Ничего особенного

            Дз-з-з-ы-н-нь!!!

             Спящая по-детски уютным калачиком девушка вздрогнула от внезапного звонка в хилую дверь. Еще не привыкла – квартиру эту в новостройке  сняла только неделю назад. Не двери – картонка…
          - Майка, это я! Не боись! – раздался знакомый голос за дверью.

- А, Вадька! Ну, давай, заходи, а я щас!...

               Майка повернула ключ и  молнией побежала за халатиком.

              Рослый,  смугловатый и как всегда элегантный Вадим не стал проходить, но огляделся с порога насколько мог – Майка была закадычной подругой его жены. Встречались почти каждый выходной, устраивали тусовки, отмечали праздники. Так что дружили можно сказать семьями, только у Майки семья состояла из неё одной. А у Вадима с Леной  уже  два месяца, как родился второй ребёнок.

            - Слушай, Май, поедем со мной – воды наберём, у меня баклажек полный багажник – просительно забаритонил ранний гость. 

              Худышка Майка уже показалась в проёме холла и тряхнув пепельным, еще взлохмаченным со сна каре, испытующе заглянула в лицо другу:

             - Колись, змей, что не так? Чего тебе не спится в воскресенье-то?  И мне не дал подрыхнуть, а я так устала за эту неделю, столько заморочек на работе, а за квартирку теперь попробуй рассчитайся – десять штук как с куста надо эври монт…
- Да, так чё-то… Тоска одолела: Ленка всё время с малой, мастит у неё, ночью крик, в берлоге бардак, а тут утро такое, обалденное… Поехали? Заодно и тебе наберём…

              - Ну ладно, замётано. Плесну только на физию…

              Вышли вместе в свежее новорожденное утречко, в разгар весны, в  ароматы мая.
              - Твой месяц - пошутил Вадим.- Не сердись, малыш, правда мне как-то не по себе...
               Но Майка уже не сердилась, здорово-то как! И она принялась, как могла, утешать задумчивого Вадима:
            
             - Вадичек, солнышко, всё будет о кей, ты что! Не к лицу такому брутальному мужику хлюндить!

              На "Тойоте" подъехали к святому источнику и оба загляделись на его бирюзовое око, дивное, живое, кристальное - здесь когда-то купальня была графа Шереметева...
               Майке хотелось пищать, визжать, прыгать и вертеться щенком на берегу: утро обещало славный день. Возможно, и Любимый навестит нынче. Хотя по выходным ему трудно ускользнуть из дому – жена бдит. При этой мысли Майка ощутила опять тупой болезненный  укол, засаднило под ложечкой. Но она взяла себя в руки: «Ладно-ладно, всё равно он мой! И я буду любить его не смотря ни на что! С его двумя макушками и с его женой…»
                Возвращались с полными пятилитровками, четыре – Майке. За две из них взялся Вадим:
               - Я помогу.

               На улице становилось жарковато, плюс на восьмой без лифта –  не слабая тренировочка.
                Ввалились в прохладное Майкино бунгало, и отдуваясь, Вадим плюхнулся прямо на циновку коридора.
                - Посижу у тебя немного, ладно? Кофейку нальёшь? Вот чёрт, гиподинамия, что ли, бухгалтерско-автомобилистская…

               - Без проблем, офисный планктон – Майка весело исчезла в кухне.

