Плата за удачу

«Что может быть, когда хуже уже некуда? Может быть только лучше!»- так думал сталкер по кличке Воробей, сидя на полусгнившей крыше одного из домов в заброшенном хуторе близ Армейских Складов. Вот уже час, как он пытался прицельно отстреливаться от своры слепых псов, окруживших его хлипкое убежище. Но прицельная стрельба по таким мишеням, как известно, результата не дает: псы-телепаты предугадывают траекторию пули и уворачиваются в самый последний момент.
 Осталось три патрона. Воробей перестал стрелять. Собаки, обрадовавшись, что ужин уже не за горами, радостно повизгивали. Одиночки изредка подпрыгивали, цепляясь зубами за рубероид, клочьями свисавший с обветшалой кровли. Некоторые, те, что были посильнее, с разбегу штурмовали оплот сталкера по спинам собратьев и пытались слету запрыгнуть на крышу. Таких Воробей сбивал кованными каблуками армейских ботинок, и собаки с отчаянным визгом срывались вниз.
- Ну не слезу я, не понятно, что ли?- с досадой бросил сталкер, впечатывая каблук в очередную оскаленную пасть.
На пригорке, замерев вполоборота к месту побоища, одиноко стоял чернобылец.
- Вот тварь! Привел сюда своих выродков! Я не вку-усны-ы-й!- проорал что было силы молодой сталкер,  адресуя свой крик не то собакам, не то их вожаку, и снова саданул каблуком по чьей-то показавшейся снизу безглазой морде. 
Чернобыльский пес повернул голову и посмотрел на сталкера. Воробей поймал этот полный злобы и ненависти взгляд. Собаки внизу как по команде прекратили возню и замерли. Через секунду свора дружно потрусила к пригорку,  а вожак к этому времени уже скрылся из виду.
- Ну что, съели? Вы еще запомните тот день, когда вами чуть не был съеден Ромка-Воробей!- победоносно вскидывая руку, крикнул парень.
Поднялся на ноги, осмотрелся. Краем глаза заметил, что небо с северной стороны начинало розоветь. Но закат-то на западе!
- Черт, Выброс! Вот почему собаки свалили! А я-то обрадовался, думал, поверили в мое негастрономическое происхождение,- Воробей спешно сползал на животе по трухлявым стропилам, горько шутя сам с собой.- Ну да не впервой, переживем.
Спрыгнул, отряхнулся. Первая мысль: «В подвал!» мелькнула и тут же погасла - пола в общепринятом понимании в избушке не было, лишь ребра перерубов с легким намеком на то, что доски здесь когда-то действительно были. А без защиты сверху подвал являлся всего лишь ямой, в которой во время Выброса можно разве что остыть, умерев.
Воробей выглянул в окно: небо подернулось малиновой пеленой, и сквозь шум ветра отчаянно нарастал гул приближавшегося Выброса. «Нет, до другого дома добежать не успею!»- мыль о неминуемой гибели крутилась в мозгу, больно ударяя по вискам. Или это были уже предвестники Выброса? Так или иначе, надо что-то придумать.
Сталкер лихорадочно огляделся, ища вероятное укрытие. Посреди дома, гостеприимно распахнув заслонку, стояла русская печка. Воробей был невысокого роста, худой и проворный, поразительно напоминавший своими внешностью и повадками Джонни Деппа, сыгравшего роль пирата в каком-то известном американском фильме. Впрочем, именно за это сходство Ромка Самохин, пару лет назад попавший в Зону, и получил свою сталкерскую кличку.
«Печка – она же кирпичная! Идеально! Главное – добраться до нее и успеть залезть». Виски перестало ломить.
Гул за стенами перерос в рев, в глазах начинало двоиться, но Воробей, аккуратно ступая по перерубам, все-таки добрался до печки, подтянулся на слабеющих руках и заполз в ее прокопченное чрево. Заслонка ржаво скрипнула, занимая своё место, и скрежет её утонул в раскатистом грохоте хлынувшего Выброса.

- Почему так тесно? Ноги затекли, что даже не слушаются… Как в гробу… А пахнет-то тут как? Я – заживо недокримированный! О как!- разговаривая в полголоса сам с собой, Воробей одновременно оценивал сложившуюся ситуацию и пытался размять затекшие мышцы.-  Может, все-таки вылезти?
 Наконец, когда ноги обрели чувствительность, сталкер толкнул ржавую заслонку, и та с грохотом свалилась куда-то вниз, увлекая за собой обломки кирпичей и досок.
