Очкарики против Путина

   29 мая 2010 г. председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин встретился с участниками благотворительного литературно-музыкального вечера «Маленький принц». Точнее говоря, Путин встретился с творческой интеллигенцией или, как выразился один из участников вечеринки Ю.Шевчук, – с «очкариками». Именно диалог «музыканта Юры Шевчука» (как он сам представился) с председателем Правительства вызвал общественный резонанс, а проще – шумиху. Печатные и электронные издания – от ехидно-либеральных до ура-патриотических – ликуют: молодец музыкант Юра, врезал правду-матку Путину – прямо в лоб !
   Но что, собственно, такого сказал гражданин музыкант господину председателю ? Прочитайте отрывки из стенограммы на сайте Правительства России, просмотрите видеоролики, которые сегодня во множестве представлены на популярном интернет-сайте «Ютуб» (YouTube). Да почти ничего и не сказал ! Вразумительного – мало. Чёткого, цельного – вообще ничего ! А ведь готовился музыкант Юра, сам сказал, что «накопилось давно» и что он-де готов передать Путину то, «что мы с ребятами сочинили, даже не сочинили, а какие-то факты, то, что происходит в стране, наше мнение». Казалось бы – хорошо. Тем более, что и Путин в самом начале вечера обозначил, правда, как бывает часто, весьма неоднозначно: «Пожалуйста, мы можем поговорить на любую тему, связанную с нашей сегодняшней темой, а можно и нет». 
   Шевчук объявил, что у него есть к Путину вопросы. (Здесь, вероятно, все присутствующие на вечере затаили дыхание, поскольку известно, что музыкант Юра «правдоруб» и за словом в карман не лезет). На самом деле вопросов оказалось всего два, да лучше сказать – полтора. И подвёл Шевчук свои рассуждения к этим вопросам не то чтобы издалека (речь было краткая), а так – с разбегу. Вступительное слово, если из него постараться вычленить что-то внятное, содержало следующую начинку: «Первое – свобода… Свобода прессы, свобода информации, потому что то, что сейчас творится в стране, – это сословная страна, тысячелетняя… единственный выход – чтобы все были равны перед законом… И тогда поднимем патриотизм... Только гражданское общество и равенство всех перед законом… тогда что-то начнется. Мы будем строить и больницы, и детям помогать... нищим, калекам, старикам… Но для этого нужна свобода прессы, потому что ее сейчас нет».
   Удивительно ! Но ведь это напоминает речь Шуры Балаганова на могиле Паниковского. Такой же набор штампов, причём плохо связанных друг с другом по смыслу и, по заключительному выводу: «На самом деле протестный электорат в стране растет». И тут же те самые полтора вопроса Путину: «Как Вы думаете, произойдет ли, есть ли у Вас в планах действительно серьезная, искренняя, честная либерализация, демократизация настоящей страны? Чтобы общественные организации не душились, чтобы мы перестали бояться милиционера на улице… И завершаю таким вопросом: 31 мая будет Марш несогласных в Питере. Он будет разгоняться ?»
   Путин слушал «дерзкую» речь музыканта Юры спокойно, даже иногда с усмешкой. И было отчего. Нам оказывается нужна не просто либерализация, а либерализация «серьезная, искренняя, честная», чтобы музыканты и удушаемые многочисленными репрессивными органами общественные организации «перестали бояться милиционера на улице». Тогда-де и патриотизм будет, и больницы нищим калекам, и шахтеры не будут ходить в забой, по выражению музыканта, «как штрафные батальоны». Они станут маршировать в шахту как элитные гвардейские части, но только тогда, когда в «сословной, тысячелетней стране» установиться свобода слова, в первую очередь свобода прессы. Путин спросил: «всё ?». Шевчук ответил: «пока да».
