Мрачные дни - Глава 15

Глава пятнадцатая
Не чувствуя боли, но ощущая ее

Я решила послушать Рендала и пойти на уроки, как ни в чем не бывало. Ведь он меня еще ни разу не обманул, а это уже дает повод верить этому парню. Я начала собирать сумку с учебниками и одеваться в потертые джинсы, и теплую куртку. 
«А может не стоит идти туда?» — сомневалась я. Хотя, что может меня остановить? Может злобная директриса Валенс, которая запретила появляться в ее школе? Может Белинда – бывшая подруга, которая так и норовит меня вышвырнуть отсюда? Нет, меня ничто не остановит.
Мне захотелось пойти пешком. От школьной остановки до моего дома было рукой подать, просто по вечерам страшновато ходить одной по темным переулкам, поэтому, идя после уроков, я садилась на автобус и проезжала одну остановку.
Я шла по улицам, освещенным солнцем, и на ходу пролистывала старый учебник литературы. Признаюсь – домашние задания я вообще никогда не делала дома, это было для меня чем-то невообразимым и сверхъестественным.  Я могла придти в школу и за короткие десять минут перемены сделать абсолютно все уроки, конечно, не только своими силами, а с помощью друзей. Они всегда выручали меня, так как знали, насколько я ленива до учебы, поэтому давали списывать различные контрольные и упражнения.
Сейчас на улице было тепло, даже слишком тепло для нашего города. Ни грязи, ни слякоти не наблюдалось. Только ручейки от проливного дождя плавно протекали вдоль разноцветных домов. Эта картина завораживала дух, так красиво может быть только в это время года, и только в Интернешнл Фоллсе. Деревья начинали потихоньку обрастать зеленой листвой — я бы не сказала, что они были уже все в зелени, но пара тройка листиков виднелась.
Для такой теплой погоды глупо было ходить в шапке или еще каком-нибудь головном уборе, но что ж тут поделаешь, на моей голове был небольшой кусочек, на котором волос вообще не наблюдалось, поэтому приходилось носить легкую шапочку. Этот мерзавец Дайн вырвал клок уже давненько, но там так и не появлялись ростки светлых волос.
Вот я и подошла к средней школе Роуда. Несколько корпусов виднелись неподалеку от красивого фонтана столовой. Да, у нас было две столовой: одна находилась в третьем корпусе, а вторая на улице — она открывалась только в мае, когда температура переваливала за 10оС. У этого фонтана, который стоял прямо напротив входа в первый корпус, где сейчас должен был состояться урок литературы, сидело около десяти человек — это были разные ребята, с разных параллелей.   
В основном, учащиеся этой школы разбивались на три основные группы: в одной — заумные ботаники, во второй — дети богатых личностей и бизнесменов, там тоже было несколько зазнаек, в третьей — обычные ребята, такие как я, мои друзья и основная масса нашей школы.
Общались мы тоже только со своими компаниями, в которых состоим, потому что постараться найти общий язык с остальными, было очень трудно. Я считаю, что разумно было разделиться на разные подгруппы – и им легче, и нам спокойнее.
Так вот возле фонтана сидела группа ботаников, которые просто бредили учебой. И сейчас они делают домашние задания, а если выразиться правильнее, то не делают, а смеряют с остальными, подобными им – «А правильно ли получилось?» Они все и выглядели одинаково — все в очках в толстой оправе. Одежда у них тоже одного типа: например клетчатый жилет, под которым  располагалась застиранная рубашка, черные брюки, которые еле доставали до начищенных до блеска ботинок, даже трусы у них по любому либо семейники, либо какие-нибудь дедушкины панталоны. Волосы у всех прилизаны, как будто их намазали салом, а потом еще и воском причесали назад.
Такая компания не вызывала восторга у окружающих, как впрочем и у меня. Они любили указывать людям на их мелкие недостатки, даже не замечая, сколько этих недостатков у них самих.
Были еще некоторые компании, которые ходили независимо от всех нас. Такие как готы, панки, хиппи, блондинки, одиночки и просто повернутые на религии. У всех было свое место в столовой, свой столик, свой уголок. Даже на улице у каждого была своя территория, которую сначала нужно было отвоевать.
Я знаю об этой школе все, так как учусь здесь очень давно, но сейчас, из-за этого дурацкого отчисления, я могу больше не видеть этих боев за лишний клочок земли, не слышать постоянных разборок между компаниями, не есть в майской столовой.
