В эшелоне

    Воинский эшелон мчался к месту больших учений. В просвете оконца проносились леса и поля. В теплушках ехали. Нары в два этажа там были из досок сбиты - от этих досок уже бокам больно. Изредка солдаты перекидывались короткими фразами. В углу кто-то рвал струны гитары. Из соседней теплушки заливалась гармоника.


       Тут в новостях по радио передали, что скончался Хрущев. Это сообщение никого не оставило равнодушным. Никита Сергеевич прославился не только кукурузой. При нем коммунисты решение приняли коров с подворья в коллективное стадо свести. Мама плакала, когда про это решение узнала. Несогласная была. Ведь коровка была кормилицей в каждой семье - от нее масло и молоко, сметана.


   Ну, отвели люди своих коров на колхозную ферму, деньги растратили вскорости, а кормиться  стало нечем... Мама не любила Хрущева, выключала радио, когда он в своих докладах  шутками-прибаутками сыпал: любил вставлять их в свои доклады.
 
   Запомнился эпизод, когда на сессии ООН в Нью-Йорке в 1960 году он стал колотить по столу своим башмаком в знак несогласия с речью одного западного политика. Именно Никита Сергеевич обещал американцам показать"Кузькину мать".


     Я по молодости не принимал  позицию мамы, даже защищал его. Наши с ней споры на эту тему были порой очень острыми. Более того, однажды даже стихотворение сочинил:

                Разоружение! Торжественное слово!
                В Объединенных Нациях оно
                Не Дагом Хаммаршельдом, а Хрущевым
                Объявлено и провозглашено!
   Даг Хаммаршельд - это тогдашний руководитель Организации Объединенных  Наций. К СССР относился неважно. Помню, что он погиб в авиакатастрофе.

   Сержант Костя рассказал нам о том, как до призыва работал кукурузоводом. Профессия в те времена почетная. Платили неплохо. И писали в газетах не меньше, чем про космонавтов. Никита Сергеевич выращиванию кукурузы большое внимание уделял.
     - Вот отслужу, а в деревню не вернусь, - сказал Костя. - В город подамся, там где - нибудь пристроюсь. Мои друзья все служить пошли с одним желанием: в городе потом остаться...
     - Глупый ты, Костя, - откликнулся из глубины теплушки кто - то. - Как есть  глупый! Я свою деревню ни на какой город не променяю. Да чего там говорить...
     - Деревня деревне рознь, - продолжил сержант. - От людей многое зависит.
Мой дед в тридцатые годы держал хозяйство. Ну, коровы, овечки. На базаре торговал
молочной продукцией,  появился достаток.
   Только тут компания по раскулачиванию подоспела.
     - Получается, попал под раздачу, что ли? - сказал ефрейтор.
     - Выходит так, его  деревенская  голытьба определила мироедом,  раз трое батраков работают.
     - И что? - задал вопрос ефрейтор Ерин. - Неужели сослали?
     - Да. Раскулачили и отправили на спецпоселение на Васюганские  болота. Дали час на сборы.
   
    Были у него  золотые червонцы, он их и кое - какое ценное барахло сложил в мешок и пошел прятать за околицу.
    -Откуда знаешь?
    - Отцу рассказал конюх, который в кустах лежал, отдыхал. Он же видел, как в след деду шел, таясь, местный уполномоченный НКВД. Когда дед ушел, уполномоченный с этим мешком прошел мимо.
     - Получается, присвоил?
     - Да, дедовы ценности присвоил. Потом этот уполномоченный внезапно переехал жить в город. Деревенские встречали, говорили весь рот в золотых зубах. 
     - Надо же...
     - Если на то пошло - судьба его наказала. Позже сказывали люди, что погиб, переходя пути на железнодорожной станции. Паровоз сбил.
     - Нечего на чужое зариться, - подал голос  ефрейтор.- Мой отец, вернувшись с фронта, рассказывал, что заметил любопытную закономерность: кто снимал с убитых их вещи, крестики, кольца,были и такие, тот рано или поздно погибал...
     - Знамо дело, - пыхнул спичкой и закурил  Костя.
    -Ну и как, вернулся потом дед из ссылки?   
    -Какое там! Вернуться оттуда удалось лишь единицам. А дед однажды зимой откупился у конвоира и сбежал. По тайге шел в снегоступах, которые сам изготовил. Добрался  до городка Тюкалинск, но простыл сильно в пути и помер там.
    - Слов нет. Невеселая история, - заметил ефрейтор.

   
   Разговора особого не получилось… Молча разбрелись по теплушке. Каждый думал о своем… На полях шла уборка овощей. Темнели отвалы свежевспаханных полей. Ритмично подпрыгивали на стыках колеса.