   Председатель Правительства ответил на шаблоны так же шаблонами: «Прежде всего хочу сказать, что без нормального демократического развития у страны не будет будущего… Все должны действовать в рамках закона». И сразу перешёл к актуальной проблеме шахтёрского «штрафбата». Но предупредил, что «с этого момента наступают вещи, которые требуют профессионального подхода», который «требует взвешенного анализа и правовой и экономической ситуации». Музыкант Юра согласился подойти к делу профессионально. Тогда Путин вкоротке объяснил причину катастрофического положения на российских шахтах, да и вообще в угледобывающей промышленности. Оказывается, «одна из причин – это то, что постоянная составляющая заработной платы на некоторых шахтах, как на «Распадской», например, 45-46%, а все остальное это как бы премия. И за эту премию люди идут даже на нарушения техники безопасности». Но Путин уже «дал соответствующее поручение, с тем чтобы эта постоянная составляющая была не менее 70%». Не понятно, правда, от чего 70% ? Ведь реальным хозяевам шахт ничего не стоит дать эти 70% от любой суммы, какую они назначат забойщикам «штрафных батальонов» на своих шахтах. Но это не беда. Главное, по словам председателя Правительства, чтобы «постоянную составляющую» шахтёрской зарплаты не увеличивать бездумно: «Если нам её увеличить бездумно, то может наступить ситуация, при которой все шахты, где добываются энергетические угли, будут просто закрыты, они будут нерентабельны. Если Вы выступаете за рыночное хозяйство, то в условиях рыночной экономики они просто закроются. А я так понимаю, что вы сторонник рыночной экономики, а не директивной».
   Да, музыкант Юра Шевчук, видимо, на самом деле «сторонник рыночной экономики», как это понимает Путин. Наверно поэтому и не сказал он, что можно увеличивать «постоянную составляющую» шахтёрской зарплаты не за счёт потребителей конечного продукта, и без увеличения тарифов, подрывающих-де рентабельность шахт, а совсем другим способом – путём сокращения доходных барышей владельцев шахт. Но этого делать не моги, и думать – нельзя ! Это уже не рыночная экономика. Это уже экономика «директивная». Это уже покушение на «действительно серьезную, искреннюю, честную либерализацию», основы которой – частная собственность и свобода слова.
   Кстати, о свободе слова. У нас сегодня в России полная свобода. Прессе – не просто свобода, а – дикая воля, отвязная. Информации – потоп. Журнальчики, журналы, журналища… Газетки, газеты, газетищи… Кто во что горазд ! Хочешь – листовки напечатай дома на принтере и по ящикам в своём подъезде растасуй. В интернете количество всякого рода «остро-перчёных» сайтов не поддаётся учёту даже методами статистики. На интернет-форумах безудержные склоки, «полоскание чужого белья», кости всем политическим верховодам перемывают. Ругают всех, иногда матом. Дельного, правда, ничего почти нет, но – шумим, братцы, шумим. Говори что хочешь, только не ори в самое ухо.
   Недавно, в середине мая, в Питере был митинг против закона, подписанного Президентом Медведевым 8 мая 2010 г. Закон предполагает в конечном итоге – перевод всех социальных учреждений на самоокупаемость и самофинансирование. Короче, школьное образование будет как бы бесплатным, а на практике – за деньги. (Странно, почему музыкант Юра об этом не спросил Путина, неужели важнее вопрос о «честной либерализации» ?). Я, автор данного очерка – тоже «очкарик», в смысле – писатель, был на этом митинге и долго общался с  разными людьми, в том числе и с дежурившими на митинге офицерами-омоновцами, которых так страшатся музыканты и общественные организации. Я сказал омоновцам, громко: «Я против Путина ! Мне не нравиться Путин !». Лейтенант устало зевнул, капитан закурил сигарету и проворчал мне в ответ: «Ну и что, а мне не нравится моя тёща. А до Путина мне и дела нет». Мне повезло, у меня нормальная тёща. Поэтому мне есть дело до Путина. Путину, похоже, нет дела не до меня, не до омоновца. Не знаю, может у него проблема с тёщей…
   У нас в России проблема не со свободой слова, а со свободой дела. Хочешь говорить – говори, только не на Красной площади. Хочешь писать – пиши, только не матом на Кремлёвской стене. У нас в Тверской области – край лесной, а старики зимой без дров замерзают. Можете собираться и вопить об этом, можете писать областному начальству коллективные письма – 200 подписей. Только не вздумайте лес рубить самочинно. Всё преходяще. Путин пришёл и уйдёт, а Кремль будет стоять. Старики околеют, а лес останется. Скоро в России вообще останется только Кремль и бескрайний лес вокруг него.          
   В современной России беда не со свободой слова, а с самим словом. Мысли выражать не умеем. И хуже всего, что сумбурно, путано и неясно выражаются те самые «очкарики», которым по роду деятельности и по призванию положено изъясняться внятно. 
