История одного стихотворения

Иногда сидишь, выжимаешь из себя стихотворение по капле, по строчке в час, если не в день.
Хотя, что говорить, бывало, что три сочиненных на лету строчки ждали своего часа в старом рваном блокноте с листьями в клеточку, несколько месяцев. Потом будучи оцифрованы в формате Word`а, обретали четвертую лишь ещё через пару месяцев… Хорошо если полноценное стихотворение в 3-4 стандартных «столбика» рождалось за год. Без преувеличения – в муках.
А иногда припрёт в самом неподходящем месте и льется, льется, льется. Без остановки. Только успевай записывать…
Место было действительно не подходящим. Точнее время.
Стою на остановке. Ветер только начал раскидывать, опорожнившиеся ещё вчера, но уж слишком загостившиеся над городом облака. И я с ветром был солидарен, завтра лето – а тепла настоящего пока не было, всё дожди да дожди.
Припекает. Зачем надел ветровку, не понятно, ведь ясно видел прогноз в интернете. Плюс двадцать пять. Расстегнул молнию… Ветер пробрался внутрь, прошёлся мурашками по спине, коснулся телефона. Это ветер или вибратор?
Чисто механически, достал телефон, звонков не было. Показалось. Но отпускать уже не хочется. Глядя на небо, в голове пронеслась строчка, которая покоилась уже месяц, здесь в заметках, среди различных «напоминалок» дней рождения друзей, крылатых понравившихся фраз, и таких же несчастливых строк. Вот и она:

«Хмурится майское небо, манит…»

Помнится, хотел написать хокку, да количество звуков смутило.… Считал, считал и как обычно отложил на потом.
Уткнувшись в телефон, едва не проглядел, как к остановке, вздыхая рессорами, пришвартовывается маршрутка. Хвала, богам, это была не «газель», а более комфортабельный «Hyundai», во всяком случае, более вместительный, и это означало, что можно было уехать без проблем. Несмотря на большое количество страждущих куда-нибудь поехать в это воскресное утро. Но ещё более удивительным оказалось, то, что всей этой толпе было со мной не по пути. Зашла в маршрутное такси только какая-то старушка, остальные остались ждать.… Ну и хорошо, есть шанс доехать на работу сидя.
Телефон продолжал гореть в руках, даже когда я нашел свободное место и примостился рядом с каким-то парнем в огромных наушниках, одетым не просто как-то не по погоде, слишком тепло. Несуразно. Куртка ему была явно великовата. Может дачник какой-нибудь, выползший рано утром в город за продуктами. Из наушников его плеера доносилось однообразное «бынц-бынц» но вскоре ухо уловило знакомое «Feuer frei!». Музыкой «Рамштайна» меня обожгло изнутри, и я снова уткнулся в экран своего телефона, потеряв всякий интерес к изучению грязной куртки соседа. Вроде случайно, вскользь, но пройдя глазами по экрану, я уже не смог остановить палец начавший бегать по клавиатуре старенького «Sony Ericsson»:

«Хмурится майское небо,
Манит свинцовой бездной…
Гром раздается первый…
Дождь затевает песню…»

Вот она где, муза-то. Я кстати, частенько замечал, панк-рок на моё вдохновение благотворно так действует. Наверно, муза моя – готка. На всякий случай вышел из блокнота и глянул на заставку своего телефона. Нет. Улыбаясь с нее, смотрела девушка, которую просто при слове «рок» выворачивало. Что уж говорить о том, чтобы любить, или просто послушать «Арию», или вокал того же Линдеманна.

