Грибы

Раньше мы всей семьей, с друзьями часто выезжали в лес. Все очень любили собирать грибы. Чаше всего мы ездили в сосновые леса за маслятами и рыжиками, причем в любую погоду, иногда с ночевкой.
Помню случай.  С вечера договорились с Пименовыми выехать в 5 часов утра. Просыпаемся -  за окнами уже светает, но дождь льет, как из ведра. Самый разумный и уравновешенный муж мой, начал было дипломатическую кампанию о переносе поездки, но большинство (я и дети) победило. Набрали еды, ворох запасной одежды и «поплыли» точно в срок по пустынному Московскому шоссе. Вдруг на светофоре догоняют нас Пименовы. Слава останавливает машину рядом и, повернувшись в нашу сторону, крутит пальцем около виска. Понятно, в своей семье он тоже был самым разумным и тоже в меньшинстве. Но потом дождь прошел, денек «разгулялся», грибов мы набрали полные корзинки (они все достаются первым!), а потом мы эти грибочки почистили, пожарили, с аппетитом и удовольствием всей компанией съели.
Однажды поехали в пятницу вечером с ночевкой. Взяли палатку, разбили лагерь. Поужинали. Всего-то взяли одну бутылку красного вина на четверых взрослых, а уж песни распевали на весь лес почти до утра. Дети не спали – сколько хотели, никто их не гнал в 10 часов, потом, надышавшись чистого воздуха, уснули, и им не мешало наше слаженное (и не очень) громкое пение. Под утро мы и сами угомонились, а в пять часов, как и было запланировано, мой муж стал всех будить, – пора отправляться на поиски грибов. Коллектив сборщиков во главе с Татьяной недосчитался некоторых членов и в усеченном количестве убыл. В палатке остались трое «заспанцев», не считая пименовской собаки: я, Славик Пименов и моя Катька. Нас разбудить не удалось. Пришли наши быстро. Нагруженные всклинь маслятами, наделали много шума, - (грибов – море!) и мы, теперь уже все, в ускоренном темпе двинули на второй заход. Эх, и вкусные были маслята!
Помню, в Малой Малышевке, собирая чудесные подосиновики и боровики, разбрелись, увлеклись и потеряли Ковалева Сашу. Мы с Валей, его женой, держались рядом. Валентина вообще в лесу не ориентируется, поэтому я за ней усиленно «бдила». Сергей, муж мой, далеко не мог уходить от машины, с ним «паслись» дети. Кстати, Глазков всегда собирал грибов нисколько не меньше, чем мы, стаптывавшие ноги по оврагам и буеракам. Набрали по корзинке, приходим, уставшие, к машине, Ковалева нет. Сигналили, кричали, ну нет. Часа через полтора решили поехать все-таки в село, в надежде на здравомыслие пропавшего. И что вы думаете? Едем по проселочной дороге, крутим головами по сторонам, и вдруг я на дороге, в песке замечаю начерченную стрелу. Останавливаемся, разглядываем и – точно. Стрела, потом еще одна и т.д. до самого села. Саша, как всегда, оказался «на высоте». Он уже перебрал свои грибы, пока мы не подъехали. Валечка, конечно, попыталась что-то громко сказать о чувствах ее в этот момент, но всеобщая радость благополучного исхода этого похода децибелами была гораздо сильнее, а грибы жареные, да под водочку, были особенно вкусны.
Как-то мы с мужем, его сестрой Натальей и приятельницей нашей бабули (Ольги Владимировны, моей дорогой свекрови), поехали с коллективом железнодорожников, (мои Глазковы-старшие работали оба в Управлении Куйбышевской железной дороги). Вагон прицепили к поезду, и мы покатили до станции Налейка. Вагон отцепили, сообщили время возвращения, и мы отправились в благодатный грибной край – бескрайние леса – сосновые, смешанные, березовые рощи. Красивые места. А уж грибов там! Многие, наверное, проезжая на поезде станцию Налейка,  не раз покупали там у местных жителей грибы во всех видах.
Бабуля нам в дорогу напекла своих чудесных пирожков, еще чего-то вкусного положила. Корзинка с припасами была у Натальи. Сначала мы все ходили, не теряя друг друга из поля зрения. Часа через три грибы сделали свое черное дело: все-таки наша компания распалась. Я, естественно, осталась при муже, а след женщин и корзинки с едой «зарос травой». Сергей периодически окликал сестру, та откликалась, и все были спокойны. Потом, не видя их и слыша по голосам, что они удаляются, он стал истошно вопить: «Наталка!», на что ему слабый, как эхо, голос отвечал: «Мы здесь».
Кончилось тем, что мы, напав на вырубку, обнаружили такое количество опят, что эта картина снилась потом мне несколько лет. Вытряхнув ранее собранный весь ассортимент из свинушек, лисичек, подберезовиков, мы, каждый по две корзинки да еще рюкзак, набили опятами. Голодные, с этими полными всклинь корзинками, мы выбрались на проселочную дорогу. К этому времени к нам прибилась какая-то женщина с нашего вагона, потерявшая свою компанию. Водитель бензовоза, на наше счастье проезжавший мимо, «обрадовал» нас, что до станции километров восемь. После нашей общей мольбы о помощи и какой-то денежке, он нас забрал, причем женщина села в кабинку, ее заложили чуть не до головы корзинками, а мы с Сережкой встали на досточку вдоль цистерны, уцепились руками за поручень и, подпрыгивая на кочках, доехали все-таки до станции. Вагон стоял, народ стекался к нему, нагруженный и перегруженный. До отправления оставалось минут пятнадцать. За три минуты до отхода на путях появилась взмыленная, без прически, Наталья. Сергей ее чуть не убил, но было не до нее, все бегали, искали Юлию Степановну, решали - остаться и заняться поисками с привлечением специалистов или ехать в надежде на ее самостоятельное возвращение. Сергей ругал за все поникшую сестру, а потом спросил, почему она не слушалась и на его зов все время отвечала: «Мы здесь». На что Наташка уже в слезах ответила: «Мы кричали, – идите есть!», чтобы вы к нам пришли, еда-то у нас была». Глазков опять захотел ее убить, но вдруг дверь купе с шумом распахнулась, и на пороге появилась улыбающаяся Юлия Степановна… Радости нашей не было конца. Оказывается, она успела вскочить на подножку в последний момент.
А маринованные опята мы ели потом всю зиму.