   Не так давно, кажется, в 2004 году, состоялась встреча Путина с молодыми литераторами. Был там и известный писатель Захар Прилепин – идейный противник Путина и вообще «честной либерализации», член Национал-большевистской партии России. Путин спросил Прилепина: «Вы знаете, я с представителями вашей организации никогда не общался… Иногда только вижу Вас в отдалении, во время всевозможных мероприятий, Вы то с цензурными лозунгами стоите, то с нецензурными... И я до сих пор не знаю, что Вы хотите. Что Вы хотите?»
    Прилепин выразил желание своей партии «быть допущенными в поле реальной политики, где по вине и региональных избирательных комиссий и федерального избиркома умышленно создаются проблемы для любых в той или иной мере оппозиционных организаций…». Путин переспросил настойчиво: «Нет, это не то всё... Что Вы конкретно хотите?». На конкретный вопрос писатель промямлил неразборчиво: «Владимир Владимирович, на любом заседании самой провинциальной Городской думы могут быть подняты десятки вопросов, а Вы хотите... чтобы я вот сейчас...». Путин на это поставил вопрос, как говориться, ребром:  «Нет, давайте не будем касаться частностей, где, там, что починить надо и так далее. ЧТО ВЫ ХОТИТЕ В ЦЕЛОМ ? Что Вам нужно? У Вас есть реальная возможность донести свои претензии, минуя выборы».
   Я читал текст этого диалога в книжке самого Прилепина «Я пришёл из России». На этом месте, когда Путин задал прямой и точный вопрос, мне не терпелось скорее перевернуть страницу, думал – вот сейчас писатель-политик ответит по существу, ответит цельной формулой – литой, упругой, предельной выверенной. Ведь появилась реальная возможность донести «свои претензии, минуя выборы» до своего высшего оппонента, и не только до него – беседу снимали ведущие каналы ТВ, и не только российского. И что вместо этого я прочитал ?
   В самых пространных выражениях, будто подбирая кое-как слова, Прилепин рассказал о Белоруссии и о том, что его не «покидает последняя надежда на возможность союза с этой страной». О Грузии сказал, об Украине. О том, что «вообще наш внешнеполитический курс, в том числе отношения с Грузией и с Украиной, также оставляет желать лучшего». Кроме того, он «разделяет позицию людей, обеспокоенных ситуацией в Чечне, где до сих пор не отлажена нормальная жизнь, и мнимая стабильность держится, что называется, на штыках федералов». В социальном плане Прилепина по-прежнему печалят «темпы роста достатка российских граждан», и такие понятия как «бедность» и даже «нищета» до сих пор актуальны, сказал писатель. Ещё проблемы помощи молодым родителям и проблемы материнства, по выражению Прилепина, «дико актуальны», поскольку он и сам отец троих детей, но не очень чувствует заинтересованность государства, «чтобы эти самые дети рождались, а потом росли здоровыми и образованными людьми». Также «национальные проекты» не стали панацеей для решения самых тяжёлых российских проблем. «Я могу говорить ещё очень долго, но пришёл сюда не за этим» – сказал Прилепин.
   Но зачем ? Неужели это всё, чего хочет Прилепин и его партия – КОНКРЕТНО и в ЦЕЛОМ ?
   Да, ясно и кратко выразить свои убеждения трудно. Попробуйте, положите перед собой чистый лист бумаги, расчертите его на графы: мои убеждения – политические, экономические, социальные, культурные, религиозные… Попытайтесь выразиться конкретно и цельно. Трудно.
   И поэтому улыбается Путин, слушая путаные речи «очкариков», улыбается саркастически, многозначительно. Он вообще умеет улыбаться. Это не нравиться «очкарикам», зато нравиться женщинам, особенно – избирательницам.
   Свобода слова – это хорошо. Ещё лучше – свобода ясного слова. Свобода ясного слова рождает свободу дела – конкретного. Правда, боюсь, в таком случае у нас в России могут возникнуть проблемы со свободой вообще – и слова и дела.
   Но до этого далеко, поскольку ясному выражению слова нужно ещё научиться – в первую очередь «очкарикам». А на конкретное дело необходимо ещё и отважиться – в первую очередь шахтёрам угольных «штрафбатов».
   А пока можно говорить что угодно, и писать – свободно.
   Только, повторюсь, – не матом, и не на Кремлёвской стене.