Сети

Ирка с трудом оторвала голову от стола и окинула тяжёлым хмельным взглядом ординаторскую. Она помнила, что они вчера хорошо посидели и расходились где-то уже после четырёх. Взглянула на часы. 06:45. Пора разносить утренние таблетки, чёрт их дери, пока не пришёл Павел Анатольевич. Успеть бы ещё себя хоть как-то в порядок привести. Девчонкам хорошо, у них не онкология, и внимания к ним со стороны докторского персонала не в пример меньше.

Ирка насобирала в поднос разноцветные крышечки, разложила по спискам горочки таблеток и пошла по коридору. Одинаковые двери палат и одинаковое содержимое. Страшные, раковые. Ладно бы спали или лежали, уставясь в потолок. Так нет. Это в других отделениях наверно спокойно, а у Ирки эти. Ночами скрипят зубами, истерят, шлют проклятия. Ладно хоть, что они вставать уже не могут, а то вообще страх божий.

Ирка давно уже присматривалась к новенькому в третьей палате. Перевели его как тяжёлого, примерно месяц назад. Алексей Л. К нему каждый день приходила его мама, Ирка даже запомнила, как её зовут – Алла Григорьевна. Эта Алла Григорьевна принесла своему Алексею ноутбук, и вот он целыми днями что-то в нём набирал, когда не корячился в приступах, сжимая в зубах одеяло. Ноут был с 3G-модемом мегафоновским. Иркина мечта. Она часто думала, чем же он занимается? Неужели лазит в порнухе? На заре жизни-то? У Ирки ноута не было. Она и аккаунт на одноклассниках завела у подруги как-то дома, у Каринки. К ней же и забегала частенько проверять сообщения от всяких озабоченных придурков, которые велись на выставленные в аве Иркины сиськи.

«Чёрт, надо же Каринку разбудить на пары, она ведь звонила, вчера просила» - Ирка поставила крышечку на тумбочку для этого самого Алексея, который полулежал, уставясь в свой ноут.

«Наверно и не спал вовсе, глаза красные, страшные» - подумала Ирка. В очередной раз поборола острое желание заглянуть в монитор и быстрым деловитым шагом вышла в коридор.

Достала мобильник,  набрала Каринку.

- Карин, привет, ты как? Встаёшь? В универ просила разбудить.
- Привет, Ирыч. Да не ложилась вовсе. Сидела, с придурком каким-то всю ночь в аське стучалась. Загоняет прикольно. Серьёзняки всякие прогоняет не по-детски, прикинь?
- Ну, ты даёшь, мать! И не лень тебе так ночами-то прозябать? Опять варёнкой на парах своих будешь?
- Да не, Ирк. Тут прикол реально. Заскакивай вечером, после смены, дам почитать переписку. Я что-то ржала всю ночь.
- Ладно, давай. Часов в восемь забегу на ненадолго.

***
Карина нажала «отбой» и оторвалась наконец-то от компа. На первую пару надо будет пожалуй забить, а там посмотрим. Ещё и Ирка вечером зайдёт. Они с ней  дружили ещё со школы. Карина поступила на дизайнерский, а Ирка ещё с девятого ушла в медучилище. Уже работает медсестрой в онкологии, много рассказывает про тамошние ужасы.

Карина в последний раз бросила взгляд на монитор. На ночную переписку с этим чудиком. Он был совсем не похож на интернетных задротов, что закидывают стандартными асечными «ты секси, давай познакомимся». Странный какой-то, непонятный.

Alexey_L (05:49 03/01/2010)
Ты веришь в дружбу между парнем и девушкой? В настоящую дружбу, пусть и виртуальную, неважно?
Karino4ka-Kiska (05:55 03/01/2010)
фик знает. мне кажется что вы все всёравно всегда думаете о траханье. даже если и переписываетесь просто так. иначе зачем всё. всё везде одинаково в мире.
Alexey_L (05:59 03/01/2010)
Я не об этом, Карин. Я о настоящем доверии и взаимоуважении. Когда можно делиться самым сокровенным, и когда ты можешь рассказать самое дорогое и самое важное человеку по ту сторону экрана. Когда, например, не имеешь возможности сделать это в реале по тем или иным причинам.  Ты мне очень дорога,  правда. И я очень дорожу нашим общением. Спасибо тебе.
Karino4ka-Kiska (06:03 03/01/2010)
да за что спасибо то)) общаемся и ладно. смешной ты. я всегда парней воспринимаю как парней. вас друзьями называть нельзя вы всёравно под юбку смотрите)) даже с той стороны экрана))

