Маг всея окраин 1-2

 «Новелла 1.»
Паутина.



- Вы хотите узнать о Боге? – Я почти пропустил вопрос мимо ушей, но три стройных молодых человека в дорогих костюмах перегородили весь тротуар. Обходить их по газону было лень, да и как-то не солидно бегать от каких-то миссионеров.
Я посмотрел в глаза вопрошавшему. Какие-то пустые. Кто-то из моих знакомых называл такой взгляд просверленными копейками: за ними ничего не проглядывало кроме черноты. Не было ни эмоций, ни даже интереса к объекту своего вопроса.
- А Вы с ним близко знакомы? – Я вложил в голос столько сарказма, сколько позволяла вежливость. Не гоже грубить тому, кто тебе ещё ничего плохого не сделал. От этого на Паутине появляются узлы. А их и без этого слишком много. Да и надо быть просто благодарным тому, кто посылает их. Значит, скоро опять мои пальцы будут распутывать узлы Паутины.
- Да. Я каждый день разговариваю с Ним… - Правильная речь, акцент почти не ощущается, но, всё же понятно – язык ему не родной. Иностранец.
- Молодой человек, это не ко мне. Я не психиатр. – Интересно, он просто непробиваемый или гордый? Сейчас узнаем.
- Я не сумасшедший! Я несу весть, что Он нас любит! И Вас тоже!!!
- Простите за грубость, но в здешних краях эту весть знают уже больше тысячи лет. Вы же из Америки?
- Да. – Спесь он уже поубавил.
- Так вот, это в пять раз дольше, чем существует Ваша страна. Вы ошиблись. Вам лучше бы в Африку.
- В Африке другие люди работают. И тоже несут Слово Божие!
- Лучше бы учили их пахать.
- Мы делаем главное: учим любви к Богу!
Как ты мне надоел… Пора от тебя избавляться.
- А простите, вы к какой конфессии относитесь?
- Церковь Иисуса.
- У-у... А как по другому? А то я не знаю.
- Мармоны. – Парни оживились. – Вы слышали о нашей церкви?!
- Да. На «ЕвроНьюс» недавно показывали, как в Штатах ваших трясли. О многожёнстве, изнасиловании несовершеннолетних, домашнем насилии… Хорошая реклама.
- Да Вы что!.. Я никогда не слышал о том, что бы кто-то этим занимался!
- Так по-вашему ваше же средства массовой информации врут?!
- Почему? Я Вам клянусь, что нет ничего подобного!
- А что же Ваша клятва так не согласуется с рассказами ваших же СМИ? Кто врёт?
На лицах парней скользят тени противоречивых чувств.
- Ну, не знаю. Они ошиблись.
- А почему бы Вам не отправиться домой и не наставить своих сограждан на путь истинный? Ну, что бы они не ошибались…
- Потому что здесь нельзя встретить Бога. Вы можете указать мне место, где бы я мог здесь встретить Бога?!
- С радостью. Вот по этой улице пройдёте по прямой один квартал. Там будет его офис. Вы его узнаете по крестам. И если поторопитесь, то можете успеть к обедне. Там будет явлено чудо: Господь спустится к молящимся.
- Это ложный Бог!
- Это ещё почему?
- Я Вам клянусь своей душой!
- Знаете, Вы слишком много и легко клянётесь. Особенно для человека, который открыто признаётся в принадлежности к сообществу насильников и сексуально распущенных извращенцев. Вы не можете убедить собственные СМИ, что никого не насилуете, а предлагаете мне поверить, что по вечерам пьёте чай с самим Создателем?! Я не думал, что выгляжу таким наивным простаком.
- У Вас нет общения с Богом!
- Давайте оставим это на моей совести. Бог не гневается на меня, значит Он считает мои действия в рамках дозволенного. Я его устраиваю и он меня тоже. Нам хорошо вместе. И Вы тут совершенно излишни.
- Ну, как знаете.
- И Вам не нарваться на неприятности.



Озадаченные миссионеры ушли. Я проводил их взглядом. Интересно, будут ли ещё знаки?
К миссионерам подошла старушка. Что-то бурно им объясняла. Мальчики беспомощно хлопали по карманам. Старушка горестно всплеснула руками и поковыляла в мою сторону. Я терпеливо ждал.
- Подай, касатик.
- Ведь пропьёшь… - С вселенской тоской во взгляде я воззрился на старушку.
- А мож акромя водки у мене и радости в жизни никакой нетути?! Не трусь: я на Суде скажу, что сама пила.
- А ты думаешь, Там твоё мнение кого нибудь интересует?
Старушка враз переменилась: напускная весёлость слетела, на плечи разом навалилась усталость.
- Да память плоха стала. Сестра посоветовала полюсы пить, а оне жеж ажно пять сотен стоють.
- Полюсы?
- Ну, китайские такие… Конфеты козьи. Оне ащё в телевизоре идуть.
- Болюсы Хуа То?
- Онеж самые… А пенсии-то на простые лекарства не хватает, а тут ещё и полюсы…
- Ладно. – Я извлёк сиреневую бумажку. – Держи. Только смотри не обмани.
- Тебя обманешь… Небось грехи замаливаешь? Вон лучше бабе с дитём помоги: куда больше пользы будет, чем мене подавать. – Она кивнула на худющую девушку, нервно пытающуюся укачать плачущего в коляске младенца.
- А почему бабе?
- Раз с дитём – значит баба. – Бабка как отрезала. Враз выпрямилась и как-то умудрилась посмотреть на меня сверху вниз.
- Однозначно не мужик. Держи. – Я протянул ей рябиновые чётки. Тебе они нужнее.
- И чё такое?
- Поверишь, что это кипарисовые чётки с Афона?
- Не-а. Это рябиновые. Наговорные. Но я тож своё уже отколдовала. Теперь даже лечусь полюсами.
- Вот и лечись.
- Грехи замаливаешь. – Старая ведьма ещё сильнее выпрямилась. Прямо помолодела даже.
- Сама-то чем занимаешься?
- Не, мне просто малютку жалко. Да вот силы уж нет отогнать поганцев. Помоги.
- Иди с миром.
- Спасибо, внучок.


Я нашёл её нить в Паутине. Гладкая, ровная. Зря старая на себя наговаривала напраслину: мало на ней зла. А за мной? Не знаю. Я не могу увидеть свою нить, даже примерно. Но вот она всю жизнь жила по совести. Иди с миром. А мне пора за работу.


