Серега

 

Сентябрь на Украине выдался холодным и дождливым. Отпуск подходил к концу. С утра не моросило, делать было нечего, и я решил напоследок прогуляться по городу. Побродив  по главной  улице, наведался в центральный парк, куда в далекой юности бегали на танцы. Обошел не действующие по случаю плохой погоды аттракционы. Присел на знакомую, чудом сохранившуюся, скамейку. Что-то вспомнилось. Потом, почти машинально, ноги понесли на вещевой рынок. Он работал всегда и при любой погоде. Может быть, где-то в глубине души я и надеялся встретить хоть кого-то из своих?.. И вышло так, что на этот раз  надежда  души моей не обманула…
Только прошел в главные ворота, как начался дождь.  Спрятаться было негде.  Не оставалось ничего другого, как посетить пивное заведение, удачно расположенное тут же неподалеку.
Пиво было никудышным, но  разрешалось курить, а это уже хоть какое-то занятие, чтобы переждать начавшийся ливень. Народу было мало. В правом дальнем углу на декоративных пеньках, заменяющих стулья, сидела тройка молодых парней и что-то тихо обсуждала. Пили явно не пиво, но это законом не запрещалось. Еще два мужика сидели возле стойки и, потягивая из кружек пенистый напиток, общались с буфетчицей. Хлопцы рассказывали ей что-то приятное или веселое, потому как эта дама неподдельно улыбалась, показывая два ряда безупречных зубов   А вот за столиком возле самой двери приютились явно несостоявшиеся граждане. Даже издали, по внешнему виду сразу можно было определить, что они принадлежат к социальной прослойке людей, именуемых бомжами. Спустя какое-то время один из них, оторвавшись от пенька осмотрелся и направился в мою сторону.
Подойдя, помялся и заговорил. Вернее, не заговорил, а просто попросил  немного мелочи, что, в общем-то, является обычным делом в таких местах. Когда я положил  ему  в протянутую грязную ладонь горсть монет, он спросил:
-А что вы пиво не пьете?
-Да что-то вот оно мне не понравилось, - без особого желания общаться ответил я. Гражданин еще помялся немного, повертел головой и опять виновато спросил:
-А можно я допью, а то что-то вот хреновенько после вчерашнего?..
-Забирай…
Мужичок, быстренько схватил обе кружки и шустро проследовал к своему товарищу по несчастью.
К тому времени дождь почти прекратился, и я собрался уходить. Пока тушил сигарету в пепельнице, этот субъект подошел  к моему столику снова и даже как-то удивил своим очередным вопросом: «А ты, Коля, смотрю, меня совсем не узнал?..».  Опухшее,  с багровым подтеком под правым глазом, лицо, покрытое недельной полуседой щетиной,  ни о чем мне не говорило, а вот взгляд показался почти знакомыми. Однако, покопавшись в своей памяти, больше ничего определенного там, увы, не нашел. Когда же он представился, то я, очевидно, со стороны смахивал на  человека, встретившего марсианина:
-Серега?..  Логин?.. Ты что ли?..
-Я, Коля…, я.
Что ж это творится на Белом свете, Господи?.. Воистину  неисповедимы пути твои…
Более блестящей, молниеносной и очень красивой  офицерской карьеры не смог бы придумать  даже высококлассный  голливудский сценарист.
С отличием окончено высшее финансовое военное училище. По ходу учебы парень выполнил нормативы  мастера спорта по стендовой стрельбе. Распределение в штаб одной из самых популярных по тем временам дивизий. Перспективная должность. В ходе службы в этой должности  проявились очень высокопрофессиональные качества и настоящие таланты. Написал несколько солидных  научных   трудов. На его достоинства обратило внимание высокое начальство. Ко всему прочему, открылись способности к изучению иностранных языков. Совокупность всех вышеназванных фактов дала серьезные плоды.  В составе группы специалистов он был направлен  в четырехлетнюю командировку в далекую африканскую страну, владеющую частью знаменитого озера Виктория.  Работал военным консультантом.  Особая ценность этой командировки состояла в том, что выезжали работать туда вместе с семьями. Женам тоже предоставлялось место работы. А женат был Сережка на прекрасной девушке Елене. Познакомились они на  летних каникулах в родном городе еще  в бытность его курсантом. Лена же приезжала на каникулы в статусе студентки юридического института.
