Мать. Из цикла Люди в Церкви

  Я называю  тебя  Мать. 
Наверное,  за  твою  добротность.  Нет,  не  в  смысле  комплекции.  Хотя,  добротный  человек,  должен  быть  добротен  во  всём.  Добротность,  это  когда  от  тебя  вовне  исходит  какое - то  неизъяснимое  тепло  и  свет,  на  которые  люди  слетаются  отовсюду,  словно  мотыльки... 
       При  этом  ты - самая  противная  баба  на  всем  белом  свете. Самая  для  меня  невыносимая! 
       Ты -  талантливый  регент  в  Православной  Церкви.  Ну,  во  всяком  случае,  в  той  части  РПЦ,  которая  известна  мне.
       Ты  за  20  лет  своего  служения  подготовила  4  больших  церковных  хора,  которые  уже  давно  сами  с  усами.  Служат  в  разных местах.  И  при  этом  не  было  службы,  на  которую  бы  ты  пришла  вовремя. 
       Я  благодарен  тебе,  мать,  за  то,  что  ты  систематически  и  оупорно  под разными предлогами пропускаешь  службы  или,  как  минимум,  на  них  опаздываешь.  Потому  что  именно  благодаря  этому  я  вполне  освоил  искусство  управления  хором.  Ведь нужно  же  кому-то  брать  на  себя  ответственность,  когда  регента  нет… 
       Ты - единственный  человек  из  близкого  моего  окружения,  который   регулярно  и  систематически  доводит  меня  до  состояния  нервного  срыва.   
       Только на  тебя  я  ору  больше,  чем  на  свою  жену.  Несмотря  на  то,  что  твой  законный  муж - священник  в  нашем  городе,  до  которого,  естественно,  доходят  слухи  о  наших  с  тобой  боях.
       Только  тебе  я  могу  сказать :"Мать!  Пошла  бы  ты  туда - то  и  туда - то,  потому  что  ты  упрямая  до  ужаса  баба  глупая,  невыносимая  для  нервов  мужских  никак!"
       И  это  только  ты  смогла  меня  уговорить   сделать  в  твоем  доме  ремонт  за ... пару  шерстяных носочков.
       Это  про  тебя  наш  настоятель сказал  мне  как-то  давненько: "Терпи  Володька,  это  твой  крест".  Потом  постоял,  подумал,  и  добавил : "И  мой  тоже".   И  мы  по - христиански  терпим  друг  друга,  прощая  и  паки прощая  всем  всё.  "...тяготы  друг  друга  носите,  и  тако  исполните  закон  Христов..."
       И  это  только  ты  могла  такое  сказать  про  меня,  в  ответ  на  вопрос  твоего  мужа.  Когда  он  тебя  спросил: "А  что  это  тебя  с  мужиком  каким - то  в  городе  видели?"  Ты  отповедала  ему  так: "Да  это  и  не  мужик  вовсе.  Это  тенор  наш ... "
        Это  ты,  мать,  это  ты  в  нашей  трапезной  сказала  про  меня : "У  дяди  Вовы  ноги  больные.  Ничего  у  него  не  стоИт - ни  левая  нога,  ни  правая". А присутствующий  при  этом отец  Игорь  поперхнулся  хлебом...
       Это  ты,  мать,  сказала  про  одну  из  наших  воскресношкольниц: « Да  она  себе  на  лице  сделала  фистинг».  Имея  в  виду,  конечно,  пирсинг.
        И  это  именно  ты  не  понимала  отчего  вдруг  благопристойные  православные  в  трапезной  ржали,  как  кони,  над  твоими  лингвистическими  изысками...
       Я  люблю  тебя,  мать,  я  тебя  люблю!  И  ежегодно  в  день  прощенного  воскресенья,  только  мы  с  тобой, - ни  мужья  с  женами,  ни  друзья  с  сотоварищами,  а  только  мы  с  тобой, - обнявшись,  плачем  на  клиросе,  тихонько,  чтоб  никто  не  видал слез наших, и  говорим  друг  другу - "Мать,  прости  поганца.  И  "дядя  Вова,  прости  меня  глупую  бабу  вредную! "
       Тринадцатую  Пасху  вместе  встречать  нам  с  тобою,  мать,  тринадцатую  Пасху.
       Как  бы  нам  в  тринадцатый  раз  друг  дружку  не  съесть,  труда  ради  бденнаго! )))