Отрывок из книги Сказки Богов

1
Часть первая.
Глава первая
Сердце Бога.


     - Ну, что ж, и вот я Бог, и вот я стал Богом. Не могу сказать, что я к этому сильно стремился, скажу одно, я знал точно, что для меня это неизбежно, и что это единственно правильный для меня путь. Нормально? Единственно правильный путь стать Богом. Для человека такие слова являются сарказмом и богохульством, а для того, кто скоро станет Богом, это не то, что в порядке вещей, это святость наивысшей степени, которая имплантирована в его сердце с момента его первого рождения.
     И вот моё бестелесное божественное существо движется к истинному алтарю, к алтарю истины, по живому коридору, где что справа, что слева, что спереди, что сзади, что сверху, что снизу стоят колоны и каждая из них, что самое наименьшее, это Бог. Я продолжаю своё движение по Божественному коридору и не вижу во взглядах колон, ни гордости, ни зависти, я даже не вижу их взглядов, хотя я уверен, что они меня видят, что они меня наблюдают, они меня созерцают, точно так же, как вчера созерцали их. Понятно, что я в этот момент должен чего-то боятся или хотя бы стесняться, но я почему-то ничего не боюсь и мне этого не стыдно, и мне вдвойне спокойно за это, ведь страх и стыд, это почти одно и тоже, когда речь идёт об истинных понятиях, и об истине, как таковой отдельно взятой, ведь только здесь, на Солнце, это возможно и вполне реально.
     И вот он, конец коридора, конец колонного зала, вот он Алтарь. Я на мгновение остановился, чтоб оглянуться назад, я оглянулся и не увидел даже ни одного Архангела, а ни то что бы Ангела, там, куда я оглянулся, были только одни Боги, и кто из них Высший, а кто из них Низший, я так и не понял, и не заметил. Алтарь встретил меня пламенем огня цвета невидимого, и даже не фиолетового, и даже не синего, и не оранжевого. Накал пламени возрастал с каждым мгновением, и когда мгновение моё настало, вошёл я на Алтарь, приклонил колени, открыл рот широко и вдох с силой сделал, и огонь невидимый в живот свой призвал, и кров ему в животе своём дал, и клятву верности пламени невидимому сложил. А когда таинство абсолютное в ядре Солнца свершилось, выпрямил я ноги свои, и Алтарь внутри себя держа, повернулся  лицом к колонному, Божьему залу, к коридору, с которого и по которому я пришёл, и увидел я всё тех же, и мог я и лица теперь их  и глаза увидеть, но совесть моя абсолютная промолчала мне по этому поводу, и не стал я делать этого, ведь то, что лично, то свято и недопустимо, и тот, кто нарушить может святость и личность эту, подаёт повод засомневаться самому себе в первую очередь в истинности своих Божественных качеств…
     И вот я дома, и вот мой дом, и каким я захочу, дом мой будет, и каким я захочу, я буду, и стоит ли мне на этом зацыкливаться, и стоит ли мне ностальгии поддаваться, и стоит ли мне вспоминать о том, что давно было и никогда не повторится, и тем более, что никогда не вернётся.
     - Как ты, первый, кто меня сейчас слышит, можешь так обо мне думать? Как ты можешь поддаваться искушениям и провокациям, даже несмотря на то, какими бы они идеальными не были? Запомни и усвой навсегда, всё вечно, и ничто не проходит и не исчезает, всё остаётся в абсолютной памяти, и если это мне надо, я могу всё вспомнить и увидеть, и если я этого захочу, то и ты сможешь всё вспомнить и увидеть, но в том лишь случае, если ты на эту привилегию вполне заслуживаешь…
     Я всё помню, я помню каждое моё мгновение на протяжении всего моего пути от элементарной частицы к Богу, то есть от того, чем я был и к тому, кем я стал, а стал я Богом, то есть самим собой, и ты сейчас узнал истинное значение слов «стать самим собой».