Лицо Худышки застыло. Видимо много плакала, а сейчас сил уже ни на что не осталось. Но глаза… Глаза живые, серо-зелёные.
- Как малышка?
- Что?
Главное – поймать взгляд. После этого она вся в моей власти. Взгляд – зеркало души.
- Сильно болеет?
- Да… - Взгляд измученной жертвы.
Долго плакала. Но, теперь я крепко держу её нить. Отец Небесный, она впивается сотнями жал и жжётся как раскалённая проволока! Сколько же ты надавала клятв!
Люди думают, что клятва чьим-то именем – это просто пустой звук. Но, призывая кого-то в свидетели, мы делаем его гарантом нашей клятвы. Если её не исполним мы, то её должен исполнить тот, чьим именем она скрепляется. Иначе уже он будет считаться клятвопреступником. Это мы принуждаем его совершить преступление, а значит он теряет силу. А это ведь никому не нравится и они нас карают. Может и Падшие нужны для того, что бы карать нас? Не знаю. Но, надо сделать всё, что получится.
- Пойдём. Ты живёшь одна?
- Да. Муж на Севере.
Она покорно бредёт к дому, даже не пытаясь сопротивляться. Странное это ощущение: сейчас я имею над ней абсолютную власть. Смесь восторга и ужаса… От того что могу и от осознания что могу. Желание познать пределы власти борется с ужасом понимания, что их почти нет.
- А что тебе снится?
- Ангелы… - Её глаза полны всепоглощающего ужаса.
- А почему ты боишься?
- Они хотят забрать Дашеньку. Говорят, что ей у них будет лучше.
- А они до этого к тебе приходили?
- Да… Я им молилась. В начале они добрые были и ласковые. Помогали, советовали… А потом, когда дочка толкаться начала – стали требовать её к себе. Почему?
- Ангелам нельзя молиться – они только исполнители воли. С таким же успехом можно молить тарелку о пище. А если они имеет свою волю, то они – демоны.
- Помогите поднять на крыльцо коляску.
- Сейчас.



Она ещё раз посмотрела на чётки: старой ведьме не верилось, что кто-то может так запросто отдать такое сокровище. И денежка… Маг отдавший деньги добровольно, безо всякой выгоды… В это ей не верилось. Но и чётки были настоящие, да и бумажка тоже. Неужели удастся вытащить деда?.. Она опасливо прочитала молитву одними губами и приложила таблетку ключа в выемку домофона. Радостно замигал зелёный огонёк. Тяжёлая металлическая дверь, с доводчиком, нехотя открылась. Вместо привычной бетонной лестницы в тёмном чреве подъезда клубился фиолетовый туман. Ведьма сплюнула и решительно шагнула вперёд.
Он появился неожиданно, впрочем, как и всегда.
- Что, принесла? Сегодня последняя ночь новолуния. Пора платить: ночью меня ждут. Людская жалость снова в цене.
- Ты ещё не погасил?
- Что, старая, не веришь?
- Покажи.
- А много насобирала?
- Много. Покажи.
- Ну, смотри.
Маленькая склянка, в которой теплится огонёк. Тот самый. Огонёк души её деда. Боженьки, уже больше шестидесяти лет вместе… И как только сумел обмишулить её этот подлец?!.. Как сумел похитить этот мигающий огонёк?..
- Насмотрелась?
- Да. Вон в том углу котомка с подаянием.
Ведьма бросила щепоть пыли и стало видно увесистый узелок.
- Сильна, сильна. – Посланец наклонился.
Пора! Старуха рванулась вперёд как бывалочи в двадцать лет. Рябиновые чётки полыхнули огненным кольцом и захлестнули шею Посланца.
- Ты что делаешь?!! Стерва старая!!! Убью!
- Перетопчешься. Пока я с тебя сама ЭТО не сниму – ты в моей власти!
Посланец попробовал схватить чётки руками, но пальцы полыхнули факелами и он чуть успел погасить ладони.
- Откуда это?! Это не твоё! И тебе не пятнадцать, что бы такое купить!
- Жалость бескорыстная.
- Что?! Маг отдал?!
- Он самый. Гони светильник.
- А если нет?
- До ночи ты с ЭТИМ не дотянешь. Быстро! – Ведьма рванула чётки.
- Бери.
- Клятву!
- Я сам, добровольно, отдаю фиал! Всё честно и по совести.
- Замечательно. – Ведьма сдёрнула чётки. На шее Посланца вздулась обугленная борозда.
- Но, с тобой-то я уж посчитаюсь…
- Не выйдет. – Ведьма сунула ему в зубы пятисотку.
- Что это?
- Выкуп за мою душу.
- И ты думаешь, что за такую жалкую сумму я тебя отпущу?!
- Договор. Как только я смогу тебе отдать подаяние мага – я свободна.
- Это?!! – Посланец с ужасом смотрел на упавшую на пол мятую купюру.
- Это. Бескорыстная жалость и подаяние мага. Они способны искупить грехи, как и жалость распятого Разбойника. Подаяние коснулось тебя – я свободна.
Ведьма зашептала заклинание и несколько раз взмахнула чётками.
Туман рассеялся. Она бодро поднялась к лифту. Нажала на кнопку и двери тут же широко распахнулись перед ней.
- Прощай!
Посланец не ответил. Двери лифта с лязгом захлопнулись и кабина поплыла вверх. Ведьма ласково погладила фиал.
- Теперь и умереть не страшно. Всё хорошо, дорогой мой…



Виталий по молодецки рванул на себя дверь подъезда. Да так лихо, что ветер взметнул на полу какую-то бумажку.
- О! Пятихатка! Гуляем!
Он воровато оглянулся, схватил мятую бумажку и бросился назад из подъезда.


Худышку трясло. Ей было страшно.
- Я их слышу!
- И что они говорят?
- Если я не прогоню Вас, то они заберут Дашу!
- А если прогонишь, то они её точно заберут.
- И что мне делать?
- Послать их.
- Не могу… Язык не поворачивается.
- Даже так…
- Но, они ведь творят добро…
- Я не уверен, что добро вобще можно сотворить.
- Почему?
- Потому что добро изначально присуще миру. Так что, всё что можно сделать: это либо сохранить устойчивость мира, но тогда это даже нельзя назвать деянием, либо уменьшить устойчивость, тогда – это злодеяние.
- И что же мне делать?
- Спасать дочь. Плюй на все их крики. Они тебе что, дороже дочери?
- Нет… У меня нет ничего дороже доченьки.
- Вот и держи это в своей тупой голове. А теперь сядь и закрой глаза.


Худышка села. Я взял малышку на руки. Косточки выпирали даже сквозь пелёнки, но, она сумела открыть глазки. Я осторожно влил в неё немного своих сил. «Ангелы» почувствовали, что девочка ожила и бросились к ней. Самые нетерпеливые попали в Паутину, которую я немного изменил. Пока они трепыхались, разрывая нити, я нашёл те из них, что связывали малышку и «ангелов». Осталось немного. Содрал нити и туго переплёл нить ребёнка с нитью матери. Всё. Узор сплетён. Но, его ещё надо закрепить, а вот этим должна заняться мать.