Карина хотела было проскроллить наскоро всю переписку, но подумала, что они лучше вдоволь поржут с Иркой вечером. Будет что повспоминать из этих ночных тёрок. Тем более, что завтра Ирка выходная и они, глядишь зависнут на пару. Выдержать бы только, не рубануться. Хотя ладно. Наберём с Иркой пива и будем торчать в инете. Поразводим этого Алексея. На вирт сетевой. Должен повестись. Попадёт в сети.

***
Долго, долго тянется время. Особенно после обхода. Павел Анатольевич уже ушёл, напоследок ещё раз укоризненно глянув в опухшие Иркины глаза.
Ирка подошла к зеркалу и придирчиво себя осмотрела: «А и *** с ним, подумаешь. Он-то дома жене в подмышку сопел всю ночь, а мы тут сиди с присмертными этими. Ну как тут не выпить для расслабления?».

Повернулась к столу. Чайник недавно вскипел, но лучше уж минералки. Ещё пара часов. В ординаторскую заглядывают каждые полчаса. Родственники этих. Раковых. Приходят как на кладбище. Здороваются, вздыхают, надевают на лицо улыбку и идут в палаты. Эта Алла Григорьевна сегодня тоже придёт как обычно. Скорей бы уже вечер. Заскочить к Каринке, поболтать.

Ладно, хоть ночью можно забить на плановые контроли. А днём надо стараться, проходить каждые двадцать минут по всем палатам и изображать заботу и участие. А то мало ли, посетители эти. Сидят, смотрят. Потом спрашивают в коридоре: «Ну как? Ну что? Он не врёт мне про аппетит, подскажите, пожалуйста?». Ирка отвечает, старательно сдерживая похмельное дыхание. Эта Алла Григорьевна каждый день что-нибудь спрашивает про своего Алексея. И у Ирки и у девчонок-сменщиц. Жалко её конечно. Ходит, ходит, а сын уже видно, что полутруп.

«Эвтаназия» - вспомнилось Ирке из отрывочных лекций в медухе. Лекции она часто забивала. Каринка тогда ещё одиннадцатый заканчивала, и они часто забивали на свои учёбы и слонялись по городу. Можно было купить бутылку «Монастырки», одну на двоих. Эх, было время. Вот этим всем бы делали эвтаназию что ли. И им самим легче и Аллам Григорьевнам. И Ирка бы не пялилась на эти обречённые гримасы в своём отделении.

В этих мыслях Ирка открыла дверь третьей палаты и замерла на пороге с открытым ртом. Из дальнего левого угла на неё смотрели стеклянные глаза из-за раскрытого ноутбука с торчащим мегафоновским модемом. Ирка сразу поняла, что это конец, уже привыкла и насмотрелась. Сегодня она опять поставит на стол пузырёк валерьянки, чтоб была под рукой. На этот раз для Аллы Григорьевны. ****ь.
Ирка медленно шагая к койке, не глядя достала мобильный и зажала «девятку». На цифре «9» быстрым набором Павел Анатольевич. Пора ему возвращаться. К пациенту Алексею.
Ещё в медучилище Ирка не боялась практик в морфологическом корпусе. Хотя в первый раз, взяв в руки скальпель и стоя над трупаком, она нервничала. Потом как-то привыкла что ли. Мертвяки, которых резали на практиках, на самом деле не так страшны, как эти раковые полуживые смертники.

