Быть вместе, Глава 20, гей-повесть

Утро нового дня…как же я его не хотел! Начать с того, как у меня болело все тело: будто я не с одним Игорем занимался сексом, а с целой сборной России по футболу… «И поделом…» - мрачно думал я, ощущая, как ноют ноги и спина. «Жалко, что он меня ремнем не отодрал – для верности, чтобы у меня уже точно на него ни разу больше не встал».

Но физические ощущения  не шли ни в какое сравнение с тем, как я себя чувствовал морально. А чувствовал я себя последним дерьмом. И оправданий мне не было никаких. Я проснулся чуть меньше часа назад, и за это время успел прекрасно все вспомнить, проанализировать, разложить по полочкам…чтобы понять, что то, что произошло ночью – было самой настоящей изменой: моей добровольной изменой. Никаких поводов мне Игорь не давал, ни к чему не принуждал, а встал у меня на него не ночью – перед его приходом, а гораздо раньше – наверное, как только мы сюда приехали и на пару минут остались наедине. И думал я о нем весь день, и домой так отчаянно стремился, потому что понимал, что могу не выдержать…

Странно, но чем жестче я обнажал в своем сознании безжалостные факты, тем меньше испытывал эмоций. Нет, это был не пофигизм, гораздо страшнее – я как будто замерзал изнутри. Я не представлял, как я встречусь сегодня с Женькой, КАК посмотрю ему в глаза, как смогу обнять, поцеловать? И даже ни разу не возникло предательской мысли: «А может, пронесет, «рассосется»?» Нет, я точно знал, что я расскажу Жеке все, как было – разве что без подробностей, ему и так будет больно. Я должен пройти через это – глядя в  глаза бесконечно любимому, дорогому мне человеку, сказать: «Я изменил тебе. Я занимался сексом с другим, я сам этого хотел» - иначе моя измена прорастет во мне и оставит глубоко в подсознании возможность повторения. Мне не нужно быть психологом, чтобы это понимать. Я должен пройти через боль, унижение, вымаливать прощение и до истерики бояться, что меня не простят. Тогда – я надеялся – у меня выработается стойкий иммунитет к подобным «загулам на сторону». Я был сам себе противен. Боже, как я еще недавно осуждал Ури! Не понимал, как Мишель может его терпеть, прощать и принимать каждый раз назад в свою постель! А теперь мне оставалось только надеяться, что Джен захочет видеть меня после того, как все узнает. Лично я видеть себя больше не хотел.

- Саша, просыпайся, пора завтракать и ехать домой! – требовательный стук в дверь заставил меня вздрогнуть и съежиться. Голос у Игоря был бодрый и «рабочий»: вроде и доброжелательный, но с оттенком приказа. Я мысленно поблагодарил высшие силы за то, что он не зашел: не хотел сейчас его видеть, и тем более, что-то обсуждать.

- Хорошо, я сейчас спущусь! – ответил я, поразившись, как спокойно и уверенно говорю. Хотя, все правильно: мне нужно сэкономить моральные силы на разговор с любимым, волноваться сейчас из-за кого-то еще я не собираюсь. Я встал, охая и морщась, как мог быстро оделся. В комнате не было зеркала, а мне очень хотелось осмотреть себя на предмет синяков и засосов. С другой стороны…какая разница, если я все равно не собираюсь ничего скрывать? Телефон у мня за ночь разрядился – что не добавило мне настроения совершенно. Теперь, если Жека пытался дозвониться, фиг знает, что он подумал, почему я отключил связь… Все не слава Богу…

Я нашел всю честную компанию в той же гостиной: ребята с аппетитом уплетали какие-то бутерброды, перекидывались шуточками… Меня встретили громкими приветственными возгласами, усадили за стол. Черт, почему они делают вид, что ничего не знают?! Ведь я орал ночью так, что, наверное, распугал всех белок в окрестном лесу! И вообще, у меня на лбу написано: «****ь, игорева подстилка»!

Я вдруг заметил, как Ирина краснеет и интимно улыбается на откровенные взгляды Павлика, как они стараются оказаться поближе друг к другу…вспомнил, как вчера фотограф упоминал свою жену… Твою мать, как же это все мерзко… «рандеву»… бордель на выезде… Тем более не хочу ввязываться в этот бизнес, в котором измены по выходным даже не удивляют никого…

- Ты чего такой мрачный? Не выспался? – как ни в чем не бывало спросил меня Сергей. И ведь даже насмешки в глазах у него я не увидел… Странно, кажется, мне было бы легче, если бы все здесь открыто меня осуждали…

- Ничего, это с непривычки, - подмигнул мне Игорь. У меня запылали уши, хотя он, скорее всего, имел в виду съемку…

Дорога домой показалась до невозможности кроткой. Или это от того, что с каждой минутой, приближающей меня к дому, я все больше боялся? Я ехал в этот раз на переднем сиденье, избегая смотреть в строну Игоря, он тоже больше со мной не заговаривал, но от него исходила такая спокойная уверенность в том, что он делает, что мне становилось не по себе. Когда впереди замелькали знакомые места нашего нового района, у меня внутри что-то задрожало – я даже вцепился в ремень безопасности: панически захотелось попросить остановить машину и выскочить. Хотя бы просто побыть одному, собраться с мыслями…

- Расслабься. Что ты побелел-то так? Не убьет он тебя…и даже не выгонит. Поверь моему опыту. Да и его я слишком хорошо знаю. Когда он любит, то верный как собака. Прощает все. А тебя он любит.

