СерГей

Недавно по телевизору, снова показывали «Секс в большом городе». Сколько раз смотрела и столько же раз занимал один вопрос: «Почему мы так нетерпимы к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией?» Смотрю на экран, а там всё сладенько и гладенько, и все так лояльны к окружающим их геям и лесбиянкам, что по неволе проникаешься уважением к толерантности этих людей. Вот интересно: почему же мы так не можем?

Судя по вопросам сразу можно определить, что я из провинции. Ну, да я как раз из того поколения, про которое говорят: «в их время не то, что геев, вообще секса не было». Во времена моей юности это действительно была на столько закрытая тема, что многие о ее существовании просто не подозревали.
Однажды, когда мне было лет двадцать пять, мы с подругой обсуждали эту тему. И она, будучи педагогом, с многолетним стажем, с таким негодованием осуждала эту не правильную любовь и ее представителей, что в финале своей речи вынесла им «смертный приговор». Я, какое-то время, ошарашено молчала, а потом спросила:
- А у тебя есть знакомые геи или лесбиянки?
- Нет, - сказала она.
- А у меня есть, - неожиданно ответила я, - И мне совершенно всё равно к кому они прижимаются по ночам.

Справедливости ради, надо сказать, что такой знакомый был всего один, и тот так тщательно это скрывал, что практически предпочитал, чтобы его считали импотентом.

***

Я была девушкой на выданье, когда к нам на предприятие пришел Сергей, новый художник – дизайнер. Молод, хорош собой, умел красиво говорить и не менее красиво ухаживать. Одевался, как все художники, с нарочитой небрежностью. И вызывал острый интерес у женской половины завода. А работа это не только трудовые будни, но коллективные праздники. Вот на этих праздниках и происходило самое интересное. А именно: он так за мной ухаживал, что у меня дух захватывало, а все тётки скрипели зубами от зависти. И вот «когда от вожделенья уже кружилась голова» (как пелось в известной песенке), и мне уже слышались свадебные бубенцы, происходило нечто не понятное. Как только мы оказывались наедине, ухажер тут же превращался в преданного и отзывчивого друга и не более того. Очень вежливо провожал до дома, иногда даже заходя на чай, но не предпринимал никаких попыток к дальнейшему развитию «романа». Я начала комплексовать, думать, что со мной что-то не так, но ситуация повторялась вновь и вновь: на людях - он влюблённый поклонник; наедине – преданнейший друг.

Прошло около года, меня уже ангажировал другой кавалер, но с Серёгой мы продолжали играть эту странную игру. Окружающие донимали расспросами, на тему свадьбы, но меня устраивало такое положение дел. Не надо было отвечать на глупый вопрос: «Ну что же ты замуж не идешь?» Многие женщины меня поймут, потому что ответ на этот вопрос примитивно прост и одновременно унизителен: «Потому что не берут!»

***

Прошло около десяти лет, я уже была глубоко замужем, рос сын. А в стране, как всегда кризис, с работой туго.  Однажды в магазине встретила Серёгу, пошли дежурные вопросы и ответы. Я поделилась своими проблемами, просто так, ни на что, не надеясь, он выслушал, и мы разошлись по своим делам. А через три дня он неожиданно позвонил и предложил прийти на собеседование. Так я устроилась на очередную работу. Мы проработали вместе ещё пять лет, вплоть до очередного кризиса.

Ему уже не было необходимости играть роль ухажёра, но он (видимо по привычке) продолжал это делать. К тому же он был   уже в том возрасте (за пятьдесят), что можно позволить быть самим собой. Потом умерла его мама, единственный родной человек, и я поняла ещё одну вещь: он и от неё это скрывал, хотя (я думаю) она всё прекрасно понимала. Просто им обоим было проще не говорить об этом.

Видимо из-за этого «театра» он пил, здоровым его тоже не назовёшь, хотя все мы здоровы, пока не обследуемся.

В пятьдесят шесть, остался без работы, жил не понятно на какие деньги, но не один. Большую квартиру, в которой вырос и жил с родителями, обменял на однокомнатную, чтобы выручить хоть какие-то деньги. По инвалидности (был диабетиком со стажем) выхлопотал пенсию. Жил скромно, попивал, но как ни странно, казался счастливым. Однажды, его друг вернувшись домой, нашёл Серёгу лежащим на кухне с разбитой головой. Что случилось осталось загадкой. Скорая, реанимация, два дня агонии и смерть на операционном столе в пятьдесят восемь лет.

Подумать только: всю жизнь прятать себя, изображать кого-то, боясь осуждения, как в прямом, так и в переносном смысле. И только под занавес выйти из образа. Разумеется, он не был идеален и у него была масса недостатков, как и у каждого из нас, но чисто по человечески мне его жаль.

Нет, я не призываю к тому, чтобы гомосексуализм стал нормой, это всё-таки исключение из правила. Я даже категорически против того чтобы в кино, на телевидении и других средствах массовой информации пропагандировалась эта сторона нашей жизни. Да, мы знаем о её существовании и всё! Просто знаем!

Странный получился рассказ. Я вроде бы и не против, но и ни за…