Свадьбу сыграли после того, как Серж закончил училище и получил направление на постоянное место службы. Как по расписанию, на свет появились двое детей, здоровеньких и красивеньких.  Жили прекрасно. Не бедствовали. Скорее, наоборот. Лена была адвокатом от Бога, как говорится. С такой профессией работу можно найти даже в Антарктиде. А если учесть, что у нее была уже и солидная практика, то проблем с трудоустройством, естественно, не возникало. Да и, в целом, жили, как говорится,  «душа в душу». 
 После возвращения из очень жаркой Африки дела пошли в гору еще круче. К тому времени  могучий и великий Союз уже распался на ряд государств, именуемых «странами ближнего зарубежья». Естественно, сколько новых стран, столько же и министерств обороны. Сереге сразу предложили должность в  одном из  них  в качестве начальника очень серьезного отдела.  Полковничья форма в тридцать восемь лет сидела на нем как нельзя лучше и в прямом, и в переносном смысле.
В работу ворвался со свойственной ему энергичностью, решительностью, знанием и умением. Сразу попал «на заметку», в хорошем смысле этого слова. Ходили разговоры, что не за горами и генеральская должность. В тот период становления нового государства многие старые кадры уходили на пенсию по различным причинам. Кто-то устарел, кто-то был не ко двору новой власти. У кого-то были особо яркие заслуги перед коммунистической партией. А партия эта после вскрытия архивов выглядела очень непривлекательно. 
Понятное дело, что и материальное положение новоиспеченного руководителя соответствовало должному уровню. В столице он получил многокомнатную квартиру в центре города. К слову сказать,  когда мы, честные бойцы трудового фронта, даже очень доходного северного, могли себе позволить в лучшем случае какого-нибудь «жигуленка»,  Серый уже «рассекал» на новенькой беленькой «Волге» ГАЗ-24. Все было прекрасно. По этому поводу  нельзя не вспомнить один небольшой эпизод из жизни отпускников.
Жарким июльским днем решили как-то отдохнуть друзья детства на речке всей толпой. Кто с подругами, кто с семьями, а кто и без оных в силу отсутствия таковых.   Кое-как втиснулись в три машины. Во главе колонны шествовал, конечно же, Серега на своей «белочке». Следом, держа руль животом, катил на своем зеленом «Москвиче» Славка - «Кабан». Хотя, если честно, кабану настоящему до него было далеко. Замыкал шествие на своей переделанной, дважды рихтованной и трижды перекрашенной  третьей модели  тоже Серега, но с детской кличкой «Колобок». Я вообще собирался ехать по привычке на велосипеде,  на котором к месту сбора и прибыл.  Коллектив был сильно возмущен.  Все мои доводы: что по проселочным дорогам доберусь до места быстрее их,  что надо будет по - любому в деревню еще в магазин сгонять, - никого не убедили. В результате пришли к соглашению. Моего железного коня привязали к багажнику   на крыше «Москвича», и он впервые за свою многострадальную жизнь поехал верхом, в качестве седока. 
Разговелись богато... Кто финансировал проект, говорить не приходится. Наверное, все мы, по-разному, конечно (кто слабее, кто гораздо сильнее),  различной по цвету завистью Сереге все-таки завидовали. Но надо было видеть отношение к этой роскоши  и благополучию наших дам. То было вполне объяснимо и, может быть, даже как-то оправдано. У всех были семьи. Среднее благосостояние наших братских народов в начале девяностых годов  даже сносным назвать было нельзя. Тогда и денег-то настоящих еще не было. Бумажки переходного периода ходили. Да и тех не давали под различными предлогами. А если и давали,  то ровно столько, чтобы  ноги не протянуть.