— Эй, Эшли, какого черта ты тут делаешь? – из-за моей спины вышла Белинда  – мой самый «желаемый»  соратник. – Тебя ведь отчислили!
— Я еще сама не в курсе – отчислили меня или нет, — спокойно отвечала я.
— Отчислили 100%! – ерничала она. – Я сама видела…
— Что же ты видела?
— Я видела, как миссис Валенс отдает твои документы кому-то, — явно Белинда  блефовала.
— И как же ты это заметила?
— Просто заметила, — она начала нервно кусать ногти на руках.
— Мне интересно знать, как можно было понять, что это именно мои документы?
Я знала, что у моих документов «Эшли Бойн» было за первым титульным листом внутри, так что заметить, что это папка с моим именем было невозможно, конечно, если не обладаешь способностью видеть насквозь.
 — Было подписано «Эшли Бойн», — Белинда начала еще быстрее нагрызать свои грязные ногти.
— Знаешь, Белинда, а врать, ты совсем не обучена.
— По крайней мере, я не такая врунья как ты! – бешено вскрикнула она.
— Признайся, что ты хочешь моего отчисления даже больше чем старая грымза Валенс?
— Да пошла ты! – она отвернулась и зашагала в сторону кабинета литературы.
— Белинда, а, по-моему, сейчас пошла ты! – твердо выразилась я, подшучивая над злючкой.
 Это была моя первая глобальная ссора с этой стервой. В первый раз мы выложили всю свою ненависть прямо в глаза друг другу. А я даже и рада нашему окончательному разрыву — стало намного спокойнее.
Сейчас меня совсем не интересовала Белинда, меня интересовало то, что Рендал так и не появился. А ведь он обещал поговорить с директрисой за принятие меня в эту школу заново. А может Рендал не сдержал своего слова?
— Эшли, моя дорогая! – в мою спину кто-то ткнул пальцем.
Я повернулась, чтобы посмотреть, кто это так вежливо ко мне обратился, и заметила старую грымзу Валенс.
— О миссис Валенс, а я… я пришла сюда, чтобы вещи кое-какие забрать, — я нервно заметалась по земле, так как понимала, что сюда мне ходить теперь запрещено.
 — Не нужно слов детка, — она начала гладить меня по руке, своей шершавой ладонью. – Дорогая, а почему ты еще не на занятиях?
Что?! Дорогая? У этой злюки уже, наверное, на старости лет совсем крыша съехала! Ведь еще недавно я была для нее самой несносной ученицей в школе  — Эшли Бойн, а теперь дорогая – явно у нее проблемы с головой.
— Миссис Валенс, я не совсем вас понимаю…
— Ступай на занятия крошка, — она продолжала гладить мое запястье.
— Но вы ведь меня отчислили, — я удивленно смотрела на чокнутую маразматичку.
— Я тебя отчислила? – она вылупила на меня свои крошечные грязно-серые глаза, будто не понимая, о чем я говорю. – Да быть такого не может!
— С вами все в порядке? Вы себя нормально чувствуете миссис Валенс?
О чем она твердит? Похоже, у нее склероз уже начался, а я оказалась в самом эпицентре.
— Все со мной в порядке! – возмутилась директриса. – Как же я могла отчислить самую лучшую ученицу нашей школы, нашу гордость?
— Вы точно в порядке? – я смотрела на нее с опаской. То ли Валенс ерничала, то ли блефовала? Я даже не догадываюсь.
— Эшли, ты же идешь на золотую медаль. С какой стати мне тебя отчислять?
— Я, на золотую медаль?! – теперь я не на шутку удивилась, что аж руки начало трясти.
— А кто как не ты, может Наполеон?
Да, скорее Наполеон восстанет из мертвых, прежде чем я получу золотую медаль! Хотя, ни то, ни другое – неосуществимо и нереально.
— Странно… а к вам сегодня заходил Рендал Спирс? – нахмурив брови, я всматривалась в глаза полоумной старушки.
— Рендал, Рендал… а, это такой рыженький с веснушками? – директриса почесывала морщинистый подбородок, подозрительно посматривая на меня.
— Нет, Рендал Спирс – это такой русый и очень симпатичный, точно без веснушек.
— Тогда не заходил, не помню таких, — убирая руку от своего подбородка, невнятно бурчала она. – Деточка, ты иди на занятия, а я пойду выполнять свои прямые обязанности – учить, а ты выполняй свои – учиться, — миссис Валенс нерасторопно отходила в сторону своего светлого кабинета.