Что это еще за… Я даже не сразу осознал, что это говорит Игорь – он так и не отвел взгляда от дороги впереди, и лицо осталось непроницаемым. Я быстро испуганно взглянул в зеркало заднего вида: трое наших помощников спали без задних ног…ну, или очень хорошо притворялись, что спали. Я осторожно выдохнул, пытаясь понять, какие эмоции во мне вызвал этот циничный монолог. Скорее, мне было…больно. Больно за Женьку, что его считают таким мягкотелым, что мне предлагают не брать в расчет его чувства, что человек, которого он любил, так пренебрежительно к нему относится…

- Он простит… - эхом повторил я. – Я себя не прощу. Простите, можно я тут выйду – хочу пройтись…

Машина плавно затормозила, но Игорь вышел вместе со мной. Я понял, что разговора не избежать, подождал, когда он обойдет морду своего «ровера» и подойдет вплотную. Впервые за это утро мы посмотрели друг другу в глаза. Не знаю, что он прочитал в моих, но его взгляд был как  нарисованный: никаких эмоций.

- Сейчас я от тебя ничего не добьюсь, вижу. Торопить не буду, но и слишком долго раздумывать не дам. И мне не дадут: как только твои фото окажутся в нашем каталоге, меня начнут рвать на части. Так что разберитесь с Евгением, все взвесьте и звоните. Столько, сколько могу дать я, тебе никто не предложит, поверь. А через пару лет потеряешь фигуру и никому не будешь нужен.

Я сглотнул. Как он не понимает, что сейчас эти разговоры о модельном бизнесе еще больше отталкивают меня от него? Вот сейчас я готов послать самого Игоря и весь его бизнес так далеко, что они вряд ли дойдут!

- Игорь  Николаевич, я не думаю, что стоит откладывать. Я отказываюсь работать с вами. И с вами и вообще…я не хочу лезть в это. Я – не модель, и никогда не мечтал о славе. А деньги…заработаю как-нибудь. Не одни модели нормально живут. Простите. Но мне, правда, дороже свобода и…Джен. Я не хочу их потерять.

Вот теперь наконец-то я увидел эмоции. Игорь презрительно скривился, сразу потеряв половину своей привлекательности, покачал головой, сплюнул себе под ноги. Его глаза стали настолько холодными, что мне захотелось отшатнуться. Сейчас я увидел в нем того человека, которого боялась половина нашего города, а может, и больше. Такой Игорь действительно мог сжить со свету, разорить, запугать, убить. Не скрою, у меня затряслись поджилки. Но он внезапно взял себя в руки, провел ладонью по лицу, словно снимая не вовремя надетую маску – и вот он уже снова непроницаем, даже улыбается. Положив руку мне на плечо, Игорь усмехнулся и сказал:

- Хорошо. Пока приму такой ответ. Зарекаться и сам не люблю и другим не советую. Во всяком случае, ты знаешь, что если тебе или твоим друзьям понадобится помощь – любая, хоть в чем – у тебя есть, что мне предложить взамен…

Он закончил фразу, пробегая пальцами по моей груди вниз к ремню брюк, это выглядело и прозвучало настолько двусмысленно, что я задохнулся от негодования и стыда: теперь он будет считать, что по первому его требованию я буду раздеваться перед его камерой или раздвигать под ним ноги?! Я собрался уже откинуть  его руку и высказать, что я о нем думаю, но он уже сам прекратил трогать меня, легким движением похлопал по щеке и развернулся, направившись к машине. Я не стал устраивать шоу и кричать ему в след обидные высказывания, я так устал от него за эти сутки, что хотел уже только одного – чтобы он убрался как можно быстрее, и желательно навсегда.

В каком-то смысле, этот разговор помог мне собрать всю свою решимость. И если до этого мне хотелось как можно больше оттянуть момент нашей встречи с Жекой – вернее, нашего объяснения, то сейчас я бежал домой чуть ли не бегом. Хотел успеть? Глупость, конечно, не станет Игорь прямо сейчас что-то подстраивать, пакостить, мстить…но острое желание оказаться сейчас рядом с любимым, вместе принять решение, защитить друг друга – сжимало мое сердце. Вместе…еще не известно, будем ли мы вместе…теперь.

Я взлетел по лестнице без лифта. Меня немного потрясывало, но я запрещал себе останавливаться, придумывать, как и что сказать. В таких ситуациях – я знал – лучше всего действовать сразу, так, как подскажет сердце. К тому же, ведь я не собирался врать? А говорить  правду должно быть легко.

Вот только ключ в замок вставляться никак не желал…пальцы лихорадило и в глазах расплывалось. Это просто безумие какое-то! Я глубоко вдохнул, постоял несколько секунд с закрытыми глазами и снова попробовал вставить ключ в замочную скважину – самый обычный ключ в самый обычный замок – до сих пор с ним проблем не было, а сейчас…

Легкий щелчок, и дверь мягко открылась, явив мне взволнованного и немного напуганного Джена.

-  Ффу ты черт… Сашка, ты меня напугал – я думал, кто-то квартиру вскрывает среди бела дня!

