Глава 1. Странники

Белая Ворона сидела на дереве. Шорох листьев походил на шёпот. Казалось, что деревья перешёптываются, разговаривая друг с другом, или сама дубрава пытается поведать что-то птице.

- Как давно я здесь не была, - подумала Ворона, прислушиваясь к шёпоту. Шорох стал явственнее, ветер пробежал по кронам и мгновенно замер. Невероятная тишина разлилось по дубраве. Птицы и те замолчали. Пара минут безмолвия, и ветер ожил, заставляя опять шептаться молодой дуб, на котором устроилась белая птица. Она облюбовала дерево на самом краю рощи. С одной стороны раскинулось поле, с другой, заслоняя кронами друг друга, встали молодые дубы. Дальше, в глубь, деревья выглядели всё старше, и по самому центру раскинул свои узловатые ветки дуб-великан.

Новой волной шёпота дубрава приветствовала птицу, как хорошую знакомую, давно не заглядывавшую в гости. Гостьей она действительно была редкой. Дубравой воспользовалась всего лишь раз, когда пробиралась в этот мир, теперь его предстояло покинуть. Ворона крутила головой, окидывала последними взглядами поле, небо и солнце над головой.

- Ну, что ж… видимо, пора… - решила птица и полетела в глубь рощи, направляясь к  многовековому дубу-великану. Добравшись до верхушки дерева, выбрав самую длинную ветку, Ворона пристроилась на ней, но как-то неловко (и ненадолго), а затем неожиданно упала назад и камнем полетела вниз, успев расправить крылья лишь перед самой нижней веткой. Ветка приняла птицу, и та, придя в себя, смогла оглядеться. Вокруг простиралась роща, вот только вид её изменился до неузнаваемости. Многовековые деревья стояли мертвыми. Ни одного листочка, ни одного птичьего голоса… даже ветер сюда не заглядывал. Можно было бы сказать, что и движения ни одного… но вот движение-то как раз было. По мертвой роще, в зловещей тишине, двигался всадник. Сухой мох поскрипывал под копытами коня, да свист собственных крыльев сопровождал белую птицу, когда, снявшись с дерева, она догнала, а потом и обогнала всадника. Теперь можно было спокойно удовлетворить любопытство: разглядеть того, кто продолжал своё движение, не обращая внимания ни на свист крыльев, ни на саму птицу. Устроившись впереди на ветке мёртвого дерева, ворона не сводила глаз с всадника.

Длинный черный плащ с капюшоном, скрывающим верхнюю половину лица всадника, и конь - выглядели знакомо. А вот сама фигура верхового (без сомнения мужская), лишь отдалённо напоминала того, кого белая ворона предполагала увидеть. Но, чуть приглядевшись, она отринула всяческие сомнения. Птица была уверена, что под капюшоном вьются длинные черные, блестящие как антрацит волосы, а под плащом, прикрывающим даже ноги – гибкое, мускулистое тело. Конь и всадник – чем-то неуловимым походили друг на друга. Тонконогий, темно-шоколадного цвета конь с белыми бабками и всадник на нем, создавали впечатление лёгкого весеннего ветерка, но лёгкость эта была обманчива: достаточно мгновения, чтобы ветерок превратится в бурю… а уж тогда – держись…

Пока ворона их разглядывала, всадник поравнялся с ней, и она опустилась на его плечо; потоптавшись, перебирая лапками, уселась в привычную позу и замерла.

- Привет, Лита! Давно тебя не видели. Где так долго пропадала? – спросил всадник.

- Застряла в одном из миров. Хотела получше узнать, чего хотят его обитатели…

- Неужели кто-то способен желать слишком необычного? – удивился Пэк и даже остановился. Конь замер, ожидая ответа от Литы, но отозвался всадник:

- Вряд ли… вероятно, всё того же. Не стоит волноваться, Пэк. Мир, каким бы он ни был, - населен существами, мечтающими об одном и том же. Признание… удовольствие, интерес, улучшение, интеллект, победы -  о чем еще можно мечтать? Ах, да – восхищение не упомянула.

- Ну… в общем-то так, - согласилась Лита.

Успокоившись, Пэк тронулся, ускоряя шаг. И через пару минут все они оказались на опушке, открывающей вид на город. К полудню копыта Пэка уже цокали по булыжной мостовой.

Городок не представлял собой ничего интересного; как и все прочие, он лепился вокруг центральной площади. Дорога шла насквозь, обходного пути не было. Не задерживаясь и не сбавляя шага, Пэк пронес всадника с белой вороной на плече по улицам – через площадь, в направлении северных ворот – и скрылся за ними. Перешёл на галоп, как только оказался в поле. Жилые дома пропали из видимости, и внешность всадника поменялась. К вечеру, у подножья гор, где путники остановились на привал, с коня сошла девушка. Спрятав плащ под седло, она отпустила коня пастись и, щелкнув пальцами, организовала под деревом костер. Лита уселась на ветку дерева и проворчала про себя:

- Никогда наперёд не знаешь, что ты придумаешь в следующий раз…

- Путешествовать в облике мужчины всегда безопаснее, особенно, если твой путь лежит через города. Мир принадлежит мужчинам… Они не терпят соперничества, приходится быть как можно незаметнее. Путешествующая женщина, да еще верхом… она нарушает устои, замахивается на «мужское превосходство». Соперничает с миром мужчин. Так что лучше быть одним из них, - откликнулась Нора на мысли Литы.

Разговаривать вслух им было не обязательно, они понимали друг друга и без слов. Пэк навострил уши, «прислушался» к их мыслям и, не «услышав» ничего нового, спокойно продолжил щипать траву. Вскоре над костром кипел котелок, не столько, чтобы накормить и напоить путешественницу, сколько – как дань традиции… Вдруг к костру пожалует гость? Будет чем его угостить.

Финист упал с неба как всегда неожиданно. Большая белая птица, сложив крылья, камнем ударилась о землю. Поднялся столб белёсого  не то пара, не то дыма, и из этого марева вышел воин. Его тело, схваченное кожаными доспехами, навевало мысли о битвах… Сев рядом с Норой и протянув к огню руки, Финист краем глаза посматривал на девушку. Нора походила на ночь. Смуглая кожа. Большие карие глаза излучали тепло и негу. Увидев девушку однажды, Финист хранил её образ в памяти, как самое дорогое воспоминание. Встречаться им доводилось редко. И каждый раз Финист с нескрываемым удовольствием рассматривал Нору. Иссиня-черные длинные вьющиеся волосы, забранные назад, прижимал к голове металлический обруч. Венец легкого серебристого металла, казалось, навсегда застыл на изящной головке. По обручу шёл затейливый орнамент. Над переносицей треугольный мысок, направленный вниз, служил оправой большому чистейшей воды рубину.  Сзади – на затылке – в полукруглых окончаниях разомкнутого обруча, с каждой стороны сияли ещё два, но уже небольших рубина. Только однажды хозяйка венца перевернет его углом вверх… когда придёт время выполнить свою миссию, но это будет не скоро.

Заметив взгляд Финиста, Нора поднялась, достала из котомки у седла платок, скрутила из него жгут и повязала им голову, спрятав венец – незачем посторонним глазам лишний раз его видеть. Присев к костру, и глядя в огонь, девушка попросила:

- Расскажи что-нибудь… историю… лучше грустную… 

- За Большой рекой, среди буковых лесов, в Круглом озере появилась русалка. Раньше её там не было, - начал свой рассказ Финист...