Я тронул плечо Худышки.
- Проснись.
- Что с Дашей?! – В глазах плескался страх.
- Спит.
- Спит? Давно?
- Уже часа четыре.
- Боже! Она ни разу не спала дольше десяти минут! С ней всё в порядке?
- Да. Ей хорошо.
- И на долго?
- Это уже зависит от Вас. За глупости надо платить.
- Сколько?
- За глупости деньгами не расплачиваются.
- А чем? – В глазах снова пробуждается страх. – Если что, я на всё готова…
Наверное это должно быть приятно: заставить женщину добровольно сделать то, чего она до жути боится… Но, это не по мне.
Я вынул из кармана резную безделушку.
- Храни её месяц. Потом вернёшь.
- Как?
- Найдёшь меня. Сама. И ещё, сделай мне резную ступку. С мордами этих твоих «ангелов».
- Хорошо. Как же мне найти Вас?
- Найдёшь. И не смей больше молиться им, поняла?
- Да, конечно.
- Надумешь дурить – я с тебя шкуру сдеру живьём.
- Я поняла.
- Тогда, закрой за мной дверь.


Виталик с трудом поднял гудящую с похмелья голову. Нет, не показалось: тот, кто толкнул его стоял рядом.
- Ты кто? – Виталий с трудом разглядел висящие на стене часы. – Блин, два часа ночи!!! И как ты тут оказался-то? Ты кто?!
- Конь в фланелевом пальто. – Гость присел на корточки рядом с кроватью. Виталик совсем рядом увидел страшный ожёг на горле гостя.
- И чё те надо?
- Тебя… Ты пропил свой счастливый билет.
- Что?
- Пятихатку из подъезда.
- Она твоя? Я верну…
- Нет. Она была твоя. Но, ты её пропил, а следом пропьёшь всё. Это была милость в чистом виде, а ты её спустил на водку. Вот и всё променяешь на неё. А я буду навещать тебя в похмельном бреду…


Старая ведьма спала и улыбалась: ей снилось, что она, молодая и красивая, легко бежит по заливному лугу, а впереди только простор и солнце ласково обволакивает её своим теплом. Давно ей не снились такие светлые сны. И так сладко она тоже не спала очень давно: её дед впервые за несколько лет спал тихо и спокойно… Как младенец. Его больное сердце билось ровно, даже не пытаясь превратиться в жгучий комок боли.


Через месяц я зашёл в тот же двор. Худышка подняла на меня глаза и радостно улыбнулась:
- А я только что о Вас думала. Вот Ваша ступка и статуэтка! – Она протянула мне любовно расшитый мешочек. А Вы – просто волшебник! Дашенька весёлая, кушать стала хорошо. Мы два килограмма набрали! Все врачи в шоке!
- Почему?
- Мне на неё выписали свидетельство о смерти. Без даты…
- Храни его. И не лезь в высшие сферы.
- Ещё раз спасибо. А как Вас зовут?
- Никак. Я сам прихожу, когда надо. Прощай.
- Прощайте…



Дома я положил поделку женщины в сундук с такими же пустыми безделушками. За каждой из них стоит своя история. Я с тоской посмотрел в ненасытную утробу сундука: даже не треть… Значит и мне до свободы далеко, а я так устал. Ко мне ведь не сможет прийти Плетущий Паутину. Я ведь даже собственную нить не вижу, хоть иногда так хочется надеяться, что придёт Добрый Волшебник, взмахнёт палочкой и не надо будет видеть Паутину людских судеб. Но, это только сказка, а я не верю в сказки. Я их создаю. Для других.




 «Новелла 2.»
Ко мне приехала кузина

Из цикла
Маг всея окраины



Дождь лил немилосердно. Тяжёлые капли били по лицу как прутья облезлого веника. Хлёсткие удары чувствовались даже сквозь толстую ткань куртки. Сгибаясь в три погибели я бежал к козырьку ближайшего подъезда что бы укрыться. Поэтому чуть не проскочил мимо: котёнок заполз в куст акации, видимо, тоже пытаясь спрятаться от непогоды. Но, это у него не получилось: беспощадные капли промочили всё вокруг, а малыш настолько замёрз, что уже даже не дрожал. Мокрый, тщедушный, рыжий…
- Держись! – я с ходу, что бы не дать себе испугаться, нырнул в кусты.
Куртка безнадёжно промокла, но я выхватил зверёныша из склизкой грязи и прыжками бросился под спасительный козырёк подъезда. Котёнок совершенно не сопротивлялся и, даже дрожь тщедушного тельца, едва ощущалась.
- Похоже, тебя надо спасать… - я сунул котёнка себе за пазуху и, не обращая внимания на продолжающийся дождь, кинулся домой через полквартала.



***


Когда я открыл дверь, то и сам уже промок до нитки. Краем глаза я заметил, какую недовольную рожу скорчил домовой: квартиру я купил только месяц назад, так что до близкого знакомства с моим новым доможилом я ещё не дошёл. Да и Хозяюшка дичился. Но, я думаю, что всё образуется. Я осторожно разделся, что бы не слишком наследить и не злить без нужды домового и осторожно двинулся в ванную. Рыжему-то всё равно – он и так промок, а вот мне погреться не мешало.


- Ну что, Рыжий? Пошли спать? – Рыжий блаженно жмурился, переваривая левую ножку Буша, и гудел как трансформатор. – Значит согласен. Тебе – кресло.
Я уложил Рыжего, закутанного в махровое полотенце, в кресло, а сам отправился в кровать. Я щёлкнул ночником и комната погрузилась во тьму. Я блаженно потянулся и сладко зевнул.
- Всем спокойной ночи.


