Художник

Всякое порядочное животное, будь то кошка или собака, или птица какая, следит за своим внешним видом (свинья домашняя, в данном случае, не рассматривается) и за местом своего обитания. Ибо чистота, как известно, - залог здоровья. Одно в воде моется, другое вылизывается.  Мелкие птички, типа воробья,  даже умудряются в песке перышки почистить. Вот как природа-матушка все устроила… Это заложено инстинктом самосохранения. Ибо с грязью и болячки всякие приходят, и жизнеспособность самого организма слабеет. В частности,  если у птицы грязное крыло, то она теряет скорость и маневренность в воздухе, а значит, ни убежать, ни отбиться от врага не сможет. И пищу себе добыть не сумеет, а тем паче, потомство свое прокормить и на крыло поставить. Погибнет, естественно. Того же зайца-беляка возьми. А ну-ка вымажи его зимой во что-нибудь.  И все… Сразу зайчишку хищник или охотник заметит. Бегемот позволяет птичкам мелким во рту шастать, чтоб только почистили зубы от отходов пищи. И терпит же стоит, разинув пасть, долго и упорно.
Вот после этого как можно говорить, что они глупее нас?.. Да ничего подобного. Они умнее нас, только по-своему, как им Бог дал. А если мы умнее, то почему же человек, обладающий таким «офигенным»  разумом, опускается порой в невежестве своем до такой степени, что гадко не то что общаться с ним, а на одном гектаре находиться. Хуже поросенка самого захудалого и неухоженного. Тот хоть нет-нет да под дождь попадет…
Как можно объяснить появление десятков тысяч бомжей на улицах крупных городов? В этой новоявленной социальной прослойке можно встретить представителей любых сословий. Но что самое странное, им нравится так жить…  Никаких потуг к возвращению в цивилизацию,  даже если создаются для этого все условия. Это что? Болезнь?..
После окончания культпросветучилища молодой художник-оформитель Сергей попал по распределению в сельский дом культуры. Платили такой мизер, что и на пропитание нормальное вряд ли бы хватило. Спасали «шабашки».
В силу природной порядочности своей денег с людей брать не мог, особенно если выполнял заказ по просьбе школы или детского садика. Но народ деревенский очень благодарный. Понимали основные житейские и бытовые проблемы молодого специалиста. На добро отвечали добром. Хлеб, сметана, молоко, сало, овощи, фрукты, мясо и прочее всегда приносились прямо на дом и в количествах неограниченных. В плане дров, воды и  ремонта жилья тоже проблем не было. Постепенно прижился. Уже тогда начал писать маслом пейзажи. Великолепные, надо сказать, получались картины. Раздавал, дарил. Алкоголем тогда еще не увлекался, потому как занимался спортом. Очень здорово по местным меркам играл в футбол и волейбол. Регулярно выступал за колхозные команды и довольно-таки успешно. Однажды даже первенство района выиграли.
Нашлась для него и зазноба в этих благодатных курских краях - Оксаночка. Маленькая, шустрая, симпатичная, веселая, озорная – все в одном «клубке». Смех громкий и заразительный – на всю деревню тихим вечером слышно. По ее смеху народ однозначно вычислял, где сейчас художника можно найти.
Долго по рощам не прятались. Свадьбу сыграли. Потекла мирная тихая семейная жизнь. Всего хватало. Всем были довольны. Мир да любовь в доме. Появилась на Свет Божий дочь Мария.  Вот тогда в характере Оксаны наметились определенные перемены. Сначала потихоньку, а затем настойчиво она начала убеждать супруга в том, что они живут очень  скромно.  Люди, мол, вокруг богатеют, машины покупают, дома расстраивают, а мы все никак с места не сдвинемся.   В конечном итоге, уговорила.
В деревне было несколько человек, которые ездили на заработки в районы Крайнего Севера. Разными путями, правдами и неправдами, через магарычи и прочее договорился он с одним из них. Сделали  ему временный вызов на период путины. Так и попал Сергей на бескрайние сибирские просторы.