Мужикам проще. Приняв определенную дозу алкоголя, начали вспоминать детство и отрочество, футбольные баталии, прочие истории. А историй хватало. Все вышеназванные субъекты входили в группу так называемых «оторви да выбрось». Шебутные были до невозможности. Это потом уже, отслужив да с трудом поступив, ума набрались и учиться по-человечески стали. Самое интересное, что не взирая на очень даже негативные пророчества учителей, большинство выбилось «в люди». Каждый по своему, правда…
Так вот, эти воспоминания так увлекли всех, что  всякие посторонние мысли улетучились, как дым от сигареты. У женщин, может быть, тоже прошла бы эта болезненная, чисто бабья, зависть, но дело усугубила Лена. Все началось с того, что она вдруг во время общения со своими детьми перешла на добротный беглый английский язык. При том разговаривали они так легко и естественно, как на родном украинском. Абсолютно точно, что делали они это  без всякого  умысла. Серега, жирно затянувшись «кэмэлом», мимоходом объяснил мужской составляющей части компании, что в Африке приходилось говорить четыре года только на этом языке, а здесь, мол, ежедневно для тренировки, чтобы не терять навыка. Да нам-то и побоку. По очередной за тех, кто в море, и пошли дальнейшие воспоминания. А девушек же, конечно, это очень сильно «заинтриговало».  Они еще не ведали, что их ждет впереди. А это «впереди» состояло в том, что после каждого купания в реке Елена меняла купальник. Как потом высчитала Татьяна:  « Аж шесть штук!». А купальники-то непростые…  Добивала она наших подруг рассказами об условиях  жизни в Африке и в столице в настоящее время. Мы, то есть мужики, к тому времени уже это не воспринимали, а если и воспринимали, то каким-то  совершенно другим образом. Наше, бреющееся сословие, Сережка удивил чуть позже. 
Несколько дней спустя он организовал чистый «мальчишник» в баре, в центре города. Это было сделано из соображений безопасности. Чем дальше от мест обитания, тем сложнее вычислить  членов компании строгим женам. Пили все лучшее, что было в меню, и это уже не удивляло, а было как бы в порядке вещей. Удивление наступило позже, когда во время расчета он вытащил из бумажника вместо временных, деревянных, тогдашних купонов приличную пачку зеленых бумажек. На них даже самый пьяный бы разглядел не какую-нибудь цифру, а «сто». В то время доллары уже ходили без запрета и ограничений, но, простите, не до такой же степени… У бедной официантки и счет из рук выпал. Потом она долго убеждала Серегу, что они доллары не принимают Чуть позже, сбегав и посоветовавшись с кем-то у стойки,  все-таки взяла. Само собой разумеется, что это было не последнее питейное заведение, которое мы посетили в этот вечер. А если  уж быть более точным, то посетили мы их все, работавшие в это время суток. Катал нас по городу на своем синем трехсотом «Мерседесе» Санек.  Ему сильно не повезло. Как раз в это время он проходил курс лечения, и алкоголь в любом виде был противопоказан категорически. Только кушал и пил газированные тонизирующие напитки. Ближе к завершению этой гулянки, развозя участников мальчишника по домам, мурлыкал  себе под нос: «Я водяной, я водяной…» 
И вот теперь передо  мной спустя всего лишь семь лет после вышеописанной встречи  за столиком дешевой пивнушки стоял тот друг моего детства Сережка… Тот - да не тот… Изменилось все. Исчезла офицерская выправка. Стройная, вышколенная  многолетними тренировками, слаженная фигура превратилась во что-то жалкое и бесформенное. Некогда красивые карие глаза, с умным, со своеобразной хитринкой и смешинкой взглядом, стали просто темными и безликими зеницами. Покарябанные черные руки. Волнистую шевелюру, которой всегда завидовали  одноклассники, заменили слипшиеся космы давно не мытых волос. Недельная щетина, щедро убеленная сединой, усугубляла и без того жалкий вид. Во что был одет Сережка, лучше не вспоминать. Дворники, поди, на работу ходят в более престижном обмундировании.