                Через десять минут – в гостиной с одной кроватью и компом  пили чудный кофе, Майка умела ублажить бога Обоняния, даже имея под рукой только растворимую гадость порошка. С остальными блюдами было хуже, мамочка всегда сама баловала единственную дочку-отличницу. Но с тех пор, как Майка без памяти влюбилась в Любимого (пардон за тавтологию), она начала осваивать кое-что из кулинарных изысков. Например, отбивные… Надо, кстати, разморозить мясо, вдруг он всё же вырвется хоть на часок-другой! – подумала она.
                Больше трёх дней разлуки они оба не выдерживали. И она уже предвкушала, как обовьётся гибким жадным зверьком-лаской вокруг своего ненаглядного, нежного, неповторимого…
                Но сладостный поток мечтаний был грубо прерван. Оказывается, Вадим уже давно смотрел на неё чересчур пристально.   Нехорошо как-то смотрел…  Майка не успела ничего понять, как он рывком встал и ловким броском навалился на неё, подмяв под себя. Обдавая тяжёлым, учащённым дыханием с кофейным привкусом и шепча:
                - Май, ну поцелуй меня, ну, пожалуйста, не отталкивай, Маюсь, я полгода без женщины, я уже чумею, ну, лапонька, ты ж понимаешь, у меня уже башка не с мозгами, а … сама знаешь с чем…
               Майка только молча отбивалась. Это было что-то новенькое.
              - Ты что, сдурел? А как же Ленка?!
                - Сдурел, сдурел, в том-то и дело… Ни спать, ни есть не могу, Май, ну выручи, ну что тебе стоит!...  – канючил Вадим, намертво вцепившись в свежую плоть девушки.
               - Маюнь, ну чисто по-дружески… Прошу тебя!

                И Майка поняла, что легче дать ему то, что он просит, чем объяснять причины отказа. Это будет гораздо более долго и нудно… Тем более, что где-то на дне колодца уже родилось мелкое земноводное существо с именем «Жаль».

                Через четверть часа всё было кончено. Во время всего ботаничекого процесса Майка не ощущала практически ничего (кроме смеси запахов - пота, лосьона для бритья, а кофе уже выветрился), а в конце его испытала самый настоящий ужас. Дело в том, что  Вадим «чисто по-дружески» не счёл нужным поберечь ее от своих накопившихся излияний. А у девушки меж тем были самые опасные дни…
                - Ты что, дурак?! Ты зачем?... Это же по-подлому… - Майка задохнулась.
                А Вадим уже деловито застёгивался, заправлял голубую рубашку в джинсы.
                - Всё, мне пора. Иди, мойся! Быстро! А потом в аптеку! – отрывисто, не глядя на Майку командовал он.

                Но Майка лежала пластом - от подступившей гадливости. Перед ней был совсем другой человек, она никогда не видела «друга» таким. От обычного обаяния и предупредительности не осталось и следа, и тени...
                Зато тень была в ее комнате. И даже за окном. Гроза что ли? – вяло-безразлично  подумала девушка.
                - Что ты разлеглась? Нечего ромашку корчить, тебе, кажется, скоро тридцатник стукнет! – грубый крик Вадима вывел из оцепенения.
                - Надо купить таблетки, как их, на букву «П»…
                - Но ведь они очень вредные! И дорогие, может, сам мне купишь? – запротестовала Майка.
                - У меня нет с  собой денег! – отрезал молодой человек.

                - И вообще, смотри, Ленке не проболтайся. Предупреждаю по-хорошему! Я люблю свою жену, поняла? А ты иди к своему хахалю, чай, не убудет с тебя… И с него.

                Быстро сбегав в туалет, причёсанный и умытый Вадим ноющим голосом озвучил  следующую, видимо, посетившую его в отхожем месте мысль:
                - Вот идиот, и зачем я только жене своей изменил, как сейчас буду ей в глаза смотреть? Она такая хорошая… Это всё ты, гадина!...

                Майка ничего не отвечала, только свернулась калачиком, как будто у нее схватило желудок. От приступа язвы...

                Вадим пошёл к двери. Но потом всё же обернулся, перед самым уходом:
                - А знаешь, мне с тобой было так себе! Вообще ничего особенного...
               

                Через месяц Майка, давясь неожиданно прорвашимися слезами, рассказала об этом совершенно чужой бабушке, по дороге в село к родственникам. Невмоготу было носить это в себе.
                - А ить хорошо, внученька, радуйся, Бог-то отвёл тебя...
                - Как? - не поняла девушка.
                - А вдруг бы тебе понравилось? И ему... Чё ж это было бы?...
                И Майка почти успокоилась, даже стала улыбаться. Но вопросы остались: "А надо ли жалеть мужиков? И если да, то как?" И что делать с Любимым? И он ли ее настоящий любимый?
                Сердце у Майки теперь стало большим-большим и влажным, как промокашка, которой собрали целую лужу чернил.
                И это тоже был путь, ее путь. К Богу.