- Живой,- выдохнул он, стоя одной ногой на доске перед печью.- Вот и ладушки. Можно пообедать.
Он осторожно пробрался к противоположной стене и достал из рюкзака нехитрый провиант: банку перловой каши, два зачерствевших куска хлеба и артефакт «вспышка». Последний, при аккуратном использовании, мог заменить полноценный костер, когда разводить таковой было небезопасно. Сталкер завернул в фольгу банку с консервами и артефакт, отодвинул от себя на безопасное расстояние и несильно ударил обломком доски по получившемуся свертку. Сверток вздрогнул, подпрыгнул и зашипел. Через несколько минут, когда остынет, можно будет и перекусить, а пока не мешало бы оглядеться.
Выброс отгремел не так давно, и у Воробья еще было время до того, как собаки вернутся. По идее, надо было скорее уходить как можно дальше, но что-то не пускало сталкера. Может, голод, а может и интуиция, которая при ее изначальном минимальном наличии у человека развивается в Зоне невероятно.
 Сталкер поднялся и огляделся. Дом как дом, обычная для этих мест развалина: провалившаяся крыша, сгнивший пол, непременная русская печь, как и везде. Между печкой и стеной – небольшой промежуток. А это уже интересно! Стоит осмотреть…
Осторожно ступая по тому же перерубу, по которому шел сюда, сталкер вновь направился к печке. Осмотрел закуток, не нашел ничего интересного и вновь, балансируя, начал возвращаться обратно, да так и замер на полпути в недоумении: в аккурат над тем местом, где Воробей приземлился на ужин, висело зеркало. Ничего удивительного, зеркало как зеркало, в каждом доме такое висело – небольшое, простенькое, без оправы… Вот только сталкер не мог припомнить, чтобы видел его здесь раньше. 
- Может, просто не всматривался?- сам себе сказал сталкер, почесал небритый подбородок и вернулся к своему свертку.
Фольга местами почернела и кое-где даже обуглилась, да и артефакт потерял часть свойств, но подогретая каша была намного вкуснее холодной! Распечатав ножом банку, сталкер принялся за трапезу. Но в мозгу прочно засела мысль о странном зеркале. «А я ведь после этой печки, наверное, трубочист тот еще. Дай хоть посмотрю на себя»- подумал парень и встал.
Зеркало было запыленным,  отчего отражение казалось нечетким. Но даже в нем Воробей без труда узнал себя: вот черные волосы, испачканные пеплом – привет из печки; вот шрам на лбу – старый, привет из Бара; вот ссадина на щеке – новая, наверное, после встречи с собаками осталась, только почему-то уже не кровоточит. А должна бы.
 Сталкер коснулся щеки и болезненно поморщился - на пальцах остались частички спекшейся крови. В зеркале же шрам выглядел не таким уж и свежим, словно с момента его появления прошла как минимум неделя. Воробей рукавом попытался протереть зеркало, чтобы стало лучше видно. Прорезиненная ткань комбинезона скрипнула по стеклу, но пылинки не смахнула: они оказались частью изображения, как при нечетком радиосигнале.
- Вот фигня, наверное, меня Выбросом зацепило…- сказал он и осмотрел себя без помощи зеркала.-  А комбинезончик не помешало бы новый купить, а то этот совсем уже  ни на что не годен.
Воробей отряхнулся и снова взглянул на свое отражение. В зеркале действительно отражался он, но что-то было не так. Что именно, сталкер так и не понял, да и понимать уже было некогда: вдалеке послышался лай собак. Отбросив прочь банку с недоеденной перловкой, сталкер кинулся прочь из дома.
Он бежал, спотыкался, падал, пытаясь взобраться на холм. Собаки неумолимо приближались. Вспомнив про пистолет, парень сунул руку в карман, но тот оказался пуст: вероятно, оружие так и осталось лежать на полу в доме. Воробей окончательно потерял равновесие и упал лицом вниз, перевернулся и, не вставая, начал пятиться спиной вперед. На вершину соседнего холма высыпала свора недавних знакомых.
Сзади раздался выстрел. Одна из собак завертелась на месте, брызгая кровью из размозженной башки. Воробей интуитивно пригнулся, уходя с линии огня, и оглянулся: из соседних кустов торчал ствол СВД. Да, точно! Слепого пса легко можно снять, когда он еще не почувствовал угрозы и не заметил противника!