 Для разговора я нашел место поуютнее и посытнее. Пришлось долго, аргументируя серьезным материальным поощрением, убеждать администратора пустить нас в заведение. Благо, что встреча произошла в будний день. С клиентами было не густо. Но все-таки главная  дама  спрятала нас за самый дальний столик возле музыкантов, где наибольшее затемнение. И нам хорошо, и ей спокойнее. Разговор сначала не клеился, но после небольшого «подогрева» началось обоюдное откровение.
Всякого я повидал на веку, но это в голове так и не укладывалось. Как по пословице: «Чем выше взлетишь, тем ниже упадешь». Несчастья  Серегины  начались со строительства  печально известных финансовых пирамид. Валюта у него водилась и немаленькая. Несколько  выгодных операций прошли успешно. Дурные деньги,  известное дело, затягивают посильнее любых наркотиков. Как сказал сам Сергей: «Будто затемнение какое-то нашло». Того, что «хапнул», показалось мало. Решил провернуть финансовую операцию «по-крупному». Для этого потребовались и крупные средства. Сумел убедить поучаствовать в деле несколько солидных «фигур» из своего ведомства. Дал соответствующие письменные гарантии. Ну, а потом был крах…
За долги пришлось отдать обе машины, обе столичные квартиры и все, что в них находилось. Но что самое плохое - пришлось  расстаться с приличной должностью. Дальше – хуже. Запил. Ушла Елена с детьми. Предложили «по-хорошему» уволиться из вооруженных сил. Слава Богу, хоть оформили небольшую военную пенсию по состоянию здоровья. Вернулся в родной город. Но с пьянкой не завязал. Поначалу еще устраивался где-то на работу. Что-то зарабатывал. Но кто будет держать человека, регулярно уходящего в запои?… Уволился. Связался с какими-то бичами. Дошел до такой степени, что страшно было смотреть.  Вмешались школьные  друзья. Что-то надо было делать. В больнице работали несколько врачей одноклассников. По-свойски договорились.  Устроили его  нелегально в  клинику соответствующего профиля. Вроде бы как подлечили. Закодировали. Нашли неплохое место,  где можно было  приложить оставшиеся силы.  Заработки, правда, слабенькие. Не те, что он имел в армии. Но жить нормально, не шикуя,  они позволяли. Начал потихоньку подниматься. Жил в отцовском доме. Один, естественно. Повадились соседи, «любители» выпить «на халяву». И сорвался опять Сережка. Опять подняли по тревоге всех друзей. Подключили к этому делу и его сестру. Что только ни делали… Потом плюнули. На этом вся борьба за восстановление  его личности закончилась. 
Лена тоже вернулась из столицы домой к своим родителям. Но более тонкая женская организация такого удара не выдержала. Обширный инсульт. Паралич.  Дальнейшие объяснения  не требуются…  Виделись они или нет, неизвестно… Да и кому это надо…
Просидели мы с Сережкой в ресторане до самого закрытия. Пили мало. Чисто символически, хотя на столе было всего предостаточно. Поначалу я почти  не говорил. Слушал  горькую историю его взлета и падения. Заметив, что парень в процессе повествования окончательно раскис, потихоньку увел разговор в сторону. Заговорили о друзьях детства.