«Влага очистит воздух…»

Толчок в плечо. Передали билет. Глянул на номер. «044404». Весело, день обещает быть обычным до ужаса. Если конечно что-нибудь ещё из нумерологии помню. Увлекался ведь когда-то. Ну и ладно:

«Влага очистит воздух… от…»

От чего воздух то чистить? Напишу про пыль вулканов… Не пойдет рифма, так потом на компьютере подправлю вечером.
Вот объявили остановку. Палец, не согласный посвящать стих какому-то там исландскому вулкану, напоследок (прежде чем забросить телефон в карман куртки) печатает: «От греха городов; их пыли…»
Пыли, пыли.… Ещё в дверях автобуса городок встретил меня лихо закрученным вихрем пыли, как будто предупреждая: «не ходи на работу». Да я и сам знаю. Еле встал сегодня, проклиная начало, не дели и что до выходных ещё целых пять дней. Но что поделать – рутина, от неё никуда: «044404». Билетики не врут,… наверное…
На ходу выхватываю телефон. Тот успел погасить экран, перейти в экономичный режим. Касанием клавиш бужу его. Он бросается в меня белым шрифтом со светло-коричневого фона блокнота. Пробегаю глазами по уже написанным строкам.
И в голове рождается буря. Строчки складываются сами собой. Как будто ты не пишешь, а вспоминаешь когда-то написанное и вызубренное (и даже может быть не тобой)…

«Влага очистит воздух
От греха городов, их пыли
Дробь барабанов и горны,
Очистят душу от стылого…»

Уже на светофоре я засомневался, как писать последнюю строчку «стылый-постылый»
Ладно, потом… на работе допишу.… Вот и зеленый, надо идти. Но руки слушают только Музу, которая притворившись порывом ветра, продолжает напевать даже на середине дороги:

«И я поднимаю руки,
Дождю, подставляя сущность…»

Как я не заметил этого «Форда»? Хотя понятно, что я был в тот момент полностью погружен в грозу, которая жила в килобайтном файлике моего телефона.
Машина, которую вел практически ещё ребёнок, проскочила на красный свет, едва избежав столкновения с автобусом и «Ладой - пятнашкой», которые терпеливо ждали положенного им сигнала светофора. А вот со мной ему было разминуться не судьба.
… Я лишь почувствовал толчок бампера в колени и прежде чем меня развернуло, и перебросив через машину увлекло в пустоту, я успел заглянуть в полные ужаса серые глаза сбившего меня водителя. Меня увлекла безупречная серость этих глаз…
Тело вдруг стало невесомым, а все его ощущения ватными. Серый непроглядный туман, который  сначала обступил меня, рассеялся. И я, не заметив трансформации своего тела, почему-то почувствовав себя сгустком шаровой молнии, объятой холодным сизым пламенем,  оторвался от земли и начал медленно подниматься. И в этот миг пошёл дождь. Он начался как-то вдруг и был настолько сильным, что вокруг меня была одна вода. Заполонив всё и сверху и снизу, она заменила собой пространство обычного мира, окончательно размочив и так уже отказавшие органы чуств. Кроме наверное слуха, потому что только благодаря ему, наверное,  я  определял что меня тянет именно вверх. Навстречу сотрясающему небесные своды грому.
А моё тело продолжало подниматься, преодолевая сопротивление тяжелых тягучих,  струй льющейся с неба воды. Чем выше к облакам я поднимался, тем чаще в раскаты грома вклинивался какой-то посторонний шум, какофония далёкая от звуков природы, которая всё больше и больше (с каждым преодоленным метром пространства) становилась похожа на смесь людских голосов, некоторые из которых были до боли знакомы.
Наконец моя душа-шар вгрызлась в грозовую тучу, и меня в очередной раз окутал серо-черный туман. Дождь перестал, и я снова, казалось, обрел способность видеть и чувствовать пространство вокруг. Громовые раскаты превратились в уже явную барабанную дробь, сопровождаемую трубными звуками и людские голоса (или может быть даже ангельские?) которые... читали моё, только что рожденное стихотворение.
Туман обратился в абсолютно черное пространство с классическим далеким источником света, к которому меня тянуло как неведомой силы магнитом. Из темноты изредка пересекая мне дорогу выскакивали светящиеся, как и я, полупрозрачные шары-люди и каждый из них встречая меня с улыбкой читал строки, которые я пытался впитать всей своей сущностью, как будто надеясь ещё вернуться на ту злосчастную дорогу, сжать в руке телефон и дописать услышанное в блокнот:

«Я поднимаю руки,
Дождю подставляю сущность…
Коросту растворяет грубую,
Ливень, знающий всё о будущем»