***

Я проснулся от неестественной тишины. Комната буквально звенела от неё. Так бывает в пустой комнате без обоев, но ремонт я сделал и обои на стенах присутствуют. Я осторожно попытался оглядеться одними глазами из-под век. Слева в ногах сидел Рыжий, только размером он был с хорошего сенбернара и готовился к прыжку. Я подобрался. Рыжий прыгнул, но я успел подставить ноги и кот, перелетев через кровать, глухо ударился о стену в изголовье. Я схватил с панопля первый попавшийся клинок. Это оказался китайский цзянь эпохи мин. Правда, прибор очень бедный, но мне понравился его клинок. Я был уверен, что это подделка, да и наплевать на это – я же не коллекционер. Рыжий замурчал и осторожно двинулся ко мне. Но, тут я краем глаза заметил тень, шмыгнувшую мне за спину. Я скользнул к Рыжему, правда, чуть левее: забавный фокус – если самому не уметь, то большинство думают, что это проявление магии, хотя это всего лишь трюк. Рыжий не ожидал от меня подобной резвости и его второй прыжок тоже оказался неудачным, а кончик моего клинка прочертил длинную борозду по его шкуре. Смотреть, на кого приземлится мой котёнок, было некогда: за спиной опять мелькнула тень. Я наотмашь с разворотом рубанул назад. Глухой удар о какое-то древко. На другом конце клинка я увидел моего домового. Клинок мелькнул лунным лучом, намереваясь располосовать его от паха до горла, но он ловко отпрыгнул назад, правда, вилы ему пришлось бросить. А я от души выругался и запустил ими в Рыжего. Но, тот не стал ждать от меня ещё какой-нибудь каверзы и сам отпрыгнул в сторону. Но, мой бросок не пропал впустую, а угодил в третьего участника ночной схватки. Вернее участницу – навку. Та выдернула рог вил из бедра и улыбнулась. Воздух загудел от вращающейся верёвки со сложным узлом на конце, куда был вплетён гребень.
Я очертил кончиком меча круг на полу.
- Что, думаешь, поможет? – навка улыбнулась.
- Посмотрим. – очерченный круг засветился лунным светом, впитывая лучи ночного светила, падавшие сквозь оконные занавески.
- Ах, мы ещё и вон кто! – навка заметалась вокруг и её верёвка со свистом отбила вокруг шесть линий шестиконечной звезды. – Теперь ты наш!
Многие придают геометрии совершенно не то значение, которое она имеет в действительности. Круг всего лишь показывает ту границу, за которой противника достанет твой клинок, а шестиконечная звезда даёт шесть идеальных позиций для шести противников. Но, у меня противников всего трое. И поэтому придётся сделать именно то, чему так противится душа: повернуться спиной к двоим, а лицом к третьему. Нападавшие встали по углам треугольника.
- Сдавайся. Ты в нашей власти!
Я молча сделал выпад вперёд и тут же с разворотом нанёс удар назад. Рыжий, пытавшийся напасть, снова напоролся на удар и взвыл. А я опять атаковал домового. Старый увалень едва успел развернуться и по-мужицки садануть вилами в колено. Из-за его малого роста стоккатта получилась не столь красивой, но я запрыгнул на черен и рубанул агрессора по рукам. Домовой тоже взвыл и выпустил вилы. Я осмотрелся. Рыжий отполз под кресло и нервно дёргал хвостом, домовой пытался перевязать рану у локтя, откуда текла кровь, а вот навка стояла, поигрывая своей верёвкой. В бедре у неё зияла рана от рога вил, но она мало обращала на неё внимания: что может причинить вред воде?! А вот её верёвка весьма опасная штука.
- Так чего надо-то, лапушка?
- Твою душеньку, касатик… Уделал моих друзей – вижу. Да вот теперь со мной справься! – гребень прочертил дугу где-то в районе уха. Но, это уже не важно: клинок коснулся верёвки по встречной дуге и смертельная коса намоталась на лезвие. Навка отлетела к стене после удара ногой. - А, так ты ещё и любитель тай цзы цуань… - навка поднялась на ноги.
Я молча усмехнулся. От того, что я взял китайский меч, я ещё не стал мастером восточных единоборств. Но, с другой стороны, из-за того, что мастер тай дзы назвал рапиру дзянем, это не изменило её свойства. Одним словом: как дубинку не назови – всё равно больно. Я осторожно осмотрел косу навки.
- Отдай. Это моё.
- А моя душа – моя. Но, вы втроём на неё покушаетесь. Так что, что с возу упало, то не вырубишь топором!
- Отдай! – навка бросилась за ускользающим гребнем.
Я отошёл в сторону и без особой надежды рубанул. Но, навка взвыла!
- Боже правый, да сегодня ночь чудес! Меч, купленный всего за сто долларов оказался настоящим сокровищем!
Тут я, наконец, нашёл взглядом то, что так долго не мог найти: серебряная цепочка с нательным крестом. Она лежала как всегда – на прикроватной тумбочке, тускло отсвечивая в темноте. Цепочка была очень длинная, поэтому я складывал её вдвое. Навка снова попробовала атаковать, но я захлестнул ей горло цепочкой и защёлкнул карабин. Навка забилась в конвульсиях и рухнула на пол.