 Вспоминали всех: живых и ушедших. Особо печальные воспоминания были о Мишке. Одноклассник наш и друг хороший. Закончил Харьковский юридический. Там и остался по приглашению коллегии адвокатов. Специалист  был прекрасный. Потом появилась какая-то женщина сомнительного поведения. Была она намного старше его. По этому поводу очень сильно возмущалась Мишкина мама - тетя Люся. Особенно после знакомства с этой дамой. Естественно, что видавшая виды женщина сразу почувствовала что-то нехорошее. Как будто предчувствовала беду. Начал наш абсолютно непьющий Мишаня прикладываться к горькой чаше. А закончилась эта история трагической его смертью. Нашли в квартире с несколькими ножевыми смертельными ранениями. Дама эта исчезла. Так ее больше и не видкли. Да и кто кого искал в те смутные времена разгула бандитизма в стране?.. Стрельба среди белого дня в любой точке любого самого престижного города могла открыться в любую минуту. И после этой бойни участники спокойно разъезжались в разные стороны, без какой-либо реакции соответствующих органов. А что там уж говорить о каком-то бытовом убийстве! Я вас умоляю…
 Потом пошли  воспоминания потеплее. О школе, о  чудачествах на уроках. О футбольных баталиях,  бушевавших на самодельных полях в разных концах города.  Тогда к этому виду спорта  относились очень серьезно. Игроком Серый  был прекрасным. Так уж выходило, что, невзирая на личную дружбу, мы с ним выступали постоянно за противоборствующие команды. Но это общей обедни не портило никогда. После матчей вместе бегали сады потрошить и виноградники. К девчонкам на свидания тоже вместе бегали. И сирень в парке воровали для них тоже вместе.   Однажды как-то даже подрались из-за красавицы  Татьяны. Было это в пятом классе, а как будто бы вчера…   
  Вспомнилось и о том, как на матчи любимой футбольной  команды «Звезда» пробирались на городской стадион «Авангард»  через забор и точно таким же образом  на танцевальную площадку в  центральном городском парке. Деньги-то были не всегда. Точнее, их никогда не было. Жили  все небогато.   
Как-то за разговором забылось, кто мы сейчас и по сколько нам лет. Забылись все  напасти и горести. Симпатичная официантка, вежливо извинившись,  напомнила, что заведение работает только до часа ночи и уже закрывается. Когда вышли из ресторана  стояла  на удивление  теплая ночь. Даже лужи подсохли. До центра  прогулялись пешком. Главная улица города за прошедшие годы практически не претерпела никаких изменений. Те же постройки «хрущевской» планировки. Те же липы на обочине тротуара. Только стволы стали выше и объемнее. Дошли до ворот нашей школы. Память сама по себе отметила, что и металлические ворота главного входа  - те же. Даже звезды на створках остались.  Только закрашены. Попрощались за руку,  как ни в чем не бывало. Как в те,  давно и далеко убежавшие годы нашего безоблачного детства  и счастливой, полной надежд юности. Единственное, на что у меня хватило духу, так это  сказать: «Серега! Будут проблемы – сразу ко мне. Попытаемся их решить.» На том и расстались.
 
P.S.

Прошло еще три года.  Уже ушел из жизни  «Кабан».  Добил Чернобыль нашего  Славку. Чуть раньше покинул сей Мир  Серега «Колобок». Не выдержало сердце. Многое изменилось в этом грешном мире. Но, к сожалению, Сережка Логин на путь истинный так и не встал. Где-то кто-то видел… Вроде бы в городе, а может, и нет… По крайней мере, найти мне его, даже с помощью знакомых из соответствующих органов, больше не  удалось. Пропал без вести… Но что-то мне подсказывало, что я уже больше его не встречу…
Мы начинаем понимать истинную ценность жизни и всего того прекрасного, что прилагается к ней, только тогда,  когда идем навестить своих друзей и близких  не в их дома на веселую гулянку, а на тихое кладбище.  И только там,  без тостов и лишних слов, выпивая горькую чашу,   с болью в сердце осознаем,  что их уже не вернуть никогда…