Литва 72

ЛИТВА 72                6/2/2010

Почему поехала отдыхать именно в Литву? Мама только что вернулась оттуда с тётей, обе очень довольные. Много читала об этой стране. Планировала после окончания лодочного похода посмотреть Вильнюс и Тракай, Ниду, Палангу, музей янтаря, а может даже попасть на спектакль в театр в Паневежисе.

Собиралась оттуда поездами проехать в Ригу и Таллин – никогда не была. Подруга Ириша рассказывала о студенческой практике в Риге, - потом она там отдыхала иногда в Сигулде, кажется -,    этнографический музей под открытым небом под Ригой, музёй Чурлёниса в Каунасе, прибалтийские жкрналы мод – в Москве они продавались не везде. И ещё важная причина – в профкоме нашего НИИ была путёвка, почти бесплатная – турпоход на лодках по озёрам Игналины. Не умею плавать – так многие не умеют.
27.8.72 Когда узнала, что всё-таки придётся идти в поход на лодках, плакала. Первая стоянка. Было странно, что лодка не переворачивается, и вообще всё довольно безопасно. Было ново и интересно - лилии на тёмной прозрачной воде, устройство лодок. Наш экипаж таков: 2 пермячки - студентки вечернего института и обе медсестры, Валя и Люда, и уникальный наш капитан Слава, и мы с Галей. Люда - полная суровая брюнетка с татарскими глазами, грубая, командирша, но при Гале присмирела. Валя - молоденькая, ласковая и подвижная, угловатая, некрасивая, располагающая к себе.
Галя прожила со мной в комнате до похода один день. Когда она вошла в первый раз в широких брюках клёш с отворотами, с великолепно использованной косметикой и небрежным изяществом в движениях, я подумала о ней хуже, чем она есть. Первое впечатление - вульгарная красота. Вернее, она не красивая, а хорошенькая: короткий носик, большие серо-карие глаза, которые кажутся голубыми, полные, с чувственным изгибом губы, выщипанные брови правильными дугами, длинный маникюр, химическая блондинка.
Невысокого роста, сутулая и кряжистая, но фигура по-настоящему женская: полные грудь и руки, широкие бёдра. Очень легко знакомится с людьми и прибирает их к рукам.
Но я была рада, что хоть кто-то из нашей группы появился в комнате, где до этого жили только две литовки - Вирга и Люся. Комната наша была в чистеньком деревянном домике на турбазе, стоящей в хвойном бору на берегу озера Игналина. На берегу этого озера я и плакала, не желая идти в поход, потому что не умела плавать. Путёвку я читала, но надеялась, что в поход идти не обязательно.
Итак, Вирга и Люся. Собственно, Люся - чернявая и грубая украинка, но хорошая. Говорит по-литовски свободно, переводит то, что говорит Вирга, общительная, весёлая, поёт. У Вирги хорошие волосы и вообще девчонка ничего, но ругаются обе ужасно - работницы с фабрики. Галя с ними легко сдружилась, и только через неё - я с ними.
Галя знает массу неприличных анекдотов. Мы с ней провели неплохой день у озера. Галя гадала. У меня всё получается  замечательно – точно не утону в походе.
Капитан команды нашей лодки Слава - худенький, с красным носом, водянистыми глазками, ноги - как жерди.  По-моему, хороший человек, я ему немножко нравлюсь, и он смотрит на меня, когда думает, что я на него не смотрю.
В первое время он вызывал у меня бешеное раздражение. Потом я поняла, что он слишком похож на меня неприспособленностью, чтобы мне его критиковать, и я стала его жалеть. Вообще я с точки зрения приспособленности к жизни разделила людей на 3 категории: хорошие, которые ничего не умеют делать, средние, но умеющие что-то делать, и люди, умеющие делать многое, но с ужасным характером.
Вот в таком составе мы и плыли. Галя быстро со всеми в группе перезнакомилась, была весела,  и почти всегда при любой погоде одета в купальник.
Галя научила меня, что настоящий турист не теряет возможности жить в комфорте.

