Барсуков. На ИВС прекрасная погода часть 41

-Коль, а почему тебя Перестройкой зовут?- спросил его Олег, когда они остановились, для того чтобы перелить бензин.

Перестройка, переливая содержимое канистры в бачок, не глядя на Барсукова ответил:
-А, это в лагерь мне баба посылку прислала, а там майка была с иностранными буквами, я её полгода таскал по отряду,- произнес он, поставив пустую канистру на дно лодки и, улыбнувшись, добавил:
-А потом оказалось, что на ней по-английски было написано "перестройка", вот и прилипла погремуха.
-Бывает и хуже, но реже,- согласился Олег, разворачивая веслами лодку по течению. Николай намотал шнур на маховик и, развернувшись, предложил:
-Давай перекурим?
Олег молча кивнул и, подняв весла, достал из кармана куртки пачку "Петра".
-У нас на "полосатом" прапору погоняло прилепили,- проговорил Барсуков, протягивая Виктору сигаретку.
-Стрёмную?- поинтересовался Перестройка.
-Краснопузый,- усмехнувшись, сообщил майор.
-За что так грубо?- прикуривая, удивился Коля.
-Он оправку проводил, присел на завалинке, на солнышке расслабился задрав рубаху, и мамон вывалил в красной майке, вот и все.
-Бывает,- утвердительно, кивнув головой, сказал Николай, проходя к своему "Вихрю"...
-Мне тоже погоняло подогнали,- сказал, улыбаясь, Барсуков.
-Барсук, что-ли?
-Ага.
-Фамилия помогла,- уверенно произнес Перестройка.
-В Атбасаре, у начальника колонии фамилия была Баклан, а я пол года считал, что это кликуха!- усмехнулся майор.

Перестройка, завел мотор и включив скорость, пробежал за руль...
Через полчаса их лодка выскочила на "Нижнегорку" и, прыгая по разыгравшейся волне, взяла курс на покос...

Олег сидел рядом с Колькой и, куря сигарету, вспоминал, как в ИВС
месяц назад новичку присваивали кличку:
-Дождавшись заступления ночной смены, арестанты стали "прохлапывать", кто за день "заехал на подвал".
В "девятку" поместили Саньку Балабола, который был частым гостем ИВС.
В четвертую камеру, после обеда, посадили "штрибана"-бомжа, никому не интересного. В третью же хату заехал молодой наркоман, первый раз попавший в камеру. Постовые ИВС давно привыкли к клоунаде, которая творится после отбоя, иногда даже поощряли и веселились совместно со шкодной публикой. Тем более сегодня дежурил в ночную смену Нурик, а при нем можно было и повеселиться.

Неожиданно, нарушив тишину в полусонном ИВС, раздался звонкий голос:
-Тюрьма-тюрьмуха, дай погремуху, не мастевую, а мазевую!
-Третья!- как обезьяна, повиснув на "роботе", крикнул Фрол по продолу.
-Говори!- раздалось немного погодя.
-Кто запросил?
-Серега Малой!
-Пусть на лысого вылезет!- крикнули из второй камеры.
-Слушаю!
-Серега, ты где жил?
-В жилстрое!- крикнул новенький.
-Кого знаешь?
И Серега-новенький, долго вспоминал своих друзей, знакомых, отвечал на вопросы; чем занимался в свободное время, чем увлекался, с кем кололся, с кем поролся...
-Серега, ты музыку любишь?- крикнули из девятки.
-Ага!- довольно сообщил малолетка.
-А Моцарта слушал?- раздалось из семерки.
-Нет!- растерянно ответил новичок.
-Почему?
Обитатели ИВС напряженно ждали ответ…

-Моцарт был педерастом!- крикнул из дежурки Нурик, помогая новичку, выбраться из "капкана".