С чего бы это она так раздобрилась? Может магнитные бури, а может старуха уже окончательно сбрендила? Но что бы это ни было, я теперь снова учусь в средней школе Роуда.
Теперь-то Белинда окончательно меня возненавидит, ведь я порушила все ее планы и надежды, постараться охмурить Рендала, пока меня рядом не будет. Зато как обрадуются Стив и Жаклин – вот они-то хотят этого больше всего, чтобы я была рядом с ними.
Мы все дружим еще с первого класса, и никогда нас ничто не разлучало друг с другом, тем более какая-то чокнутая директриса. Но сейчас я снова с ними, и больше никто меня не отчислит, тем более, что я иду на золотую медаль, как говорит старая Валенс.
Золотая медаль – вот что действительно меня удивило в словах директрисы. У меня ведь не было хороших отметок с пятого класса – одни тройки практически. Нет, ну были, конечно, и нормальные оценки, но только по отдельным предметам, и в разное время.
А золотую медаль дают только круглым ботаникам, на кого я вообще не смахиваю. Неужели мне теперь придется прильнуть к их ужасной компании зазнаек-самоучек? Только этого мне не хватало!
Уроки почти заканчивались, а я так и не решилась пойти ни на один из них, так как мне еще трудно было представить, что директриса была со мной так вежлива и приняла обратно.
Пусть уроки я прогуляла, но в столовую зайти была совсем не прочь, тем более, что в желудке урчало так, что казалось, как будто там играет будильник с ужасным звучанием и трещанием.
Тут сейчас как раз таки было тихо. Народу человека четыре – не больше, не считая конечно поварих и посудомойщиц.
Среди этой небольшой кучки из четырех учащихся, сидел одинокий Рендал и пил томатный сок из небольшого стакана. Он сидел совсем один, что у меня аж в сердце что-то кольнуло. Рендал не замечал ни меня, ни окружающих. Он словно ушел вглубь себя и сидел без единого движения, без единого звука — просто пил сок.
Но я пришла в столовою, чтобы поесть, а не пожалеть беднягу Рендала. Потопав мелкими шажками к окошку с «обслуживанием», я взяла небольшой поднос, чтобы набрать разных вкусностей — естественно без мяса.
— Здравствуйте мисс Люнтек, — накладывая на поднос картофель фри, я поздоровалась с главным поваром этого заведения.
— Эшли Бойн? – сомневалась она.
— Да, а что-то не так?
— Все нормально, просто тебя же исключили, а ходишь ты все равно в нашу столовою, — помешивая какую-то похлебку огромной поварешкой, говорила мисс Люнтек. – Нет, мне, конечно, не жалко дать тебе лишнюю порцию еды, но…
— Меня не отчислили! – уточнила я, перебивая повариху. – С чего вы это вообще взяли?
— Вся школа гудит, а у меня как не странно большие уши, — она показывала на свои барабанные перепонки.
Да, если в нашей школе хоть что-то происходит, даже не столь глобальное, то все ученики и учителя об этом узнают в туже секунду — вот в чем отличие маленьких школ от больших. Если бы я училась в какой-нибудь Нью-Йоркской огромной гимназии с количеством учеников около двух тысяч, то про меня бы и не вспомнили никогда. Да и вообще никто бы и не знал, что у них была такая ученица как Эшли Бойн, которая славится неудачными оценками и плохим поведением.
— Странно, странно, — мисс Люнтек почесывала свой бородавчатый подбородок не очень чистой рукой, которая была в каком-то соусе и еще чем-то.
— Что странно? – докладывая на поднос банку колы, я удивленно смотрела на повариху.
— Еще утром подходила директор Валенс и жаловалась на тебя, да еще так грубо жаловалась. Я уже и подумала, что отчислила она тебя насовсем.
— Возможно, утром она была не в духе, а я учусь в средней школе Роуда, а точнее доучиваюсь последние два месяца. Так что все в полном порядке! — восторженно возгласила я.
— Эшли, я очень рада, что ты никуда не уходишь, а то я бы без тебя тут совсем заскучала, — она потянулась, чтобы приобнять меня и своим огромным весом снесла все, что лежало на стойке с обедами.
— Я тоже очень рада, что остаюсь, — я обняла ее в ответ.
Мисс Джорджия Люнтек единственная из всего школьного персонала, искренне желала мне счастья и добра. Остальные учителя, гардеробщицы, охранники, завхоз, завучи и даже уборщицы меня просто терпеть не могли и с нетерпением ждали моего выпускного.