 Первую ночь спала плохо – всё непривычно, терзали мысли о том, что лодка перевернётся.
28.8.72 Утром, в  10 час, погрузились в лодки и поплыли дальше. Если в первый день мы тащились в хвосте группы, то теперь Галя со Славой поднажали, и мы вырвались вперёд, за инструкторской лодкой и «корсарами».
 Так назвали команду, состоящую из двух спортивных семейных пар и одной неплохой женщины в придачу. Капитан у них был рыбаком и прямо на ходу ловил рыбу,  а жена его была красавицей и отличной поварихой.
 Она – нежная девчоночка в очках, с хвостиком, белозубая и белокожая шатенка. Страшно близорукая, аккуратненькая, с коротким носиком и слегка вздёрнутой верхней губой. Лоб она всё время морщит, так как плохо видит. У неё длинные тонкие красивые ноги. 
У него во рту папироса как приклеенная. Широкая добрая улыбка. Глаза ярко синие, озорные. Коренаст. Она его то и дело обнимает, ласкает, и он тает в её руках. Это самые молодые члены группы. А самыми пожилыми были пенсионеры, любовники, им обоим было за 60 лет.
Любовник - лысый, с седым венчиком около ушей, с огромной бородавкой прямо посередине головы, похожей на выключатель торшера. Крепкий, как старый пень. Она - бледная, седая, без видимых мускулов, но довольно здоровая, наверно, раз они без посторонней помощи участвовали в  походе.
 Когда записывались в поход, я устроила страшный скандал, что попадаю в лодку, в которой никто не умеет плавать.
Наш инструктор, литовец Римаис, выглядит так: квадратный альбинос с иконописным лицом без особого выражения, походкой спортсмена и плейбоя. Голос резкий. Галя считает, что он застенчив.  При нём неотлучно находилась безупречно красивая русская блондинка с несколько грубоватым лицом и загорелым, покрытым лёгким пушком телом.
Инструкторская лодка летела на всех парах вперёд. За ней - староста ( в первый день я устроила скандал, почему он не замыкающий).
Итак, мы вошли в первую тройку, но Галя надолго перестала допускать к вёслам Люду, Валю и меня.
Обсуждали с Галей книги Курта Воннегута,  Ирвина Шоу, Маркеса. Она интересный собеседник.
29.8.72 Это был день отдыха, днёвка. Загорали. Некоторые плавали. Кто-то собрал много грибов и их впервые пожарили с картошкой. Потом мы почти каждый день ели грибы.
Вокруг было необыкновенно красиво, и я могла наслаждаться этой красотой в полной мере, так как не отвлекалась ни греблей, ни соревнованием между лодками.  На носу нашей лодки гордо развевалась ситцевая тряпка синего цвета в мелких огурцах, которую я взяла в качестве полотенца для ног.

Каждой лодке положен был флаг, а другого материала у нас не было. Мои тряпки для ног и дальше веяли  над головами некоторых туристских групп, например, в конном походе по Киргизии.