-Кончай подсказывать командир!- обращаясь к Нурику, крикнул Фрол...
-Серега?- крикнули из семерки.
-Слушаю!
-Какую погремуху хочешь?
-Не знаю!
-Как на воле звали?
-Малым!
-Стихи знаешь?- крикнул Фрол.
-Нет!
-А петь умеешь?
-Могу, немного!
-Давай, делай по красоте!- попросили из соседних камер.
И новичок, немного помолчав, затянул песенку про тюрьму и паренька, который сидит на нарах и скучает по любимой...
Весь ИВС притих. Нурик и его напарник решили не мешать импровизированному концерту...
Новенький, допев песню до конца, замолчал...
-Серега?!- после продолжительной паузы, крикнули из девятки.
-Говори!- откликнулся новичок.
-Мы эту песню знаем, спой другую!
И молодой наркоша, вновь, сложив губы лодочкой, прижавшись лбом к решетке ниши, затянул новую песню...
-А анекдоты знаешь?- спросили его, когда весь запас песен кончился.
-Ага!
-Расскажи!- попросил новичка Фрол.
-Короче, русский, хохол и татарин!...

Нурик, в полудреме, протянул руку к кнопке ревуна... и  голос рассказчика заглушил рев сирены. Вой продолжался минуты две. После, когда наступила оглушительная тишина, раздался голос Нурика:
-Про татар ни слова!
-Базар тебе нужен, Нуржан-Ага!- крикнул Фрол.
-Короче русский, хохол и грузин!- сходу перестроился новенький...

До трех часов ночи узники ИВС слушали песни и анекдоты, а когда под утро "артист" охрип, торжественно прилепили ему погремуху "Тихий"...



Из раздумий Олега вывел голос Николая:
-Олени на Ходоспае появились!
-Там угодья Вовки Мотыля!- крикнул Барсуков.
-Ну и что?- удивленно произнес Колек, рассматривая корягу, которая прыгая на волнах, промелькнула по правому борту.
-Хрюкать будет,- уверенно возразил Барсуков, намекая на то, что охота в чужих угодьях грозит неприятностями.
-Я чучело хочу сделать!- мечтательно объявил Перестройка.
-Из оленя?
-Нет, из Мотыля!
-На хрена?- рассмеялся Барсуков.
-Он страшный!- улыбаясь, проговорил Коля.
-Ну и что?
-Посажу в огороде, а то как осень, так бичи картошку выкапывают!
-Тебя опять закроют лет на двадцать!
-За что?
-За Мотыля, он в красную книгу занесен!- пошутил майор.
-Больше чем за мента дадут!- рассудительно произнес Перестройка.
-За меня тебе еще деньги заплатят!
-Где?
-Есть пару кишлаков, где до сих пор на заборах моя рожа расклеена!-
-Дай адресок ?...
Олег с симпатией посмотрел на Кольку, и ехидно улыбнувшись, протянул руку со скрученной фигой к его носу...
Витька рассмеялся...

-У нас старший лейтенант служил,- немного помолчав, произнес майор.
-Где?
-Там!- Барсуков показал пальцем в сторону юга.
-Где за тебя "филки подгонят"?
-Ага!
-И что, дальше?
-Он оленьи рога нашел. Потом, их два молодых воина, дня три, наждачной бумагой зачищали,- произнес Барсуков, шаря по карманам в поисках зажигалки.
-На хрена?- удивился Николай.
-Хотел лаком покрыть и домой увезти!
-Увез?
-Не.. а..!- беспечно ответил майор.
-Почему?- спросил его Перестройка.
Олег прикурив сигарету, выпустил дым через нос, и передернув плечами, начал рассказывать:
      
-Была неспокойная осень 1992 года. Наш сводный отряд выполнив задачу уходил из Горного Бадахшана. Все были безумно счастливы, что без потерь возвращались домой.
Колонна осторожно выбиралась из гор в долину.