Джорджия очень добрая женщина. Она не замужем и детей у нее нет. Я еще удивляюсь, почему жизнь так несправедлива к хорошим людям? Почему у старой грымзы Валенс есть муж, два сына, и дочь, которой была Джулия – эта та стерва с которой у меня постоянно разборки? Не понимаю.
Наша повариха, женщина весьма симпатичная и обаятельная, на мой взгляд, пусть и немного пухлая, но зато какой у нее бюст – это не то, что у меня нулевой размер, у нее размер шестой не меньше! Одевалась Джорджия по скромному: шерстяная кофточка с замком, темные джинсы, обувь без каблука. Ее короткие крашеные волосы всегда были собраны в небольшой хвостик, а на лице ни грамма макияжа. Я бы помогла ей разобраться со стилем, если бы конечно сама в нем разбиралась.
 Я подходила к одинокому столику Рендала, но тот даже не удосужился поднять на меня свои голубые глаза и посмотреть. Он сидел, до сих пор уставившись, только уже в пустой стакан, в котором раньше обитал томатный сок.
Место, где он сидел было прямо у окна, где много света и свежего воздуха, тем более когда оно открыто нарастопашку. Вокруг Рендала на дешевых обоях располагались различные призы и награды наших футбольных, баскетбольных и теннисных команд.
— Я присяду? – я выдвигала стул из-за стола, где сидел Ренд. – Ты не возражаешь? – пощелкав пальцами у его глаз, до сих пор смотрящих в стакан я старалась хоть немного привлечь внимание.
— Эшли! Нет, конечно, присаживайся, — он резко подорвался с места и хотел выдвинуть мне стул сам.
Конечно, интеллигентный Рендал как всегда ухаживал за слабым полом, но я не очень любила такие ласки — типа выдвинуть стул, поцеловать ручку при встрече, заплатить за тебя в кафе, уступить место в транспорте – нет, это вовсе не для меня. Я девушка независимая и простая, мне не нужен принц на белом коне.
— Я сама сяду, ненужно, — я убирала его руки от своего места и неуклюже присела, поправляя волосы.
— Ну, как знаешь, — он огорченно отошел от меня и уселся туда, где сидел до моего прихода.
— Эшли, ну как ты – снова учишься здесь? – Рендал приложил руки к своему рту, явно стараясь не проявлять радость.
— Да! Представляешь? Злючка Валенс сама подошла ко мне и извинилась, и сказала, что я иду на золотую медаль! – с невероятными эмоциями рассказывала я.
— Да ты что? Правда?! – еле сдерживая, наворачивающуюся улыбку, Рендал продолжал закрывать рот рукой.
— Так это ты?
— О чем ты, Эшли? – блефовал он.
— Это ты поговорил с Валенс? – я толкнула его в плечо, чтобы тот прекратил врать.
— В какой-то мере – да.
— В какой-то мере? Да она теперь стала относиться ко мне, как к королеве Англии!
— Даже так? Видно я немного перестарался, — бурчал себе под нос Рендал.
— Но как?
— Что как?
— Она сказала, что тебя сегодня вообще не видела. Как ты смог с ней поговорить? Магия?
— Нет никакой магии, — улыбался он.
— Тогда что? Может твой дар заставлять людей делать все, что угодно одним взглядом?
 — Тут тоже не угадала, — улыбка стала еще больше. – Никакой магии, и никакого дара. Это всего лишь Даррелл.
— Даррелл? Это твой друг?
— Да. Помнишь, я тебе о нем рассказывал?
— Помню, он еще умеет документы подделывать. Способность – подчинение, — я старалась показать Ренду, что помню, всех о ком он мне говорил. — Помню, Рендал, помню…
— А ты внимательно тогда слушала.
— И что же Даррелл сделал? Подчинил ее себе?
— Нет, это было бы слишком рискованно для больной старухи, — смеялся он. – Даррелл представился твоим кузеном и в тоже время налоговым инспектором. Он показал директрисе удостоверение, на подделку которого у Даррелла ушло не больше пяти минут, и сказал, что если она тебя не возьмет обратно, то он арестует ее за неуплату налогов государству.
— А откуда вы узнали, что у нее задолжность перед государством? — удивлялась я.