  Галя была великолепна в розовом вязаном купальнике (сама связала), в ярко-розовой шёлковой косынке, повязанной нарочито небрежным жгутом на голове. Она смеялась, перекликалась с другими лодками и пела. Я  восхищалась её живостью и энергией, хотя это несколько раздражало и утомляло.
Вторая стоянка была на берегу озера Пакасас. Это единственное озеро на нашем маршруте, кроме Луше (где база) и Шаменяй (где этнографическая деревня), название которого я знаю.
Лагерь разбили на высокой горе. Правда, спуск к реке был скользкий, но вид красивый. На том берегу виднелась ферма и крыша костёла. Вечером на огонёк костра заглянула соседняя группа. Перед сном у костра собирались погреться все члены группы, кроме рыбаков. Ночи были холодные.
Сначала все сидели на брёвнах, образовывавших квадрат у костра. Пели, главным образом солировали, гитаристы - Валера и Саша. Саша мне не нравился. Из приличных людей, но с каким-то напускным блатом, которым гордился. Развязный, и этим тоже гордился.
Валера мне пока симпатичен. Жизнь его здорово потрепала. Густая шевелюра редко расчёсывается, глаза наивные, но с грязнинкой. Что-то в нём есть привлекательно-разгульное, молодецкое, душевное, и девушкам он нравится.
Ещё иногда тихонько поёт Олег - несменяемый костровой. Он поёт тихо, бережно и неумело, но настоящие туристские песни. Олег - мужчина лет 35-40, женатый, некрасивый, высокий, нескладный, с лицом, напоминающим картошку - длинным, морщинистым, и добрыми коровьими глазами. У него хороший фотоаппарат. Как-то в разговоре я назвала его надёжным человеком, и со мной согласились.
Итак, мы сидели у костра и пели песни. Галя начала рассаживать гостей.
Войтас (или Вальдес?) - инструктор группы, которая пришла к нам в гости, спел нам литовскую песню. До этого он водил нас на гору Ледкольм -Ледяную. Крутой подъём и оттуда прекрасный вид на весь окружающий озёрный край.
Войтас рассказал, что в старину здесь был замок местного феодала со сторожевой башней. Дозорный сообщал о приближении немецких рыцарей и крестьяне со скотиной и скарбом прятались в замке. А до этого на горе собирались на праздники язычники. И теперь сюда приезжает много народу из Вильнюса на языческие праздники. Всё это он говорил, когда я подходила, а когда подошла, он предложил сыграть в волейбол. Потом наши группы должны были разделиться, но почему-то мы прошли вместе половину «Амазонки » и волок.
Войтас пригласил нас в свой лагерь и мы, девчонки, пошли. Было совершенно темно и страшновато. Из нашей группы, оказывается, пошло только несколько девчонок, но Войтас обещал нас проводить обратно. Он показал нам место, где стояла старая мельница. С плотины журчала в темноте вода и место было театрально-колдовским. Светила полная луна.
Войтас рассказал нам легенду о том, как дочь мельника соблазнил заезжий купец и она бросилась в озеро. Но её длинные косы всплыли и теперь озеро называется Пакасас - озеро Кос. Не очень оригинальная история, но она была рассказана в полночь, у разрушенной мельницы.   
Играли в литовские игры на поляне, Девчонкам чудились привидения. Луна была ослепительной. Войтас казался литовским Лелем, окружённым девушками: длинные волосы, хороший голос.
Отправились с поляны. Галя с Войтасом под ручку впереди.  Возвращались с песней. Войтас запевал, мы подхватывали.
30.8.72 Весь день шли литовской «Амазонкой». Обедали в ужин. Сначала восхищались камышами, потом совсем замотались с поворотами и перестали смотреть по сторонам. Гале очень понравилась эта морока — то влево, то вправо: «Держи дистанцию! Весло, весло! Вылезаем! Суши вёсла. Табань!
Садимся, быстро. Держись, держись! Ой, глубоко! Палец пропорола...», - и
так далее.
Сначала нас часто прибивало к берегу, но потом Галя со Славой навострились. Я тоже вылезала в воду, но босиком было невозможно - дно с острыми камнями. Мы с Людой и Валей выходили на берег.
Когда уровень воды в протоке немного повысился, она вошла в старый хвойный лес. Огромные ели нависали над водой под углом, иногда с обнажёнными корнями. На дне грели, как затухающие угольки, красные камни. Каждый из нас выбрал себе сувенир.
Я подарила Гале камень в форме почки, который мне ещё в воде понравился. У него живой, тёплый вид. Половина красная, а половина покрыта прозеленью. Был ещё камень, похожий на тлеющую головешку, но только в воде, мокрый, а высохнет - становится почти чёрным, тухнет.
Отдыхали недалеко от деревни, на лугу, и снова шли по протокам 2часа. Когда подходили к стоянке, уже темнело. За поляной, на которой ставили палатки, продолжала мелькать протока. Над песчаным берегом горизонтально вились изломанные стволы и ветки сосен.
31.8.72 Было жаль покидать лиственный лес и пляж, но днёвки здесь не было. Прошли ту же самую протоку в обратном направлении. Там, где был волок через шоссе у бывшей мельницы, купили яблок и замечательных слив. Пока шли протокой, все взмокли, и вдруг выходим в огромное озеро.
Солнце скрывается, тучи свинцовые, ветер, волны с барашками. Лодку мотает, но мы идём третьими. Боязно и хорошо. Я-то всего-навсего сижу на бревне, поставленном вертикально. Точнее, на пне - центрирую лодку.
Мы ужасно замёрзли. Как только пришли на стоянку, я сняла мокрые кеды и носки и одела сухие носки и кеды. Потом выпила специально купленный для этого случая портвейн. Нос раскис, но быстро прошёл. Всё было мокрое и холодное.
Мы с Галей прогулялись по лесу, любовались внутренним торфяным озером, собирали грибы, ягоды (бруснику, голубику и клюкву). Потеряли и нашли с помощью местного лесного духа кошелёк, много откровенничали.
Со мной все очень легко начинают откровенничать. Выложат всю душу, а потом наступает какое-то отчуждение, начинают стесняться друг друга, по крайней мере я, и возникает обида. Надо стараться не допускать лишней откровенности и самой не откровенничать.
1.9.72 Опять днёвка. В этот же день загорали на косе, разделяющей наше озеро и большое, Шаменяй, кажется. На нём были барашки накануне - ветер. Слушали анекдоты, болтали о моде.