Во время лососевой путины вкалывал в бригаде, как и все. Зарабатывал неплохо.  Как-то, находясь в конторе по поручению мастера, услышал разговор начальника базы с одним из его заместителей. Разговор был громким и наполовину состоял из выражений, которые нынче принято называть ненормативной лексикой. А если по-честному, то стоял такой крутой мат, что бедная секретарша даже голову прикрывала и глаза прищуривала.
Уж что-что, а ругаться директор рыбозавода умел. Бывший отставной майор артиллерии. Полагаю, больше ничего объяснять не надо… Скандал же возник по поводу того, что омрачалось очень серьезное мероприятия из-за невыполненного местным художником заказа. На это мероприятие должны были приехать серьезные «шишки» коммунистической элиты округа. Наглядной агитации, которую они очень любили, – почти нет. А та, что есть, в таком состоянии, что страшно самим глядеть, а не то, что гостям высокопоставленным показывать. 
В те далекие времена, когда правила КПСС, это была катастрофа. Не дай Бог! Отсутствие плакатов, восхваляющих партию и наших самых родных лидеров, каралось сильнее, чем пьянка на производстве или какие другие чисто русские человеческие грехи.
Серега из добрых побуждений постучал в дверь, зашел и сообщил начальству, что, дескать, он художник и может это  поправить. За него схватились, как утопающие за соломинку. Понятное дело, что с красками, холстом, кистями и всей прочей материальной частью проблем не было. Работал прямо в конторе. За полтора дня сделал все в лучшем виде. Даже освежил портрет Великого Ленина на сцене. Предложение остаться на постоянную работу последовало незамедлительно. Пообещали сделать все: квартиру, вызов жене, место в садике для дочери и прочие блага. Но, естественно, не сразу. С жильем всегда были проблемы в этих краях.  Поначалу сомневался.  Но как только  получил первую зарплату, решение остаться перебороло все остальные за и против. Прежде всего, естественно, потому, что, по сравнению с теми копейками, которые ему платили в сельском доме культуры,  эти деньги были просто фантастическими!
Все это он своей супруге в письме и описал. Но он не написал ей, какие в этих краях бывают «веселые» зимы. О пурге, которая может длиться неделями и сшибает с ног крепкого здорового мужика. О морозах за сорок градусов, а то и под пятьдесят. Что туалет – ведро, а вода в бочках. Что в этих бочках она замерзает и приходится оттаивать кипятильником. Есть и другой выход. Нарубить лед в тазик и таять его на печке. А не написал он этого потому, что и сам еще не знал. Но начальство слово сдержало.
 Жена  прилетела с дочкой уже в конце сентября этого же года. С жильем вопрос был еще не решен, и  молодую пару  с ребенком поселили в так называемую гостиницу барачного типа. Дали отдельную комнату. В принципе, надо сказать, по местным меркам очень даже неплохо.
Работы у Сережки было много. Приходилось вкалывать допоздна. Имидж у него образовался хороший и быстро. Помимо заказов своего производства посыпались просьбы и от соседних организаций.  А когда народ узрел его первые северные пейзажи, началось настоящее паломничество. Отсутствовал он дома больше, чем присутствовал. Ну, а в гостинице всегда было много молодых интересных ребят. Старатели, геологи, горняки, командировочные разных мастей. Все при бешеных деньгах и с веселым нравом. Подавляющая часть владела гитарой.
Что там уже произошло? Неизвестно… Ходили какие-то сплетни, но какая кому   разница?.. Чужая жизнь – потемки.  Факт в том, что уже в январе, не пробыв и полугода подле супруга законного, Оксана с Машей улетели обратно на родину. Все прошло без скандала и тихо, потому для большинства народа, проживающего в поселке, – незаметно.    Серега остался работать. А что ему еще оставалось делать?..