- Давай сюда!- крикнули из кустов, и сталкер перекатом поспешил в укрытие.
Два бойца «Свободы», воспользовавшись переполохом среди псов, методично отстреливали оных, и весьма в этом преуспели: от своры осталась как максимум, четверть, когда чернобылец протяжно взвыл, призывая свою команду к отступлению.
- Мужики, я вам по гроб…- переводя дыхание прохрипел Воробей,- Вы меня… Да я б от них… В общем, спасибо, мужики!!!
- Без проблем, братан!- сказал один, что был на вид постарше.
- Сочтемся,- ответил другой, тот, что был выше ростом.
Свободовцы встали, закинули оружие за спину и уже собрались уходить, когда на Воробья снизошло озарение: «Я же безоружен!»
- Мужики, не в службу, у меня там, в доме, пистолет остался и хабара немного - все кинул, как этих тварей услышал. Не проводите? Отплачу хабаром.
- Ну, веди,- после секундной паузы и многозначительного взгляда на напарника, ответил тот, что был выше ростом.- Только без шуток, Рябой тебе башку враз снесет, если на подставу пойдешь.
- Точно, Пинцет!- ответил напарник длинного и осторожно, как-то по-матерински нежно, снял с плеча винтовку.
- Да вы чё, мужики, я там один от Выброса еле укрылся, какая засада? Это не дом, а решето!- Сталкер понял, в чем его подозревают и поспешил оправдаться.- Сами увидите, там, кроме печки и спрятаться-то негде…
- Так ты в печи сидел, что ли?- хохотнул Пинцет и подмигнул напарнику.
- А что такого? Жить захочешь – хоть в задницу залезешь,- обиженно ответил Воробей.- Ну вот, пришли. Я быстро.
Парень бросился к дому, опасаясь, что провожатые могут передумать. По перерубу дошел до места своей недавней трапезы, присел в поисках пистолета. Тот оказался не там, где думал сталкер, а возле печки. «Наверное, потерял, когда вылезал,- подумал парень.- Теперь опять придется за ним ползти». И пополз.
На обратном пути, засовывая пистолет в карман, Воробей посмотрел на стену - туда, где висело зеркало, но никакого зеркала там не увидел. Ошарашенный сталкер так и застыл в полуприсяде. Парень очень хорошо помнил, что зеркало было. Более того, он не только смотрел на свое отражение, но и пытался смахнуть пыль со стекла.
- Ё-моё, значит, точно Выбросом прихватило. Хорошо, что отпустило быстро. Сразу было ясно, что-то с этим зеркалом не так,-  продолжая бубнить себе под нос, сталкер вышел из хибары.
- Ты что-то сказал?- спросил Пинцет.
- Нет, это я так - сам с собой. Наверное, меня все-таки Выброс задел, чертовщина какая-то мерещится,- сказал сталкер, в знак благодарности протягивая своим спасителям полупустую «вспышку»,- а патрончиками не богаты?
- Ну, ты наглец! То говна тебе дай, то ложку!- рассмеялся Рябой.
- Я же не задаром, деньги есть,- поспешил оправдаться сталкер и полез в рюкзак.
- Держи, халявщик,- и Пинцет выгреб из кармана горсть патронов вперемешку с «веселой» травой.
За патроны снайпер «Свободы» запросил больше, чем те стоили у торговца в Баре, но сюда же, видимо, вошла еще и стоимость просыпанного им в кармане «косяка». Воробей травой не увлекался, но торговаться не имело смысла. Забрав деньги, бойцы «Свободы» удалились, оставив Воробья в гордом одиночестве посреди полуразрушенного хутора. Сталкер тут же занялся срезанием хвостов расстрелянных свободовцами собак и не сразу заметил приближение опасного противника.
Метрах в десяти от него колыхнулся воздух. Неясная фигура мелькнула на фоне кустов. Кровосос опасен тем, что заметить его можно только в момент атаки, когда он теряет прозрачность. Для многих сталкеров это становилось последним, что они видели в жизни.
Почувствовав неладное, Ромка вскочил, сжимая в руки только что отрезанный собачий хвост. Тень мелькнула справа. Сталкер мгновенно всем корпусом повернулся в ту же сторону, но рык голодного монстра слышался уже сзади. Парень крутанулся вокруг себя на 180 градусов – есть!