***

Я задёрнул шторы и опустил жалюзи: всё же мои гости нервно относятся к солнечному свету. Заварил чай. Зелёный. С сахаром. Не помогло. Намутил кофе. На чашку семь ложек сахара и две сгущёнки. Кажется, стало отпускать.
Я протёр меч и внимательно осмотрел его. Да, не померещилось: клинок действительно слегка светился серебристым лунным сиянием. В лавке китайских сувениров он лежал в груде дешёвых подделок. Торговец сказал, что он не годится даже для кун-фу: ни одна судейская коллегия не пропустит. Простой воронёный, но уже практически вытертый прибор. Никаких украшений или надписей. Дешёвка, одним словом. Но, мне он понравился и я его купил. И вот только теперь понял, что этот меч стоит всех сокровищ твоей лавки, торговец. Чудны твои тропы, паутина.
Первым очнулся Рыжий. Это снова был маленький котёнок, а не грозная навь. Правда, раны остались, хотя и изрядно затянулись. Он приковылял на кухню и остановился в дверях, повинно потупив голову.
- Жрать хочешь?!
Рыжий молча продолжал стоять. Я достал правую ножку Буша и положил в миску.
- Иди, жри! Тварь неблагодарная. – Рыжий несмело подобрался к миске и осторожно принюхался. – Лопай-лопай. Если бы я захотел, то давно бы просто шваркнул тебя башкой об стенку.
Рыжий, как ни странно, успокоился и стал с аппетитом уплетать плоть американского президента.
Следом приковылял домовой. Плечё было перемотано.
- Живой? Маг…
- А что со мной станется? Садись. Чай будешь?
- С баранками.
- Ну, с баранками, так с баранками. Мёда хочешь?
- Ага.
Я смотрел как домовой со вкусом лакомится баранками, аккуратно макая их в мёд и запивая чаем. Ночная драка казалась мне уже не настоящей, а просто каким-то ночным кошмаром. Ну как это милое существо, душа дома, могла пытаться убить меня допотопными вилами? Да, к стати о вилах… Где же это он их взял? И ведь рога выращены, а не просто найдена подходящая развилка. А этого уже более полувека никто не делает.
- Ты где вилы-то взял, родимый?
- Что? – домовой поперхнулся чаем.
- Вилы, говорю, где взял?
- В краеведческом музее.
- До краеведческого музея тебе неделю ковылять. И ещё обратно столько же.
- Ну, привёз мне их один человек.
- Из музея?
- Из него.
- И зачем?
- Что бы тебя убить.
- И чем же я тебе насолил?
- Да ничем. Он обещал найти хозяина.
- Какого ещё хозяина?
- Моего.
- Не понял… Ты же Домовой. К дому привязан.
- Не. У меня Хозяин.
- Так ты Бука! А где местный хозяюшка?
- Ну, я его… того…
- Убил?!
- Ну да…
- Забавно. А где же твой Хозяин? Ты же его чувствовать должен.
- А вот не чувствую. Пропал… Ты меня убьёшь?
- Подумаю. Хотя, за домового стоило бы. Ты давно тут?
- Неделю.
- Ясно. А этот Рыжий откуда?
- Я его в подвале нашёл. Он там на крыс охотился. Вот я его и привлёк.
- Значит, ты организатор?
- Я. Чё уж скрывать-то?
- А навка?
- Она тут давно живёт. Говорит – уж лет сто. Утопла в детстве, а по закону не погребли. Вот и мается.
- А где живёт?
- А чё, в доме воды мало, что ли?
- Ладно. А я вам чем помешал?
- Ничем. Просто… Просто человек сказал, что если мы тебя убьём, то он найдёт моего Хозяина.
- А меня попросить найти – никак?
- Ну, я ж не знал, что ты – маг!
- Слушай, если я не маг, то зачем нанимать вас?
- Ну, не знаю.
- И я не знаю. И что мне теперь с вами делать?
- Серебро сними… - навка стояла в дверях, тяжело хватаясь за косяк. Стоять ей было явно тяжело, но ползти на коленях она считала для себя унизительным.
- И с какой радости?
- Я подарю тебе свой гребень.
- Он и так мой.
- Ну… Я сделаю что ни будь… - навка явно растерялась.
- И что?
- Не знаю… Сними, пожалуйста… Жжёт…
- Иди сюда.
Крестик уже покрылся гарью. Я расстегнул карабин и освободил многострадальную навку.
- А если бы я сейчас на тебя накинулась?
- Ты способна на такое коварство?
- Не знаю…
- Надо доверять друг другу. Садись. Так кто это был? – я снова вперил взгляд в домового.
- А я откуда знаю?! Чё пристал-то?!
- Пытаюсь вам помочь. Тем более, что после моего убийства он может и от вас избавиться.
- Зачем?
- Ну, что бы ты не искал своего хозяина. Он же ведь не предупредил тебя, что я маг.
- Нет.
- Во-от. А раз он обещает найти того, кого ты найти не можешь, то он либо врёт, либо он и сам маг. Но, если он и сам маг, то почему надо нанимать тебя, что бы убить человека? Так что, вполне возможно, что он хотел избавиться именно от тебя, а не от меня.
- Всё-то у вас, людей, сложно!..
- Зато у тебя всё просто: пырнул вилами и потом получил палкой по голове. И всё в порядке. Кто твой Хозяин?
- Хранитель Чаши.
- Какой чаши?
- Змеиной.
- Так, Старый, мне паяльник взять?
- Зачем?
- Воткнуть один конец в розетку, а второй тебе куда ни будь.
- Зачем?
- Что бы не тянуть из тебя клещами каждое слово! Что за чаша?!!
- Мы жили далеко. Почти у Камня. Там в роду Хозяина передавалась древняя реликвия. Весы. Там они были разделены между Хранителями. Один хранил Птичью чашу, другой – Змеиную. Третий - перекладину, четвёртый – ствол, а пятый – цепи. Собирали Весы два раза в году. На праздники Открытия Врат.
- Ну, язычники, одним словом. И что?
- А то, что раньше Змеиную чашу наполняли овечьей, свиной, коровьей кровью, а вот с пол века назад стали добавлять и человеческую.
- Только выбирать кого-то из рода – жалко, поэтому стали приносить в жертву всяких заблудившихся. А было это всё в глухой деревушки на полсотни дворов. Так?
- Почти. В начале убивали своих. Кто закон нарушил.
- А потом?
- Потом деревня стала бесперспективной. Обрезали свет, закрыли магазин и школу. Жители разъехались.
- А что с весами?
- Их увезли. К вам в город.
- Их спрятали здесь?
- Да. И все Хранители тоже здесь живут. А мой пропал!
- А того, кто обещал его найти, ты знаешь? Он из Хранителей?
- Нет.
- Ну, тогда, видимо, кто-то хочет захватить Весы. А тебя натравить на мага, что бы он тебя убил.
- Зачем?
- Затем! Что бы не гундел.
- А тебе они нужны?
- Нет.
- Почему?
- Потому, что мне не за чем встречать и провожать души скота: я не занимаюсь скотоводством. Тем более эти весы ещё и изгадили человеческой кровью. Теперь принесённые в жертву такая же нежить как и все. Вот и скажи, зачем она мне с такими довесками?
- А кому она нужна?
- Тому, кто и стал приносить эти жертвы.
- А как же быть с нежитью?
- Да просто: свалить всё на одного из тех, кто совершал обряд. Нежить насытится и все проблемы будут в его роду, а для остальных – решены. Да и чаша очистится и можно будет всё начинать сначала.
- Так может быть… Вот только что мне-то делать? Как найти хозяина?
- А твой благодетель как предлагал утвердиться в моей гибели? Не отрубленную же голову принести: товарищи милиционеры очень нервничают в таких случаях.
- Он просил принести твой серебряный кинжал. Тот, что лежит в сундуке.
- Ты его можешь открыть?!!
- Нет, но он сказал, что чары рассеются с твоей смертью.
- Сундук перешёл мне по наследству. И я с ним ничего не делал. Ты не сможешь его открыть.
- И что?
- Пойдёшь к благодетелю и скажешь, что сундук не открылся и что я был магом.
- А если он меня – того?..
Я усмехнулся:
- Мы за тебя отомстим.
- Но-но! Это не по-братски!!!
- А ты по-братски?
- Нет. Но зачем тебе мне подражать?
- Ибо сказано: око за око, зуб за зуб.
- Значит, не простил?
- А с чего?
- А с чего её отпустил? – домовой кивнул на мавку.
- Ну, не знаю… А что?
- И нас с Рыжим прости. Пожалуйста! По глупости, а не со зла.
- Я подумаю. И посмотрю, какие из вас братья.
- Так я иду?
- Идёшь: этому мозгокруту, скорее всего, нужен кинжал. Так что, он попробует тебя убить уже здесь. И ещё с тобой пойдёт Рыжий. Так, на всякий случай.
- А что в этом кинжале?
- А что в этой чаше?
- Не знаю.
- Я тебе дам ключи: замки без них не открыть – заговорённые. Ты идёшь, говоришь, что меня разодрали и я уже начинаю вонять. Так что соседи уже скоро милицию позовут. Но сундук не открывается. Повозмущаешься, что он не предупредил о моей опасности. Уронишь слезу по двум павшим товарищам…
- Он пойдёт?
- Пойдёт. Иначе кинжал быстро не добудешь, да и не факт, что он вообще не исчезнет. Так что пойдёт. Вот здесь с ним и поговорим. Может, чего и про твоего Хозяина узнаем.
- Это, вроде как в штрафбате – искупить кровью?
- Ну, вроде того. А сейчас всем спать.
- Навке спать не надо.
- Надо: у неё раны до сих пор не затянулись.
- У меня тоже…


***

- Идут… - навка погладила свежий шрам на шее. – Не затягивается… Зачем тебе крест?
- А вдруг я верующий?
- Колдун не может быть верующим.
- Даже сатанист – верит. Он верит в то, что Создатель борется за власть в Мире. И значит он почти равен Сатане. Я же стараюсь обходиться без убийств. И, вроде бы, Создатель мной доволен.
- И с чего ты это взял?
- Ну, Он же разбудил меня. Значит, ещё не хочет видеть меня пред очи свои.
- А этого? Они сейчас подойдут.
- Посмотрим. Тихо.