2

     И вот я выхожу в свет, не открывая дверь и не переступая порог, тебе это может и непонятно, но здесь, в Солнце, это нормально, и чтобы я Бог, и чтобы мы Боги не делали, всё это будет сделано для тех, кто находится рядом возле нас и на расстоянии от нас, на расстоянии миллиардов световых лет, но только не для нас самих. Ведь для нас, нас не существует, я для себя лично никто, для нас имеют значение только те, кто вокруг нас, и те, кто вокруг всех нас и есть, и они и являются теми истинными и исключительными приоритетами, ради которых светит Солнце и всходит Луна.                На  самом деле я такой, каким я являюсь в данный момент.
     - А кем я являюсь в данный момент? Вполне логичный вопрос, неправда ли? Мне не нужна еда, ведь я не ем, мне не нужна одежда, ведь я могу быть невидимым, а если я захочу быть видимым, то я найду во что одеться, и что это будет, нищие лохмотья или костюм от Гучи, мне всё ровно, ведь во что бы я ни был одет, ведь всё ровно все во мне углядят Бога. Мне не нужен воздух, ведь я не дышу, мне ничего не надо из того, без чего ты не сможешь прожить даже мгновение, даже моё сердце не нуждается в крови, в человеческом понимании этого слова, и оно не бьется, как твоё, но оно есть, и функция его не менее важна, но моё сердце также и является абсолютно самостоятельным духовным объектом, который может существовать отдельно от меня, и потому моё сердце – это сердце Бога, и потому моё сердце – Бог.
     И вот луч избранный осветил собой мою келью, мой дом, моё жилище, то место, где Бог поддаётся  своим действенным созерцаниям, в результате которых абсолютно всё происходит и в результате которых даже муха летает, и паук свою паутину вьёт. Я принимаю луч и следую ему туда, куда моя интуиция, если хочешь так называй это, направляет его, это луч, который свет свой посвятил свету своему, то есть Богу, то есть мне, то есть самому себе. Я помню, что такое глаза, и я знаю, что такое они, но причём тут они, если ими не увидишь того, зачем я наблюдаю, и поверь, то зачем я сейчас наблюдаю глазами не увидишь, а «чем» я это наблюдаю, называется «Я», а «Я» - это Бог, а Бог – это единственный универсальный орган, продукт, предмет, повод, благодаря которому  Я, Бог, являюсь Богом.
     Ты знаешь, что такое огонь, что такое плазма, лазер, понятно, что знаешь, но здесь на Солнце, внутри его, огонь совсем другой и сила его и накал с огнём ничего общего не имеет, и здесь среда моего обитания, и здесь я огонь, и огонь здесь и везде Бог, и все здесь Боги, и Солнце Бог, и когда ты зажигаешь свечу и смотришь на пламя, знай, ты рождаешь Бога, смотришь на него и видишь его, и тот, кто зажигает, рождает и это тот, кто в любом случае станет самим собой. Мои движения по лучу и по нему становятся всё явственней и абсолютней, и вся атмосфера вокруг моего деяния настолько эксцентрична, нова и сверх неестественно естественно естественна, будто это не просто моё движение, а это феерическое шоу, поставленное Богом, который ещё вчера был Борисом Красновым, и который завтра будет только Богом, который только при самом большом желании может стать Борисом Красновым, который им никогда не захочет стать. А я движусь, я следую, и понимаю причину происходящего, и хочу почувствовать огонь, как когда-то я его чувствовал раньше, и чувствую, и провожу аналогию, и знаю, что всё это естественно, ведь как может быть и для кого неестественным то, что Бог создал себя, так почему же ты не можешь стать мною, это всё ровно, что я не могу стать тобою, ты это представляешь? Ты можешь представить, что я не могу стать тобой? Понятно. А я не могу представить, что ты не можешь стать мной. И разве в этом проблема? О чём ты говоришь? Для Богов существуют только насущные вопросы, которые решаются по мере их поступления, а проблем для Богов… проблем для нас не существует.
     Я много размышляю обо всём, я размышляю, действуя и созидая, верней творя, ведь термин «созидать» не подразумевает в себе понятия «разрушать», а разрушение является неотъемлемой моей частью в моих личных соисканиях. Я размышляю много, то есть
3

всегда, и потому Божественный процесс является беспрерывным. Мои размышления в моих творениях  в свете сопровождающего меня моего луча привели меня к мысли о Рае, к Раю, к Раям, к множеству, множеству Раев, но не тех о которых ты слышал, и не тех в которых ты был и мог быть, ведь те Раи только раем называются, хотя и для большинства из вас тоже кстати являются достаточно высоким уровнем в постижении Божественных границ, но, к сожалению, не выходящих за пределы человеческой гениальности, и не пересекающих её, и не пересекающих нейтральной полосы, за которой всё является Богом, и всё вращается только вокруг него, и движется только в одном направлении, которое есть множество Их, и которые одно целое с самим собой, и только в этой целостности приходит понимание абсолютного Рая, который постижим только при одном условии, что тебе Рай абсолютно не нужен, и ты в нём абсолютно не нуждаешься, ведь ты абсолютен, и ты сам являешься раем, и этот ничем непримечательный факт для некоторых является точкой отсчета на пути к старту, к конечной цели, которая на самом деле не является таковой, ведь только тот, кто не боится ни Бога, ни Дьявола и не спекулирует понятиями, связанными и с тем, и с другим, и искренне не любит, и того, и другого, и искренне любит их, только тот сможет, внезапно очнувшись придти в себя и осознать, кто он и где теперь он находится. Короче говоря: и понять, что он теперь Бог. А теперь лирическое отступление: Совесть Бога – это Сердце Его, и когда я встречаюсь со своим сердцем, я осознаю, что даже я не могу позволить себе без надобности взять да и оказаться, скажем так, на планете КЕ80535, или на Земле, или на аналогичной планете, или месте, в общем у меня нет ни выходных, ни хобби, у меня нет даже приоритетов, у меня нет ничего присущего тебе, хотя…постой…есть, есть то, что делает меня с тобой в чём-то сходным и это… Звёзды вспыхивают и мелькают в абсолютной пустоте, и как ни в чём не бывало, чайки, верней некоторые из них, залетают в стратосферу, стаи тюльпанов покрывают подножья склонов гор, президенты стают президентами, лицемеры начинают понимать, что это всё ровно им не сойдёт с рук, женщины с трудом делают из мужчин мужчин, а мужчинам это даётся несоизмеримо легко, лепестки роз становятся стеблем лотоса, феникс завидует участи колибри, слово, дорога, дорогая, полёт, сок со ствола одуванчика, мимолётный взгляд, прикосновение руки, запах моей любимой женщины…это…всё…моё сердце… сердце Бога.