Все поздравляют друг друга с новым годом по допетровскому календарю. Один из наших мужчин уходит, потому что развязная ростовчанка Натэлла украла у него из лодки вино (пошутила) и он простудился.
После завтрака поехали в Палуше – городок, откуда начинали маршрут. Я вскочила в грузовик в последний момент, между кабиной и крытым брезентом кузовом.
В Палуше, как всегда, было чинно и ослепительно красиво. Накупили яблок, отправили письма. Посмотрели расписание поездов на Ригу и Таллин. Три девчонки остались в Палуше.
. День был солнечный, яркий. Римаис , пока мы ждали продукты на остальные 5 дней, вымылся в душе. Почитали в Палуше газеты. Обратный путь проделали частично пешком
Подпрыгивая в кузове грузовика, согласились, что в походе гораздо веселее. После обеда была растоплена где-то недалеко национальная литовская баня. Те, кто ходили (немногие) возвращались с блаженными лицами. Мужчины с Римаисом выпили чемергес (литовская домашняя водка).
Судя по описанию, баня не отличается от русской.
В нашу палатку поместили ленинградца Гену. Это потому, что четыре человека прервали поход – уехали. Я в первый раз ночевала в палатке с мужчиной и не знала, как к этому относиться. Но всё было вполне пристойно. Он представился как «сожитель» и нас с Галей называл «сожительницами».
2.9.72 Малая протока. Галка довольна. Я злюсь, потому что опять надо сушить кеды и тренировочные. Но погода хорошая, треники сохнут прямо на мне.
Помнится, в первые дни, когда шёл дождь, мы стояли у костра как на барахолке, и сушили штаны, штормовки (Галя называет их «штормули»),
спальники, носки и кеды. Смешные фотографии могли бы получиться. Но на фотоаппарат я ещё не накопила. Олег снимал.
Стоянка на этот раз не очень высоко над водой, в замечательной дубраве. Вечером откуда-то появился высокий красивый блондин-бородач. Римаис представил его как своего друга Ромаса. Чисто говорит по-русски. И ещё третий - невысокий, полный, лысоватый - брат Римаиса.
Он хотел нам спеть, но наши недостаточно просили, а жаль - хотелось послушать литовские песни. Он обиделся.
Уха. Волейбол. С воодушевлением пели у костра: «Какое мне дело до всех до вас, а вам до меня...»
Римаис учил нас некоторым литовским словам. Пел Валера. Это он пел для меня «Какое мне дело» и поглядывал на меня. Мне бы надо было поблагодарить его, а я молчок. Вот так люди и обижаются.
3.9.72 Дежурство. Туман светился над рекой. Всё немного напоминало полотна Чюрлениса. Туман клубился, перемещался, принимал замысловатые формы и постепенно рассеивался солнцем и ветерком.
Вода была монолитной массой. Умываться из лодки было наслаждением. Весь лес покрыт паутиной в капельках росы. Ещё с вечера волновал вопрос -кто останется в лагере, когда пойдём в этнографическую деревню? Я о ней давно мечтала. После завтрака пошли. В лагере остался Гена. Его было жалко.
Собственно, он остался, чтобы побыть рядом с Ниной, женщиной средних лет с бархатным голосом и добрым взглядом. Она ещё бесконфликтна и остроумна: «Все развесили свои носки над котлом? Можно начинать готовить?». Готовила вкусно.
Но когда она узнала, что ей придётся с ним вдвоём остаться в лагере, то бегом догнала группу и он остался сторожить лагерь.
Полезли в гору. Было приятно вспомнить о тягунах – я лыжница. Тут я узнала, что Римаис -лыжник-гонщик и легкоатлет. Я предполагала это. Он и в футбол хорошо играет. Я обогнала его на этой горе..
Шли посадками. Ели бруснику. Добрались до этнографической деревни примерно через час. Нам говорили, что там нет радио, электиричества и всё так же, как 100 лет назад.
Но пока туда шли, из деревни вылетело 3 мотоциклиста. Удобства у них тоже обычные. ТВ, радио. Нас угостили молоком и творогом. Этнографический музей помещался в одном доме, а он был заперт. Показали нам амбар, построенный с деревянными гвоздями, деревянные грабли и цепи, гнездо аиста на дереве, дом девушек с разрисованной тройным узором дверью, с подковой над ней. Сюда, сказал Римаис, приходили на посиделки парни.