И тут над головным БэТээРом, к башне которого были прикреплены красивые оленьи рога, просвистела автоматная очередь...
Воинов, сидевших на броне, как ветром сдуло.
Отряд встал, и ощетинившись стволами ждал развязки.
Башня головного БТРа повернулась в сторону зеленки и качнув рогами
замерла. КПВТ выпустил по предполагаемому месту обстрела длинную очередь. Дозор нырнул в кусты и минут через пять вытащил из них перепуганного воина оппозиции.
Его подвели к командиру сводного отряда.
Таджик, опустив свой длинный шнобель, с разбитой харей, стоял перед капитаном.
-Ты, чурбан, ты зачем стрелял?- подойдя в плотную, спросил его старший лейтенант, хозяин рогов. Недовольный тем, что одна ветвь от попадания расщепилась.
-Аля ак бар!- прошепелявил в ответ бабай.
-Базара нет, братан,- с ненавистью в голосе проговорил старолей.
Он залез на броню, снял с башни рога и спрыгнув, подошел к пленному.
Прикрутив их изолентой к голове, старший лейтенант  отойдя на два шага любуясь добавил:
-Так вот ты какой северный олень!
А "Северный олень", опустив глаза, вновь тихо прошептал:
-Аля ак бар!
Командир сводного отряда, улыбаясь, объявил:
-На хрен он сдался, все равно уходим, пусть живет, если сможет!

Лодка, подпрыгнув на огромной волне, подняла рой брызг, бисером окатив сидевших в ней друзей.
Перестройка, прикрывшись от водяной пыли за лобовым стеклом, удивленно спросил Барсукова:
-Как, пусть живет, если сможет?
Олег стряхнув с лица капельки воды, продолжил:

-Ему показали на горы и спросили: "Фахмиди?!".
-Что такое "фахмиди"?- перебил Барсукова, Перестройка.
-Понимаешь?!- пояснил майор, и продолжил:
-"Фахмидан"-, обреченно, кивнул бабай.
Тогда, командир сводного отряда вежливо извинился перед ним, объяснил, что нам некогда, что нас ждут дома, и что он умеет считать по ихнему всего лишь до двадцати. И не навязчиво предложил:
-Если убежишь, пока не кончился счет, то тебе повезло!
Бабай как олень обреченно кивнул рогами...

Як! Ду! Си! Чер! Панч! Шаш!... заорал капитан.
А человек, с рогами на голове, как антилопа Гну, ломанулся в сторону гор...
Езда! Двозда! Сизда! Черда!... продолжал считать кеп...
До кустов, где душман мог укрыться оставалось метров двадцать.

Нуда! Бист!...  и, окончив считать, командир, как на учебных стрельбах крикнул во все горло:
-Цель!...Бегущий олень!...Огонь!...


У Барсукова фосфорным блеском загорелись глаза и захлебываясь от азарта, он завершил рассказ:
-Цель вижу!- радостно взвизгнул старший лейтенант, и рыбкой нырнул
в башню  БэТээРа...
               


«Прогресс» прыгая по волне, ходко шел к покосу. Брызги воды, перелетая через ветровик, бисером рассыпались в воздухе. Барсуков рукавом куртки вытер мокрое лицо и бросил взгляд на Перестройку. Колька молчал. Криво усмехнувшись, Олег прикурил потухшую сигарету и стал с безразличием рассматривать очертания кедрача, где как ему показалось, из береговых кустов струился печной дым.

Перестройка, у которого от черного юмора майора, по спине пробежали мурашки, молчал всю оставшуюся дорогу. И только, когда подъехали к покосу, он осторожно спросил, интересуясь судьбой пленного:
-Попали?
-Куда?- удивился Олег. Он отвлёкшись, уже забыл тему разговора.
-В бабая!- напомнил Колек.
-В какого бабая?- переспросил, не понимая Барсуков.
-Который с рогами!
-А!-...вспомнил Олег, и выплюнув за борт окурок, Барсуков недовольно пробурчал: -Убежал, сука! Шустрый оказался!
-Фу бля!- обрадовано выдохнул Перестройка.

И немного помолчав, Олег внезапно проговорился:
-Не виноват я, электроспуск заело!
Посмотрев Кольке в глаза, Барсуков мечтательно закончил:
-А рога жалко! Красивые были! Я бы из них вешалку сделал.



продолжение: http://proza.ru/2010/06/04/224