Спорт и политика

Кто-то написал, что политика – это совокупность мер и действий, направленных на достижение заданного результата.

До тринадцати лет он тренировался с теми, кто старше его на два-три года. В старшей группе был мальчик, который был на два года старше его. Он был вторым призером Союза. Официально в свои пятнадцать лет он был уже мастером спорта. Среди ровесников мастеру не было равных.

Долго он наблюдал за мастером. У мастера было преимущество во всем: в силе, технике, опыте. Но однажды он спросил у старшего товарища:

- Как он проиграл на Союзе?

- Есть у него глупая черта, левую руку на шею класть. Вон смотри, видишь, рывком за шею левой рукой выводит из равновесия, проходит в корпус и бросает прогибом. Вот и на Союзе, к дагу руку потянул, а тот его и  поймал на бедро, - с издевкой пояснил добрый друг.

С тех пор он начал каждое утро и каждый вечер дополнительно отрабатывать подвороты для бедра за левую руку.

Через полгода они встретились в финале чемпионата области. Мастер заканчивал свои схватки быстрее, чем за пятнадцать секунд. Это была не борьба, это была расправа над «малолетними» противниками. Привыкший к взрослой борьбе мастер просто не чувствовал сопротивления этих детей.

Перед выходом на ковер у него было смешанное чувство. Он был на грани между страхом и гневом. Говорят, что Суворов проверял своих воинов так: строю солдат он объявлял о скорой битве. Те солдаты, которые краснели, были готовы к бою. Побледневшим нужно было еще поднимать дух.

Он не знал, что ему делать: бледнеть или краснеть. После фразы за спиной «Парень попал. Сегодня для него день авиации. Сейчас полетит, как дрова», огонь начал брать верх. Когда подошел тренер и сказал: «Не переживай, мальчик сильный, постарайся подольше продержаться», огонь начал разрывать грудь. Обида вызвала настоящую ярость, собранную в сердце, как тротил, зажатый в лимонке в ожидании взрыва.

Дальше все было, как в рапиде. Рукопожатие, свисток, левая рука к шее и … взрыв, бросок через бедро на три бала. Мастера готовили так, что он никогда не ложился. С моста он уходил с любого захвата. Ему оставалось за три минуты отыграть три балла. Оставалось 15 секунд, а счет был три два. У обоих было по два предупреждения. И…

В этот момент, его тренер, он же тренер сборной, согнал судью из-за судебного столика и сам сев на его место, поднял табличку с красной буковкой «П». Третье предупреждение красному, то есть ему. Глядя на главного судью ковра, первый боковой судья, опуская глаза, тоже поднял красную «П». Второй боковой судья последовал его примеру. Судья на ковре сказал ему: «Извини», - и поднял руку мастеру.

Он понимал, что произошло, но не знал, как называется это молчаливое согласие судей, соперника и даже зрителей. Его отец, который этого не понимал, с возмущением спросил у тренера сборной:

- Что это было?

- Политика, - спокойно ответил тренер сборной.
С того дня он понял, что есть правила, «не совсем правила» и политика. С того дня спортивная борьба ему стала не интересна. И когда легендарный Карелин проиграл, не умеющему бороться американцу, все удивились, а он подумал: «Политика»