Объятия - Христюк Виктория

Яркий солнечный свет постепенно проникал в душную, прокуренную кухню. На столе пепельница с горой окурков, недопитый, холодный чай, куча полурастерзанных тетрадей… На полу: деревянный табурет окружённый смятыми листами бумаги и разодранными холстами картин.

- Я так устал… - произнёс он шёпотом.
- Какая знакомая фраза. Ты так часто произносишь её в последние годы.
- Откуда ты знаешь, что я говорю? Это вообще, тебя совершенно не касается!
- Ну, да! Конечно, не касается… Ты падаешь! Ты видел себя в зеркале? Где тот человек, который когда-то открывал выставки и поражал всех своими картинами?
- Заткнись…
- Нет. Я буду говорить! Я знаю намного больше, чем все те, кто тебя окружал в этой жизни.
- И что же тебе надо от меня?
- Мне? Ничего. Единственное из-за чего я здесь сейчас нахожусь – это твоё желание. Если бы не оно, то я бы сейчас не говорила  с тобой.
Медленно встав с пола, он закурил очередную сигарету и сел на табурет.
- Мои желания давно сгнили. У меня ничего не осталось.
- Я знаю об этом. Недавно я перечитывала твои дневники, и поняла, что всё усугубилось. Ты больше не пишешь картины. Твои краски высохли, а кисти уже как несколько месяцев валяются под шкафом в пыли.
- Вот значит где они… А я то думал, что их кто-то украл…
- Как странно слышать от тебя такое. Кто же их мог украсть, если ты уже несколько месяцев не выходишь из своей квартиры и ни с кем не общаешься?
- Я забыл, что есть кто-то кроме меня. Или они забыли что есть я? Ничего не понимаю. – затушив сигарету проговорил он.
- Я могу рассказать тебе что было, пока ты в течение нескольких месяцев питался сухим собачьим кормом и водкой с чаем, но захочешь ли ты слушать это?
- Мне всё равно… делай что хочешь, хуже уже не будет. Последние годы, вернее месяцы, которые превращались в эти годы, выпали из моей жизни. Я засыпал в мае, а просыпался в августе. Я даже не знаю какой сейчас год…
- Как же это не похоже на тебя! Особенно, когда ты кричал в открытое окно, стоя на подоконнике, что ненавидишь всех, когда рыдал несколько суток, когда осознавал, что даже друзья забыли про тебя. Когда ты разбивал все телефоны в квартире об стены. Когда ты сжигал свои картины в ванной, рыдая и проклиная всё на свете, понимая, что они никому не нужны, после того, как вдохновение покинуло тебя. Когда ты падал на пол и целыми днями смотрел в потолок, теряя себя… Когда ты стал спиваться... Ты очень часто звал меня. Я приходила. Потом ты меня прогонял, и я смиренно уходила. Но теперь я вынуждена потребовать от тебя действия! Ты должен решить, чего ты хочешь! Это не может продолжаться так долго, да ты и сам прекрасно знаешь, чем это грозит…
Он поднял глаза на неё, в них сверкали огоньки безумия.
- Сжёг картины… я помню… помню, как полотна превращались в прах. Помню как пытался задушить в себе чувство обиды… Помню, как порвал последнюю ниточку с внешним миром, когда понял, что мои руки больше не могут творить…
- Ты должен освободиться от обид. Ты должен поверить в то, что ещё можешь творить. Вдохновение приходит лишь к тем, кто не опускает рук.
- Знаю… Но… В последний раз, когда был в центре города, я увидел на асфальте следы мокрых ног. Я шёл по этим следам. Я видел, как иногда они кружили вокруг одних и тех же мест, потом шли обратно. В итоге они привели меня к жилому многоэтажному дому. Мне было тяжело идти по следам в подъезде и на лестнице, ибо они там были трудноразличимы, но моё распалённое любопытство было неуёмным. Я шёл. Шаг за шагом я приближался к разгадке тайны. Следы привели меня на крышу. Я продолжал идти по ним, желая узнать финал этой бессмысленной истории…