Превозмогая лёгкий холод внутри, Ирка подошла к изголовью и осторожно заглянула в монитор:

От кого: alexey_l@*****.ru
Кому: alla_grig@****.ru
Копия:
Скрытая:
Тема:
Мам, не верь докторам. Я умер ещё вчера. Я не справился, мам. Да и не было сил справляться. Ты помнишь, как я кричал на тебя вчера, чтоб ты больше не приходила. Прости, мам. Последнее, что я запомнил это то, как мы с тобой вместе плакали. Я в бессилье злобы, ты в бессилье отчаяния.

У меня смятая подушка за спиной. И я медленно передвигаю пальцы над клавиатурой. Никогда не смог бы подумать, что набирать сопливый текст в духе девичьих жэжэшек будет для меня мучением. Я захожусь в очередном приступе кашля, меня сгибает, но сгибаться некуда. Нет сил двигаться, дёргаюсь как эпилептик, неосознанно, судорожно.

А мне даже не подняться на 13-ый этаж, чтоб стоять, высунувшись наполовину в окно на лестничной клетке. На 13-ом этаже палаты для тех, кто ещё может ходить. Для тех, кто ещё может собраться с силами и выпрыгнуть в окно физически, а не в мыслях. Покурить в последний раз остатками лёгких,  отхаркиваясь в заплёванную урну, с достоинством затереть окурок, грузно перевалиться через раму. Поздно. Уже поздно.

Мне осталось отравлять своё и твоё существование, мама. Своими гневными захлёбывающимися криками, своими слезами. Всё хорошо, мам. Меня уже нет со вчера. Со вчерашнего вечера.
Мне было так одиноко на самом деле все эти дни и месяцы на своей койке. На ёбнутой казённой койке.  Бельё с больничными коричневыми штампами. Штампы цвета засохшей порыжевшей крови. Порыжевшие утки в потёках ржавчины. Чёрные острые края. Социальное финансирование? Не верь, мам. Не верь докторам.

Безразличные медсёстры.  Их опухшие лица по утрам. Ещё до обхода лечащего врача. Лечащий врач на нашем этаже, в нашем отделении это очень жестокая насмешка судьбы. У нас не лечащий врач, у нас наблюдающий. Сидит на первом ряду, поджав под мягкое сиденье ноги в аккуратных полуботинках, и наблюдает за нашими агониями. Медсёстры рассказывают в коридоре громким шёпотом друг другу о наших ночных психозах, не стесняясь того, что мы всё это слышим о самих себе. Ещё они бухают. Бегают ночами в магазин, охрана их выпускает. Громко смеются, обсуждают в полный голос каких-то молодых людей, именуя их чуваками и жеребцами. В это время многие из нас корчатся в очередных приступах, но сил нет даже рвать зубами пододеяльники и подушки. Так и лежишь, исходя бессильной слюнявой злобой.
Мне было так одиноко, мам, что я мечтал долгими ночами и вечерами увидеть хоть кого-то. Чтоб смотреть на кого-то. А не пялиться в опостылевшие пятна на потолке или в рукомойник в углу палаты, которым никто никогда не пользуется. Я мечтал, чтобы, например, по стене начал спускаться паучок и я бы на него смотрел как он может перебирать своими лапами и самостоятельно выбирать куда ему повернуть в каждую следующую секунду.
Паук, паучок.
Я сам, как паук, плёл свою паутину многие годы. Запутывал в неё себя и всех остальных, кто оказывался рядом. Коконы, коконы. Мы в них. Я не стал бабочкой. Я ловил в свою паутину того, другого, третьего. И сам попал в сеть. Йодные сетки на грудной клетке не греют. Хвалился своими победами над человеческой доверчивостью в узком кругу тех, кого мне хватало опрометчивости называть друзьями. Тех, кто лёгким движением большого пальца вычеркнул меня из телефонной книги. «Удалить». Так просто. Как ты, так и с тобой. Вы думаете, что я Вас проклинаю? Я молюсь за Вас за всех. Каждый день. Чтоб Вам не довелось и не привелось. Господи. Помнишь, Господи, как я в тебя не верил? Помнишь, как я хулил тебя?

***
Стрелка мышки замерла над выделенной красным кнопкой «Отправить». Ирка осторожно дотянулась до тачпада, перетащила стрелку на «Отменить» и тихонько стукнула пальцем.