Женька…такой домашний, такой родной и…совсем обычный, как будто ничего не случилось…как будто…

- Саш, ты чего не заходишь? – он непонимающе хмурит брови, потом берет меня за руку и мягко втягивает в квартиру. Закрывает дверь, прислоняет меня к ней и со счастливым вздохом обнимает, зарываясь лицом в мои волосы.

- Я так скучал… Замучил он тебя, да? – такие простые фразы, логичные, правильные. Но мне от них так больно, как будто он кроет меня матом и велит убираться с его глаз. Он нежно трется щекой о мой висок, проводит большим пальцем по щеке, и я с удивлением ощущаю, что его палец влажный…или это моя щека влажная?

Женька наклоняется к моим губам и пытается поцеловать. Нет, нет! Я должен сначала все сказать! Он должен знать, что произошло – кто стоит перед ним! Если мы сейчас начнем…а потом я, как ни в чем не бывало, сообщу…НЕТ! Я упираюсь ему в плечи, держу на расстоянии.

- Жека… - его глаза неуловимо меняются. В них появляется что-то…нет, не вопрос, не подозрение, не догадка…предупреждение. Он мягко нажимает, все же пытается меня поцеловать.

- Женя, подожди, я должен…

- Нет.

Что? Что значит – «нет»? В каком смы… Я чувствую его губы на своих, они более требовательные, чем обычно, мне начинает казаться, что для него сейчас очень важен этот поцелуй. Но разве я не должен сначала объясниться?! Ведь я же…как же он потом…

- Жека, да подожди же! Выслушай меня! Я…я сделал…

- Нет!

Я потрясенно замираю. Впервые я слышу в его голосе такие железные нотки, это - жесткий приказ, хлесткий, как пощечина. И его глаза сейчас такие же. Он перехватывает мои руки и довольно грубо прижимает к двери. Приближает свое лицо и спокойно, правда, немного напряженно, произносит:

- Нет. Я ничего не хочу слышать. Ты понял? Я. Ничего. Не хочу. Слышать. Ты скучал по мне? – последнюю фразу он произносит уже обычным тоном, даже немного похабно, прищуриваясь, прижимаясь своим пахом к моему.

Я совершенно оглушен. Я не понимаю, что происходит: он пытается дать мне понять, что я могу развлекаться на стороне, но он про это ничего не желает знать? Но ведь это же…это плохо, не честно! Я так не хочу, я чувствую себя виноватым!

- Так ты скучал по мне? – шепот в самое ухо – тело реагирует быстрее, чем мозг, и я дергаюсь, вздрагиваю, трусь об него.

- Скучал? – он шепчет в самую ушную раковину, касается языком какой-то точки глубоко в ухе, от чего меня мгновенно скручивает желание, словно у меня выросла там вторая простата.

- Да…я скучал, очень… - шепчу я в ответ, закрывая глаза. Я все равно думаю, что все это неправильно. Я все равно потом ему все расскажу, и пусть решает – нужен ли я  ему такой.

- Ты любишь меня? – теперь его горячее дыхание на моих губах, а рука гладит мое бедро.

- Да, - выдыхаю, не на секунду не задумываясь – это настолько естественный ответ, что не требует от меня мозговых усилий.

Я слышу, как Жека довольно хмыкает. Он отстраняется от меня и за руки тащит за собой. И что? И это все? За ужасную измену? Я даже не понесу никакого наказания? Но это же крайне несправедливо!

Я начинаю взволнованно кусать  губы и хмуриться. Наблюдаю, как Джен выдворяет за дверь кота, откидывает с кровати покрывало, расстегивает рубашку. Он остается в одних легких домашних брюках, подходит ко мне и так же молча ведет к кровати. Усаживает, начинает раздевать.

Он необычный. Я не могу понять в чем – но он немного чужой. Он не смотрит мне в глаза, и все его действия похожи на ритуал. Он властный и требовательный – в каждом движении – и я вдруг думаю, что если начну сопротивляться, он меня просто напросто скрутит. Поэтому я покорно поднимаю то руку, то ногу, позволяя делать с собой все, что Женя хочет, неотрывно глядя на его сосредоточенное серьезное лицо, надеясь поймать его взгляд. Это удается только тогда, когда я уже полностью обнажен и уложен на кровать, а мой любимый нависает надо мной сверху. Он несколько секунд смотрит мне в глаза – я даже перестаю дышать, потому что, несмотря на ситуацию, вот именно сейчас боюсь услышать: «Ты мне изменил. Я больше не хочу тебя видеть»

Наверное, в моих глазах отражается мой страх, потому что взгляд Джена теплеет, теперь он больше похож  на тот взгляд, каким он обычно на меня смотрит. Жека снова наклоняется к моему лицу и спрашивает:

- Так, значит, ты меня любишь?

Это похоже на странный сон или психоделический детектив – снова и снова я слышу одни и те же вопросы, как будто должен подобрать самый правильный ответ, иначе так и останусь в этом заколдованном круге.

- Да…я люблю тебя, - говорю я, поражаясь своему изменившемуся от волнения голосу.

- И…ты меня хочешь? – спрашивает мой любимый, хитро улыбаясь.

Упс…а вот тут он попал в точку… Конечно,  я его хочу -  разве я могу ЕГО не хотеть? Просто…после бурной ночи с Игорем…сама мысль о сексе несколько…нервирует…

- Я тебя хочу, - говорю я, не дрогнув, а что еще мне остается сказать?! «Извини, любимый, не сегодня, у меня после Игоря задница болит», так, что ли?!