— Да брось, Эшли, сама подумай, как у престарелой директрисы, которая живет в полной роскоши и берет взятки, и нет долгов? – он смотрел на меня, продолжая улыбаться, считая себя самым умным. – Конечно, мы все проверили по старым связям, мы же не совсем идиоты вот так с бухты-барахты! Выяснилось, что директриса Валенс задолжала государству 24.973$ и три цента. Мы и решили ее немного напугать.
— А вы сами не боитесь, что вскоре к ней придет настоящий инспектор? – опасалась я.
— Эшли, это наши проблемы, а твоя единственная проблема сейчас учиться, — почесав затылок, говорил Рендал.
Ничего себе единственная проблема! Учиться для меня сейчас, в свете нынешних событий – просто сказка! Конечно, если не считать, что меня хотят прирезать огромным ножом, девушка Ренда меня тоже убить не прочь, мама алкоголик и в жизни все - не слава богу, то может школу и можно считать самой главной ПРОБЛЕМОЙ.
Меня иногда раздражал Рендал, вот например как сейчас. Он мне папочку напоминает, который только и твердит о моих недостатках и учебе.
— Почему ты так себя ведешь? – я уже доедала порцию картофеля фри.
— Как?
— Зачем ты так печешься обо мне?
— А ты не понимаешь?
— Нет…
— Потому, что люблю, — он снова отвел глаза в другую сторону.   
Неужели он меня и вправду любит? Нет, этого не может быть! В моей нынешней ситуации вряд ли меня хоть кто-то может любить, а тем более такое божество как Рендал.
— Ты любишь меня как друга? – волновалась я.
— А ведь не так давно я задал тебе тот же вопрос, — он повернулся и начал теребить мои волосы. – И что ты ответила?
— Ты ведь прекрасно понимаешь, что ты для меня больше, чем друг…
— Вот, на что я говорю то же самое, — он продолжал накручивать прядь моих волос на палец.
 — Почему ты такой загорелый? – я старалась свести эту тему любви куда подальше, так как еще не отошла от шока, что Рендал ЛЮБИТ МЕНЯ. Поэтому я и задала такой глупый вопрос.
А ведь действительно Рендал был очень загорелый и смуглый – конечно не папуас, но все равно. Я почему-то считала, что вампир боится выходить на солнце, кожа его белая как снег и клыки здоровенные. Ах да, я и забыла, что Рендал вовсе не вампир – он другой. Но я все равно привыкла называть людей, пьющих кровь вампирами, хотя, их никогда в реальности и не видела, но все равно привыкла, как бы он этого не отрицал.
— А что, мне нельзя быть загорелым? – насторожился Рендал.
— Ну, ты же… ну как? – заикалась я от волнения. – Ты ведь вампир, а у вампиров кожа белая.
— Эшли, ты уже надоела называть меня вампиром!
— Но ведь ты сам мне разрешил называть тебя так, как я захочу.
— Ты можешь меня так называть, но я от этого не становлюсь вампиром и не был им никогда, — он все больше улыбался, и от этого у его глаз появлялись морщинки.
— Но ты пьешь кровь!
— Потому что это необходимость, — он смотрел на меня как на чокнутую.
— Значит вампир! – я продолжала доказывать свою правоту.
— С таким же успехом, я могу назвать тебя вампиром, — он продолжал смеяться над моими опасениями.
— Почему?
— Ты ешь пищу? – «вопросом на вопрос» было в репертуаре моего защитника.
— Ну конечно, ведь без этого я погибну, — удивилась я, и немножко, начала чувствовать свою вину перед Рендалом, а еще понимать, что не права.
— Если мы не будем пить кровь, то тоже погибнем, — спокойно говорил он. – Эшли, мы абсолютно такие же люди как ты, как твои родители, друзья, просто мы едим немного не ту пищу, и мы немного посильнее вас.
— Немного?!
— Хорошо, мы намного сильнее вас, но это не дает вам права называть нас — вампиры.
— Извини, если обидела, — я жалостливо смотрела на грустного Рендала, так как чувствовала себя очень виноватой.
— Я и не обижаюсь, просто пойми, Эшли, что я также как ты, могу любить и сострадать. Если бы я смог отказаться от крови, как от наркотиков, то сразу бы завязал, но не могу.
— Раньше ты говорил, что не пьешь кровь, когда мы с тобой только познакомились, — говорила я.
— Я не хотел тебя отпугивать этим в первый же день, поэтому наврал, — виновато шептал Рендал.
— Ты, и соврал? Да не может быть! – пробормотала я с сарказмом в голосе.