- И что же было дальше?
Он поднял глаза и посмотрел в окно.
- Эти следы привели меня к краю крыши, где они и закончились. При этом их форма, форма этих последних следов, была не такой как обычно. Они были размазанные, растёкшиеся и бесформенные, как будто бы кто-то долго не решался сделать то, зачем пришёл сюда. Если бы я не знал, что это следы ног, то я бы врядли догадался, что два этих пятна были ими. Потом вой сирен скорой помощи разрезал тишину. Крики и вопли снизу доносились до меня эхом. Но я не посмотрел вниз. Я испугался… Потом я долго сидел на крыше. Я курил и думал. Тогда я многое определил для себя, но это были всего лишь мысли.
- Я помню, как ты позвал меня на крышу. Это было как раз тогда. До этого ты никогда не звал меня настолько отчаянно и отрешённо.
- Мне нужно было понять, и я понял, что всё это очень просто, но даже самое простое, порой так тяжело сотворить.
- Ты должен понять, что я не играю с тобой. Ты мне всегда нравился, своим твёрдым характером, непроницаемостью. Твои холодные глаза всегда вызывали уважение и даже некоторый трепет. Ты был творцом! Твоими картинами восторгались все приходившие на выставки. Тебя боготворили и обожали!  И вот сейчас…
- Замолчи! Прошу тебя, замолчи!
- И вот сейчас ты сидишь и плачешь докуривая бычки, которые находишь на полу, в рваном костюме и заляпанной рубашке. Волосы стали длиннее, но они спутаны и похожи на один большой комок. Айсберги глаз стали таять. Теперь ты совсем другой. Но и таким ты мне нравишься. Ты стал более безумным. И если бы ты сейчас взялся за новые работы, то они стали бы в сто крат лучше твоих старых. Порой мне кажется, что ты познал что-то такое, что полностью уничтожило тебя и возродило из праха заново.
- Я не могу писать картины! Я НЕ БУДУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! Вдохновения нет! Музы нет! НИЧЕГО НЕТ! Только я и эти кривые руки, которые не могут совладать с собой!
- Печально… Жаль, что даже друзья покинули тебя. Они могли бы помочь тебе вновь творить.
- О, Господи!!! Эти друзья… Это просто ЛЮДИ! Люди, которые забыли меня, как только я потерял свою известность и перестал появляться в свете. Все они… - задыхаясь в собственных слезах пытался договорить он, - все они предали… они меня предали…
- Ты сам порвал связь с ними. Помнишь? Тебе звонили и писали письма, но ты не брал трубку, и рвал на клочки все письма даже не вскрывая конверты.
- А ты знаешь, зачем я это делал?! По началу я тоже верил в эту дружбу! В этих лицемеров! Но потом… Я понял, что всё это просто обман. Они звонили, и не знали о чём со мной говорить, а когда я рассказывал о своих мыслях, воцарялась пауза, после которой, мне МОИ ДРУЗЬЯ советовали обратиться к психотерапевту! ВОТ ИХ ПОМОЩЬ! ИДИ В ПСИХУШКУ! А письма! Ты знаешь, зачем они писали мне две-три строчки??? Нет? Так вот я тебе скажу зачем! Всё это они делали для того, что бы быть на виду, что бы выражать псевдо заинтересованность моей персоной. Они рассчитывали, что когда я выйду из творческого кризиса, и вновь стану популярным, возобновится наше общение. Общение ни о чём. Банкеты, за которые им не придётся платить… Они просто использовали меня! И когда я просил их о помощи, они даже не знали, что делать! Они просто отходили всё дальше и дальше, пока вовсе не пропадали из виду…
 