Мне кажется, или он как-то недоверчиво и одновременно мстительно улыбается?

- Хм… - Джен проводит пальцем по моему животу, я слежу за ним взглядом и замечаю пару мелких синяков в основании бедер…вижу, как женькин ноготь слегка царапает, очерчивает их. Мне ужасно стыдно и…страшно... Блин, куда проще было бы все рассказать, упасть на колени, расплакаться, умолять меня просить…

- Лааадно… - задумчивый голос Джена выводит меня из транса. В мгновенье ока меня переворачивают на живот. Черт знает, почему мне хочется сжаться в комок: не будет  же он меня и правда пороть?!

- Проведем инспекцию… - тихо мурлычит Жека мне на ухо, тут же чувствительно кусая за мочку. Ой, мамочки…лучше бы он меня выпорол…

Его ладони скользят по плечам, по спине. Там, где пальцы задерживаются дольше – я знаю – есть синяк, или царапина, или  еще какая-то «метка» от Игоря. Жека обводит ее подушечками пальцев, или ногтем, иногда целует, хмыкает или преувеличенно сочувственно цокает языком. Их, оказывается, много, и с каждой новой отметиной мне становится все хуже. Мои уши пылают, мышцы дрожат, я зарываюсь лицом в подушку и хочу уже не просто провалиться сквозь землю, а исчезнуть с ее лица. Никогда не чувствовал ТАКОГО стыда – он выжигает изнутри, мне уже физически больно, я хочу себя задушить. Трудно дышать, панически страшно, что эта психологическая пытка будет продолжаться  еще долго, потому что уже почти невозможно держать себя в руках: я хочу скинуть Женьку, наорать на него, выплеснуть ему в лицо всю правду о том, какой я мерзкий развратный тип, недостойный его любви! Но это, видимо, было бы слишком просто. И я терплю. Сейчас я стерплю от него все, что угодно – он в своем праве. И я закрываю лицо руками, чувствую, как между пальцев начинают струиться слезы, вздрагиваю, как от удара, от каждого ласкового нежного прикосновения своего безжалостного возлюбленного.

В какой-то момент я не выдерживаю и начинаю просто рыдать. У меня трясутся плечи, а перед глазами стоит его лицо – я пытаюсь представить, как оно выглядит сейчас, когда он смотрит на мое тело – использованное другим. Женька еще несколько секунд медленно очерчивает пальцем немаленький синяк на моей ягодице, а потом вздыхает и притягивает меня к своей груди. И меня прорывает: я рыдаю, давлюсь слезами, шепчу «Прости…» - до икоты, пока меня не начинает мутить от слез. Он молчит, только прижимает к себе и гладит по волосам. Он дает мне выреветься, а когда затем поднимает мое лицо, я вижу, что он снова прежний, и в его глазах любовь и сочувствие. И я понимаю, что я не буду ничего рассказывать – «восстанавливать справедливость»: все, что нужно, он знает сам, а слышать это от меня было бы больно – в первую очередь ему.

- Про…прости… - снова шепчу я, чувствуя, как глаза опять наполняются слезами.

- Уже простил, - отвечает он спокойно и серьезно, без улыбки.

Потом Жека укладывает меня в постель, закутывает в одеяло, хочет принести мне воды, но я не отпускаю – я умру, если он сейчас уйдет. Меня колотит, как при высокой температуре, я продолжаю всхлипывать, меня это дико раздражает, но я не могу остановиться. Он лежит рядом и гладит меня по волосам – пока я не засыпаю…

- Сааш, пойдем завтра в «Слайс»? – Жека нарочно медленно проводил по моей груди пальцами, игнорируя соски и мои умоляющие взгляды.

- Ммм…да, конечно…все, что захочешь… - выдохнул я, кусая губы. С некоторых пор Джен стал таким властным, особенно в постели, что я предпочитал  сразу соглашаться.

- Все-все-все? – спросил мой любимый, и его глаза при этом так многообещающе блеснули, что у меня по спине побежали мурашки.

- Эээ… а ты задумал что-то нехорошее? - вопросил я сразу севшим голосом, чувствуя, как голова начала кружиться от предвкушения.

- О, даа… очень, очень нехорошее… - протянул Женька, накрывая ртом один из моих сосков, и, не отрываясь, глядя мне в глаза хитрым взглядом.

Меня выгнуло от неожиданной ласки, тело мгновенно пришло в боевую готовность – в эту сумасшедшую неделю Жека вообще держал меня в каком-то сексуальном рабстве, от чего я научился возбуждаться чуть ли не по щелчку. Мы занимались сексом или он доводил меня до оргазма рукой – по нескольку раз в день, при этом Джен оказывался неизменно доминирующим. Я все еще чувствовал  себя виноватым, поэтому не настаивал на «смене ролей», хотя чувствовал себя постоянно вымотанным, да и заняться с ним любовью по-своему хотелось ужасно. Но я был настолько счастлив от того, что Женя простил меня и остался со мной, что был готов еще и не на такое – чтобы окончательно загладить свою вину и отблагодарить любимого за снисходительность.

- Оооо…дааа…пожалуйста… - я метался по кровати, подкидывая ягодицы, но Джен кружил языком по моему животу и основанию бедер, даже не задевая пульсирующий от желания член. Услышав мои мольбы, он хмыкнул и лизнул головку. Я с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть – желание уже сводило меня с ума, терпеть дальше становилось даже больно.