Догадавшись, что он обнаружен, кровосос взревел и начал атаку. Воробей понял, что пистолет он достать уже не успеет, заорал и начал размахивать перед собой скользким собачьим хвостом. Щупальца на морде кровососа вытянулись в подобие улыбки, и он, раскинув мощные лапы-руки, шагнул навстречу своей жертве. В следующее мгновение собачий хвост звонко хлестнул по его бугристым щупальцам. Монстр удивленно рыкнул, тряхнул уродливой башкой и остановился. Сталкер тоже замер, а потом что было сил кинулся бежать. Как назло, прямо по курсу находился тот домик, где он пережидал Выброс. Понимая, что не сможет изменить траекторию, Воробей закричал и влетел на полусгнившее крыльцо. Не успевая вовремя остановиться, по инерции пробежал еще несколько шагов и свалился в заваленный обломками досок и кирпича подвал.
- Ну иди же, тварь! Я тебе оторву пару отростков!- то ли пугая кровососа, то ли подбадривая себя, заорал сталкер из ямы-подвала.
Только вот кровосос почему-то не шел. С улицы доносился его душераздирающий рев, но заходить в дом монстр не спешил. Ромка встал, отряхнулся, перехватил поудобнее хвост и приготовился отражать атаку. Патроны, купленные у свободовца, лежали в кармане, но без пистолета, который он обронил возле трупов собак, ценности они не представляли.
Прошла минута, а может быть и больше, но кровосос так и не пришел. Ромка видел, как за вывалившимися глазницами окон мелькала в зареве заката его призрачная фигура. Монстр, потерявший жертву, метался возле дома в поисках ускользнувшего ужина. Постояв еще несколько минут, Воробей решил выбраться из подвала.
Стемнело. Так и не дождавшись гостей, сталкер решил поужинать. Есть пришлось холодную тушенку – артефакт, который можно было использовать для подогрева, сталкер неосмотрительно отдал. Но Ромка же не собирался здесь задерживаться на столь продолжительное время, а «вспышки» при определенном везении, которым - как он считал - Бог его не обделил, можно было без труда найти возле «электр».
 В тревожной полудреме он провел ночь. Как только забрезжил рассвет, Воробей решил выйти на разведку. Пистолет действительно валялся во дворе дома. Сталкер подобрал его, тут же зарядил и сунул за ремень. Первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, окрасив их в нежно-персиковый цвет. Утренняя прохлада успокаивающе ласкала воспаленные бессонницей веки.
 Но нет ничего обманчивей в Зоне, чем предрассветное спокойствие. Со стороны базы «Свободы» послышался нарастающий топот нескольких десятков копыт. Воробей сначала попятился к дому, а потом развернулся и кинулся бежать под спасительные своды прогнившей крыши. Стадо кабанов неслось прямо на хуторок. Почувствовав человека, вожак взвизгнул и устремился прямо на сталкера. Наблюдавший из терраски Воробей попятился в глубь дома, понимая, что смерть неизбежна – стадо могло запросто снести хлипкую пристройку, затоптать его, а потом разорвать на части.
Вожак, выставив вперед клыки, с пугающей быстротой приближался к человеку. А потом произошло то, чего сталкер понять так и не смог: не добежав до дома метров десять, матерый кабан испуганно взвизгнул и принялся тормозить задними копытами, смешно полируя собственным задом дорогу позади себя. Но затормозить так и не успел – врезался бронированным лбом в перила терраски, разнося их в щепки, развернулся и припадая на правое переднее копыто умчался прочь, уводя за собой стадо свиней с подсвинками.
Еле унимая дрожь и еще не до конца веря в чудесное спасение, Воробей сполз вниз по шершавому тёсу пристройки и подумал: «Сначала кровосос, потом этот кабан. Почему они не заходят внутрь? Я же находился в пределах досягаемости, и при желании меня уже можно было два раза сожрать. Повезло? Или этот дом отпугивает мутантов? Прикольно. А ведь и собаки могли зайти внутрь, прыгнуть на печку и легко меня слопать. Но не зашли. Выходит, что все-таки повезло».   

Домик начинал Воробью нравиться, и сталкер решил обустроить здесь себе убежище. Для начала он притащил лист 5-миллиметрового железа на замену старой ржавой заслонке, а потом целый день копал в погребе тайник. Место, как казалось Воробью, было выбрано удачно: с виду дом не представлял собой крепость, поэтому и мародеров с бандитами привлекать не должен был. О странной способности дома отпугивать мутантов знал только Воробей, но он не счел нужным распространяться по этому поводу. Единственное, что беспокоило сталкера – это зеркало. Вернее, его отсутствие. «Не могло же показаться»- не унимался парень.