В этой деревне снимали фильм «Никто не хотел умирать» и все остальные литовские фильмы о старой деревне. Есть несколько домов с совсем маленькими окошечками, другие выглядят современнее. Здесь иногда проводятся праздничные представления с народными танцами.

4.9.72 Стоянка называлась 3 горы. Дождь. Мы сидели с Геной в палатке в спальных мешках и говорили о политике. Дождь кончился, Гена ушёл. Я спала, потом лежала и смотрела на озеро- оно было прямо передо мной, если откинуть полог, за высокими соснами, а между ними - озером и небом - светлый от закатных лучей лиственный лес на противоположном берегу. Лес постепенно темнел, а озеро и небо становились белёсыми. Над озером поплыл туман.
Вернулись с прогулки усталые Галя и Лариса. Попали в дождь, но видели костёл. Заходили на польский хутор, где их угостили сметаной и творогом. Дали сметану и творог с собой, чтобы угостить нас. Девчонки еле донесли банки. Видели много красивых пейзажей. Я пожалела, что не пошла.
На воздухе всё время хочется есть. Дежурные поставили на пень большой кусок  масла на полиэтилене. Все проходили мимо и как бы невзначай с ножами в руках, чтобы отрезать кусок. Дежурные спрятали масло.

5.9.72 Утром проснулась почему-то рано и пошла умываться на озеро. Озеро стояло зачарованное. Жаркое утреннее солнце над туманом. Огромное бесформенное облако плавных очертаний над большим озером Жерминай, откуда мы пришли на эту стоянку,   и тоненький ровный туман над нашим озерком. Этот слой таял на глазах. Вода чистейшая и спокойная. Тишина. Только восторженно пискнет птица или осторожно плеснёт рыба. Всё затаило дыхание. Оглянешься - даже кругов нет: ровное зеркало. Тепло от неба и воды так и обволакивает. Когда была в палатке, слышала, как над ней пролетели утки.
Пошли пешком по шоссе в костёл. Он возвышался среди полей издали, в купах густых дубов, за рекой. Обычный костёл из красного кирпича, простой и даже грубоватой архитектуры.
У входа нас встретила женщина, похожая на учительницу. Скромный узелок, бледное доброе полное лицо, серые глаза, полноватая фигура, чёрное платье..
 Я сказала: «Лабас ритас». Она вежливо улыбнулась и ответила: «Лабо гено» - было полдвенадцатого, и мы опоздали ровно на час. Оглядела зал. Ничего особенного, аккуратный и нарядный, за стрельчатыми окнами бушует подсвеченная солнцем листва. Темнолицая Мадонна над алтарём испытующе смотрит в зрачки, облачённая в серебро среди обилия позолоты. Готические своды обещают наслаждение органом. Иконы не очень давно и не очень хорошо, но тщательно написаны.
Моё внимание привлекло изображение слева от алтаря,  думала, что это или Ягайло или Стефан Баторий. Бросалось в глаза несоответствие смирения на лице и значительности самого лица с сильным подбородком, энергичным прямым носом и мощными надбровными дугами.
От того, что давно не слышала орган, уже заранее наворачивались слёзы на глаза. Если долго не слышу музыки - блатные песни у костра - не в счёт, -хочу подвывать органу, как собака.
Сижу и думаю — только бы не зареветь.  спето было с большой душой (пела и играла эта женщина), с глубокой верой и страстью.
Я спросила о портрете - это литовский князь Казимир, денно и нощно посвятивший себя молитве и с приходом срока отказавшийся от престола. Вообще этот костёл интереснее того деревянного, который мы видели у оз. Пакасас.
Соревнования по гребле перед обедом. Наши пришли предпоследними. Первым пришёл Римаис, он же - судья. Потом он мучился угрызениями совести и спрашивал главных соперников, «корсаров», - может, надо было назначить судьёй «казака» Лёву из Ростова - но Лёва скрылся.
Римаис с «корсарами» поехал на рыбалку. Весь день сегодня пишу дневник. Моем сливы за бортом и едим. Подплывают «корсары» и угощают ухой.
Неожиданно наш поход закончился. Кажется, был прощальный ужин. Шашлык. Обменялись адресами. Римаис сделал общую фотографию. Ночью он  резал стропы у палаток - такая традиция. Галя испугалась и просила меня не выходить из палатки - я вышла, как только перерезали стропы. Я рассмеялась - какая разница?