- Пожалуйста, пожалуйста, прошууу… - стонал я, закрывая глаза. И когда он, наконец, сжалился и взял меня в рот, я вдруг представил, как вхожу в него, беру сзади, стискивая мокрыми пальцами его ягодицы, покрываю поцелуями спину, вижу разметавшиеся по плечам волосы…

- Ааах! – я кончил так бурно, что на несколько секунд потерял способность видеть. Женька обтер меня и себя полотенцем и улегся рядом, нежно целуя в губы.

- Ты такой страстный, детка, - прошептал он мне восхищенно.

- Ты, наверное, сыпешь мне в суп виагру, - преувеличенно жалобно простонал я, устраиваясь у него на плече. Женька рассмеялся и щелкнул меня по носу.

- Глупый… Ты сам как виагра…не могу от тебя оторваться… - медленный глубокий поцелуй заставил меня забыть про усталость. Все-таки, я  самый счастливый человек на свете.

В пятницу с самого утра Джен думал только о «Слайсе». Мы, и правда, не были там уже  давно, хотя меня по прежнему не особенно тянуло показываться на глаза всей нашей «гей-братии»  - но разве я мог отказать любимому в такой малости? Я с улыбкой смотрел, как он вертится перед зеркалом, решая, что одеть, и снова ловил себя на мысли, как же сильно я по нему соскучился – в определенном смысле. А ведь еще неделю назад я мог запросто подойти, схватить его в охапку, повалить на пол и…

- Сашка, не сиди истуканом! Одевайся скорее! – требовательный голос вывел меня из ступора, грозящего закончиться неконтролируемым стояком. Я подавил грустный вздох. Нет, не может  быть, что больше такого никогда не будет…Хотя…я конечно же буду счастлив и тому, что у нас есть.

«Слайс» был полон народа даже больше чем обычно – или я просто давно здесь не оттягивался? Сначала я чувствовал себя немного скованно, мне казалось, что если на меня кто-то и смотрит, то только потому, что вспоминает ту историю с порно-сайтом или – что еще хуже – знает про мою измену. Но общая атмосфера и женькино радостное возбужденное состояние постепенно захватывали меня, и я довольно быстро расслабился.  Все-таки, мне здесь нравилось. Люди сюда приходили совершенно разные, и с разными целями, но почему-то в воздухе витала доброжелательность, всеобщая влюбленность, искренняя радость встречи. Это место больше было клубом по интересам, чем «дискотекой», я знал многих тут, кто приходил каждую неделю, чтобы встретиться со своим любимым, не боясь быть увиденным своими родными и коллегами по работе, кто-то зависал тут с целью найти новых знакомых, здесь неизменно отмечались дни рождения и формирование новых пар, как и редкие неофициальные «свадьбы».

С нами здоровалось удивительно много народа – больше половины из них я не знал лично или даже видел в первый раз, но все они тепло пожимали мне руку, обнимали, прижимались щекой к моей щеке. Я был для них «мальчиком Джена» - и этого было достаточно, чтобы хорошо ко мне относиться. Когда я видел, какое огромное количество людей любят и уважают моего Жеку, меня начинала распирать гордость.

Мы пробрались к бару, с трудом нашли два свободных стула рядом и заказали по коктейлю у незнакомого симпатичного блондинистого бармена.

- А где Мишель? – спросил Джен, расплачиваясь.

- А… он взял отгул, или вроде того, - неопределенно ответил парень и исчез в направлении кассы.

- Странно…вчера с ним разговаривал, ни о каких отгулах не было и речи… - удивленно изогнул бровь Жека.

- Позвони ему, может, случилось чего? – предложил я, но Джен покачал головой и придвинулся ближе, усаживая меня между своих ног.

- Не хочу. Завтра позвоню. Сейчас хочу другое… - он отобрал у меня коктейль, поставил его на стойку и приник к моим губам сладким поцелуем.
 
Когда он целует меня так – неспешно, тягуче медленно, почти задумчиво – я теряю чувство реальности и времени. Сейчас вокруг меня грохотала музыка, толкались люди, кто-то что-то спрашивал над самым ухом, но мне было настолько все равно, словно я перешел в какую-то параллельную реальность. Пальцы Жени нежно пробегались по моей шее и плечам, язык вырисовывал узоры на моих губах и небе, его губы уверенно прижимались к моим – даже если бы рядом случилось землетрясение, я бы вряд ли заметил.

Мы целовались, нас иногда хлопали по плечам, кто-то ерошил мне волосы, одобрительно посмеиваясь и кидая почти не пошлые комментарии – мне было необыкновенно уютно в этом маленьком мирке, в женькиных руках. Потом мы танцевали – то ли от коктейля, то ли от поцелуев, я чувствовал себя приятно опьяневшим, любовь и счастье буквально теснили мне грудь. Я смотрел в глаза Джена и видел, что он восхищается мной – от этого у меня сносило крышу и тянуло на подвиги. Медленный танец начался как раз тогда, когда я уже почти выдохся и решил утянуть Джена в чилаут, вспомнив, что мы с ним еще ни разу не были вместе в этом «оплоте любви и разврата» - как называл его Костик.