***

В дверной замок осторожно вставили ключ. Провернули. Дверь тихонько открылась. Вперёд проскочил домовой. Прошмыгнул в комнату и галопом назад:
- Всё тихо. Лежит. А вот навка и навь исчезли…
- День был… Им на свету в истинном облике нельзя.
Человек вошёл в дверь. Я осторожно коснулся его нити. Маг. Точнее, жрец.
- Где он?
- Здесь.
Я вышел из-за двери и от души приложил гостя резиновой дубинкой между глаз.
- Ну, так-то зачем?!! – домовой едва успел подхватить рухнувшего гостя.
- Тащи его в комнату! – я выглянул на площадку: вроде тихо. Вынул из замка ключи и закрыл дверь.


***

Гость очнулся примерно через час. Застонал в лучших традициях заграничных «страшилок», попробовал дотронуться до багрового рубца, но тут же отдёрнул руку.
- Бо-бо?
- Ты кто? Ты знаешь, что это уголовное преступление?!
- Угу. Проникновение в жилище с помощью украденных ключей, нападение на владельца с применением опасного для жизни насилия с целью убийства и завладения имуществом. Дадут тебе не мало…
- Я ничем не пытался завладеть!!!
- А как попал в квартиру?
- Мне открыл домовой!
- Скосить под идиота не получится. Особенно учитывая следы драки. Кровь в гипсокартоне… так что, доказательства есть. Убийство.
- А моя травма?
- Самооборона. Ты напал на меня с вилами и мечём. Опасный маньяк…
- А как твоя компания?
- Я же сказал, что свалять придурка не получится: ты где видишь ещё кого-то?
- Ты хочешь сказать, что не видишь навку, домового и эту рыжую навь?!
- Ты боишься маленького рыжего котёнка?! – я ласково погладил Рыжего, голова которого была на уровне моего пояса. Довольный Рыжий замурчал и стал когтить ковролин. – Но-но, порвёшь…
- Это маленький котёнок?
- А что, большой?
- Хватит морочить мне голову. Я вижу, что ты их тоже видишь!
- И что? Думаете, я в этом сознаюсь в милиции? Домовые, навки и другие зелёные чёртики – это бред пьяных и укурившихся старух. А навь к тому же ещё и настолько редкий бред, что будет в новинку даже психиатрам. А я не желаю привлекать их внимание никоим образом. Да и мальчики в тёмно-синем увидят только разгром в квартире, постороннего мужика, который с помощью похищенных ключей проник в квартиру одинокого и безобидного юноши. Устроил драку, получил по физиономии, а потом начал сочинять сказки, что в квартиру его пустил дядя домовой, здесь на него накинулись призрачный кот-обортень с навкой в придачу! Связали, избили и изнасиловали!!!
Навка хмыкнула.
- И что?
- А то, что это будет, если я позову милицию. Но, я могу просто скормить тебя этой парочке.
- Не скормишь. Тебе нельзя!
- Почему?
- Ты добрый.
- А как ты-то об этом узнал? Да и вообще обо мне?
- Ты слишком часто помогаешь просто так. Вот я и решил, что грех не воспользоваться таким идиотом.
- Зачем тебе кинжал?
- Что бы жертвы приносить.
- Значит, чашами завладел ты?
- Всё выложил…
- А ты думал, что он будет сильно упираться? Тоже мне, нашёл наёмного убийцу!.. Делать гадости – это он запросто, но вот играть «легенду» он не в состоянии. Тем более, что разозлиться на меня он не успел. А Рыжий – он Рыжий и есть. Даром что оборотень. Он же никого не трогает…
- А ты откуда знаешь?
- Я же видел как бестолково он нападал… А навка… Ну, до тебя я о ней и не подозревал даже. Выходит, по всему раскладу – ты старший аркан. А такие выводы придают силу всему раскладу.
- И что?
- А ничего. Аркан долой и смысла никакого. Так что, самый сенокос тебя спустить в канализацию. Тем более что, о твоём пребывании здесь никто не знает.
- Логично.
- Безусловно.
- И чего ты ждёшь?
- Твоих предложений.
- Никаких.
- Ну и слава Богу! – я от души влепил ему дубинкой с другой стороны.
- Зачем?! – домовой с непониманием уставился на меня, стоя в дверях. – А как же Хозяин?!!
- С ххозяином, если жив, ним ничего не случится. А вот сегодня канун Белтейна.
- И что?
- Ну, Врата Душ открываются именно в эту ночь. Так что, если кого и убьют, то только завтра ночью. А вот нам за эту ночь надо найти, где они собираются это сделать.
- И как?
- Ну, грузим этого умника в машину и едем.
- Куда, касатик? – навка с видом наивной дурочки хлопала длиннющими ресницами.
- А Рыжий нам на что? Не факт, что мы за ним угонимся.
- И как он найдёт-то? Он же ж не собака!..
- Он там наверняка был.
- Ну, не знаю, касатик…
- Попробуем. Не нас же убьют, даже если не успеем. Мы-то ничем не рискуем.
Я коснулся нити Благодетеля. Она была основой огромного узора. Но, завтра она рассыпалась целым веером вероятностей. Я попробовал определить место этого судьбоносного события…
- Плавать все умеют? Нам надо на Серёдыш.
- Ну, я… того… Плохо. – домовой явно смутился.
- Тебя я, миленький, перенести сумею. – навка двусмысленно улыбнулась. - Касатик, ты мне его отдашь? – она кивнула в сторону Благодетеля.
- Посмотрим. До этого сначала дожить надо. В общем, давайте его грузите. Машина под окнами.
- А ты?
- А я кое-чего возьму с собой. Нам надо найти эти чаши до утра. Так что, быстренько. – я взглянул на насупленного домового. – Ключи возьми, домушник.


***

Когда я спустился к машине – вся компания уже чинно сидела в машине. Навка, изображая шикарную блондинку, оккупировала переднее сиденье. На её коленях уютно устроился Рыжий. На заднем сиденье «храпел» «пьяный» Благодетель. В уголке притулился разбитной паренёк, в котором я с трудом узнал домового.
- Хороша. Только вырез бы поменьше, а то ухажёры даже ночью замучают.
- А вдруг кто клюнет?! Ты-то внимания не обращаешь! Хоть бы в уголочке разок зажал… а то, как ногой в грудь – это пожалуйста, а как приласкать да приголубить… Так деликатность вперёд него родилась!.. Э-эх, перевелись мужчины: либо только одно на уме, либо вообще ничего не надо!..
- Будем считать, что мы существа разных видов. Типа, я за здоровые отношения.
- Вредный ты, касатик. Как дело до дела, так он в кусты. Так хоть другим-то не мешай личную жизнь устроить!..
- Лишь бы мне они не мешали. А там, пусть мышки строят кошке глазки сколько кошке захочется.
- Ой, ты Боженьки ж мои! Ты такая мышка, что с тобой любая кошка горючими слезами умоется! Да, а куда мы едем? А то я город плохо знаю.
- К ГЭС. Там – на Копылова, а с него вплавь на Серёдыш. Хотя, попробуем лодку угнать у какого-нибудь раздолбая.
- К воде, значит… Что ж, воду я люблю… А это что?
- Посёлок Жигулёвское море, а что?
- Там справа деревня Кунеевка?
- Была. Теперь Куний остров – волнолом, а Кунья Воложка- ковш порта. А что?
- Я там жила. А вот эта гора была пустая. Ой, а это что?!
- Волга.
- Волга?!! Такая?!..
- Ну, по плотине – восемь километров, а у Белогорска все восемнадцать.
- Боже правый… Такая громадная…

Несколько минут езды по пустынной дороге. «Аквариум» КПМ. Свернули на лево. Проехали ешё пару километров по дороге к санаторию.