Чудо произошло на следующий день после Выброса. Сталкер, как и в прошлый раз, пережидал его в печке, но, в отличие от прошлого, на этот раз сознание не потерял – спасла бронированная заслонка.
Как только снаружи отзвучали звуки Апокалипсиса, Воробей вылез из своего укрытия и осторожно крадясь по бревну пошел в свой излюбленный уголок. По привычке глянул на стену и чуть не потерял равновесие: зеркало было там, где сталкер увидел его в первый раз. Сердце бешено заколотилось в груди, а воздух, вырывавшийся сквозь стиснутые губы, казался горячим. Осторожно ступая и боясь разрушить иллюзию, парень подошел к стене. Зеркало действительно висело в полутора метрах над полом, привязанное лохматой веревкой к ржавому гвоздю. Воробью показалось, что оно стало больше, чем было в прошлый раз. Еле сдерживая дрожь, сталкер взглянул на свое отражение. Оттуда на него смотрел страшно худой и смертельно бледный мужчина с глубоко запавшими глазами и темными кругами вокруг них. В чертах лица мужчины угадывалось поразительное сходство с юношей, что стоял перед зеркалом.
- Нет!- парень отшатнулся от куска стекла и цепляясь руками за стену сел на пол.
Ощупал свое лицо: «Так, шрам на лбу – старый, затянувшийся, но мой; шрам на щеке после собачьей бойни – тоже мой». Воробей запустил руку в гриву черных волос, и с них посыпался пепел. Перед глазами мелькнуло видение: из зеркала, покрытого пылью, на него смотрит парень с полузажившим шрамом на щеке и пеплом в волосах! Это было неделю назад, после Выброса, когда он в первый раз пережидал его в печке. «Именно так я должен по идее выглядеть сейчас! Что же это за зеркало такое?»
На трясущихся коленях сталкер подполз к рюкзаку и вытащил металлическую армейскую миску. Посмотрелся в нее, как в зеркало, пытаясь понять, что же происходит. На недостаточно отполированной и изрядно помятой поверхности трудно было что-либо разглядеть, и парень принялся полировать её куском ветоши, предназначенным для чистки оружия.
После нескольких минут отчаянного протирания миска сверкнула гладким дном. В нем сталкер увидел свое отражение: спутанные волосы, перепачканное копотью лицо и два шрама: один, заживший – на лбу, а второй – затянувшийся, но еще красный – на щеке. Сдавленно вскрикнув, парень отбросил миску, словно это была ядовитая змея, и забился в угол – с полированного дна на него смотрело то отражение, которое он видел в странном зеркале неделю назад.
- Чертов дом, уходить отсюда надо!- впопыхах запихивая вещи в рюкзак, бормотал сталкер.
Чтобы оценить ситуацию, Воробей выглянул в окно, да так и попятился обратно к стене: во дворе перед домом разлеглась свора слепых псов, а невдалеке, на том же пригорке, что и в прошлый раз, стоял чернобыльский пес. Это был тот самый вожак, стаю которого проредили свободовцы, спасая Воробья. И вот сейчас, сколотив новую стаю, вожак пришел мстить.
Понимая всю безвыходность своего положения, Ромка опустился на пол: даже с двумя магазинами для ПМ ему не прорваться сквозь такое плотное оцепление. Оставалось надеяться только на то, что собакам надоест его сторожить, и они уйдут.
В мучительном ожидании прошло три дня. Собаки не уходили. Раз в день часть из них убегала на охоту: загонщики пригоняли к дому кабана или плоть, и стая была обеспечена едой на целый день, чего нельзя было сказать об одиноком сталкере, зажатом, как в капкане, внутри собственного, еще недавно казавшегося таким безопасным, убежища. Последнюю банку перловки он доел еще вчера, а с улицы от разлагавшихся туш недоеденных собаками мутантов доносился такой запах, что мысль о еде посещала Воробья все реже и реже.
Как и в прошлый раз, зеркало на стене исчезло сразу после Выброса, едва сталкер успел в него заглянуть. Ромка перестал удивляться всему, что происходило вокруг. К концу недельной осады он расстрелял все патроны, и надежда на спасение таяла с каждым промахом. Сидя перед вывалившимся окном, парень мог часами смотреть на вожака, одиноко стоящего на пригорке. Иногда сталкер разговаривал с чернобыльским псом, и временами  человеку даже казалось, что пес ему отвечает.