 Должности художника не было. По той причине его устроили рабочим в бондарную мастерскую. Скоро он очень даже хорошо освоил это ремесло. На севере текучка кадров сумасшедшая, потому уже через два года назначили на должность мастера. Параллельно работал художником. Зарабатывал даже по северным меркам прилично. Через три года поехал в первый отпуск с благим намерением, как-то уладить семейный вопрос. Но вернулся один. Как-то, по пьяному делу, рассказал одному из своих близких друзей о том, что произошло на материке.
 Оказывается, Оксана, чтобы как-то оправдать  перед селянами  свое неудачное освоение Северных земель, наплела очень много дурного на Сережку. Неизвестно, чем она в этот момент думала, но вот так…  Серега приехал, чтобы разобраться окончательно в своих отношениях с семьей и с женой.  Было даже желание  простить ей, так сказать, за давностью лет, кое-что сугубо личное. Что именно, история умалчивает. Но, увы,  воссоединения не вышло.
Хотя и давал телеграмму, жена не встретила. Зато в привокзальном парке, через который он шел на автобусную остановку,  встретили его Оксанкины братья с пудовыми кулаками. Недоумевающего, вполне пока законного зятя так отделали, что уже в деревню добираться и смысла не было. Вдобавок, вывернули все карманы и забрали наличные деньги. Благо, было их немного. Об аккредитивах, лежавших в паспорте,  парни понятия не имели. Но для них и то, что взяли, было суммой огромной. Пятидесятирублевую купюру первый раз в жизни увидели.
Переночевал Сережка на вокзале. Там же,  в медпункте, задобренная шоколадкой санитарочка, обработала рассеченную губу и бровь. Утром в сберкассе обналичил аккредитив и первым же попутным поездом укатил к своим родителям в город оружейников – Тулу. 
В родном доме добротно разговелся с родственниками и друзьями. Синяки сошли. Рассеченная бровь затянулась. Таким вот образом и закончилась Серегина семейная эпопея. С тех пор больше он с женщинами по-серьезному не связывался. Нет, женоненавистником он не стал однозначно. Пока держал себя в форме, представительницы прекрасного пола навещали его квартиру довольно часто. Шалуном особым не слыл, но и в монахи не годился.
Одна из них, Валентиной ,кажется, звали, даже задержалась под его крышей на значительный по местным меркам срок. Может,  из этого что-то бы и вышло, но женщине по состоянию здоровья нужно было уезжать на материк. Не всем подходит климат в районах семидесятой широты. 
Никто не мог по эмоциональному состоянию определить, что на самом деле творится  у этого хлопца в душе. Работал всегда с постоянным упорством. Претензий  не было. Неспешно, но все всегда успевал. После возвращения из отпуска стал писать много картин. Душу, очевидно, таким образом отводил. Скоро стал в своем поселке местной достопримечательностью. Прежде всего потому, что делал маслом на холсте небольшие по размеру пейзажи с северной тематикой. Каждый год люди, отработавшие свое на Севере, уезжали, и это им отдавалось.  Очередь целая была. Заранее договаривались. Денег, как и раньше, за свои труды не брал. Знакомым просто дарил, а незнакомым – за пузырь. Да ему и заработка на рыбозаводе хватало вполне. Бондарный цех работал на сдельщине. Директор  очень тепло к нему относился. Скоро получил комнату в семейном общежитии, а затем и однокомнатную квартиру.
Непомерное количество пузырей, полученных за творения,  уходили так же, как и приходили.  Угощал друзей и знакомых. А потом постепенно приобщился к этому делу и сам. Однако алкоголь его не губил. Более того, в таком состоянии творить шибко  любил.
Постепенно с Серегой  начали происходить заметные внешние перемены. Отрастил бороду. Какое-то время за ней ухаживал,  потому имела приличный и даже  симпатичный вид. Старила, правда, немного, но это обстоятельство его не смущало. Потом перестал обращать внимание на аккуратность оволосенения лица. Борода  приобрела форму примерно такую же, как у Робинзона Крузо. Возможно, это и послужило причиной появления одноименной клички, которая прилипла к нему раз и навсегда.