- Вот и полуостров Копылова. Ну, добрались. Рыжий, ищи лодку.
- Я сама доплыву!
- Плыви. Что с тобой станется…
- Водяной приревнует! – навка игриво закатила глазки.
- В рог получит.
- У него нет рогов!
- Как это нет? А как же ты и тебе подобные себе пропитание добываете?
- Да не трогаю я людей! Не трогаю! Я вроде ваших вегетарианцев. Хватит уже меня пилить… вон и Рыжий обратно скачет. Ух, какой довольный!..


***

Рыжий нашёл лодку. Казанку с мотором. Хозяева были настолько пьяны, что даже не попытались его снять. Так что, даже замок вскрывать не пришлось.
Я осторожно завёл лодку в западный проток. Навка уже во всю носилась по берегу вместе с двумя русалками.
- Девушки – красавушки, по здорову ли?
- И тебе не хворать, добрый молодец!
- Не беспокоит ли вас кто?
- Да повадились тут чужаки по ночам грех кровавый творить, а так ничево.
- И где ж это деется-то?
- А во-он на том пригорке, у старой ветлы.
- Спасибо, душеньки!
- Заплывай ещё, касатик!
- Он девушками не интересуется. – навка заливисто расхохоталась.
- Ну, так приводи – исправим! Удачи, касатик!
- Спасибо!

***

Огромная ветла на самом деле оказалась громадным кустом. Старый ствол давно погиб и на его месте была большая поляна, окружённая непроходимой живой изгородью. А на самой поляне кто-то был.
- Ну что, Рыжий, проверишь?
Призрачный кот молча исчез в зарослях. Под его лапами ни одна ветка не колыхнулась, не подала голоса. Не прошло и получаса, как он вернулся назад.
- Ну что, Чаши там? – Рыжий кивнул головой. – Собраны? В Весы? – опять кивок. – Люди есть? – утвердительный кивок. – Один? Два? Три? Пять? Шесть?! – наконец Рыжий кивнул утвердительно. – Плохо-то как! Ну, Рыжий одного завалит, ну, домовой ещё одного…
- Отдай мне косу с гребнем, я троих укатаю.
- А как с этим? – я кивнул на Благодетеля.
- Дай ему ещё разок дубиночкой. Всё одно мозги ему больше не нужны.
- Может умереть от отёка.
- Ну и на него! Он убивал и хочет убивать дальше! Ты помогаешь ему или жертвам?!
- Хорошо. – я ещё раз приложил Благодетеля дубинкой. – Пошли. – Я вынул меч и из поясной сумы достал косу с гребнем. – Держи. Только старайся не убивать. Они нам ещё пригодятся.
- Хорошо, касатик.
- На и тебе. Только бей по коленям. – я отдал дубину домовому.
- Мне бы лучше вилы.
- Тащить их только уж больно не удобно. Ну, вздрогнули и пошли?!
- Вперёд!


***

Первой потекла навка. Она призраком скользила сквозь кусты. Где-то там пробирался Рыжий. Домовой ловко петлял между стволов и корней. И только я, как самый неуклюжий, с бутылкой спирта в руках, ковылял по нахоженной тропе. Часовой стоял за поворотом.
- Стой! Куда прёшь?!
- А ти хто?!.. – я едва шевелил заплетающимся языком.
- У-у! Пьянь!.. – он попробовал меня ударить дубинкой, но я увернулся и плеснул ему в глаза спиртом. Он взвыл и я от души приложил его навершием меча по темечку. Видимо помогло: часовой затих и расположился на отдых прямо на тропе.


***

Когда я выскочил на поляну, там во всю шла драка: навка с леденящим кровь воем размахивала своим кистенём, сгоняя ошалевших жрецов в кучу. Домовой пробрался к ней в тыл и усердно лупил им по ногам дубиной, а Рыжий терзал кого-то в сторонке.
Вооружены жрецы были странно: шипастые кастеты с двумя клинками, вроде ножей. У каждого по два. Похоже на секиру ли квей. Жаль плохо учил ба гуа чжан! Посмотрим, как эти странные штуки пойдут против рапиры.
Первый отбил цзянь левым кастетом и попробовал достать меня длинным ударом. Видимо, его не учили, что есть перевод: клинок обошёл левую снизу, хлестнул правое предплечье с внутренней стороны и нырнул в прямой укол в оппозиции по внутренней высокой линии. До горла не достал, зато распахал запястье правой, а на возврате полностью срезал левый кулак. Я одним ударом ноги отправил его в центр порядков противника. Рыжий уже закончил терзать первого своего врага и упорно гнал в кусты второго, отбившегося от стада. Навка своим гребнем разорвала бок третьему и теперь они вместе с домовым атаковали четвёртого. Шестой встал в боевую стойку.
- Ты кто? Зачем ты здесь? Мы тебя не трогали!
- Вчера вы пытались меня убить. Я пришёл мстить. Защищайся.
Жрец прыгнул вперёд, пытаясь достать меня своим кастетом. Я поставил первую защиту на предплечье. Ещё немного и он бы напоролся на клинок, но всё же он увернулся: вёрткий, как вьюн. Но, всё же из раны на предплечье хлестала кровь.
- Да, дорогой, паршивое оружие или вы им бездарно пользуетесь.
- Это священное оружие решения споров внутри рода!
- А-а. Тогда держи.
Я в длинном низком выпаде ударил по икре. Жрец ничего не успел: он просто упал.
Жрецы лежали у весов. Перевязанные, чистенькие. Навка их старательно отмыла. Я осмотрел чаши: чудесная тонкостенная отливка. Это уж точно не работа этих мясников.
Домовой понуро стоял перед одним из жрецов.
- Ну что, брат?
- Я нашёл Хозяина…
- Ну, значит тебе счастье. Чего не рад?
- Он не исчезал. Он меня бросил.
- Ну, жизнь такая. Хочешь – забирай.
- Не хочу. Я ему верно служил, а он меня бросил… А потом ещё и убить пытался. А ты меня простил.
- Тогда брось его.
- А как жить?
- Что, не найдёшь себе жилья?! Сейчас столько строят!
- Ну, не знаю…
- Так! Братья и сестры! Через час – рассвет. Ну, Рыжий его может пережить котёнком, а вот вам двоим будет худо. Надо сматываться. Ищите себе норы. Только подальше отсюда.
- Слышь, маг, - навка обворожительно улыбнулась. – Ты обязан помогать слабым и беззащитным. А мы такие и есть. Вот и давай охраняй нас, как егерь зверьё!
- И за что мне такая радость?
- Да мы же не обременительные: Рыжий будет домашним котиком, а, если что, сойдёт за волкодава; домовой – он и есть душа дома, вот пусть ею и остаётся; ну, а я – украшение интерьера.
- Ага, и в один прекрасный день я просто не проснусь.
- Клянусь, я тебя никому в обиду не дам. Даже себе! Вот теперь берёшь нас в компанию?
- Я подумаю. Пока надо разобраться с весами.
- Ой, да ты только скажи что делать!
- Надо обрамить их солью.
- Соль и меня обжигает. – навка обиженно надула губки.
- Смотри, что бы верёвка не путалась.
- Хорошо, касатик. Всё ради тебя…


