Иванна

- Здесь совсем нечего делать, - прошептал, прогудел, продребезжал по крышам домов дряхлый паровоз соседней узкоколейки, - Иван-н-а, Иван-н-н-а...
- Вот и поговорили, милок, вот и поворчали друг на дружку.
Когда еще свидимся...


Иванна. По-другому ее и не звали. Почти заграничное имя получилось, но звучало по-своему, по-родному - нежно и ласково.
Уважительно звучало.

- А у них там, кажись, и отчеств никаких нет. Будешь ИВАННА не по батьке,
а по-девичьи-птичьему...
Прическу сделаешь новую, с «перышками», под другую музыку запляшешь...
- Да бросьте вы, бабоньки, какие мне перышки, и без крылышек я лететь к нему готова, сЫночка ведь. Родненький...
Страшно подумать, внуков своих лишь во сне и видала: шапочки от солнышка на головушки их примеряю, что сама вывязала годика четыре назад, а они растут, растут у меня под руками, выскальзывают...
Сколько уж годочков, как Иван мой помер, так  с похорон и не видывала сыночка нашего. Единственного...

***
Отца Иваном звали. Мужа Иванушкой кликала.
И сына так же назвать хотела. Имя будто бы последнее: не отойти от него - и не согреться до конца...
Но и на имена, видно, мода бывает: придавили со всех сторон – Русланом малОго и нарекли.
И по-русски – и чуднО как-то.
Так Русланом и вырос – «за три моря» уплыл – живет за «океяном»...
Женился, деток наплодил. Пишет, что скучает.
Только не приезжает совсем, очень уж занятой стал. И нельзя там по-другому – видать, так положено...
А мне-то, матери, каково...
Все слезы выплакала, всю тоску свою деревцам, что Ванечка с Русланом садили, подарила.
А не помогает...
Ноет сердечко, ноет безудержно.

Так и текла жизнь. Иванна не тужила. Ждала. Тепло сердечное берегла.
А недавно написал соколик родненький, что приедет за нею, за Иванною, товарищ знающий: бумаги нужные привезет, документы оформить в столице поможет:
- Собирайся, мать, хватит тебе век одной куковать. Пора и с внучатами понянчиться...
Хотя и выросли они давно.
Да и мне, - продолжал сынок, - спокойнее будет. Не придется в мыслях скакать – рядом ты будешь...
Нет у меня никого роднее тебя, родной матери...

Такое письмо сыночек прислал.
Писал что-то и о том, что земля родная там, где жить тепло и приятно. Но это, я думаю, он больше для уговору писал. Меня, горемычную сиротинушку завораживал, на земле родной ногами стоящую, а сердцем далеко улетевшую...
Скоро, скоро, сынок мой, обниму я тебя, прижму к себе. Не оторваться будет...


Все дела Иванна сделала: на кладбище могилки подправила, попрощалась с отцом, с матерью, с братьями младшими, раньше ее «сошедшими», с тетками, дедом-героем, с доченькой, умершей в младенчестве; каждому слово нужное нашла, о каждом историю незлобивую вспомнила.
В путь-дорогу Иванна собиралася. Торопилась. Только бы сердечко раньше времени не выпрыгнуло...

***

А зорьки нынче холодные, неприветливые. Ночи – стылые.
Давят друг на друга, находят, словно враги лютые сходятся – день ясный выдавливают.
Крепко стоит Иванна: голос не дрогнет, дрожь от пальцев отошла.
Никогда еще не была так сильна Мать. Не сломить веточку ветром юродивым: изогнется, трепеща, силой сухостоя пугая. Не пасть мне, пока земля стоит: в дожде растворяясь, пылью глаза забивая, громом слуха лишая звенящего...
Стоит цветок одинокий. Редкому глазу видимый. То - зыбью в лучах, то вновь покажется.
Красы чужой не крадет, шорохом песен чужих не заглушает.
- Здравствуй, ясно солнышко, - скажет бывало и замолчит, в такт чуть заметно покачиваясь.
Укрой, спрячь от любопытства лихого, уведи в закаты пунцовые, брось – в палевые; росы на ладони оставь да горечи ровно столько, что сама умоюсь,
сама и дурманом вскормлю прыть бывалую.
Ох, давно... Давно и лишь во снах горько-дымных...


Постоит Иванна на крыльце – в дом войдет.
Ступеньки черные хрустнут жалобно:
- С тобой мы - с тобой и останемся. Брось крошек, что в почву уйдут, насытивши.
Отойдем же вместе еще на шаг.
Нет, уже на полшага...


Молния прошьет небо и землю, соединяя надорванное; громом предупредит по-честному...
Беги, Иванна, лети в поле бескрайнее, ширью ветра богатое.
Унесет тебя богатырь ветер-красавец, в слезы свои превратит – и сбросит неистово.
Быть тебе солью земли русской, быть  лихостью девичьей...
Плотью ее и болью.
Вечной жизнью неистребимою...


Пропала Иванна. Не нашли ее утром.
Всем скопом искали.
Словно дождем смыло...