- Объявляется конкурс на самый долгий поцелуй! – прогремело вдруг со сцены. – Эта песня длится шесть минут, мы прокрутим ее два раза – кто дотянет до конца, получит приз!
Я даже не успел переварить информацию, как Женька схватил меня за руку и потащил в освященный круг с несколькими парами смельчаков. Под громкие подбадривающие крики мой любимый хитро улыбнулся и за бедра подтянул вплотную к себе. Я почувствовал на губах его поцелуй и закрыл глаза, отдаваясь целиком и полностью…

I lose control because of you babe
I lose control when you look at me like this
There's something in your eyes that is saying tonight
I'm not a child anymore, life has opened the door
To a new exciting life

I lose control when I'm close to you babe
I lose control don't look at me like this
There's something in your eyes, is this love at first sight
Like a flower that grows, life just wants you to know
All the secrets of life

It's all written down in your lifelines
It's written down inside your heart

Голос Клауса Майне обволакивал сознание, как нельзя лучше передавая мое состояние сейчас. Конечно, я знал эту песню –  «Scorpions» - "You And I" – одна из моих любимых у этой группы. И, Боже, как же я был сейчас согласен с  Клаусом…

You and I just have a dream
To find our love a place, where we can hide away
You and I were just made
To love each other now, forever and a day

I lose control because of you babe
I lose control don't look at me like this
There's something in your eyes that is saying tonight
I'm so curious for more just like never before
In my innocent life

It's all written down in your lifelines
It's written down inside your heart

You and I just have a dream
To find our love a place, where we can hide away
You and I were just made
To love each other now, forever and a day

Руки Женьки поглаживали меня по бедрам, мы тесно прижимались друг к другу, покачиваясь в  такт песни, и я знал, что он сейчас мысленно проговаривает слова – так же, как и я…

Time stands still when the days of innocence
Are falling for the night
I love you girl I always will
I swear I'm there for you
Till the day I die

You and I just have a dream
To find our love a place, where we can hide away
You and I were just made
To love each other now, forever and a day

Я даже не заметил, когда песня начала играть второй раз, потом кто-то что-то сказал в микрофон, послышались аплодисменты, нас начали хлопать по плечам, рядом раздался одобрительный свист и смех. Жека нежно отпустил мои губы, улыбаясь такой улыбкой, от которой у меня подогнулись колени. Я еще несколько минут ничего не соображал, ощущая только легкое головокружение и приятное покалывание во всем теле, во мне еще звучала эта песня, и весь мир плавно покачивался в ее ритме – как на волнах. Нас вытащили на сцену, наговорили кучу комплиментов и вручили коллекционное издание золотых баллад «Scorpions», пожелав нам трахаться отныне только под эту музыку.

После всего этого я почувствовал, что устал. Нашептав Женьке на ушко, с какой песни мне бы хотелось сегодня начать, я ненавязчиво направил его в сторону выхода. В зале уже снова гремело что-то попсовое, народ зашевелился, разомлевшие после нашего шоу парни, толкаясь, пробирались на танцпол… Один толчок в плечо оказался сильнее, чем другие, и навел меня на мысль о том, что он был не случайным. Я поднял глаза…

- Ох, простите, я такой неловкий, - буквально пропел Макс, преграждая нам путь. Я почувствовал, как напряглась рука Джена на моей талии.

- Привет, Макс, сколько лет, сколько зим… - осторожно проговорил Женя. – Как у тебя дела, как работается?

- Да какая работа, милый, о чем ты? – Макс явно кривлялся, на это было неприятно смотреть, к тому же, меня не отпускало гадкое предчувствие… - У нас все буквально замерло в ожидании прихода «звезд модельного бизнеса мировой величины»! Супер-парочка – гениальный фотограф и модель-самородок! Куда уж нам уж…

Женька рядом со мной ощутимо вздрогнул и заволновался.

- Ты о чем говоришь вообще? – спросил я, с подозрением вглядываясь в блондина, пытаясь определить: он пьян или обкурился?

Макс сузил глаза, его лицо исказилось от такой ненависти, что мне безотчетно захотелось встать между ним и Женькой: сейчас я бы не удивился, если бы этот псих достал нож или пистолет.

- Хватит строить из себя целку! ****ь, как все просто! Съездил на дачу с кем нужно, раздвинул ноги – и все! Устроил жизнь и себе и любимому! Джен, но от тебя я не ожидал! Ты же никогда не был продажным! Подкладываешь своего мальчика под нужных людей?

Я слушал этот монолог, и мне казалось, что я где-то минут пять назад случайно сошел с ума. Макс нес какой-то бред, в котором можно было уловить отдельные правдивые факты, но все остальное… Я перевел взгляд на Женьку и увидел, что он побелел от ярости. Или…не от ярости? О чем таком говорит Макс, чего не понимаю я, но, очевидно, очень хорошо понимает Жека?

- Жень… - я тронул его за плечо, но он резко поднял руку, словно приказывая мне замолчать.

- Заткнись, мать твою, ты совсем тронулся от ревности, - тихо проговорил Джен блондину таким угрожающим тоном, от которого даже по моей спине прошел неприятный холодок. Я оглянулся и заметил, что вокруг нас начала сбираться толпа любопытствующих. Макс тоже это увидел: он отошел на  шаг назад, театрально раскинул руки и начал вещать, повысив голос:

- Смотрите, люди, на эту сладкую парочку! Они же у нас пример для подражания – пара года, бля, Ромео и Ромео! И разве важно, что блондинчик готов лечь под кого угодно, лишь бы сделать себе карьеру, а красавчик-брюнет делает вид, что ему ничего неизвестно, но охотно пользуется благами, добытыми своим предприимчивым возлюбленным!