Шли годы. Очевидно, с течением времени тяга к женщинам ослабела. Вследствие этого появилось полное пренебрежение к своему внешнему виду. О наглаженных брюках уже и речь не шла. Вещи, которые он носил, явно не видели стирки. Об обновлении гардероба  тоже говорить не приходилось. Когда его посещали дамы, эти проблемы отсутствовали. Хоть иногда что-то стиралось или покупалось. Ну, а теперь…
Потом был серьезный удар «ниже пояса», как говорится. Скорее всего, именно он и подрезал Серегу.  Базу, на которой трудился наш художник, признали по каким-то причинам нерентабельной и закрыли. Он стал безработным.
На материк ехать было уже не к кому и незачем. Родители покинули сей бренный мир давно. С сестрой отношения были настолько холодными, что даже и открытки на праздники не слали друг другу. Там никто не ждал точно. Хотя алименты отплатил честь по чести,  дочь, похоже, связь с  ним налаживать не пожелала. Сам же он, в силу своего характера, навязываться не захотел. Ему это и подавно было не нужным. Да и после всего случившегося ехать в те края?..
Просидев какое-то время после сокращения без дела, начал искать работу. Жить-то на что-то надо?..  Но люди с его специальностью были невостребованными. Больше того, в тот период большинство предприятий испытывали жесткий кризис и новых работников не набирали. И тут ему несказанно  повезло. Освободилось место художника в местном клубе. Тогда их еще не ликвидировали. Старый художник, получив квартиру в центральных районах страны, уехал.
Но что там за зарплата была в этом клубе? Курам на смех. Себя не прокормишь. Естественно, материальное положение резко пошатнулось.
Относительно обеспеченные друзья и соседи помогали кто чем мог. Кто туфли старые, но вполне еще пригодные,  даст. Кто куртку недоношенную или вышедшую из моды подарит. Так и приодевали.
Когда человек спивается и опускается вследствие этого до бича, как-то понять можно. То в принципе – логично.  Но он же не спивался!  Употреблял конечно когда было что, но не спивался однозначно. Однако  деградация личности  уверенно и упорно продолжалась. Перестал мыться. Все стали общаться с ним на расстоянии не менее метра. Иначе настроение портилось уже до начала беседы. Может, и плохо поступаю, но нельзя не рассказать одну историю, произошедшую с ним в этот период жизни.
Как-то пошел он на рядовую, послезарплатную посиделку к своим друзьям в одну из многочисленных общаг.   В это время в поселке кто-то что-то натворил.  В таких случаях милиция обычно искала «натворивших» в местах наибольшего скопления народа. Нагрянула она и в эту обитель. Всех начали проверять.
 Еще не проспавшийся Серега  возлегал в одежде на раскладушке и, поддерживая голову рукой, согнутой в локте, нагло созерцал происходящее.  Сквозь огромные дыры в непонятного цвета носках четко просматривались абсолютно черные от грязи ступни героя. Суровый капитан, посмотрев на него, брезгливым спокойным тоном спросил у хозяев комнаты: «А это еще что за свинья?»  Серега, бросив на него  ленивый взгляд, в таком же тоне и ответил: « Свинья больше пяти лет не живет, а мне уже полтинник». Два сержанта, сопровождавшие офицера, чуть со смеху не попадали. Старшой смешок сдержал, плюнул и махнул рукой. Искомого объекта в данной хате не было,  и блюстители порядка убрались восвояси. Вот уж действительно:   «И смех, и грех».
  А тут еще эта собака!.. Кто-то, уезжая, подарил ему огромную   кавказскую овчарку, да еще сучку. Дурная была до невозможности. Понятное дело, что кормил ее только тогда, когда о ней вспоминал и когда было чем. Это тоже, естественно, сказывалось на характере псины.