— Я не такой идеальный, каким могу показаться…
— Да ты что!
— Не ерничай, Эшли, тебе это не идет, — нехотя сказал Рендал, обиженно посмотрев на меня.
— Так почему же ты такой загорелый?
— Мы полгода назад были в Испании.
— Отдыхали?
— Скорее работали, — с дрожью в голосе пробормотал он и как-то нервно затеребил солонку в руках.
— Я поняла - очередная жертва Дайна?
— Ты правильно поняла, — Рендал начал нервничать еще больше. – Я помню его глаза…
— Чьи глаза?
— Того парня, которого убил Дайн – он был слепой.
— И у этого ублюдка даже в душе ничего не екнуло? – возмущалась я.
— У Дайна нет души, можно было тебе это понять, — он с психом кинул солонку в угол стола. – Мы не смогли спасти Хулиана, не смогли!
— Кто такой Хулиан?
— Тот слепой парнишка, его так звали, я не смог его спасти! Или не смог или не захотел? Я сам не знаю, и не могу понять. Хулиан был сыном известного Испанского бизнесмена, который миллионы лопатой загребал. Но отец не захотел выкупать сына, когда Дайн попросил взамен пять миллионов евро.
— Как не захотел? – волновалась я.
— Вот так просто - не захотел. Этот грязный зажиточный кабан решил не платить, он думал, что Дайн просто отпустит его сына-калеку.
— Разве так можно со своим собственным сыном? – я не понимала, как можно так поступать со своим ребенком, даже если он слепой.
Мы с Рендалом продолжали сидеть в уголке столовой. Я уже давно съела свой обед, а Ренд уже выпил стаканов пять томатного сока. Он любил томатный сок, как я поняла, может, потому что он похож на кровь по цвету, а может и по вкусу.
— Можно, Эшли, — расстроено он опустил покрасневшие глаза. – Хулиана убил не Дайн, а его собственный отец, может и не своими руками, но все равно убил. А я не смог спасти его!
— Рендал, всех не спасти…
— Знаешь, когда он умирал, он смотрел на меня, понимаешь – смотрел! — перебив меня, он стукнул по столу рукой, что все поварихи повернулись в нашу сторону. – Я не смог ему помочь, впрочем, итак никому не помог.
— Ничего страшного, все в порядке, — повернувшись к поварам и оставшимся учащимся, я успокаивала людей. – Ты ни в чем не виноват, я вообще считаю тебя святым, — встав с места, я подошла к Рендалу и обняла.
— Он как будто снова прозрел, когда его убивали, а ведь парню было всего девятнадцать – совсем молодой, еще вся жизнь была впереди, но из-за меня все рухнуло!
— Не вини себя, его уже не спасти…
Сейчас Рендал был таким беспокойным и несчастным, мне хотелось чем-нибудь помочь, но я не могла. Ведь кто я — простой человек?
— А знаешь, чего я больше всего боюсь? – он взял меня за руку, когда я его обнимала.
— А ты можешь бояться?
— Как все люди, — он прижимал мою руку все крепче. – Я больше всего боюсь, что потеряю тебя…
— Ты боишься меня потерять? – на этот раз Рендал уж слишком меня удивил.
— Да, и с этим страхом я каждую ночь засыпаю и просыпаюсь, если это конечно можно назвать сном, так как сплю я по два часа в день. Мне страшно, Эшли. Мне страшно от того, что я не могу обеспечить тебе полную безопасность от Дайна, — с глаз Рендала покатились серые капли воды, похожие на слезы. Я тогда впервые увидела, как он плачет и это ужасно.
— Не волнуйся, я сильная, — мне тоже хотелось заплакать от такой заботы и любви. – Я живучая тварь, как говорил мой сумасшедший дедушка, только раньше я не предавала значения его словам. 
— Ну да, я еще не видел таких, — его слезы переросли в улыбку, которая делала его лицо еще прекраснее. – Ты особенная. Я еще не знаю, почему Дайн начал на тебя охоту, но догадываюсь, что он это начал не просто так.
— Рендал я много думала и решила, что нам с тобой все-таки не нужно встречаться, — отходя от него, я виновато посмотрела. — Айрис, она твоя девушка уже много лет, а я свалившаяся проблема, зачем я тебе нужна?
В школе сейчас весь народ ушел, а столовая потихоньку закрывалась. Учителя уроки не вели в такое время, поэтому и есть, никто не ходил. Но мы не замечали время, так как тема была очень деликатная.