Я окаменел. Смысла всей фразы я не понял, мне было достаточно ее первой части, и того, что это слышала треть «Слайса», а значит, через час об этом будет говорить весь клуб. Я смотрел прямо на Макса, рот которого кривился от обиды и презрения, боясь отвести взгляд, чтобы не увидеть глаза других…тех, кто знает теперь про меня…

- Э, э, парни, прекратите! Джен! – услышал я, как во сне, а сморгнув, обнаружил, что Женька подскочил к Максу и заехал ему по лицу. Их тут же похватали за руки, чьи-то ладони на всякий случай сдавили и мои плечи.

- Ничего, ничего, не бери в голову, - проговорил незнакомый голос над моим ухом. – Кажись, его Игорь из агентства попер, а может, и из своей постели тоже… Вот и бесится.
Я осторожно выдохнул и рискнул бросить быстрый взгляд на стоящих рядом людей. Только сочувствие. Никто не осуждает, а если и смотрит с осуждением, то не на меня, а на Макса. Я только успел подумать, что это не совсем правильно, ведь он, в сущности, во многом прав… Но в этот момент  ко мне подвели Женьку, которого еще трясло от  пережитого, и все мои муки совести отошли на задний план. Я обнял Джена, почувствовал, как он уткнулся мне в плечо и вцепился в мою футболку на спине. Мне самому было сейчас тошно, но я чувствовал, что ему – хуже, больнее.

- Жень, Жень…все хорошо, все, успокойся… - я гладил его по волосам, по плечам, пытаясь подобрать слова. Через его склоненную голову я видел, как двое парней куда-то увели матерящегося и вырывающегося Макса, остальные постепенно разошлись, качая головами, но многие из них при этом одобряюще мне улыбались.

- Пойдем домой, - жалобно и устало прошептал Женька. Я почувствовал, что он уже расслабился, но в его лице до сих пор не было ни кровинки: что-то все же  не давало ему покоя…

Домой мы ехали молча, Жека лежал у меня на плече, я успокаивающе гладил его пальцы. Я знал – чувствовал – что впереди нам предстоит разговор, еще не представлял, о чем он будет и чем закончится, но на всякий случай ловил моменты близости и нежности, пока это было возможно.

Оказавшись дома, мы, не сговариваясь, сразу прошли в комнату и залезли на кровать, усевшись лицом друг к другу. Я молчал, понимая, что Женя что-то хочет объяснить, и не мешал  ему собраться с мыслями.

- Саш…я должен рассказать тебе… - начал он, не глядя на меня, и я ощутил неприятный  холод в груди. Вдруг вспомнилось, как он сам запретил мне говорить неделю назад, сейчас я очень хорошо понимал, почему он так сделал. Но я хотел знать. Даже если мне будет больно – я не успокоюсь, пока не узнаю.

- Мне звонил Игорь, - выдохнул он, подняв, наконец, на меня взгляд, полный беспокойства и страха. – Это было…в тот же день, в то воскресенье. Он…сказал, что если я уговорю тебя принять его предложение, то он…возьмет меня обратно на работу, сделает ведущим фотографом… Он предложил платить столько, сколько мне и не снилось, и… помочь со своим бизнесом, когда я дорасту… Саша, это все мерзко, я знаю, это похоже на…как будто нас покупают… Я это понимаю! Но я тогда не смог ему сразу сказать «нет», не знаю, почему…может, был немного обижен на тебя. Я сказал, что поговорю с тобой и предоставлю право решать – тебе.  Но прошла почти неделя, наверное, Игорь решил, что я тебя уговариваю, раз мы до сих пор не позвонили и не отказались… Но я действительно хочу, чтобы решил ты.

Я слушал этот сбивчивый монолог и пытался понять, что я чувствую. Ни обиды, ни разочарования точно не было. Было невольное восхищение Игорем – надо же, как тонко действует! Было жаль Женьку – столько на него свалилось в эти последние дни, к тому же, я знаю, что для него значит фотография… Вот только одно мне очень не нравилось во всей этой истории – что решать в результате предоставили мне. Это было…неожиданно больно. Я понял, что какое бы решение я не принял – я буду чувствовать свою вину. Если откажусь – за то, что лишаю любимого человека его мечты.  Если приму предложение Игоря – за то, что…Макс окажется слишком прав.

- Ты точно хочешь, чтобы решил я? – спросил я Жеку, глядя ему прямо в глаза. – Ты примешь любое мое решение? Не будешь упрекать потом?

В его взгляде на мгновенье отразилась такая адская борьба с самим собой, что мне стало страшно. Но все же, он сжал губы и уверенно кивнул. Я подождал еще несколько секунд, но увидел, что он спокоен и ждет моего решения.

Это было просто: взять телефон, набрать номер Игоря и набить ему смс: «Игорь Николаевич, простите, но мы отказываемся работать с вами. Это окончательное решение»
Потом я показал текст Женьке и нажал на «отправить».