В квартиру к нему попасть было просто невозможно.  Первым появлялся в дверях не хозяин, как это принято у нормальных людей, а вылетало это чудовище. Притом, выскакивало ровно настолько, насколько позволяла цепь.  Лаяла на всех без разбора, как на волка, и брызгала пеной на расстояние видимости. Да к нему никто особо и не стремился заходить. Только в случае крайней необходимости. Но такая необходимость  стала в последнее время возникать регулярно. В силу вот этой неустроенности и жизни такой,  здоровье резко пошатнулось. Сказалась старая травма. Начал хромать. Ухудшился слух. Все чаще стал принимать обезболивающее в виде спиртного. Другого он просто не признавал.   Хотя со  жрачкой дело было худо,  пузыри присутствовали в доме всегда.   Картины же писать не перестал.
Так вот, как лишку переборщит, так и забудет то печку выключить, то кран закрыть, то еще что-то. Ну,  вот и приходилось соседям, волей-неволей,  посещать его келью. Иногда приходилось заглядывать к нему и сотрудникам.  Забывал прийти на работу, а дело было срочным. Но причина не только в собаке. Была и другая проблема, покруче. Дело в том, что в его пещеру без респиратора зайти было нельзя. Обморок  для слабонервных гарантирован. До удушья дело, конечно же, бы не дошло, но легкое отравление могло случиться вполне. Они-то оба, хозяин и собака, к данной атмосфере уже адаптировались. А человеку со свежего воздуха так шибало в нос, что слезы выступали.
Годы шли. С их течением, к сожалению, никто не молодеет. Оформил пенсию. Как только стал ее получать, исчез страх перед потерей работы. Небрежность  в отношении к личной гигиене и  быту перекинулась и на отношение к производству. Спасало то, что за такую мизерную плату никто даже на подработку не соглашался идти, а плакаты и разное оформление делать кому-то было надо. Вот и делал потихоньку. 
Со здоровьем у него, в принципе, было относительно нормально. Однако, почему-то в последнее время,  особенно после употребления значительного количества алкоголя, начинали отказывать ноги и сознание. Пока была жива собака, она ему особо на улице расслабляться не давала. Дура здоровая и сильная была. Если прилегал где-нибудь приспать на улице, дергала и тащила домой. Но она куда-то бесследно исчезла. А исчезла, скорее всего, потому, что пару раз кинулась на детей. Когда кинулась, удержать не смог. Так и тянула за собой по выработавшейся привычке. Чуть-чуть до девочки маленькой не добралась. Беда могла быть серьезной. Волкодав есть волкодав. Мужики предупредили Серегу в жесткой форме: «Или дома держи, или грохнем». Ну, видать, и грохнули. Их понять тоже можно. Такая махина и взрослому голову отгрызет, а что уже говорить о детях, да еще маленьких.
 Так вот,  когда собачка его исчезла, общаться стало мужику вообще не с кем и он сильно загрустил.  Постарел на глазах сразу лет на десять. Сгорбился весь. И так-то в последнее время ни с кем не якшался особо, по понятным причинам, а  теперь  и вовсе замкнулся в себе.  На работу еще как-то ходил, что-то там делал. Картины тоже рисовал, но уже абы как. Да и народ перестал ими интересоваться почему-то. Меняются времена, меняются и интересы. Вот как легко, оказывается, может потеряется  человек среди себе подобных даже на относительно небольшом пространстве…
P.S.
Отче наш! Создал ты людей по образу и подобию своему. И всех как будто из одной глины сотворил. И все как бы равны перед тобой…
Так почему же одни, пройдя через жестокие горнила жизни: войны, концлагеря, катастрофы, понеся страшные потери, лишившись  здоровье и даже сил, чтобы держать перо в руках, на смертном одре, в последние секунды жизни, диктуют своим ученикам и потомкам последние наставления и мысли, а другие, даже не понеся потерь, при абсолютно нормальных условиях , будучи на ногах и в здравом уме, превращают себя  во что-то такое, чему и названия нет в родном языке?...