— О чем ты лопочешь? – он удивлялся смене моего настроения.
— Ты ведь с Айрис, а я не лишний лист бумаги в интересном глянцевом журнале, вроде неудачной картинки на обложке или лишнего заголовка, — я отходила от него все дальше.
— Мне не нужна Айрис…
— Рендал, ты можешь, в конце концов, определиться кто тебе нужен, а кто не нужен!? Да, что ты за человек? Как ты можешь встречаться с обоими? У меня в голове не укладывается! Ты, ты, ты кабель, – у меня началась дикая истерика от такого поведения моего возлюбленного и я колотила его своими слабыми ручонками, но нанести какой-либо вред никак не могла.
— Мы расстались с Айрис, — он аккуратно убрал мои руки от своей груди и прижал к себе как можно крепче, чтобы я успокоилась и перестала плакать. – Мы больше не вместе.
— Правда? – вытирая потекшую тушь с глаз, я немного оживилась.
— Да…
— Это же просто замечательно! То есть мне очень жаль… — но в душе я была ужасно счастлива.
— Да ладно, не блефуй, я знаю, что для тебя это хорошая новость, как и для меня, — он улыбался.
— Зачем?
— Я думаю, ты сама знаешь, что я тебя люблю, а больше и не зачем.
— И как она отреагировала?
— Айрис немного неуравновешенный человек и я не хочу…
— Как она отреагировала? – еще раз спросила я, перебивая его объяснения.
— Неудачно, как отреагировала бы любая, — было видно, что он чего-то недоговаривает, или не хочет.
— Что она сказала?
— Эшли, тебе не понравится, — нехотя говорил Рендал.
— Раз уж мы теперь вместе, то тебе придется говорить мне каждую мелочь, так как у нас не должно быть секретов, — я снова присела за стул.
— Она сказала, что убьет и меня, и тебя, — спокойно сказал Ренд. – Ты довольна?
— Что она сказала?!
— Она сказала, что если я буду с тобой встречаться, то убьет нас обоих, но сначала тебя,  – на этот раз Рендал был совсем не многословен, а выражался достаточно точно и понятно.
— Ты же сам говорил, что не нужно слушать Айрис, правда? – я все же надеялась, что Айрис такое сказала только потому, что была не в себе от неожиданного разрыва с Рендалом.
— На этот раз стоит прислушаться, нужно быть постоянно начеку, — насторожил меня он. – Конечно, вряд ли Айрис на тебя нападет, но все же, не расслабляйся, да и я тоже буду остерегаться.
— Она скоро успокоится, пострадает, да успокоится, — я сама прекрасно понимала, что несу полную ахинею.
Как она может успокоиться? Тем более что Айрис прожила с Рендалом больше трех веков, а такое не прощается. Некоторые жены убивают своих мужей, после трех лет совместного брака - это бывает из-за алкоголя, измены, наркотиков – да хоть от чего! Я бы не простила на ее месте, но может она только снаружи кажется такой агрессивной, а глубоко внутри эта девушка божий одуванчик.  Хотя, если Айрис меня убьет или попытается, то это ее не оправдает.
Вряд ли она такая хорошая, как я ее назвала — божий одуванчик, она скорее пустынный кактус, и чтобы из этого кактуса воду достать, нужно было сначала исколоть все пальцы, а потом наслаждаться лишь одним малюсеньким глоточком воды.
 — Дети, завязывайте с разговорами! – из своей поварской каморки кричала мисс Люнтек. Она уже давно собиралась идти домой, но мы ее задерживали.
— Конечно, мисс Люнтек, мы уже уходим, — вскоре ответил Рендал.
Я знала, что на этой ноте наш разговор еще не закончен. Но мне нужно было узнать остальное именно сейчас, и именно здесь в этой столовой, где никто не мешает.
— Мисс Люнтек… — обращалась я к уходившей поварихе.
— Да, Эшли, я слушаю. Ты что-то хотела?
— Вы столько для меня сделали и…
— Я ничего для тебя не сделала, и не надо меня выставлять такой замечательной, — она улыбнулась, я ее немного задобрила.
— Я хочу сделать что-нибудь и для вас.
— Что, например?
В данный момент Рендал надевал свою потертую куртку, даже не подозревая, что мы еще не скоро уйдем.
— Посмотрите как здесь грязно, а ведь вам завтра приходить с утра пораньше и убирать все это.
— Ты к чему клонишь? – она начала догадываться к чему.