Не скрою, я очень боялся увидеть сожаление, раскаяние, обиду  в глазах  любимого.  Но он неожиданно облегченно выдохнул, улыбнулся и прильнул ко мне, прошептав: «Спасибо».
За эти несколько минут что-то изменилось, как будто реальность повернулась на один градус, и теперь все виделось немного под другим углом. Я вдруг почувствовал, что Женька стал прежним - таким как был неделю назад, «до рандеву с Игорем», что наши отношения снова уравновесились, и сейчас мы снова делим пополам все, что у нас есть: любовь, вину, ошибки, прощение, страхи, сожаления…

Я осторожно приподнял лицо Джена за подбородок и увидел его уставший, немного потерянный  взгляд. Но стоило мне приблизить к его губам свои губы, как он улыбнулся и потянулся навстречу. Жека все еще полулежал на моей груди, и мне ничего не стоило опустить его на спину, не разрывая нежного поцелуя. Мои руки так соскучились по его телу  - блин, я поверить не мог, что почти неделю он не давал мне проявлять инициативу, даже ласкать себя! Сейчас я чувствовал, что это изменилось, что он разрешит, и от предвкушения у меня кружилась голова и дрожали ноги. Я чуть углубил поцелуй, подложив одну руку под голову Жени, а второй провел по его груди к животу. Его тело так нетерпеливо выгнулось за этой нехитрой лаской, что у меня даже дыхание сбилось. Значит, тоже скучал? Я поддел край футболки, пробрался под ткань и начал легко поглаживать обнаженный живот Джена, едва касаясь, заставляя его чаще дышать и елозить по кровати в попытке спровоцировать меня на более активные действия. Не знаю, какой бес в меня вселился в этот момент, но, несмотря на свое неслабое возбуждение, я решил сполна получить с него за все эти дни моего подчинения.

Словно не замечая, как Джен жаждет моих ласк, я задумчиво обвел указательным пальцем его пупок и…убрал руку. Разочарованный выдох был таким жалобным, что я чуть не расхохотался. Не давая Жене опомниться или расстроиться по настоящему, я неожиданно с силой сжал его бедро выше колена. Короткий судорожный вдох – и мой любимый непроизвольно раздвинул ноги, словно приглашая меня не медлить. Поглаживая его по внутренней стороне бедра, подбираясь все выше к паху, я увидел, как Жека закинул руки наверх за голову, даже не делая попытки меня обнять – такая отдающаяся покорная поза возбудила меня необычайно. Когда моя ладонь легла на его твердый член, основательно натянувший ткань брюк, Женька не выдержал и застонал. Я оторвался от его губ, шалея от  перевозбужденного вида своего любимого.

- Хочешь меня? – спросил я хрипло, не делая рукой внизу никаких движений и не разрешая ему тереться о мою  ладонь самостоятельно.

- Дааа… Сашка… Ты садист!..- простонал Джен, кусая губы и подкидывая бедра.

Ах! Из его уст это звучало, как самый лучший комплимент. Довольно улыбнувшись, я снова закрыл ему рот поцелуем, расстегивая пуговицы на ширинке. Он был уже так сильно возбужден, что, пожалуй, мог кончить только от одних моих ласк. Поэтому я провел по его члену рукой пару раз, и начал освобождать его от одежды. Жека, похоже, так настроился на роль пассива, что даже в этом не стал мне помогать – только приподнимал тело, когда было нужно. За что и поплатился: как только я отбросил в сторону последнюю деталь его одежды, я улегся сверху, прижав его к кровати и почти лишая возможности двигаться.

- Ммм…ну, Саааш… нууу... – захныкал Джен, пытаясь высвободить ноги, чтобы обхватить ими меня за талию. Было неимоверно приятно касаться  его вот так – всем телом, ощущать его дрожь и нетерпение. Предвкушение сводило меня с ума, но я оттягивал самое важное, насколько мог, с удивлением думая, что я не  только садист, но еще и мазохист. Мы терлись друг  друга, целовались в засос, теряя ритм дыхания, Женька царапал мои плечи, заставляя меня прогибаться и извиваться на нем еще сильнее.

Когда момент настал, Джен был настолько готов принять меня, что нам не понадобилась даже смазка. Смоченные слюной пальцы легко проникли между ягодиц, я ощущал, как мышцы внутри пульсируют, пытаясь сжать меня, и тут же расслабляются – приглашая - и этого было достаточно, чтобы потерять последнее самообладание. Женька был потрясающе красив и бесстыден – он изгибался подо мной как восточная наложница,  вскрикивая, когда я входил в него, облизывая припухшие губы, стискивая руками простыню. Мне хотелось на него любоваться, но еще больше хотелось обладать им – здесь и сейчас – и я двигался в нем жестко, резко, все убыстряя темп, стискивая мокрыми от пота руками его бедра, наслаждаясь тем, как он отдается – весь, целиком.

Оргазм был какой-то нереальный: я оглох, ослеп и, по-моему, на несколько секунд потерял сознание, потому что очнулся, уже лежа на Жеке плашмя и отпустив его ноги. Кончили мы почти одновременно, потом долго приходили в себя, и так и заснули – голые, в обнимку, только обтеревшись простыней, потому что сил на душ не осталось ни у меня, ни у Джена. Перед тем, как заснуть, я успел подумать, что вот теперь – впервые за эту неделю – чувствую себя наконец по-настоящему «дома» - относительно наших отношений с Жекой. И что, пожалуй, стоит сказать Максу спасибо за его стервозную выходку…