 Особенно жутко было в лунные ночи, когда псы задирали слепые морды к небу и начинали выть во все двадцать шесть луженых глоток. Среди остальных выделялся вой вожака, звучавший реквиемом по погибшим собратьям. От этого воя у человека, сидящего в доме, начинали ныть зубы, ломить кости и путаться мысли. Последнее происходило, скорее всего, от голода и недостатка воды, который Воробей отчаянно пытался компенсировать, подставляя дрожащие, высохшие руки под струи дождя, льющиеся иногда сквозь худую крышу.
 Сталкер все чаще стал проваливаться в полусон-полуобморок, изможденный морально и физически. Даже звуки начавшегося Выброса не сразу вывели его из оцепенения. Инстинкт самосохранения сработал даже в полуживом теле, и Воробей, собрав остатки сил, вновь пополз к печке. Стоило это ему громадных усилий, словно путь до спасительного каменного чрева пролегал не через крохотную комнатенку деревенской избы, а через всю Зону со всеми ее аномалиями. Полностью обессиленный, он добрался до цели, кое-как подтянулся, затащил свое несчастное тело в кирпичный оскал печи и потерял сознание. Черная пустота окутала его, проникла внутрь, слилась с каждой клеткой его тела, потом собралась в один большой сгусток в области солнечного сплетения и взорвалась, испуская из себя яркие лучи. Тело сталкера конвульсивно вздрогнуло, и он очнулся, судорожно пытаясь наполнить воздухом легкие через стиснутую спазмом гортань. В глубине сознания вспыхнула мысль: «Я пережил клиническую смерть. И снова воскрес. Для чего? Кому и что от меня нужно? Я хочу просто умереть. Дайте мне умереть!» - «Ты был слишком удачлив. За все надо платить» - «Кто здесь»- но вопрос, заданный никому, так и остался без ответа.
Еле дышащий, но все еще живой, человек выполз из печки. Даже не думая о том, чтобы держать равновесие, Воробей побрел назад, туда, где на полстены висело огромное зеркало. «Нажралось, тварь! Всего меня выпило!» - «Нет. Ты еще не прошел весь путь». Отражение в зеркале дрогнуло, и полуживой мужчина с бледным лицом и запавшими безумными глазами увидел, что за прозрачным стеклом кристальной чистоты стоит, шатаясь и роняя из глазниц червей, полусгнивший зомби. Воробей начал проваливаться в темноту небытия. Упасть с переруба и сломать себе шею ему не позволил ментальный посыл контролера, наблюдавшего за человеком с того пригорка, где еще недавно нес недельную вахту чернобыльский пес. Тело Ромки повернулось и послушно пошло к двери.

Неделю спустя. После Выброса.

    Сталкер по кличке Шухер вылез из подвала дома в хуторе на Армейских складах. На вид ему было лет восемнадцать. Рыжий, с озорно вздернутым, словно девчоночьим, носом и веселыми конопушками, он без опаски гулял по Зоне в одиночку, находил редкие артефакты, избегал серьезных травм и прослыл везунчиком. Проходя мимо полуразрушенного дома всё в том же хуторе, Шухер заметил одинокого зомби, который стоял и смотрел на пустую стену. Не долго думая, сталкер передернул затвор автомата и дал очередь прямо в окно.
     - Развелось вас тут, уродов. Нормальным людям и пройти негде. Что ты там делал? Не иначе, схрон при жизни тут устроил, а теперь пришел проверять, чучело,- весело разговаривая сам с собой, сталкер вошел в дом с прогнившей крышей.- Вот мы сейчас и проверим.
      Парень наставил автомат на голову конвульсивно дергающегося на полу зомби и сделал одиночный выстрел.
      
      Невероятно тощий зомби, шатаясь и роняя из пустых глазниц червей, стоял перед маленьким пыльным зеркальцем, привязанным лохматой веревкой к ржавому гвоздю, вбитому  в стену покосившегося дома с худой крышей на хуторе близ Армейских Складов. Из зеркала на него смотрел улыбающийся мальчишка с задорно вздернутым носом и веселыми конопушками. Рыжие волосы парня были испачканы печной сажей.
     За окном раздался треск автоматной очереди, и зомби упал, механически двигая руками и ногами. Когда одиночный выстрел размозжил черепную коробку мертвяка, Ромка-Воробей блаженно улыбнулся, как мог, наполовину сгнившими деснами. Путь был пройден до конца.