Утро после Пасхи

Солнце заливает комнату. Пиликает оглашено телефонный будильник. Мы с Катюхой не можем разлепить глаз, словно они намазаны вареньем. Вчера была Пасха. Торопливо давимся утренним чаем с куличом и мчимся в школу. Обычная дорога через двор раскисла и впереди маячат одинокие фигурки тех, кто не изменил своим привычкам и пробирается прежней тропой, рискуя быть засосанным по колено.

Я пользуюсь  правом принять решение и командую:

- Обойдем вдоль дома, под балконами!- И опасливо озираясь по верхам, тащу сонную принцессу по оттаявшей чистой бетонной полоске. Солнце жарит с утра, и от земли тянутся распеченные струйки жизни, весело щекоча ноздри.

- Мама! О, нет! - Катька вздрагивает, вцепляясь в меня, как щенок бультерьера. Из-под лоджии первого этажа среди разметанного вороха тряпья, назначение которого не поддается установлению, торчат две безжизненные ноги в крепких еще ботинках. Мозг дорисовывает картинку для канала НТВ.

- Мама! Бомж!?-шепчет более адекватно отреагировавшее моё созданье.

Напротив ботинок, по краешку дорожки стоит перевернутое майонезное ведерко. Присутствие его явно выполняет те же функции, что и буйки на проезжей части напротив парадного крыльца Патриархии. От ботинок до ведерка отчетливо проявляется лужа естественного происхождения.

Ф-фух, напугал, - проносится в голове.

А с языка срывается облегченно:

- Черт ты полосатый!

И вслед нам доносится глас жизнеутверждающий:

- Позвольте, сударыня! Я с вами КОНЦЕПТУАЛЬНО не согласен!!!


5 апреля 2010г.