***

Я почти закончил круг. Остался только маленький проход.
- Выходи.
- Уже не могу, касатик – очень узко. Теперь только ты тут можешь пройти, а меня жжёт немилосердно.
Я решительно шагнул в проход и поднял навку себе на плечи.
- Ой, касатик! Какой ты решительный! Ты же меня убить хочешь!
- Хочу. – я с трудом протиснулся в проход. С навкой на плечах он стал походить на бетонную стену.
- А что же? Ведь даже самому не надо ни чего делать – лоханулась дурочка.
- Не могу. Из одной миски ели. - я спустил её на землю. – Тебе больно?
- Нет. С чего ты взял?
- Ты тёплая.
- Не бери в голову. – навка летящей походкой направилась к затону.
Я досыпал остатки круга. Небо начало светлеть. Надо торопиться. Да и жрецы стали приходить в себя. Я подобрал увесистый булыжник. И тут почувствовал взгляд одного из жрецов.


***

Маг выковырял из земли увесистый булыжник. Взвесил его. Что будет дальше я понял, хотя боялся этого больше всего всё время. Но, мне не верилось, что кто-то по доброй воле может сделать такое. Маг размахнулся и запустил булыжником в Птичью чашу. Хрупкая бронза разлетелась обломками. Моё сердце застонало от боли. А он уже снова взвешивал камень в ладони. И снова жалобно звякнула старая бронза и мелкими осколками разлетелась Змеиная чаша. Полыхнул багровым защитный круг и небо скрылось за не проницаемым шатром тьмы…
- Здравствуй, Миша.
Какой знакомый голос… Боги светлые! Сколько лет я его не слышал!!!..
- Здравствуй…
- Ждёшь? Помнишь, как я молила оставить мне жизнь?
- Помню… - голос пропал и у меня получился только шёпот.
- Ты был добр – оставил. Но, лучше бы убил… Сколько лет я провела там?
- Шестьдесят…
- Ах, да. Пока Юпитер не вернётся в дом. А ты неплохо сохранился, для восьмого десятка.
- Твоими молитвами.
- Не было молитв… Одни проклятья. И в сердце по прежнему обида.
- Ну, так убей…
- Нет, милый… Так просто ты не отделаешься – я тебе сохраню жизнь. Как ты мне.
- Пощади…
- Не могу, любимый. Нет сил простить. Ты поместил меня в этот ад. Многие из тех, кто пришёл позже сдались и исчезли в чреве котла. Мне помогла выжить ненависть. Прости сам, если сможешь…


***

Я подвёл моторку к пляжу, где её хозяева дрыхли в пьяном угаре.
- Все бегом в машину! Светает. Я сейчас выволоку её на песок.
- Мы ждём, касатик.
Когда я подбежал к машине, домовой закрывал за собой багажник. За то навка сидела на переднем сиденье и гладила Рыжего.
- Ты с ума сошла! Скоро рассвет!
- Ну, ты же хочешь моей смерти?
- Нет… Да… Не знаю! Я понимаю, что ты опасное существо, но не хочу я твоей смерти!
- Спасибо. Садись и поехали. – навка печально и как-то устало улыбнулась.
- Светает.
- Я не боюсь света. Я – вилла, а не навка. Я жила на Куньем острове… Пока его не залили в бетон. Вот тогда-то я и обозлилась. Но свет мне по- прежнему не вредит.
- Поэтому ты тёплая?
- Да. На, держи. – навка протянула мне свою косу с гребнем – Они мне больше не нужны. Ты же мне подаришь гребешок?
- Подарю.
- Вот и славно. Поехали, касатик. Я так устала. И так хочется побыть просто тупой блондинкой, а не стервозной навкой…


***

Мы подъехали к подъезду прямо перед самым рассветом. Я сунул навке ключи от дома:
- Открывай. Я нашего брата вытащу.
Из чрева багажника домовой выскочил как пробка из бутылки с перегретым шампанским и тут же нырнул в подъезд. Рыжий, блаженно жмурясь, устроился на моих плечах – ему был не страшен солнечный свет. Я степенно прошествовал к дому. Навка бодро прыгала по лестнице нагло демонстрируя вызывающее декольте, спускающейся с верху соседке Клавдии Петровне.
- Добрый день. – ничтоже сумняшись навка открыто улыбнулась, оторопевшей матроне.
- Утро доброе… девушка…
Я поднимался следом. Рыжий вдохновенно урчал, лёжа на моём загривке.
- Доброе утро, Клавдия Петровна!
- А, здравствуй, Герман… что-то я давненько тебя не видела.
- Дела, дела. Совсем времени нет.
- Не бережёшь здоровье совсем. А энто хто? – Клавдия Петровна кивнула в сторону навки. – В такую-то рань… Сроду не думала что ты по непотребным девкам шмондаешь!
- Ну что Вы, Клавдия Петровна! Как можно? Как Вам только такое в голову пришло? – я укоризненно посмотрел на старушку. Та даже почти смутилась. – Ко мне приехала кузина. В гости. Вот и ездил за ней в аэропорт.
- Кузина? Ето по нашенски-то двоюрОдная сестрица?
- Они самая.
- Ох и яркая девка!.. Я аж удумала, что с дороги подобрал. А как зовут, кузину-то? А то как жеж здороваться-то?
- Марина.
- Красивое имя. Следи за сестрицей-то. А то кабы чего не вышло.
- Не беспокойтесь – она умеет за себя постоять.
- Неужто?
- Да, чёрный пояс.
Навка стояла у двери и загадочно улыбалась:
- Что, кузен, уже завидуют?
- Ну, не совсем…
- Но, всё равно, спасибо за имя. Теперь я Марина. – она нырнула в квартиру. – О, бригантина, моя бригантина…
Парус прямой, парус косой.
Русалка на штевне – красотка Марина
Задорно играет с волной…
Надеюсь я не закончу как её капитан? Да… Ко мне приехала кузина… И, боюсь это не с проста…