— А хотите, я все уберу? – подлизывалась я к уставшей мисс Люнтек.
— Нет, Эшли, я не позволю тебе одной возиться с этим хламом, так что нет…
— Я помогу! – выкрикивал Рендал из угла стола, хотя уже оделся.
— Ну, что ж, дело ваше, — обрадовалась добрая повариха. – Только детки, вы тут мне не шалите!
— Мисс Люнтек, о чем вы?
— Ладно, не берите в голову! – она протягивала нам ключи от корпуса столовой. – Как только закончите, то закроете вон ту дверь, и ту, и ту.
— Я все поняла, — я улыбалась в ответ, понимая, что сейчас мы с Рендалом остаемся наедине.
— Ах да, вот еще, директрисе, о вашей ночной уборке знать совсем необязательно, — она вышла из столовой и в последний раз улыбнулась мне. Больше я никогда не видела добрую и обаятельную повариху Джорджию Люнтек, но об этом потом…
— Рендал, мы сейчас одни, — намекала я на что-то нехорошее Рендалу. – Одни в этом помещении на всю ночь, — я подходила все ближе к парню.
— Да? А зачем ты вообще попросила здесь остаться? – насторожился он.
— А ты не догадываешься? – я была на расстоянии вытянутого пальца от Рендала и расстегивала пуговицы на его куртке.
— Пока не очень…
— Сейчас узнаешь, — я прильнула к его губам и начала целовать.
— Эшли… так… не… нужно, — в перерывах между блаженными поцелуями, успевал проговаривать Рендал. – Ты… еще… сама… не… готова. Еще… рано…
— К чему не готова? – я резко оттолкнула его от себя.
— Ну, к этому, — невнятно бурчал он.
— Так к чему же? Скажи, только громко скажи, чтоб я услышала!
— Ну, к этому – к сексу, — все-таки Рендал прошептал очень тихо, почти мне на ухо.
— К сексу?! – я очень громко засмеялась над поведением Рендала и над его нелепым ответом. – Я не собираюсь спать с тобой, по крайней мере, сейчас!   
— А зачем ты тогда начала так страстно целовать?
— Вроде большой мальчик, а ведешь себя как глупый маленький ребенок! – возмущалась я. – Если бы каждый поцелуй тут же приводил к сексу, то нас бы развелось как китайцев, у которых это так и есть. Рендал, а может ты родом из Китая?
— Ты знаешь, откуда я родом, а точнее… я и сам не знаю, откуда, — он сменил лицо на угрюмую мордашку.
— А каково это – жить, не чувствуя боли? – я немного перевела тему, как любила делать это часто.
— Я не чувствую боли, но ощущаю ее вот здесь, — он приложил мою ладонь к своему холодному, как лед сердцу. — Эта боль не как у тебя.
— Но я не слышу пульса. Оно у тебя не бьется?
— Нет, и от этого мне ужасно больно, но эта иная боль, не такая как у людей, — он убрал мою руку со своего остановившегося сердца.
— Вот – послушай, — я взяла его ладонь и проделала все, то же самое, что делал он, пять секунд назад – приложила к сердцу. – Что ты чувствуешь?
— Ничего…
— Мое сердце тоже ни такое как все, — я выдала ему тайну, о которой знает только моя мама и папа, но ведь Рендалу можно доверять, так как он мой спаситель и возлюбленный в одном обличии.
— Но как такое может быть? – он удивился, что есть люди с незаряженным сердцем.
— У меня очень редкая болезнь, и я каждый день живу в страхе за свою жизнь. Вот сейчас пульс просто не прослушивается, а в один прекрасный момент он может просто остановиться, — я прижалась к груди Рендала и опять заплакала.
— Все будет нормально, ты еще долго будешь жить, даже дольше меня, — утешал он меня, но последние слова он явно выкинул сгоряча.
— Ну, до твоих лет даже черепахи не живут, — я улыбнулась сквозь слезы. – Ты меня, наверное, истеричкой считаешь?
— Нет, что ты? Просто есть одна фраза «Когда много плачешь, слез выливается еще больше с каждым разом, но когда плачешь слишком много – эти слезы и вовсе заканчиваются», ты поймешь, когда слезы лить не нужно, а пока, делай это, сколько захочешь. Я не знаю, к чему я это сказал, но может тебе когда-нибудь пригодится.
— Замечательная фраза, скорее не фраза, а мудрость. Кто автор?
— Я, — улыбнулся Ренд, и мы принялись за мойку грязной посуды.