  Какой-то грустный, и безальтернативный вариант, тебе не кажется?
  Что-то у вас фантазия убогая.
  Могу предложить другие.
  Например.
  Случиться атомная война, и мучения с дешевыми квартирами закончатся.
  Или.
  Придет Антихрист и настанет день Страшного суда.
  Всем будет уже не до барахла, потому что придется отвечать за свои грехи.
  Вариант попроще, забавный.
  Кому-нибудь из нас, с десятого этажа, упадет кирпич на голову.
  Забавно то, что простой, безмозглый кирпич, в одно мгновение, разрешит все
  наши глубокомысленные проблемы.
  А это трагический вариант.
  Два наркомана, убивают меня из-за пяти долларов.
  И, наконец, внимание господа, снова на арене.
  Счастливый вариант.
  Они жили в любви и согласии, несмотря на все жизненные невзгоды и
  умерли в один и тот же день.
  Выбирай, какой из них, тебе больше нравиться.
  Жизнь бесконечна Бор, и совсем не лужа, а бескрайнее море, в котором
  может произойти все что угодно.
  Завтра будет завтра, какое оно будет, знает только Бог.
  Так может, если ты любишь, надо жить тем, что тебе дается сегодня, сейчас?
  Если, конечно, любишь.
Некоторое время они молчат, потом Борис:
- Прости меня Лили.
  Я отморозил несусветную глупость.
Лили, показывая пальцем на шею возле уха:
- Даже не знаю, принимать твои извинения или нет.
  Уже второе за последние пять минут.
  Разве что ...
Борис обнимет Лили и целует шею:
Лили:
- А что надо сказать?
Борис:
- Я люблю тебя.
Лили:
- Правильно.
  Бор, большего всего мне не нравиться, когда меня предают.
  Я могу простить многое, но только не бегство, тогда,
  когда мне необходимо чувствовать, что ты рядом.
  Что ты за моей спиной.
  Что ты ждешь меня.
  Обещай, что больше никогда так не сделаешь.
Борис, по-прежнему обнимая, Лили:
- Обещаю, любимая.
Лили:
- Ну и что нам надо сделать в Тильзице?
Борис:
- Как ты узнала, что я еду в Тильзиц?
Лили:
- Доброжелатель сообщил.
Борис:
- Ну, Стэн, берегись.
  я когда-нибудь вернусь.
  За твоим скальпом.
Борис, вскакивая:
- А черт.
  Тебе же надо купить билет.
Лили, останавливая его за руку:
- Куда?
  Успокойся.
  Билет уже у меня.
Борис, садясь на скамью:
- Да?
  Похоже, я имею дело с вулканом.
Лили:
- Нет с женщиной.
  С женщиной, которую ты разбудил.
  Которая вдруг поняла, что этот мир создан для нее.
  И ты, кстати, тоже, создан для меня.
Борис:
- Так, так.
  Налицо, симптомы мании величия.
Лили:
- Мании величия?
  Это у вас, мужчин, мания величия, если вы до сих пор не поняли, того что
  вам твердят многие столетия.
  Ведь сказано, Бог создал этот мир, потом создал Адама и только
  после него женщину.
  Заметь, женщина, последнее, что он создал.
  Если Адама он создал из сырой глины, то Ева была создана из живой
  человеческой плоти.
  Отчего бы не повторить и не создать ее то же из глины?
  Однако для нее был выбран другой материал, более совершенный.
  В котором уже была заключена жизнь.
  Никто больше не был удостоен такого.
  О чем  это говорит?
Лили встает с скамейки, и становиться перед сидящим Борисом:
- О том, что женщина венец всего.
  Женщина, стоит на вершине пирамиды созданного им мира.
  Женщине, Бог доверил воспроизведение его высшего творения, человека.
  Ей он доверил заселение этого мира людьми.
  Ее выбрал в качестве приемника его духа, наделяющего зародыш разумом.
  Все заключено в ней, женщине, и всегда готово к воспроизведению.
  Достаточно лишь небольшого сигнала, чтобы этот механизм включился и
  заработал.
  Мир держится на женщине, и по большому счету, ей наследовать этот мир.
  И вы упорно, стараетесь это замолчать.
  Все что вы делаете, в конце концов, оказывается у женщины.
  Вы строите дома, в которых воцаряется женщина и становиться хозяйкой этого
  дома.
  Вы зарабатываете деньги, которые так или иначе, все равно попадают к женщине.
  Вы целуете ей руки, дарите подарки и делаете много другого, оправдывающее то,
  для чего она создана.
  А ты говоришь мания величия.
Борис, беря ее за руки и сажая к себе на колени:
- Все.
  Сдаюсь, пока есть возможность сделать это достойно.
Лили:
- Еще бы.
  А скажите-ка господин пленный писатель, когда я смогу прочитать про себя?
Борис:
- Никогда.
Лили:
- Как это так?
  Обещалкин.
Борис:
- Во-первых, насколько помниться, я не обещал, а предлагал.
  А во-вторых, я не хочу, чтобы по тебе и мне, прошлись грязными сапогами.
  Пусть то, что есть между нами, останется только для нас, а всем остальным
  что-нибудь приближенное к этому.
  О, а вот и поезд.
Борис и Лили, берут сумки и подходят к краю платформы.
Раздается голос диктора:
- Внимание.
  По техническим причинам остановка скорого поезда Монреаль, Тильзиц, Иваново
  на станции Вишневая Роща, отменяется.
Милый, кокетливый, женский голосок:
- Жевательная резинка аллигатор создана на основе последних научных достижений.
  Очищает, укрепляют зубы, и успокаивает нервы.
  Друзья, не забудьте взять с собой в дорогу жевательную резинку аллигатор.
И снова голос диктора:
- Повторяю.
  По техническим причинам остановка скорого поезда Монреаль, Тильзиц, Иваново
  на станции Вишневая Роща, отменяется.
Состав, громыхая колесами вагонов, проноситься мимо платформы.
Борис в недоумении осматривается по сторонам, а затем взрывается, от
возмущения, размахивая руками:
- Как так отменяется?
  Бардак.
  Они пьяные или с ума все сошли?
  Это железная дорога, или пивной ларек?
  Где у них тут начальник станции?
Лили, некоторое время молча наблюдает, как Борис возмущается и готов ринутся
к начальнику станции, а потом начинает хохотать:
- Ха-ха ...
  Ой, не могу.
  Вот это финт.
Борис, недоуменно смотрит на Лили:
- Что тут смешного?
  Господи, я когда-нибудь попаду, в этот чертов Тильзиц?
Лили, счастливо улыбаясь:
- Мой папочка, почистил перышки и решил, что будет лучше, если сегодня, поезд на
  Тильзиц, проедет Вишневую Рощу без остановки.

                Конец.

Бахито И.У.            30 ноября  2008 года.