Кудрявый Валера в темноте увидел угря в озере - говорили, что они здесь водятся. Я до этого заявила, что никогда не ела угря и очень хочется попробовать. Начал ловить, свалился и весь промок.
На шашлыке договорилась с одной из туристок, Ирой, с которой мы не были дружны, поехать в Вильнюс и Ригу. Я много читала про них и Тракай и больше всего в этой поездке меня привлекали именно столицы, а лодочный поход - это повод оказаться в Прибалтике.
Ира тоже хотела посмотреть Вильнюс, Тракай и Ригу, а в Таллин ехать не хотела - она собиралась купить зимние сапоги в Риге и уехать домой. Симпатичная скромная женщина, ничего не запомнилось из общения с ней. Я бы поехала с Галей, но ей надо было сразу на работу.
В Каунас поехали из Игналины всей группой. Бегали по всем магазинам, по улицам с шубами наперевес, запихивали покупки в автобус. Было неловко за соотечественников. Кое-кто всё-таки пошёл в музей Чюрлениса и музей чертей, кажется, в музей колоколов, в общем по путеводителю.
В Вильнюсе бродили с Ирой по городу - это так здорово, пройти по городу, в котором никогда не был и о котором так долго мечтал! Кривые живописные улочки, храмы, старинные дома...Купили билеты на концерт классической музыки в Картинной галерее, которая была в соборе. Съездили в Тракай. Была такая эйфория - небо и озёра кругом ярко-синие по-сентябрьски, - что казалось, невозможно оступиться и упасть с крепостной стены.
После концерта уехали вечерним поездом в Ригу. Рига понравилась ещё больше. Продавали журналы мод, которые у нас приходилось доставать. Цветы на клумбах, чистота тротуаров...В кабачке «13 стульев» заказали с Ирой кофе с бальзамом. Бальзам был, а кофе не было. Ира уступила мне свою порцию бальзама.
Нам надо было расставаться. Я боялась после двух порций бальзама сесть не в таллиннский поезд, но всё обошлось. Вечерним поездом я уезжала из Риги в Таллин, и сердце сладко сжималось в груди. Чемодан был набит рижскими и литовскими значками. В голове был чёткий план, куда бежать в Таллине..
В таллиннском поезде ехал какой-то ВИА. Кудрявые блондины с волосами до плеч, тщательно промытыми, благоухающие дезодорантами. Утром в 9час поезд пришёл в Таллин. Из окон был виден только густой туман. Я вышла и пошла к верхушкам средневековых башен, висевшим в тумане.
«Сказка братьев Гримм», как кто-то назвал Таллин, была словно нарисована карандашом и постепенно приобретала более чёткие очертания. Я бродила по улицам, по которым хотела пройти, но не верила, что это сбудется. А это сбылось.
02.06.2010