- Да, такова жизнь. Никто в этой жизни никому ничего не должен.
- Как же ты права… И я ненавижу тебя за это! И ненавижу себя за то, что был так беспечен когда-то… так добр и щедр…
- Доброта и щедрость, это хорошие качества и ты не должен винить себя за то, что рядом с тобой оказались просто не те люди. А вот ненависть это очень плохое чувство. Меня многие ненавидят и презирают, считают меня слабой. Хотя на самом деле - они слабы. А некоторые безумно любят. Некоторые думают обо мне всю жизнь, а некоторые требуют встречи настырно и настойчиво, как ты. А я добра ко всем. Люблю всех. Если меня зовут, я всегда прихожу, всегда помогаю, утешаю и успокаиваю. Я не могу иначе.
- Мне страшно… мне страшно слышать то, что ты говоришь мне сейчас…
- Почему?
- Потому что ты говоришь о добре, об утешении, понимании, которого мне так всегда не хватало в этой жизни и от тебя исходит не тепло, а холод. Ты любишь, но я чувствую, как от этих слов веет одиночеством.
- Ты проницателен. И это говорит о том, что ещё не всё потерянно. Если ты можешь чувствовать, значит, можешь и творить. А я счастлива от того, что свободна и могу дарить свободу другим. Я просто говорю им то, что пробуждает их. И вот, когда ледник начинает своё движение, тогда и начинается новый период. Период свободы!
Он в первый раз поднял глаза и посмотрел на неё.
- Как бы я хотел освободится от всего этого… Сбросить эти путы привязанностей, чувств, обид… Я так устал от этого всего…  В моей жизни ничего не осталось кроме тебя… Ты единственная, кто никогда не покидал меня, и практически всегда была рядом. Я так часто звал тебя, когда мне было плохо, и ты всегда приходила и говорила те слова, которые мне не мог сказать ни один даже самый близкий человек. Однажды, ещё в те далёкие времена, когда меня настиг творческий кризис, и я пытался делать всё машинально, но ничего не выходило, я сказал своей любимой жене, что мне безумно плохо, что мне нужно вдохновение, нужна помощь. Рассказал ей, что уже который день я не могу найти себе места, что чаще обычного выпиваю спиртное, что у мне постепенно пропадает интерес к жизни…
- И что же она ответила тебе?
Он ухмыльнулся сквозь слёзы.
- Она сказала мне, что я конченный и никчёмный. Что все 25 лет она жила со мной только из-за моей популярности хоть и маленькой, но всё же, и из-за денег. Она просто сказала мне, что я был лишь вещью для неё…
- Любовь бывает разных вкусов, и лишь избранным дано отведать её настоящий вкус.
- Любви нет! Я потерял веру в неё! Как Она, ту, которую я боготворил! Которой я посвящал целые выставки! Как Она могла видеть во мне мешок с деньгами?! Она каждый день ложилась со мной спать, думая о том, какой я ничтожный! После того, как она ушла, я понял, что в этой жизни мне больше ничего не нужно. Это было полное разочарование…
- Тебе нужно вдохновение!
- Нет… Я не хочу и не могу… мои руки трясутся уже второй месяц. Я ничего не хочу… Я устал. Я так устал от всех! От лицемеров, которые воровали мои картины и выдавали их за свои, от друзей, которые завидовали моему маленькому успеху, от близких, которые видели во мне лишь денежные купюры… Всю жизнь я искал понимания и искренности… Помнишь мою картину «Порыв»?
- Да, это одна из моих любимых картин.
- Когда я её писал, то думал о тебе. Это была моя самая последняя попытка начать писать картины, и как мне казалось, я уловил песнь Вдохновения. Потом позвал тебя и ты пришла. Мы говорили всю ночь и ты мне сказала, что ещё рано опускать руки. Что можно ещё выбраться из этой ямы… Видишь что теперь со мной?
- Я бы очень хотела тебе помочь, но ты должен всё сделать сам…
- О, Господи! Да что же это за наказание! Мне нужна помощь! Ты видишь?! Я погибаю! Помоги мне! ПОМОГИИИ!!! Я люблю тебя!! Слышишь?!  ЛЮБЛЮ!!! Все эти месяцы проведённые в полубессознательном состоянии я бредил тобой!
- Я знаю…
Воцарилось молчание. Он нервно курил и смотрел в окно. На улице кипела жизнь, кругом ходили люди, но от них веяло чем-то неприятным. Холодом. Отстранённостью. Безразличием.
- Обними меня… - сказал он едва слышно, - обними меня на прощание… Я очень прошу тебя! Обними меня крепко, как только сможешь… Я хочу почувствовать тебя. Прочувствовать. Я хочу поверить в то, что ты действительно существуешь, а не то, что это бредовая картина моего сознания… Прошу… обними меня… мне так плохо…
- Я давно хотела это сделать, но не знала хочешь ли этого ты… Подойди ко мне…
Медленно отойдя от окна, он затушил фильтр сигареты об стол и в одно мгновение  оказался на табурете…
- обними меня…
Она медленно и нежно обвила его шею своим руками – верёвками. Объятия стали сильнее, когда табурет качнувшись, ушёл из-под его ног. Казалось, что она боялась того, что он упадёт и поэтому ещё сильнее сдавила свои объятия. Он стал задыхаться. В этот момент, воздух из открытого окна показался ему таким сладким, а солнечные лучи, будто на прощание устроили красивые игры света и тени. Ему казалось, что Мир  вокруг вдруг резко преобразился. Небо стало более насыщенного цвета, а листва на деревьях, стала похожа на сотни изумрудных капель, которые перезванивались между собой. Свежий ветер ласкал его напряжённое лицо, которое было одновременно искажено страданием и удивлением. В голове возникали сотни мыслей, которые молниеносно сменяли друг друга. Картины из прошлого проплывали как в кино на быстрой перемотке… Вдруг из его глаз хлынули слёзы, и пытаясь поймать воздух руками он прохрипел:
- Я хочу жить!
Но, чувствуя, как немеет тело, он понял, что это конец его истории.
 

Ночь… На столе перевёрнутая пепельница вокруг, которой гора окурков, недопитый, холодный чай с плесенью, куча полурастерзанных тетрадей… На полу: сломанный деревянный табурет, который валяется у окна в окружении исписанных неровным подчерком, смятых листов бумаги, разодранных холстов картин, и  разбитой в дребезги люстры, от которой тянется верёвка, похожая на змею, плотно обивающая его шею…
Очнувшись, он медленно открыл глаза.  Долго вглядываясь в бархатное покрывало ночи, усыпанное яркими звёздами, и вдыхая аромат ночи, он прошептал:

- Этот Мир…  он действительно изменился!
            После этих слов он почувствовал, как тепло разлилось по его телу. Это тепло несло в себе жизнь, то, что когда-то было практически бездумно потеряно.

Сняв с шеи петлю и встав на ноги, он целенаправленно,  шатаясь и держась за стены, пошёл в комнату. Упав на колени, он потянулся, и левой рукой достал из-под шкафа кисти, которыми когда –то, очень давно, писал свои картины.

- Ледник начал своё движение… Спасибо тебе… 
 
 

Widow
28/05/2010